1 глава
Город окутал ноябрьский туман, холодный и влажный, впитывающийся в кости и высасывающий надежду. На пустыре на востоке города, где ветер гонял по мерзлой земле ржавые банки и обрывки былых сенсаций, лежало тело. Молодой мужчина был уложен в неестественно аккуратную позу, словно дорогую куклу в витрине. Руки сложены на груди, в пальцы, побелевшие от холода, мертвой хваткой вложен мобильный телефон с паутиной трещин на экране.
В луче фонаря криминалистов земля вокруг тела казалась инсталляцией сумасшедшего художника. Кто-то с маниакальной точностью выложил из окурков, пустых пачек от сигарет и мелочи идеально ровный круг. Внутри него зияла стрелка-указатель, будто на циферблате гигантских часов, прямиком указующая в сторону сияющего огнями элитного комплекса «Аквилон».
Следователи двигались осторожно, будто боялись разворошить этот жуткий узор, этот немой укор.
В свете фар показалась фигура источает спокойную, суровую силу и невероятную усталость. Это был майор Колесников.
Его лицо, обветренное и просечённое сетью морщин у глаз, казалось, впитало в себя все оттенки этого хмурого утра. Взгляд серых, стального оттенка, глаз медленно скользнул по месту преступления, выхватывая из полумрака детали. Он — усталый до мозга костей. Эту усталость выдавали глубокие складки у плотно сжатых губ и седина на висках, резко контрастирующая с тёмными бровями. Но в его осанке, в этих прямых, костистых плечах, не было и тени расслабленности. Он стоял как страж, привыкший нести груз не только погон, но и чужих секретов.
Его сильная рука с длинными пальцами и старыми шрамами поднялась и медленно провела по подбородку, ощущая колючую щетину. Вертикальная морщина на переносице залегла глубже. Он ещё не знал ни имён, ни мотивов. Он знал только, что перед ним — очередная бездна. И его долг — заглянуть в неё первым.
Стоя на колене у тела, Майор Игорь Колесников почувствовал, как по спине пробежал озноб. Рядом стояла Лейтенант Маркова. Молодая девчонка случайно затерявшаяся в этой суровой картине, была живым упрёком всему окружающему мраку. Она, невысокая, почти хрупкого сложения, усталый плащ висел на ней чуть мешковато, подчёркивая, а не скрывая тонкость кости.
— Чертов режиссер, — тихо прошипел Колесников, обращаясь к молодой коллеге, лейтенанту Марковой. — Смотри. Он не просто убил. Он упаковал. Сделал артефакт. Это не гнев, не жажда наживы. Как… послание.
— Кому? — Маркова куталась в плащ, но ее пробирала не столько сырость, сколько отстраненная театральность происходящего.
Колесников ткнул пальцем в сияющий вдали «Аквилон».
— Им? Всем нам? Или, может, единственному зрителю, который поймет сцену без пояснений? Художник, блин. Рисует боль чужой смертью.
В тот момент телефон в руке трупа, будто дождавшись своей очереди, коротко и жутко завибрировал. Экран вспыхнул треснувшим светом. Одно новое сообщение. Колесников вскрыл уведомление.
Неизвестный: «Она смотрит.»
