Оглавление

обращение от автора

Дорогой читатель!

Ты держишь в руках третью книгу, исторического романа «Нет цветов у папоротника», состоящего из семи книг.

Роман охватывает период событий в Российском государстве с 1733 года, времени правления Анны Иоанновны, и заканчивается серединой 1740-ых годов, когда корона Российской империи уже венчала голову Елизаветы Петровны.

Исторические события в нём разворачиваются на фоне житейских историй приятелей кадетов первой в России Рыцарской Академии, что позже будет переименована в Кадетский Сухопутный корпус. Они учатся, озорничают, влюбляются, попадают в переделки и, сами того не ведая, зачастую становятся участниками событий, которые впоследствии потомки впишут в учебники.

Такие исторически известные фигуры, как Анна Иоанновна, её фаворит Бирон, племянница Анна Леопольдовна, канцлер Андрей Остерман, фельдмаршал Миних, царевна Елизавета и прочие — тоже предстанут на страницах романа главными героями. Они здесь, как и все обычные люди — радуются и страдают, боятся и рискуют, а бывает, тоже попадают в нелепые ситуации.

Если эта книга тебе понравится, то можешь найти и прочесть все семь:

«Рыцарская академия» — первая книга.

«Польский этюд» — вторая книга.

«Капкан на принцессу» — третья книга.

«Матовая сеть» — четвёртая книга.

«Наследники и самозванцы» — пятая книга.

«Рецепт дворцового переворота» — шестая книга.

«Нет цветов у папоротника» — седьмая книга.

Ирина Костина

1735 год

Пруссия

дворец кайзера Фридриха-Вильгельма

Прусский король Фридрих-Вильгельм лежал в спальных покоях замка в Потсдаме и с горечью вспоминал минувшие военные события в борьбе за польское наследство.

Как известно, в преддверии дележа польской короны, Россия, Австрия и Пруссия объединили свои интересы союзом «трёх чёрных орлов». От русской императрицы цезарю Карлу была обещана в снохи племянница государыни Анна Леопольдовна. А кайзеру Фридриху-Вильгельму в случае успешного исхода дела позволялось выдвинуть младшего сына на вакантный пост герцога Курляндского. Кандидатом в короли Сейм должен был избрать пяста, удовлетворяющего требованиям всех трёх союзников.

Но никто из пястов не смог создать достойную партию, чтобы противостоять Лещинскому. И тогда Россия выдвинула в кандидаты саксонского курфюрста. Польская оппозиция и Австрия её поддержали. А Пруссия заупрямилась: почему она должна помогать саксонскому курфюрсту без всякой для себя выгоды? И Фридрих-Вильгельм направил в Саксонию письмо, в котором указал, какие именно требования должен выполнить курфюрст в ответ на прусскую поддержку. Но письмо осталось без ответа. И король счёл себя обиженным.

Анна Иоанновна с цезарем Карлом, желая склонить Фридриха-Вильгельма к поддержке их кандидата, попытались призвать его к обязательствам, данным союзу «трёх чёрных орлов». Но лишь ещё больше рассердили его.

Фридрих-Вильгельм вспылил: хороши союзнички! Не удовлетворили ещё условиям прежнего договора, а заставляют даром действовать в пользу их саксонского протеже. И саксонец гусь ещё тот! Не хочет ничего сделать для Пруссии.

Видя, что прусский кайзер устраняется от «союза чёрных орлов», Россия в ответ мягко устранилась от своих обещаний ему, и пост герцога Курляндского стал примерять на себя Бюрен.

Фридрих-Вильгельм впал в гнев:

— Если союзники отступают от своих обязательств передо мной, то и я могу закрыть глаза на свои обязательства перед ними. В конце концов, ни в одном договоре я не обязывался препятствовать избранию Лещинского!

Именно это он и написал в очередном письме Августу. Пригрозив, что может примкнуть к партии Лещинского, прямо указал: «если саксонский курфюрст желает помощи от Пруссии, то он должен пообещать вознаграждение»; и даже сократил список своих требований до одного. Но Август не согласился и на это. И вот тогда обиженный король объявил, что будет нейтральным в польских делах!

Но, как известно, на обиженных воду возят. И очень скоро Фридрих-Вильгельм понял, что союзники обходятся без его поддержки, а он рискует остаться с носом. И стал предпринимать отчаянные попытки получить хоть какую-то выгоду! Он забросал саксонского курфюрста письмами, в которых требовал признать, что нейтралитет Пруссии является весьма благожелательным для курфюрста в борьбе за польскую корону. И в благодарность тот должен вознаградить его Курляндией и Померанией. Но Август продолжал упрямо молчать.

Кайзер злился, чувствуя, что время уходит, и он упускает последние шансы. И лишь падение Данцига положило конец его бесконечным претензиям. Он понял, что в погоне за большим, лишился и малого. И в итоге не приобрёл ничего.

Фридрих-Вильгельм, будучи натурой экзальтированной, не выдержав переживаний, слёг в постель. На фоне депрессивных настроений обострились все его ранние недуги. И король даже устранился на какое-то время от государственных дел.

Целыми днями, лёжа в постели, он стонал и жаловался на несправедливое к себе отношение, изводя этими жалобами преданного секретаря. Во всех своих бедах кайзер обвинял союзников: императрицу Анну и цезаря Карла. Распалял себя намерениями восстановить справедливость. И строил планы мщения.

— Всё это время обе державы бессовестно обманывали меня! — начал свою ежедневную обличительную речь Фридрих-Вильгельм после приёма в постели завтрака, — Их лживые обещания были лишь ловким трюком, чтобы держать меня на привязи и удовлетворять их интересам! Меня дурачили, выдавая белое за чёрное, а чёрное — за белое! В итоге я оказался с пустыми руками. Но теперь я вижу: мои царственные соседи перестали уважать добросовестность! Россия думает, что может вертеть союзниками по своему усмотрению; менять условия договора, пренебрегать обещаниями… А Австрия потворствует её прихотям, точно глупый щенок, уповая на обещанную кость. Что ж, я полагаю, Карл остался доволен тем, что удалось породниться с русской императрицей? День свадьбы уже назначен?!

— Ваше величество, о свадьбе пока речь не ведётся, — уведомил его секретарь, — По сведениям Мардефельда, принц Антон-Ульрих пришёлся не по душе юной принцессе.

— О-хо-хо! — обрадовался Фридрих-Вильгельм, — Выходит, что мой сосед Карл тоже вкусил русской лживой дружбы!! Как я рад! Пусть получит по заслугам за то, что шёл на поводу у русской царицы, надувая меня пустыми обещаниями!! Значит, несостоявшийся жених посрамлённый вернулся домой?

— Нет. Он по-прежнему в Петербурге.

— Как?! Что он там делает два года?!

— Русский канцлер Остерман, регулярно получая субсидии от Венского двора, вынуждает принца надеяться на успех предприятия. Для смягчения неловкости положения, Антона-Ульриха взяли на службу, сделав его шефом кирасирского полка.

— Какое коварство!! Неужели у цесаря Карла не хватает ума понять, что Анна его сперва беззастенчиво использовала, а теперь вынуждают субсидировать свои же невыполненные обещания?! Надо отдать должное, русскому канцлеру; он не зря есть свой хлеб.

Король отставил чашку с недопитым кофе:

— Но, в качестве справедливого возмездия, эта свадьба не должна состояться! Напишите Мардефельду, что, я готов выписать ему значительное вознаграждение, если получу известие о том, что свадьба Брауншвейгского принца с русской принцессой отменяется!!

Секретарь покорно записал пожелание кайзера и уверил его в том, что оно будет непременно исполнено.

Санкт-Петербург

Мадам Адеракс присела за столик, аккуратно сложив руки на коленях, придерживая сумочку-скарселлу из красного бархата:

— Я получила Ваше письмо и пришла, как Вы просили, в условленное место. Хотя, признаться, не понимаю, чем Вас могла заинтересовать моя скромная персона?

Прусский посланник Аксель Мардефельд настороженно огляделся и, убедившись, что их никто не подслушивает, улыбнулся:

— Позвольте, я угощу Вас чем-нибудь.

Она кивнула. Он велел принести две кружки пива и немецких колбасок. И продолжил:

— Ваш покойный супруг генерал Адеракс, принадлежал дворянской французской фамилии. Но Вы сами родились в Берлине. И родина Ваша — Пруссия.

Такое начало свидетельствовало о большой осведомлённости собеседника и серьёзности предстоящего разговора. Мадам Адеракс предпочла выразить молчаливое согласие. И дала понять, что внимательно слушает.

— Одним словом, король Пруссии рассчитывает найти в Вас преданность и уважение.

— Король… во мне?!!

— Для его Величества нет различий в сословиях! Он одинаково любит и заботится обо всех, кто является его подданными. Даже если они вынуждены временно пребывать в иных землях.

— В чём его величество может найти пользу от такой скромной женщины, как я?

— Мне нравится ход Ваших мыслей, — поощрил её ответ Мардефельд, — Вижу, Вы — женщина умная. Уверен, что мы поймём друг друга.

— Я Вас слушаю.

— Вы ведь состоите в штате принцессы Анны.

— Да.

— Вам, как никому другому, должно быть известно о настроениях принцессы относительно её жениха принца Антона-Ульриха.

— Это ни для кого не секрет, — пожала она плечами, — Анна не испытывает к нему ничего, кроме пренебрежения.

— Верно. Но зато царевна снисходительно принимает знаки внимания от саксонского посланника Линара.

Адеракс предпочла воздержаться от комментариев.

— Впрочем, я уверен, что это лишь интерес, который ещё не перешёл в связь, — уточнил посланник, наблюдая беспристрастное выражение лица гофмейстерины.

Она продолжала молчать.

— Так вот, берлинский двор был бы Вам очень обязан, если бы Вы, мадам, на правах воспитательницы, искренне помогли русской принцессе в её сердечных делах.

На лбу мадам пролегла глубокая складка недоумения:

— Что Вы имеете в виду?

— Свадьба Брауншвегского принца с русской царевной должна расстроиться, — открыто сообщил он и положил на стол кошелёк в качестве веского аргумента к словам.

— Не могли бы Вы подробнее изложить, что от меня требуется, — попросила она, не спуская глаз с кошелька, — Не хотелось бы истолковать Ваши слова неправильно.

Мардефельд наклонился ближе, чтоб их не мог никто подслушать:

— Поддержите увлечение Вашей воспитанницы саксонским посланником. Оказывайте всяческое содействие тому, чтоб их обоюдный интерес перешёл в связь. И эта связь не должна быть платонической. Вы меня понимаете? Наилучший исход я вижу в том, если бы принцесса понесла от своего любовника.

Мадам Адеракс строго поджала губы:

— Это скверное предложение.

— Разумеется, — подтвердил он, — За благое дело Вам бы никто не предложил такую сумму.

— А что будет потом?

— Постыдное поведение принцессы откроется. И Брауншвейгский принц, сочтя себя оскорблённым, публично откажется от невесты.

Мадам неуверенно положила руку на кошелёк и на ощупь попыталась определить, насколько внушительно его содержимое? И стоит ли оно тех усилий, что от неё требуют?

— Это первоначальный взнос, — уточнил Мардефельд, — Вторую часть Вы получите, кода дело будет сделано.

Она пристально взглянула в лицо собеседника:

— Но Вы должны понимать, что, когда связь принцессы на стороне откроется, я окажусь в весьма щекотливом положении. И рискую не просто репутацией, но и головой.

— Об этом не тревожьтесь! Как только Вы выполните работу, я помогу Вам беспрепятственно покинуть Россию. А на полученное вознаграждение Вы сможете купить домик недалеко от родного Берлина и безбедно прожить до глубокой старости.

После этих слов кошелёк уверенно перекочевал со стола в бархатную скарселлу. Мардефельд счёл нужным уточнить:

— Только, прошу Вас — не переусердствуйте! Принцесса не должна заподозрить в Вас участницу заговора. Пусть всё идёт своим чередом. Вы же лишь слегка направляйте события в нужное русло.

апартаменты принцессы Анны Леопольдовны

Анна сидела в кресле, раздражённо покачивая ногой:

— Мадам Адеракс, Вы послали за фрейлиной Менгден?

— Да, Ваше высочество. Сразу, как Вы сказали.

— Отчего ж её так долго нет?!

— Не могу знать.

— Ну, так пойдите и узнайте!!

— Прежде позвольте напомнить, что завтра Её величество желают завтракать в манеже. И просили Вас к ней присоединиться.

— Велите, чтоб приготовили моё платье для верховой езды, — распорядилась принцесса.

— И ещё. Сегодня приедет принц Антон-Ульрих, чтоб составить Вам компанию в карточной игре.

— Можно подумать, кто-то его об этом просил!! — недовольно заметила Анна, — Это обязательно, чтоб он приезжал ко мне играть в карты?!

— Её величество озабочена вашей размолвкой с принцем. И велела ему чаще навещать Вас.

— Лучше бы она велела ему убираться домой, в Беверн!!

— Императрица видит в Антоне-Ульрихе будущего супруга Вашего высочества.

— А я — нет!!!

— Как Вам будет угодно, — гофмейстерина откланялась, — С Вашего позволения я удаляюсь.

— Мадам Адеракс, скажите, Вы были замужем? — неожиданно поинтересовалась Аня.

Она остановилась и, обернувшись вполоборота, сообщила:

— Была. Мой муж умер пять лет назад.

— Простите, — смутилась принцесса, — Вы, наверное, его любили?

— Я его терпеть не могла! — сухо доложила Адеракс, — Я могу идти?

Её неожиданный ответ возбудил в принцессе любопытство:

— Нет, погодите!

— Но Вы просили выяснить, где фрейлина Менгден.

— Ничего. Это подождёт! А за что Вы его не любили?

Та неловко повела плечами:

— Он был скупой и скандальный старик. Когда мы поженились, ему уже было пятьдесят. Он был старше меня на двадцать восемь лет.

— На двадцать восемь!! — ахнула Аня, — Зачем же Вы пошли замуж за старика?!

— Меня никто не спрашивал. Мои родители сочли это замужество выгодным для покрытия собственных долгов, — пояснила мадам, разведя руками, — Но просчитались. Генерал Адеракс оказался до неприличия скуп! Он сэкономил даже на свадьбе. Не говоря уже о том, что впредь требовал с меня отчёт за каждое потраченное экю.

— Почему Вы мне никогда этого не рассказывали?

— Разве это так важно?

Анна задумалась:

— Может быть…

Она поманила воспитательницу пальцем и попросила присесть рядом:

— Скажите, а что Вы думаете об Антоне-Ульрихе?

— Он добрый, благовоспитанный молодой человек.

— Да?! А знаете, какой он зануда!! — не сдержалась принцесса, — С тех пор, как тётушка произвела его в полковники кирасирского полка, он только и говорит об этих кирасирах! О том, как тщательно он выбирает для них оружие, размышляя какой именно ружейной мастерской отдать предпочтение. Какой формы выбрать клинки. И какое на них поставить клеймо. Какого фасона будут их мундиры, и в каких магазинах Европы лучше заказать ткань. И чем отличается сукно одной мануфактуры от другой… И всё это я буду вынуждена сегодня выслушать в очередной раз за карточным столом! Это невыносимо!!

— Мой покойный супруг тоже любил говорить о лошадях и оружии, — сказала Адеракс, — Должно быть, таковы все мужчины.

— О, нет! Уверяю Вас, это не так!! — воскликнула Анна, — Есть другие мужчины! Они изысканы и галантны. Они знают массу забавных историй. Они непременно стараются вам угодить. Их визиты — желанны, потому что времяпровождение с ними приятно. Они одеваются по последней моде. Они читают с вами одни и те же книги. Они красивы. И от них пахнет французским парфюмом. А от Антона-Ульриха, извините, пахнет лошадьми, так как в последнее время он то и дело упражняется на конюшне.

— Мой муж курил трубку. И его руки навсегда пропахли табаком, — призналась Адеракс, — Я с тех пор ненавижу табак.

— А у Антона-Ульриха руки холодные. Всякий раз, когда он дотрагивается до меня… бррр! Будто я лягушку трогаю. А глаза! Вы видели? Ведь они же бесцветные!! Это так неприятно.

Обе умолкли, думая о чём-то своём. Наконец, мадам Адеракс осторожно произнесла:

— Я не вправе высказывать плохих суждений об её императорском величестве. Но, если бы Вы, Анна Леопольдовна, были моей дочерью, я ни за что на свете не отдала бы Вас замуж за принца Антона-Ульриха, — и поднялась, — Простите.

Анна не успела удивиться и оценить сказанное гофмейстериной, потому что в комнату впорхнула Юлия. Она, радостная и румяная с мороза, на ходу скинула капор, запустила в угол шляпку. И прошла на середину, держа в руках какие-то листы с типографским шрифтом. Анна обрадовалась:

— Юлия! Наконец-то. Почему ты так долго?

— Взгляни, что мне удалось раздобыть!

— Что это?

— Это перевод Тредиаковского стихов из книги «Езда в остров любви».

— Ой! Дай мне посмотреть!! — Аня вытянула у неё из рук листы.

В ту же минуту отчётливо стало слышно, как к дому подъехала карета. Девушки встрепенулись.

— Мадам Адеракс, взгляните! Кто там? — попросила Аня.

Та послушно выглянула в окно:

— Принц Антон-Ульрих. Как и обещал.

Анна закатила глаза:

— О! Нет!! Уже?!

— Как всегда, очень кстати, — с досадой д