Быть может, ее Бог, родившийся и выросший в деревне, был тихим и нетребовательным, в кухонные дела не вмешивался, знай себе поглядывал с иконки, висевший над ее изголовьем; или, подобно Духу, витавшему над доисторической бездной, веял себе за окном.
Пробегая мимо угловой парадной, я всякий раз ощущала сквознячок времени – не в переносном, а в самом что ни есть явленном смысле, когда что-то, чему ты не знаешь названия, касается щеки.
Душа петербургского человека, вдоль и поперек расчерченная прямыми, строго по линейке, линями, порхает над решетками рек и каналов, не слишком разбирая, что там внизу: вода или земная твердь.
