Окончательно понимаю, что искусство требует отреченья. И окончательно понимаю, что я не способна отворачиваться от жизни с гульбой и «земными» радостями. И поэтому вечно буду за все платить. И страдать много. Я — не Ермолова, не Рашель [1187]. Я, пожалуй, — современная Адриенна Лекуврёр [1188]. Я слишком женщина для жизни.
Искусство этого не терпит.