Глава LXXXVII
Удар, нанесенный Косте вероломством и бессердечностью Надежды Ларионовны, изменившей ему, бросившей его и уже начавшей мстить передачею векселя в руки Шлимовича для взыскания, был слишком жесток. Такого удара Костя не мог и предположить. Хотя он и знал Надежду Ларионовну за женщину черствую сердцем, но такой черствости, такого коварства не ожидал. Все это жестоко потрясло его. Целый день пробродил он в лавке как помешанный с блуждающим взором, отвечая на вопросы невпопад или вовсе не отвечая, а вечером, придя домой, опять слег в постель.
Удар, нанесенный Косте вероломством и бессердечностью Надежды Ларионовны, изменившей ему, бросившей его и уже начавшей мстить передачею векселя в руки Шлимовича для взыскания, был слишком жесток. Такого удара Костя не мог и предположить. Хотя он и знал Надежду Ларионовну за женщину черствую сердцем, но такой черствости, такого коварства не ожидал. Все это жестоко потрясло его. Целый день пробродил он в лавке как помешанный с блуждающим взором, отвечая на вопросы невпопад или вовсе не отвечая, а вечером, придя домой, опять слег в постель.
