-- Ты как смеешь беспокоить городничего? а? Я так с испуга и раскисла. В глазах, верите богу, вот как замутошилось, что квартального из виду потеряла. -- Да говори: почему ты беспокоила городничего? почему не обратилась ко мне?
Всхожу в палаты, стою у двери, жду, а сама, родная ты моя, перед господом богом щепчу про себя: "Помяни, мол, царя Давыда и его кротость; помяни царя Давыда и его кротость..."
