В этот момент всякое чувство ограничения исчезает, и кокон, который шелкопряд свил вокруг себя, раскрывается, позволяя ему вылететь из него мотыльком. Характерной тревоги, которую Кьеркегор верно видел в самом корне души обычного человека, больше нет. В планах, идеалах, амбициях и самоумилостивлении больше нет необходимости, потому что теперь можно жить спонтанно, не пытаясь быть спонтанным. И действительно, другого выбора просто нет, потому что теперь ясно, что никогда не было никакого «я», которому можно было бы подчиняться.