Он же не стеснялся и хлеб резать на том же столе, за которым пишет, что такого, если нож у него иногда и сорвется, не страшно, коли соскользнет на дерево… Или же порежет ему руку, пусть даже до кости. Он считал, что хлеб и рукопись в своей основе служат одному и