— Я восхищаюсь вашей стойкостью, миледи, — пропела она голосом, исполненным напускного сочувствия. — Один лишь взгляд на его сиденье повергает меня в слезы... не представляю, как вы держитесь.
При этих словах голос к Элизе вернулся.
— Мне льстит ваше восхищение, миледи, но оно излишне, — сказала она. — Поскольку последний джентльмен, занимавший это сиденье (мистер Мартин, если мне не изменяет память), вполне жив и здоров, стул не причиняет мне боли.
— Действительно, нет ни малейшего смысла лить слезы над предметом мебели, — поддержала ее Маргарет. — Впрочем, может, вас расстраивает сам по себе дуб, леди Селуин?