Оглавление

2. 7. 2. 1
      3. 2
      4. 3

ТОМ ВТОРОЙ

Про манипуляции и иже с ними

Глава 16-я (начальная)

Стало быть, более не откладывая возьмём, да и пришпилим прямо к позорному столбу для всеобщего обозрения ещё одно из наиболее грозных оружий, имеющихся в арсенале продвинутых вырожденок. То самое, сколь секретное, столь и подлое, что позволяет наиболее эффективно, а главное совершенно безнаказанно паразитировать на хороших мужчинах.

И так:

Нос к носу все двадцать четыре часа с дефективной женщиной, когда от этого тебе никуда не деться!

Не сомневаюсь, что благодаря подобному положению, нам уже в кратчайшие сроки без особых проблем удастся прояснить, что манипуляция и управление — не одно и тоже, как думается многим сейчас.

Что манипуляция, будучи социально опасным явлением, есть всегда лишь обман.

А это значит, что манипуляция, как неотъемлемая часть паразитизма, изначально предполагает:

* Нескончаемый поток лживости, лицемерия, предательства, подлые плевки в душу и сердце, непрестанное загаживание личных отношений склочностью и нервотрёпкой.

* Когда днями напролёт — то из огня, да в полымя.

* А то из полымя, да в огонь.

* Когда минутой ранее — хорошо, а тут уже и плохо.

* Когда «тишь, гладь, да благодать» и вдруг… «вжик!» — и уже занозами по самым неожиданным местам, да так глубоченно, что не вытащить!

И всё это не важно, когда: утром ли, днём, вечером или ночью — отныне лживость, коварство, подлость и корысть станут неотъемлемыми составляющими твоей жизни. Когда и глазом не успеешь моргнуть, как манипуляции некой человеконенавистнической нормой примутся планомерно пожирать твоё время, здоровье и силы — твою повседневность. И в один из дней они обязательно дожрут её без остатка, ибо по-другому не могут. Ибо с выродком, что мыслит исключительно манипуляциями, невозможно по-человечески о чём-либо договориться и добрососедствовать. Природа у него такая — крысиная, склонная к паразитированию везде и на всём.

Поэтому не удивляйся, если однажды твоя жизнь будет слита в клоаку нескончаемых дрязг точно использованная половая тряпка, потрёпанная и выжатая до последней капли. И причиной тому, знай, будет дегенерат, которому ты однажды столь неосмотрительно позволил манипулировать собой.

Когда впервые сталкиваешься с подобным коварством, то просто отказываешься верить в него, в его чудовищную злонамеренность. И не удивительно, раз со стороны всё будет выглядеть прозаично, как само собой разумеющееся. Вплоть до того, что манипулирование долгое время будет представляться тебе некой неприятной, но во многом вполне естественной — неотъемлемой частью бытия. И благо, если ты однажды вдруг поймёшь: а, вот и нет, не случайно всё это и уж точно не самотёком проявилась в твоей жизни эдакое паскудство, что и не представить даже.

Тогда-то и западёт впервые в твою душу жуткое подозрение, что и впрямь не бывает дыма без огня. И уже вскоре оно примется крепнуть и ширится понарастающей, что и позволит в итоге разглядеть, как в твою жизнь проникает некое существо, лишь внешне схожее с человеком.

Нет, правда, то не шутки!

Твоё столь незавидное положение, преисполненное ежедневных — мучительных сомнений, может продолжаться очень долго. По крайней мере, до тех пор, пока в твоих руках не окажутся медицинские справочники, полистав которые ты вдруг придёшь к ошеломляющему умозаключению. «Так, вот оно что! — воскликнется тебе тогда. — И впрямь, не спроста всё это! И не кажется мне, не мерещится! Ибо дело всё тут в вырожденке, что пригрелась на моей груди змеюкой подколодною!»

«Так, вот оно что! — додумается тебе тогда. — Оказывается, ей не спится и даже не дышится без дел мерзопакостных! Лживость, да подлость приходятся для неё основными ориентиры по жизни, без которых она утрачивает смысл своего существования. Как, то водится с клопом, блохой, аскаридой или глистом, лишённых доступа к жертве!»

«Так, вот оно что! — наконец-то вдруг тебя осенит со всей предельной ясностью. — Оказывается, эта женщина мыслит не созидательностью, а проблемами! Что и позволяет ей, бултыхающейся в нескончаемо безбрежном бульоне тревог и раздоров, чувствовать себя наиболее комфортно!»

«Так вот, оказывается, в чём кроется причина возникновения рядом с ней такого количества безнравственности, аж сдохнуть можно!» — наконец-то со всей оглушительностью тебя огорошит заключительный вывод. И только после этого ты наконец-то вдруг озадачишься следующим, едва ли не расставляющим всё по своим местам, вопросом: «Не, а чего так-то? Чего ей всё неймётся и по-другому не можется? Какого хрена, а?»

И вот тогда желаемый ответ, единственно правильный, тот самый, уже не заставит себя долго ждать. Он буквально вынырнет из неведомых доселе глубин твоей души, истерзанной в лоскуты раздорами и столь же вздорными передрягами. Именно тогда со всей неожиданностью, прямо посреди твоего смятенного сознания тревожным набатом прогремит: «Какого хрена, почему? А вот по кочану, да по кочану — по твоему кочану! Ибо природа у неё такая, для того и дефективная она!»

А теперь, дорогие мои хорошие, смотрим, как эдакое бывает, но уже в реальности.

Манипуляция:

«Лох по жизни, поставленный перед фактом!»

Здесь, не откладывая в дальний угол, вновь возвращаюсь к известной формуле. Дабы всё дальнейшее на её фоне воспринималось точно под вывеской, указывающей верный путь. Вспоминаем: дегенерат всегда и неизменно действует исключительно ради своих корыстных побуждений. Но, при этом обязательно в ущерб другим. Стало быть, во вред своим жертвам.

Вот и в нашем случае, казалось бы, всё тож, если бы не один едва заметный оттенок, что как раз и позволяет дефективной женщине наиболее ловко ставить жертву перед свершившимся фактом. Да ещё и с откровенно пренебрежительным отношением к самой жертве, её мнением на то.

Скажем:

«Раз!»

И вот уже твоя крохатулишна что-либо делает без твоего ведома. Да так, что в будущем обязательно скажется не лучшим образом на тебе. Да, именно на тебе, дорогой хороший. То есть, глядь, а она уже и почехлила неведомо куда, лишь небрежно бросив через плечо сквозь очаровательную улыбку:

«Пока, буду поздно!»

Но, а ты, крайне возмущённый столь обескураживающим поворотом дел, в коих минутой ранее ничего грозы не предвещало, возопишь: «Э-э-э… а-а-а… не уходи, постой! Мы ж, вроде… а, как же я?» И услышишь, как в ответ из убегающего вниз по этажам лифта, прозвучит: «Не будь ханжой, любимый! В конце концов, у меня должно быть личное пространство и время! Надеюсь, тебе и впредь не вздумается на них посягать! Мы же современно мыслящие, стало быть, разумные люди!»

Да уж, «личное пространство», что в представление выродка более чем растяжимое понятие, следуя которому, к примеру:

«Бац!»

…а твоя крохатуля уже приобрела нечто. Ну, типа половины кормы от крейсера «Аврора» или участка на обратной стороне Луны. И, конечно же, забыв о том уведомить тебя заблаговременно. Да ещё и показательно пренебрегая уже твоими насущными нуждами и пожеланиями. Дескать: «Привыкай, муженёк баранякнутый, а заодно хорошенько усваивай: отныне любые наши покупки — это, прежде всего, мои покупки. И лишь малая часть из них будет иметь отношение лично к тебе. Спрашиваешь, почему? А то не знаешь… по кочану!»

Говоря иначе:

«Хлобысь!»

…ты и оглянуться не успел, как твоя крохатулишна взяла, да и с кем-то, о чём-то договорилась и вновь за твоей спиной. Скажем, взяла, да и затеяла ремонт в своей квартире, хотя в том не было никакой нужды. Кстати, обратите внимание на ключевое уже здесь — затеяла ремонт своей жилплощади, а не твоей. А затем ещё и…

«Ды-Дынц!»

…взяла, да и заказала по дешёвке пару путёвок в некий санаторий, казалось бы, для вас обоих. Но, совершенно не озадачиваясь, что у тебя лично и без того забот полон рот, что не до круизов тебе пока, да ещё и которые задаром не сдались. Только, как говорится, разве это кого-то волнует?

Ей же надо!

А то и вообще,

«Хренась!»

…и точно с барского плеча роскошными соболями, взяла, да и проинвестировала на кругленькую сумму производство грибов. Каких? Ну, скажем, шампиньонов или подосиновиков с трюфелями — какая разница! Тут главное, что она обязательно и далеко не в первый раз пролетит подстать фанере над Парижем со своими очередными бизнес-начинаниями. А как же иначе, если данный коммерческий проект, как и новоявленные коммерсы-селекционеры что его затеяли, были нарыты ею… нет, вовсе не на натуральных, а на вполне себе виртуальных овощных полянах из интернета. Когда репутация самих коммерсов даже на йоту не была подвергнута сомнению и хотя бы мало-мальской проверке. Равно, как и их заверения, что грибы в цифровом формате не только способны развесисто грибиться, но и густо колоситься с регулярной прибылью независимо от обстоятельств.

Во, оно как!

Знать, берёт она и вбухивает эдак тысяч триста в дела и делишки тех, кого в глаза ни разу не видывала.

Ну и после чего… эдакой вишенкой на торте.

«Раз, два, три!»

…и точно по мановению волшебной палочки из вашего семейного кошелька вдруг исчезает просто неприличная по своей величине сумма, скажем, равная годовому доходу.

Куда?

Туда!

Ибо данной суммой, как выяснится чуть позже, твоей крохатулей были покрыты некие крупные расходы её бывшей семьи. В то время как на твои — аналогичные, она если и хотела чхать, то даже очень прицельно.

И после чего, хлоп невинно глазками, хлоп:

«Слышь, муженёк? У нас тут… ну-у-у, как бы это сказать. Ну, эдакой специфической вишенкой на торте что ли… только смотри не падай в обморок! Короче, денег у нас почти не осталось! С Луной-то, с нею как? Сам понимаешь, не в три копейки она обошлась — жуть дорогая, зараза! Да и с крейсером «Аврора», в котором железа просто не унести! Кстати, похоже, что вплавь её гнать самим придётся — почти банкротами. Зато, ты рулевым, а я капитаншей! Платит же за перегон… может у тебя какая заначка осталась, а? Колись! Нет? Ну, не бросать же её теперь, когда железо с каждым днём дорожает и дорожает. Ещё и она сгодится на что, с выгодой. Короче, дорогой, наши с тобой сбережения подстать невской волне о борт «Авроры» — брызгами в разлёт, да в разные стороны. И теперь не собрать, не вернуть их — слились они бурлящим потоками, исчезая бесследно, точно в никуда!

Только, ты… шеей-то не багровей и по-бычьи кровью до самых глаз не наливайся!

Это ещё не всё, не припомню, говорила — нет?

С грибниками-то, селекционерами хреновыми… всё ж не заладилось, аферистами оказались! Теперь судиться с ними — ни грибов, ни возврата моих инвестиций я от них так и не дождалась. А тут, как назло, ещё и цены под самую люстру в салоне красоты подскочили! Одни расходы, просто с ума сойти!»

Но, а ты в глубокой задумчивости будешь на неё смотреть и слушать, слушать и смотреть, пока вдруг не поймаешь себя на мысли: «И впрямь, хрень какая-то! А мне это надо? Я-то здесь причём? Какое отношение её возня имеет ко мне, да и к нашей совместной жизни в целом?» И уже вскоре придёшь к единственно правильному и столь же однозначному выводу — никакого! Ибо, вдруг со всей ясностью осознаешь, что это ей надо, а не тебе!

Что баба эта, ещё та штучка — себе на уме, лишь прикидывается дурой. Да не абы как, а пренебрегая лично тобой — твоими пожеланиями, мечтами, интересами.

Чем и делая тебя дурнем вдвойне!

Ты вдруг с предельной ясностью осознаешь, что она в упор не желает видеть в тебе личность, что ты всегда воспринимался этой женщиной лишь за очередной источник её доходов. Или же на худой конец за удобную мебелью, рядом с которой, на которой и под которой вполне комфортно. А то и вовсе половой тряпкой, о которую можно запросто вытереть ноги, дабы не запачкать паркет. Кстати, который был не только тобой оплачен, но собственноручно уложен.

Так и будешь тогда с удивлением глазеть на свою крохатулишну, пока окончательно не поймёшь, что ты чего-то не понимаешь. И всё это до тех пор, пока твой жизненный опыт вдруг не пополнит, а если точнее, вдруг не ошарашит точно кувалдой по голове, такое понятие как дефективная женщина.

***

В то время как в полноценной семье подобные отношения просто мыслимы, когда муж и жена не запартнёрчатыми сожителями, а суть -родные кровиночки, что всегда и во всём идут по жизни вместе. И даже тогда, когда волею судеб оказываются в разлуке, всё равно их помыслы остаются прежними, равно как и поступки — во благо не только себе, но и души своей половинке. А иначе и быть не может, если любишь этого человека, когда наглядеться на него не можешь и надышаться с ним одним воздухом. А иначе и быть не может, если живёшь и мыслишь каждым мгновением его души.

И так без остатка.

Зато среди запартнёрчатых: «Дорогой, разве тебе неизвестно, что личное пространство — это святое! Что неприлично людей озадачивать присутствием своей физиономии особенно там, куда тебя не звали. Короче, шёл бы ты лесом, когда надо будет сама позову!»

Ну да, личное… личное пространство и пресловутый стакан воды, что на старости лет.

Нет, не торопитесь с выводами, дорогие мои хорошие! Это только на первый взгляд данные понятия имеют мало чего общего. Но, стоит лишь повнимательнее приглядеться, как сразу же бросается в глаза, что именно выродок — закоренелый эгоист, которому было свойственно попирать своим личным пространством любое проявление человечности, вдруг на старости лет принимается вытребовать для себя им же всю жизнь попираемое. Тут, ему уже не будет равных среди взывающих к милосердию из глубин своего доселе неприступного личного пространства, из-за бастионов которого, эта, якобы, пресловутая тема, всю жизнь пренебрегалась им и даже откровенно высмеивалась.

Пресловутый стакан воды, что на старости лет.

Тот самый — с глотком живительной влаги, что может стать последней в твоей жизни, и которую ещё кто-то должен поднести лично для тебя? И, тем не менее, пресловутый?

Ну, да!

Уж кто-кто, а дефективная женщина прекрасно понимает, что для неё сойтись в преклонном возрасте с таким же «личным пространством», как и она — катастрофе подобно. Ибо, не дай бог тогда захворать или просто впасть в старческую немочь, знать и оглянуться не успеешь как твоя запартнёрчатая половинка резко сдёрнет в направлении только ей известном. Лишь бы подальше от твоего порога, заблаговременно уведомив: «Не было ещё печали за калекой „утки“ с ночными вазонами выносить! Не для того моя ягодка цвела, чтобы чахнуть вслед за тобой, плесень немощная!»

Только уже поэтому дефективная женщина столь избирательна в личных отношениях в свои пятьдесят с хвостиком. Если и кидается тогда, то исключительно на шею полноценного мужчины — того, кто не уподобится паразиту и не позволит себе пасть до ничтожнейшего уровня звериной подлости. Только уже поэтому, якобы, «пресловутый стакан воды, что на старости лет» становится для неё вовсе не «якобы» и не пресловутым. Уж кто-кто, а она-то всегда знала его истинную цену, равно, как и реальную цену собственной ничтожности.

Отсюда и её затяжные, так называемые, демо-периоды.

Коими она принимается неспеша, осторожничая опутывать, считай, последнюю в своей жизни жертву. Лишь бы та, чего не заподозрила, да не занервничав, вдруг не сорвалась, как говорится, с крючка. Но, прежде чем взяться за прояснение данного момента, для нас полезным будет освежить в памяти следующую формулу, которая гласит:

Каждому хорошему человеку важно проводить чёткую грань между тем, что даёт паразит и что он требует на это взамен. Стало быть, насколько соразмерным может оказаться его расположение к тебе с твоей ответной на то благодарностью.

Вот, давайте и посмотрим сейчас, что предлагается дряхлеющей вырожденкой под шумок устраиваемых ею затяжных демо-периодов. Чем именно тогда она попытается подкупить тебя… прехорошенького дедулю-старичка. И в связи с чем ты по-любому останешься обязанным ей на всю свою оставшуюся, хотя и будет она подлавливать тебя уже на откровенной дешёвке.

Нет, не надейся хотя бы в данном случае получить от вырожденки некое судьбоносное предложение, что позволит вам на пару скоротать свои последние деньки во взаимной душевности. Когда, казалось бы, чего уж тут мутить-выгадывать, ежели ближайший понедельник может статься для вас обоих последним.

Нет!

Даже здесь не надейся на лучшее, имея дело… сам знаешь с кем.

А это значит, что рядом с выродком по-любому вместо вечного, да фундаментального, что способны дать лишь полноценные семейные отношения (ради чего и рождается человек), тебе будет суждено обресть… ну, скажем, постоянно-неустанное вошканье на уровне ваших совместных похождений по современным театрикам с их разносортными спектаклями и эстрадно-клоунскими концертиками. Где и музейно-выставочные залы с отвратительными во всех отношениях инсталляциями языкатых дебилоидов не останутся в стороне. Ибо паразитирующий посредник, априори будучи офисным планктоном (по-другому с ним не бывает), черпает идеи и своё ежедневное познание не из реальности, а интернет-публицистики — из более чем путанных закоулков электронных СМИ.

И всё бы ничего, да только в данных закоулках попахивает, как правило, немытыми подворотнями -эдаким весьма неприятным душком низкопробности. Или в лучшем случае душком плагиата — второсортности. И, тем не менее, офисный планктон свято верует, что его посредническая деятельность, жирно помноженная сведениями из интернета, это и есть настоящая жизнь в её наивысших проявлениях.

Говоря иначе:

«Бряк, бряк, бряк!»

Так побрякают е-мэйлы в «почтовом ящике» дефективной женщины. И что знаменательно, побрякают они так все двадцать четыре часа в сутки, забивая собой не только электронно-почтовый ящик, но и без того вполне себе дефективные её мозги. Да не абы чем, а целыми тоннами назойливой рекламы от неких медийных агентств.

Тем самым, создавая для запартнёрчатой манагерщины повседневные ориентиры по жизни. Где и выйти в свет дабы себя показать, да на людей посмотреть, огламуриться, а заодно и обкультур-мультуриться — вовсе не последнее дело. Когда дефективная женщина не только сама, но и готова вусмерть затаскать своего очередного ухажёра по всевозможным культур-мультурным забегаловкам, сиречь, демонстрируя этим свою продвинутость в интеллектуальной продвинутости и столь же продвинутую в незаурядной продвинутости незаурядность.

Дескать:

«Смотри, как и я не лаптем щи хлебаю, в том числе в буфете этой, которая тебе не абы что, а филармония! Знать и я на пару с ней и её буфетом ещё та штучка — особенная, жуть как филармонически искушённая — особо ценная!»

Дескать:

«Музеи с театрами — это тебе не открытый каток что для плебса, где из ноздрей сосулька об сосульку звякает! Это… ну, короче, спеши ценить меня пока у тебя имеется такая возможность! Вот и она, смотри — твоя мечта! Ну, то есть, я!»

После чего, тут же: «А как тебе Чушкин, а? Вон и Зинка, подруга закадычная, о том же! Вау! И до чего же Чушкин крут в новом спектакле! Видел?»

И на вопросительно недоумённый взгляд хорошего мужчины, дескать, «не понял, это ты кого чушкой обозвала?», компетентно пояснит: «Да ты чего и впрямь не в теме? Это же гениальный актёр! Он же снимался в главной роли сериала „Бандюг из третьего подъезда“! Нет, ошибаешься, деревня! Не в главной роли третьего подъезда, а в роли самого бандюга… самого главнючного! Да, ты и впрямь колхоз, разве можно быть до такой степени не обкультур-мультуриным!»

И дефективной женщине будет вовсе невдомёк, что генетически полноценные люди, знать, вменяемые, если и посещают, то не абы какие спектаклики с пропиаренными интернет-рекламкой «чушкиными и тому подобными ватрушкиными». Что хорошему человеку по умолчанию претят концертики, состряпанные обкультур-мультуренными манагерами из нынешних филармо…

Нет, пожалуй, нет!

Этот нынешний бедлам, уже до неприличия нафаршированный всяко-разной посредственностью, называть филармонией язык не поворачивается. Это ж натуральнейшие бордели, если и не по всему их репертуару, то по исполнительскому содержанию — точно! В них же бездарь на бездари, да бездарью погоняет!

Что и очевидно для хорошего мужчины, зато для дефективной женщины — невдомёк.

В том числе и то, что хорошими людьми востребованы не абы какие, а только выдающиеся достижения в культуре: те, что со своим творческим лицом — стилем, привносящие нечто новое и прекрасное в наш мир. Знать, и посещаются нами лишь тщательно выверенные общественные мероприятия, что способны покорить душу и сердце своей уникальностью, равно как и самобытным дарованием их авторов-исполнителей.

И уж точно, не чушкино-тютюшкиными с их бездарными поделками, что на уровне немытой подворотни и такого же зачухано-чушкинского третьего подъезда.

Да, так повелось у нас — генетически полноценных. Зато у выродков… собственно, вот и всё что способна предложить дефективная женщина хорошему мужчине.

Ибо рождённый ползать, летать не может.

Оттого и столь важна для нас выверенность разницы между тем, что даётся нам дегенератом и что требуется им на это взамен. Упустишь из виду данное обстоятельство — жди беды. И оглянуться тогда не успеешь, как твоя жизнь будет сожрана без остатка ради примитивнейших желаний вражины рода человеческого.

И ведь сожрёт!

И даже не поперхнётся, не подавится!

Манипуляция «Наше, наше, наше… баран ты мой, доверчивый!»

Глава 17

И сразу уточню: пожалуй, в руках продвинутого паразита данное оружие одно из самых опасных. Навряд ли найдётся хотя бы один мужчина, который сможет противостоять ему, даже будучи прекрасно сведущим в стервозных приёмчиках и подходцах.

Тут уже и подавно просядешь, особенно по началу, отбросив прочь сомнения и подозрительность — размякнешь душой и телом. А иначе и быть не может, когда твоя новоиспечённая бяшечка, да неотрывно глядючи на тебя влюблёнными глазками «хлоп, хлоп, хлоп». Да с чувствительным придыханием очаровывая-околдовывая в левое, а то и прямо в правое твоё ухо, нашёптывает:

«Наше, наше, наше… и это для нас, сизокрыл ты мой сизокрылый! И это тоже… для тебя! А уж как промеж нами будет расчудесно-хорошо, никому и не снилось!»

И не удивительно, что просядешь тогда — доверишься!

Ведь всё это будет нашёптывать тебе не абы какая «кишечница на ножках», что носится по улицам с полоумными заявлениями, типа: «Мужик сказал, мужик — сделал!» Нет, далеко не та, которую ты должен холить, кормить и лелеять только потому, что… ну, потому что, да по твоему кочану и не единожды. А заодно и от её бывшей семейки, не имеющей к тебе никакого отношения, зато которая знать не знала, и знать тебя не собирается.

Нет, здесь уже будет обставлено всё иначе.

Перед тобой будет хлопать глазками не стервозное чучело с женскими половыми признаками, а та, что всем своим видом примется сигналить: «Смотри, вот и я — отныне твоя во веки вечные! Разве ты не видишь, как я не требую, а сама предлагаю — даю? Всё моё теперь и твоё — бери хоть оптом, хоть в розницу, а то и задаром! Ибо я люблю тебя, да так, что и трамвай ради эдакого счастья куплю! Только скажи, если надо!»

И всё это под чарующе гипнотическое с придыханием: «Наше, наше, наше…»

И вот уже, глядь, вроде и не требуются какие-либо доказательства по поводу её запредельной искренности. Вроде и за ненадобностью тут нечто особо подтверждающее серьёзность её намерений на твой счёт. И вроде… вовсе не в огороде становится, раз всё для тебя — и сама она, и движимое-недвижимое её. Ну да: явно же для тебя, пусть всего лишь пока на словах, зато с утра до вечера, а то и вовсе ночами.

И то впрямь, согласитесь, здесь уже надо быть наглухо-слепым и наслепо-глухим, чтобы в эдакой прелести, да не разглядеть и не расслышать собственного, вроде как, долгожданного счастья.

Часть 1

Так и от моей благоверной круглосуточно, а главное чарующе-призывно звучало: «Наше, наше, наше…»

Подстать гипнотизёру она старательно пыталась внушить мне, что её московская и болгарская квартиры — наши. И машина её, что десятилетней давности с очередным текущим ремонтом, не только для нас, но и для меня — лично. Хотя тут и коню было ясно… да и самому автомобилю тоже, что приобретался он однажды вовсе не для меня, а для мужчины, который был рядом на тот момент с благоверной. О чём и засвидетельствовали из её домашних альбомов их совместные фотосессии: где он и она рядышком на фоне своей новенькой красавицы с полным приводом. Но, которая, скажем так, в свою очередь досталась уже мне совсем даже старенькой — изрядно поезженной и столь же покоцанной. Иначе говоря, одни пользовали её, усердно катаясь на ней, да развлекаясь. Зато другим (как в моём случае), ежели что и оставалось после этого, то лишь сплошные материальные издержки с авторемонтами под усыпляющее бдительность «наше, наше, наше…»

Так и с дачей своей, про которую благоверная, если и упоминала, то лишь в следующем ключе, дескать: спит и видит она, как загородом, да посреди укропа мы оба и так прямо до гроба… а, вот какие дураки, как раз далее и выясним.

Гарантирую, не соскучишься!

***

Так, буквально с первого дня нашего сожительства от благоверной постоянно звучало:

«К нам домой!» — то есть, в её квартиру.

«Дорогой, тут у нас с тобой, ты только взгляни!» — это, когда опять же в её квартире, начиная прямо с порога вплоть до высохшей в мумию мухи в самом тёмном углу самой дальней комнаты — у нас.

«И это наше! И это всё только для тебя, любимый!» — внушалось мне денно и нощно, будь то в Москве, под Калугой или на солнечном побережье Болгарии — не суть.

Главное, что в такие минуты корыстолюбие благоверной вдруг куда-то девалось — улетучивалось. Точно ветром тогда неведомо куда выдувало даже последние признаки её повсеместной алчности, что была ещё минутой ранее очевидна:

«Ну да, любовь-морковь… короче, дорогой, как там у тебя с бабосами, уж не нищеброд ли ты? Хотелось бы знать наверняка, чего ещё мне ожидать рядом с тобой помимо алых парусов над пристанью?»

Помните?

И вдруг, да после эдакого, явно шкурного: «Послушай, милый! — и далее с обязательно чувственным придыханием. — Теперь всё моё для тебя, для тебя, для тебя! И будь ты гол, как сокол, всё равно — для тебя, для тебя, для тебя, сизокрыл ты мой сизокрыло сизокрыльчатый!»

Не могу сказать, что я излишне неосмотрительно, а то и вовсе наивно вёлся на подобные гипнотически чарующие посылы от этой женщины. Нет, я прекрасно помнил, будучи обременённый опытом похождений «на поляне невест», сурово помноженным на опыт «болгарской эпопеи», что люди не меняются. Но, в тоже время, все мои сомнения на данный счёт пришибало единственное и столь же простое соображение: «Знать, не по-пустому я всё-таки пыжился перед ней с „разбором полётов“ посреди веранды дачного домика. Ибо добился своего, сработало, когда уже и до полной взаимности между людьми остаётся всего лишь шаг! На то мы и люди!» — утешал я себя тогда.

Да уж, добился… считай, почти убился!

Нет, правда!

И кто бы знал (пожалуй, сформулируем здесь именно так), что психически болезные приступы дефективной женщины, при всех их возможной схожести с благородным поведением, не имеют ничего общего с врождённым великодушием, что неизменно свойственно последнему. Ибо, шизоидные приступы якобы спонтанного бескорыстия всегда приходятся лишь следствием неких потаённых и нечистоплотных замыслов.

Здесь важно осознавать, что человекоподобный паразит изначально воспринимает нажитое своей жертвы, как непререкаемую дань холопа своему хозяину. Когда твоё личное имущество, равно, как и твоя жизнь рассматривается исключительно в виде собственности, что была лишь на время одолжена, как бы, дадена тебе в кредит или аренду.

И то не шутки!

Паразит на полном серьёзе считает именно так и всё это лишь по той причине, что он так решил.

Оттого и благоверную, как только мы вышли из ЗАГСА, напрочь перестали интересовать и заботить мои личные проблемы со всем их разнокалиберным содержимым. Хотя и должно было случиться ровно наоборот, когда она просто обязана была алчной пираньей вцепиться в нажитое мной.

И, тем не менее, оного не случилось.

И вот, почему: «Наконец-то холоп клюнул, окончательно подвиснув на крючке коварно навязанных ему иллюзий. И уже не соскочить с них, никуда ему не деться — отныне он только мой! — даже не сомневалось тогда этой дефективной женщине. — Знать, отныне и содержать холопу чужое наравне со своим, наивно считывая первое и второе за наше совместное. Да не абы как содержать, а многократно приумножая буквально в течении всей своей жизни. Ну или по крайней мере до тех пор, пока не проясниться, что однажды арендованное холопом у хозяина должно быть отдано последнему в его единоличное пользование.

Это закон!

И не важно, что холоп об эдаких законах — ни сном, ни духом. И не важно, кем холоп будет приходиться хозяину на тот момент. Да кем угодно — будь то мужем или женой, какая разница. В любом случае, моя жертва — есть моя собственность. А значит и всё то, чем она располагает с самого рождения принадлежит мне и только мне!»

Вот и она, крысиная логика человекоподобного паразита.

Оттого и благоверная все свои дела-делишки затевала исключительно вокруг и около своего личного имущества. Хотя, вроде как не забывая и про моё, но при этом даже пальцем не желая шевельнуть в его сторону. Так, настойчиво втягивая нас в круговорот, казалось бы, совместных, а на самом деле исключительно собственных проблем, она полностью устранилась от моих.

Что и не удивительно.

Раз холоп, на то и холоп, дабы приумножать своё и хозяйское, при этом совершенно не подозревая, что его коварно используют.

Вот и вопрос!

Когда ежедневно, а то и еженощно внушается, что «всё это наше и только ради тебя», разве может хороший человек ответить на эдакое к себе душевное расположение, пусть и отсроченными во времени, но подлостью и коварством?

Конечно же, нет!

Ибо понятие «Наше» для него тождественно таким понятиям, как Родной Очаг, Отчизна — Родина.

Только уже поэтому лишний раз остережёшься подозревать в подлой неискренности того, кто показательно желает тебе добра. А когда этот некто ещё и самый близкий тебе человек… «Вот уж впрямь! — подумается тогда. — Аж не вериться, что эдакая радость наконец-то и со мной приключилась! Нью-крохатулишна-то моя и впрямь хозяюшкой — золотые руки оказалась! А уж ласковая, заботливая какая — обалдеть! Да ради такой запросто из огня, да в полымя! Да ради эдакого счастья… ведь и впрямь даже не верится, что наконец-то свершилось! Вот и оно — счастье моё долгожданное!»

Ну да, свершилось!

И кто бы сомневался, при твоём-то неведение, дорогой-хороший, в делах дегенеративных.

Знать, вот и клюнул ты, повёлся и считай уже намертво подвис на крючке манипуляции «Наше, наше, наше…» И теперь лишь на видимость расположения к себе готов отвечать добром настоящим — целыми годами, а то и десятилетиями холить человекоподобного паразита, что пригрелся змеюкой подколодной на твоей груди, смертельно жаля в твоё генетически полноценное сердце.

А в итоге?

Часть 2

Тут не помешает вновь напомнить, что подлость запросто способна маскироваться под привычные вещи, которые случаются с нами сплошь и рядом.

Так и в моём случае, помните?

А впрочем… да, думаю, да. И впрямь не помешает вновь освежить в памяти ранее озвученное — повторение-то, оно мать учения. А заодно и взглянуть на уже известное под несколько иным углом.

***

И так.

Относительно квартир благоверной, вроде как, всё прояснили. Ну, вроде как… в огороде, чем всё это закончилось ещё узнаем. А пока будем считать, что пусть в общих чертах, но прояснили. И, прежде всего, при каких обстоятельствах эти квартиры были переписаны благоверной на своих дочерей от бывшего.

Вот и ладно, казалось бы, для того и родная мать, дабы заботиться о своих детях. Но, а то, что эта мать подобными действиями лишила средств к существованию уже новую свою семью, пусть только со своей стороны, но лишила, да ещё и сделав это умышленно… о том и речь! Здесь, даже моей врождённой проницательности понадобился не один день, дабы распознать эдакую подлость — с виду вполне себе обыденную, крайне схожую по сути с другими повседневными заботами, а то и вовсе также выглядящую. Думаю, теперь становится понятным, почему мой первый отклик на коммунально-бытовые авантюры благоверной был столь незатейлив, а то и прозаичен: «Жизнь, есть жизнь!» — подумалось мне тогда.

Ведь и вправду, что в том особенного, если дочери от бывшего твоей новой супруги не работают. А их родного папу данное обстоятельство не очень-то тревожит, равно, как и ежемесячные их жилищно-коммунальные задолженности. Хотя, согласен, странно было бы всё это ставить ему виной, когда он уже не первый год занят благосостоянием своей очередной семьи. А заодно и то, что имущество, переписанное его бывшей женой на их совместных детей, продолжает содержать и оплачивать она же, его бывшая. Но, при этом будучи уже моей — настоящей!

Вот уж, воистину, пути господни неисповедимы!

Нам и впрямь никогда не понять, почему за своё в край охамевшее хамство отвечал не Хам, а его родной брат. Вот уж и впрямь, что ещё может быть «божественнее» столь по-иезуитски заверченной хрени, кроме самой этой хрени, в коей ничего лучшего не нашлось как моей официальной половинке продолжать содержать и обеспечивать материальные издержки, не имеющие к нашей семье решительно никакого отношения. Я ведь и по сей день удивляюсь, как мне удалось вообще разгрести коварство эдакое. Да ещё и при этом не умудриться самому оскотиниться, что и стало бы вполне обоснованным.

А почему бы и нет?

Известное же дело — как аукнется, так и откликнется.

Но, я ж хороший человек!

Поэтому, вполне осознав своё столь незавидное положение, в которое меня умудрилась поставить собственная же супруга в купе со своей бывшей семейкой, я не стал вынашивать некие коварные планы вотмест, дабы не принизить себя до их меркантильно ничтожного уровня, а рассудил весьма просто, по-человечески: «А вот и хрен вам на постном масле, а не халява, которую вы не прочь заиметь в моём лице! Не дождётесь! Далее сами между собой разбирайтесь, только меня не трожьте! Лесом вам, лесом и зигзагами!»

Но, одно дело решить, а совсем другое — сделать. Дело-то имеем с кем?

То-то и оно… «не трожьте».

Далее, советую взять данное обстоятельство на заметку и не забывать о нём. Равно, как и то, что события, с которыми нам ещё предстоит ознакомиться, принялись разворачиваться сразу же после «эпохального разбора полётов». Ровным счётом после того, как благоверная чуть ли не прилюдно раскаялась в собственной подлючести, буквально во веки вечные открещиваясь от неё.

И так, берём на заметку!

Что и позволит нам в итоге по достоинству оценить слова и обещания дефективной женщины.

***

Иначе говоря, как только она завидела, что я окончательно срываюсь с крючка её коммунально-бытовых авантюр, тут же выдала ещё одну свою очередную уловку. «Дорогой, думаю не беда, что с квартирами у нас явно не заладилось! — весьма категорично заверила меня благоверная. — Зато с дачей… даже не сомневайся: моя она и только моя — целиком и полностью! А значит и в твоей собственности, муженёк ты мой крылосизостый… хозяин!»

И что не так, спросит кто?

А вот, что!

Не будь эта женщина дефективной, если бы и здесь не подразумевала, к примеру, следующее: «Нет, вовсе не беда, что жеребцом брыкаешься, мордой трясёшь угрюмо, фырчишь недовольно, отказываясь содержать чужое. Что ж, не беда — и не таких коней видывали, обкатывая. Знать и на эдакий случай в заначке имеется нечто особенное, от чего просто так уже не отвертишься. С тобою-то, как теперь? То-то и оно! Теперь ты мужчинка не просто себе топающий по улице с дамочкой под ручку, а цельный муж её — глава семейства.

Стало быть, хозяин!»

Про манипуляцию «Отныне ты хозяин… баран хозяйственный!», поговорим далее, отдельным эпизодом.

Так, после «эпического разбора полётов», да под успокаивающе гипнотическое «наше, наше…”, благоверная принялась внушать мне: что жизнь прекрасна; что «хренась!» — и после пятидесяти пяти она снова баба-ягодка воплоти. Следовательно, что и наши отношения по всем фронтам далеко небезнадёжны, когда всё хорошее только впереди. Дескать, неча тут было надумывать, ежели «по чесноку», когда и бывшие не в обиде, да и тебе прикидываться бедным родственником не пристало.

«Во благо Рода, да в ладу с Природой, говоришь? Родовой дом тебе подавай — жаждешь хозяйничать? — поди, думалось ей. — Что ж, как скажешь — на, получай! Пусть и неродовой он… и даже вовсе не дом, а всего лишь дача в придачу ко мне — твоей новоявленной крохатуле, тем не менее, на — бери, хозяйничай!»

И всё бы ничего.

Но!

С малой малостью-то, с нею как?

А именно, осталось прояснить, что значит «по чесноку», когда дело имеешь с дефективной женщиной. Когда её собственность — движимая и недвижимая, вплоть до иссохшей в мумию мухи на кухонном подоконнике, уплывает в руки её бывшей семейки. Но, а тебе — «холопу» (как, то было со мной) предлагается…

…30 соток глины, вытянутые вдаль и вдоль поселковой дороги, что уже в свою очередь так же требовало ежедневного содержания.

Эдакое нечто, размером чуть ли не с футбольное поле на юго-западе Московской области, где мало чего когда-либо произрастало, да и расти никогда не собиралось окромя чапыжника и ему подобной зелепухи. Да и то, не абы какой, а гмошно-газонной, доставленной исключительно для обустройства лужайки, по периметру которой:

с одной стороны (что с леса) высилась жестяночка, эдаким рельефным «под гармошечку» заборчиком;

а с другой (что с улицы) высился ещё один, но уже заборчик из досок в два ряда.

В то время как между заборчиками (на правой половине лужайки, ежели стоять лицом к лесу) возвышался двухэтажный домик с сауной. Да и не домик вовсе, а скорее двухэтажная банька, неподалёку от которой (ежели смотреть прямо с её крылечка) возвышался средних габаритов мангальчик. Да не просто себе возвышался, а на фоне симпатичной беседочки, да по соседству с вагончиком для хозяйственных нужд, что как бы клеился к двухэтажной баньке уже по противоположную сторону от мангальчика.

И всё это посреди цветочных клумб, да плодовоовощных грядок, где и для теплицы под пластиком нашлось своё место. Равно, как и центральным воротам, что были подвешены на петли точно посередине деревянного заборчика. А заодно и четырём калиткам по четырём углам лужайкиного периметра.

Ну, не прелесть ли?

Не иначе, как входи добрый человек в любую из них, здесь тебе завсегда рады!

Нет, правда, разве не очаровательно?

Разве не так может выглядеть твоё долгожданное счастье, да ещё и с хозяюшкой, что подстать эдакому благоденствию?

Так и заявила (вполне официально) благоверная уже вскоре после нашего эпического разбора полётов: «Сизокрыл ты мой крылосизый, предлагаю окончательно и напрочь забыть про коммунальную болгаро-московскую эпопею. Не сомневаюсь, что незадача эта со временем разрешится вовсе. А пока давай договоримся — кто старое помянет, тому и мизинцем в глаз! Хорошо?

Нет, неподлючая я, ещё убедишься!

И доказательством тому, наша дача, которая полностью на мне, со всеми её потрохами и канцелярскими печатями. Знать и приобреталась она с расчётом на наше с тобой совместное будущее. Ибо всю свою сознательную жизнь я искала и ждала именно такого, как ты! И другого теперь мне не надо!

Так и знай!

Отныне всё моё — это твоё, где не только я женой тебе, но и ты мой муж — хозяином!»

На что я, уже в свою очередь, взял, да и в очередной раз… доверился этой женщине, подумав: «В конце концов, почему бы и нет — дача, так дача! Надо же с чего-то начинать семейные отношения. До родового дома, как до луны — одни проекты, когда свершится — неведомо. А жизнь продолжается, идёт своим чередом. Так, почему бы и нет? Пока её дочки определяются с нашим совместным будущим, думаю, не станет лишним прямо сейчас заняться непосредственно самим этим будущим, прямо здесь и сейчас! А почему бы, нет?»

«Дача, так дача! — подумалось мне тогда. — Плюс моё движимое и недвижимое — уже кое-что. И то, правда, надо же с чего-то начинать новую жизнь!»

А, вслух:

— Хорошо, как скажешь, дорогуша! Но, а теперь давай показывай, чего там на нашей даче пролопатить требуется, да пригвоздить шуруповёртом на фоне ежевики по ходу наших сельскохозяйственных дел?

Сказать-то я сказал, да только договорить не успел, как почувствовал, что моя спина, уже ни раз по-предательски израненная с тыла, вдруг вновь засвербела шрамами. А вслед за этим и моя грудь, столь же израненная подлючестью благоверной, предостерегающе зазудела всеми своими душевно-сердечными ранами.

Но, всего лишь на мгновение!

«Наше, наше, наше…» — точно эхом продолжало рикошетить в моей голове, очаровывая и успокаивая.

Часть 3

Далее, считаю, всё-таки необходимым парой слов разъяснить, почему я ранее достаточно иронично упомянул про распластавшуюся глину по обочинам сельской дороги, про двухэтажную баньку, мангальчик и тому подобные «страсти-мордасти», что складывали собой очаровательную картинку дачного угодья, принадлежащего благоверной. А то и впрямь через это, вроде как, некоторой желчностью, а то и вовсе мелочностью от меня повеяло.

Да?

Но, тем не менее.

Во-первых, не забываем с кем имеем дело!

Равно, как и, во-вторых, было бы для нас весьма опрометчивым запамятовать, что с дегенератом просто жизненно необходимо учитывать каждую мелочь. Иначе предательский нож в твою спину обеспечен и не угадать будет, когда и с какой стороны он влетит.

Нет, не корысти ради копаюсь в мелочах, а для более наглядного выявления гнилостного нутра паразита. И всё это в сравнении с нашей — человеческой сутью. Оттого и затевается мною уже этот, явно предвзятый разговор. Для нас важно не забывать, что взаимоотношения с выродком выстраиваются исключительно на мелочах — на бытовухе, что по своему содержанию всегда пребывает где-то на уровне плинтуса. Когда — ты мне, а я тебе и никакого духовно-нравственного расположения друг к другу. И так повсеместно, во всём — уничижительно, примитивно. Где мелочные интересы с дрязгами гнетут неподъёмными путами, желая придушить на корню любые «твоей души прекрасные порывы».

Чем и пожирая человеческую жизнь в целом — все твои сокровенные чаянья, высокие мечты, твои гениальные достижения, что могли бы статься в дальнейшем, если бы не эти путы.

Только уже поэтому, дорогие мои хорошие, пусть и скрепя сердце, но продолжим и далее «мелочиться». Знать, выучиться тому, как оно бывает, когда нос к носу с выродком — и так все двадцать четыре часа в сутки.

«Настоящий Мужчина!»

Самое время приглядеться чуть пристальнее к нему — к эдакому альфа-самцу, добытчику, герою. То есть, упомянуть о некой живности, что далеко не каждому нормальному мужчине ведома.

«Ах ты, негодный негодяй негодяистый! — поди, хором тут заголосят стервы всех мастей и подвидов. — Тебе ли про героев! Знай, мужчина, если он мужчина, никогда не позволит себе опуститься в глазах женщины до мелочной расчётливости! Когда он настоящий, то с ним… за ним… да он… да он, не то, что ты — негодяистый негодяй негодный!»

«Да неужели! — ответил бы я и на этот раз подобным умникам. — Повторял и буду повторять столько, сколько потребуется. Уж с кем — с кем, а с вами — выродками, просто жизненно необходимо просчитывать каждую мелочь!»

Хотя, отчасти согласен, ситуация весьма неоднозначная затевается, особенно, если не знать её подоплёки. И то, правда, вроде как не пристало мужчине, да ещё и настоящему быть мелочным. А чтобы с женщиной, то и подавно. Но, в тоже время и некая закавыка здесь наблюдается. Ибо нам прекрасно известно, что женщина женщине рознь. Равно как и мужчина мужчине.

Вот давайте и разберёмся уже в эдакой закавыке.

«Настоящий мужчина! О-о-о, если он настоящий…» — знакомая фраза, да?

Именно этим упрёком сегодня любят стервы понукать нас — сильную половину человечества. При этом они вкладывают в данный упрёк столько собственной душевной гнили, что мама не горюй!

Мы уже неоднократно убеждались в «неподдельной искренности» дегенератш.

Так и здесь, упрекая в ненастоящности мужчину, женщина-выродок желает лишь одного — видеть рядом с собой не защитника, воина, отца своих детей, главу семейства, хозяина, а нечто жалкое в штанах, которое сочтёт своей обязанностью пресмыкаться перед ней на коленях, выполняя каждую её стервозную прихоть. Важно понимать, что такая женщина жаждет лишь одного, дабы ты денно и нощно тешил её духовную ничтожность, что как раз и сравни с тщедушием — с мелочностью.

В то время как хорошая женщина, никогда не станет унижать и уничижать своего любимого раболепием перед собой. Генетически полноценная женщина всегда и во всём будет вместе со своим мужчиной. Не зависимо от условий и обстоятельств, она встанет рядом с ним плечом к плечу — будь то в радости или горе.

Для наибольшей показательности только что сказанного, рекомендую отыскать на просторах интернета документальный фильм «Мизандрия» за авторством Романа Александрова. Я настоятельно рекомендую каждому хорошему мужчине к просмотру этот видеодокумент, дабы нам уже никогда не выродиться в бабо-рабов — в ничтожнейшую подстилку в ногах генетической грязи.

Но, а мы (кто в теме) и далее продолжим «мелочиться», совершенно не комплексуя на данный счёт.

Дело-то имеем с кем?

То-то и оно!

***

Знать, не откладывая возвращаемся к повествованию о вездесущей глине, что может до самого горизонта тянуться по обочинам сельских дорог.

И вот, что уже здесь знаменательно: с глиной-то, с нею как?

Многие из нас прекрасно осведомлены, на сколько серьёзными могут оказаться материальные затраты при строительстве в неблагоприятных природных условиях.

Скажем, по весне и осени глинистая почва плывёт, словно топлёный пластилин. Тут, ежели по уму за дело браться, только уже один фундамент влетит в копеечку. Дабы его не повело заодно с почвой, полуметровой заливкой не обойтись. Тут, либо уже врываться дедовским способом вглубь за метром метр, либо брать на вооружение облегчённые с точки зрения грунтовых работ — современные, нестандартные технологии. Что и подавно недёшево.

Но и более того.

Не секрет, что глинистая равнина неоднородна по своей фактуре — где сковородой она, где слегка поката, а где и круто косогориста. Ибо каждая её пядь особенная, а то и вовсе — сикись-накись, да в раскорякись. Того и гляди ноги переломаешь даже десятка метров не пройдя!

Не отрицаю, техническими средствами в наши дни ещё и не такое выравнивается. Только здесь важно учитывать, что глиняные пяди склонны тянутся целыми километрами — эдакими глинозёмными монолитами. Стало быть, в осеннее-весеннюю слякоть они принимается жутко «плыть». Те же местные дороги буквально вздыбливает из года в год несмотря на то, что их регулярно каждый сезон ровняют. И это независимо — будь то бетонка или асфальт.

Но, а про дороги, что были наезжены прямо по голой земле и говорить уже не приходиться. По ним, так и вообще порою хода почти никакого — колдобина на колдобине вглубь и наружу, просто жуть! В засуху, как правило, такие дороги усыпаны точно влитым в землю булыжником — напрочь обклошматишься. А, в слякоть, ну… по болоту со слегой и то надёжнее будет.

Желаешь правильный дом на эдакой почве?

Тогда, готовься!

За эдакое сомнительное удовольствие придётся основательно раскошелиться, что и станет затем для тебя непреходящей традицией. Когда, то повело — перекособочив, то поплыло — вздыбив, только успевай ровнять.

А тут ещё один… ну да, призабавнейший причиндал!

Оказывается, глину как-то по-особому уважают кроты, чувствуют они себя в ней наикомфортнейшим образом. Надо только видеть, насколько способна преобразиться окружающая среда после возни в ней данной подслеповатой живности — начиная с глиняных холмиков, глиняных холмиков, глиняных холмиков. И так до самого горизонта — глаза сломаешь, разглядывая. Знать и заканчивая всё теми же глиняными холмиками, глиняными холмиками, глиняными холмиками.

Словно, то и не городище с кротовыми лабиринтами, а натуральное нашествие с последующей оккупацией родной земли грызунами-захватчиками.

И уже не сложно догадаться, что оные оккупанты не только роют, но и пожирают всё на своём пути — под корень, напрочь! А главное, что этих… так и хочется произнести «подслеповатых козлов-вредителей». Но, не станем почём зря обижать тварь бессловесную, в том числе и козлов, которые мало что имеют общего с подслеповатыми землероями.

Так, вот.

А главное, что этих оккупантов, по всем признакам, даже динамит не берёт! Не говоря уже про химию, что порою цистернами заливается в кротовые норы — всё бестолку! Лишь холмики, холмики, да холмики вперемешку с поваленной ботвой моркови. И так до самого горизонта, а то и за горизонт.

Да, оказывается, ещё и эдакая канитель наблюдается вдовес к природным сезонам с их глинистыми плавунами. Как говорится: на — получай, бери — не хочу!

А заодно… и стылость!

Да, я не оговорился.

Оказывается, одним из неотъемлемых свойств глинозёма, является стылость. То есть, глина способна не только в считанные часы прогреться и высохнуть в камень, но и так же быстро застыть, превращаясь для начала в стылую жижу, а затем и в грязную заледенелость. А это значит, что жилые помещения, будучи поставленные на суглинок, требуют избыточного отопления.

Вот и ещё затраты плюс, от которых вовсе не отмахнуться. Тут уже либо плесенью «пойдёшь», либо вусмерть застынешь — упусти данное обстоятельство из вида.

Иначе говоря, вот и они — твоей души прекрасные порывы в сторону красивой жизни на природе. Вот и они — твои самые сокровенные мечты, что хрустальной птицей вдруг раздолбались вдребезги о бетонную стену несбыточности. Да ещё и при этом, не забыв за собой зацепить в небытие утопающий в благоуханном цветении вишнёвый садик, о котором ты столь же проникновенно когда-то грезил.

Всё вдребезги и напрочь тогда, точно наотмашь, да чешским хрусталём о невозмутимый рельс!

Не говоря уже про яблоневые кущи, которые суглинку просто не снились. И всё это в отличие от Черноземья, в кое всунул деревянную швабру — получай душистую грушу. Обломал швабру о колено — тык-тык по разные стороны обломками, глядь, а на месте их уже и слива колосится. В то время как по глине вообще мало что растёт из культурного, кроме нехрены вперемешку с полынью.

И всё бы ничего, да только, согласитесь, любому из нас хотелось бы лицезреть на собственной же даче не только чапыжник.

А тут… вот и выходит, сплошные затраты. Ибо для того, чтобы глина заплодоносила, ой как надо постараться. Быть тебе тогда и агрономом с блокнотиком, а заодно пахарем с мотыгой и лопатой в каждой руке. Знать, тогда не избежать тебе многочасовой позы страуса — и так, прямо в глину. И не важно, будь то в жару или холод — вплоть до умопомрачения.

Нет, даже не надейся — не видать тебе в таком случае халявы, с которой запросто бывает по другим, куда более благодатным с климатической точки зрения местам.

Где урожай успевает вызреть вовремя, а не гниёт на корню из-за недостатка тепла и минералов в почве (хоть, заудобряйся). Где урожай цветёт и пахнет, а не подгрызается подслеповатыми козлами-вредителями. А заодно и не чахнет от некой загадочной плодовоовощной заразы, которой пофиг любое (даже самое современное супер-пупер) лекарство.

Часть 4

Ну что, дорогие мои хорошие?

Нагнал я жути, да?

То-та!

Но, тем не менее, всё это правда!

Знать и на самом деле не до шуток становится, когда некто, да ещё и умышленно принимается тащить в твою жизнь эдакую «прелесть», считай, чужие проблемы (как в моём случае). Тем самым (когда скрытно, когда нет, но по-любому коварно), понуждая тебя к обременительным обязательствам перед собой.

«И чего ты несёшь, негодяйный негодяй неблагодарный! — поди, заверещат и здесь дефективные. — С дачей, видите ли, ему не угодили! Похоже, ты и впрямь вдруг запамятовал, что это именно она своё последнее тебе предлагала, а не ты ей! Люди добрые, вы только посмотрите! Вместо того чтобы сказать спасибо, он взялся охаивать человека!»

Ну да, конечно: и кто бы сомневался в вашей праведности, дефективные вы наши.

Далее, как раз и проясним с особым пристрастием, за что именно нас понуждают дефективные быть благодарными себе. Вот далее как раз и проясним, но уже на моём примере, за что именно я должен был стать не только благодарным, но и обязанным этой дефективной женщине.

***

И вот, за что.

Глядь, а благоверная берёт и отдаёт своим бывшим — лучшее. Не иносказательно, а исключительно лучшее, что у неё на тот момент имелось. Но, а мне — наивному, столь опрометчиво доверившемуся, готовому сполна разделить с ней остаток собственной жизни — худшее.

А разве нет?

Хотя, кто и заметит:

«Ну, ты уж палку-то не перегибай! Это же естественно, когда женщина, пусть и после развода, но продолжает во многом положительно относиться к своей бывшей семье, а то и заботиться о ней. На то и она — бывшая, что может неизменно на протяжении долгих лет оставаться своей, стало быть, по-прежнему любимой. В то время как, что относительно тебя… вроде и без того всё ясно. С самого начала для этой женщины ты виделся лишь источником дохода. О чём, кстати, сам и талдычишь чуть ли не с первых страниц своего эпического повествования. Отсюда и ведутся ваши с ней нелицеприятные взаимоотношения. Так что не удивил, это давным-давно всем понятно».

Так-то, оно так.

Да только речь уже о другом.

Для нас, хорошие мои, куда важнее прояснить, чтобы это значило вообще. Почему женщине-выродку априори свойственно заботиться о тех, казалось бы, пусть и бывших, но вражинах что в её жизнь привнесли только разлад и горе.

Нет, правда, вот и вопрос: почему, дефективная женщина может поддерживать близкие отношения не только со вчерашними, но и вполне настоящими своими обидчиками? При этом попирая чувства и достоинство тех, кто искренне желает ей добра. Вот и вопрос: почему?

А всё дело в том, вспоминаем: дегенерат не способен любить. Ему дано испытывать лишь некое чувство, внешне схожее с влюблённостью. Да и то, что на проверку окажется лишь прямым следствием его корыстных побуждений.

Да, человекоподобный паразит совершенно не способен любить. Но и более: он на дух не переносит тех, кто любит!

Вот и получаем, что забота выродка о родных и близких — есть не проявление любви, а является всего лишь его попыткой сохранить среду своего обитания.

Таким образом, он старается удержать рядом с собой некую выгоду, которой не бывать вне взаимоотношений с себе подобными.

Для нас важно знать, что худший всегда отдаёт худшему — лучшее, дабы за это получить от противоположной стороны уже свой гешефт. Но, а с нами — лучшими, худший, если и делится чем, то исключительно худшим. Да и то, лишь по той причине, что старается не забывать о «пресловутом стакане воды на старосте лет». Знать, о спасительном глотке из него, без которого просто не жить и который кто-то ещё должен поднести в нужную минуту.

Только уже поэтому, готовься!

Дегенерат, вслед за своей престарелой тушкой, обязательно притащит в твою жизнь ещё и некую дешёвку, коей ему где-то и когда-то удалось обзавестись по ходу своей бурной паразитарной деятельности. Именно посредством некой дешёвки (будь то материальной или нет) он попытается сначала охмурить тебя, а затем и повязать перед собой непролазной паутиной обязательств.

И тогда, как говорится, остаётся только молиться, чтобы всученная тебе не так, так сяк дешёвка не оказалась ещё и проблемной!

Нахапать же дегенерат к своим пятидесяти годам много чего может — маленького и большого, мелкого и крупного, движимого и недвижимого. Важно знать, что паразитирующий потребитель неизменно, стало быть, везде и постоянно что-либо хапает, хапает и хапает.

Важно не забывать, что так он поступает всегда — при любой к тому возможности.

И что забавно уже здесь:

дешёвка-то, дешёвке рознь — она разная бывает!

Скажем, не секрет, что дефективная женщина всяческую дребедень (подобную спичечному коробку или носовому платку) способна хапать не глядя, буквально, по ходу своего перемещения в пространстве. Так, порой даже не замечая, как ею хапнулось в очередной раз. Благо что сегодня для дефективных, (по уже известным нам причинам) совершенно нестеснённых в финансовых средствах, имеются премногие возможности.

«Деньги решают всё!» — уверен, данное выражение сегодня знакомо каждому.

Да?

И, тем не менее!

Чтобы паразитом не хапалось, будь то махонькое или огромадное, на проверку всегда окажется — дешёвкой. А иначе с ним быть не может.

Вспоминаем!

Дегенерат не способен к гениальности, его удел паразитировать на чужом. И всё это ради его примитивнейших целей, целей примитивнейшего зверька в человечьем обличие. Оттого и его отношение к приобретаемому имуществу чисто потребительски паразитарное — без души и сердца. В чём, помимо переживаний на уровне физиологии нет ничего и быть не может. Любая подобная покупка, как правило, лишена гармонии с окружающим миром.

Ибо обретается она ради выгоды, а не пользы.

Только уже поэтому, всё движимое и недвижимое принадлежащее дегенерату, будь оно микроскопичным или размером с Юпитер — в той или иной степени, но обязательно на проверку окажется дешёвкой. Равно, как в эстетическом, так и в практическом смысле.

Знать и с ценообразованием у дегенератов далеко не всё ладится, не смотря на их врождённое скупердяйство. И здесь у них всё не слава богу, как говорится, не по-человечески. Ибо цена в дегенеративной среде по определению не способна выполнять роль целесообразного мерила. Для последнего необходима хотя бы маломальская способность отличать Сикстинской Капеллу от навозной кучи, что для человекоподобного паразита просто немыслимо.

Оттого и расценки на товар с услугами в его мире ляпаются на всё подряд чуть ли не от балды, следуя только выгоде.

То есть, я вот о чём, дорогие мои хорошие! Ведь и впрямь уже анекдот получается!

А разве нет?

Раз при эдакой гнусности в том числе и плохой человек попадает под раздачу собственной же гнусности. А то и в наибольшей степени, ввиду своей наилучшей обеспеченности. Как говорится: за что боролся, на то и напоролся!

Да ещё и при этом утопая по самые уши, будь то в дорогостоящей или копеечной, но всего лишь дешёвке.

Копеечная Дешёвка.

На которую дефективная женщина, как мы уже прояснили, ведётся исключительно по собственной инициативе. Для чего и перемещается в пространстве подобно хроническому клептоману, знать, по пути цепляя пальцами всё, что плохо лежит. При этом она совершенно не задумывается, для чего ею что-либо цепляется вообще, ибо самозабвенная алчность тогда застить ей глазки.

«Раз могу, то и хрен ли тут! А уж куда и зачем, потом разберёмся! Много, не мало! — как правило утешает себя выродок, распихивая очередной хлам по антресолям и шкафам. — На халяву и уксус сладок, известная тема!»

Здесь важно ещё раз уточнить, что всё это им делается по собственной инициативе. Никто и ничто не понуждает, скажем, ту же дефективную женщину к подобному поведению — она и сама кого хочешь принудит к вещизму, дай только волю.

Лишь неуёмно врождённое чувство скопидомства изначально довлеет в ней.

И так во всём, всегда, повсеместно и превыше всего.

В то время как с дорогостоящей дешёвкой,

куда сложнее!

Уже здесь для выродка (ввиду наилучшей его обеспеченности) начинает попахивать нешуточной авантюрой со стороны… ну да, не абы кого, а ему же подобных. Таких же, как и он — человекоподобных глистов.

Нет, правда!

Вот уж воистину, за что боролся, на то и напоролся!

Ибо тут, уже одни глисты — наиболее продвинутые в своём подлючим глистопёрстве, берут и впаривают втридорога некую дребедень другим глистам, тем, что «задвинуты» во всех отношениях, включая и умственно. Так буквально кидая на бабло своих же, но туповатых, знать, не блещущих особой хитростью и такой же подлостью.

И ведь получается!

С той лишь разницей, что хороший человек верит этим мерзавчикам на слово, как самому себе — для того, он и хороший. Зато с дефективным недоумком здесь становится куда сложнее. Он может не доверять себе подобным, усматривая в их действиях некий подвох — рыбак-то рыбака, как говорится, видит из далека. Но, на то и непродвинутый он, дабы утопать в помоях собственного тщеславия, крайне завышенного самомнения, когда все двадцать четыре часа в сутки его «пучит и прёт» от мнимого осознания собственной важности. На то и слабоумный глист, чтобы на полном серьёзе отождествлять непомерно раздутую пошлость своего кошелька с таким понятием, как природная самодостаточность.

Да, так и есть, дегенерат даже не сомневается, что первого без второго — не бывает. Что перед ним юлят и лебезят, прежде всего, как перед незаурядной личностью, значимость которой определяет материальный достаток.

Это самодовольное ничтожество на полном серьёзе полагает, что его паразитизм на чужом и гениальные достижения — есть вещи одного порядка. Что это естественно, когда за накрысяченное бабло такое же ничтожество, как и он (только рангом пониже), готово ползать на коленях, по-холуйски вылизывая чужие сапоги.

Кстати, как раз отсюда берёт своё начало небезызвестная в наши дни и столь же излюбленная выродками фраза, что поражает своим крайним цинизмом, знать, будучи многократно помноженной на просто сказочное скудоумие.

«А если ты умный, то почему такой бедный?» — вопрошает сегодня человекоподобный глист не только у нас — человеков, но и у своих, пусть гораздо менее продвинутых в паразитизме, коллег по цеху.

Что и не удивительно!

Может они и свои меж собой, да только дело известное: с глистопёрской-то рубахой, с нею как? Она ж завсегда к телу глиста глистопёристее всех глистов вместе взятых. Оттого и нагло играется продвинутым выродком в том числе и на себе подобных — ни стыда для него, ни совести. Даже мать родную готов продать, не то что бедолагу какого или своего глуповатого подельника с крайне завышенной самооценкой. В то время как этой генетической грязи даже невдомёк, что для созидателя, вершителя и создателя, сиречь: «Для человека быть бедным не стыдно, стыдно быть дешёвым!» — как говаривал Василий Шукшин, наш выдающийся русский прозаик.

***

Так и с моей благоверной, помните, как ей удосужилось однажды вляпаться в грибников-селекционеров? Это только по мелочи, хотя и закончилось всё тож -затяжной нервотрёпкой, совершенно безрезультатной беготнёй по судам.

Так и по-крупному складывалось вовсе неутешительно для этой женщины. Её московская квартира… ну, скажем, располагалась далеко не в лучшем районе города, на землях бывшего отстойника. Равно, как и с дачей, что посреди калужских далей на глине. Так и с болгарской квартирой, за которую даже половины суммы от потраченного было теперь не выручить, приведись выставить её на продажу. Ибо цена за балканский квадратный метр была изначально завышена застройщиком, нешуточно нагревшим свои загребущие ручки на клиентах. То есть, на таких же, как и он — хапугах, иных там не наблюдалось. Как говорится, нашли друг друга.

Вот и не удивительно, что одни хапуги влетели на деньги по вине себе подобных. Влетели по полной не только в дорогущую, но ещё и при этом в явную дешёвку. Не говоря уже о том, как тамошние строители-умельцы кладут кирпич на кирпич… о-о-о, то и вовсе отдельная песня! Не будь у них штукатурки, дабы всё это замазать… просто жуть! Там не то что жить, но и просто смотреть в оригинале на эдакий «сикись-накись, не замазанный раскорякись»… нет, даже не страшно, а просто больно!

Знать, самое время нам подытожить в денежном эквиваленте общее состояние недвижимости благоверной. И что мы видим? Да, однако, сумма тут набегает не маленькая, но которой с лихвой хватило бы на куда более качественное по-своему эстетически практическому содержанию.

Но, не судьба!

И вот, почему.

Скажем, предложи дефективной женщине на выбор прекрасную ценность и прельстительную дрянь. И такая женщина, совершенно не взирая на уровень собственной материальной обеспеченности, выберет второе — именно второе. Но, а ежели дрянь окажется ещё и распиаренной рекламками, что листопадами изо дня в день замусоривают наши Е-мейлы, то и подавно.

Тогда уже и вовсе выродка не убедить в обратном, ибо подобное клеится к подобному — дешёвка к дешёвке, а лучшее к лучшему. Где некое фуфло под брендом и высокая цена на него лишь будет подзадоривать, подвигать дефективную психику к несостоятельной во всех отношениях покупке.

А как же иначе, когда: умный тот, который богаче.

И чтобы окончательно нам избавиться от иллюзий по поводу, якобы, интеллектуальной продвинутости продвинутых дегенератов (о нравственно-духовной стороне вопроса, здесь, ещё раз повторюсь, даже не собираюсь заикаться, за неимением таковой изначально), достаточно поразглядывать их загородные особняки — те, что ставились по-крупному, недёшево. То есть, поразглядывать эту немыслимо дорогостоящую, но всё тож — чудовищную безвкусицу, эдакую архитектурную пошлятину, которую ещё совсем недавно было поискать.

Зато теперь, вот и она, скрытая за восьмиметровыми заборами — любуйся, не хочу! Жуть как поражающая своей второсортностью, а то и вовсе кондовой бездарностью.

И всё бы ничего!

Да только, дорогие мои хорошие, согласитесь.

Пусть и при отсутствии ума, но при наличии того же интеллекта (в котором продвинутому дегенерату, вроде как, не отказать), всяко можно было бы выбрать куда более приличное для себя. Пусть и не с первого, то со второго раза. Слегка покопавшись в каталогах застройщиков, взять, да и выбрать готовое, если уж сам на большее не способен. Ан, нет и тут — неоткуда взяться тому, чего не может быть!

Когда накрысяченное человекоподобной крысой бабло, а заодно и купленные на это же бабло дипломы — всё не впрок. Ни ума в том, ни интеллекта, лишь сплошное самодовольство самовлюблённого дегенерата, невесть что возомнившего о себе.

Отсюда и восьмиметровые заборы выродка, дабы его врождённая ничтожность и столь же вопиющая никчёмность были неочевидны — когда из генетической грязи, да прямо в паразитирующие «князи»!

***

Только уже поэтому, оставь надежды всяк туда входящий!

Там (в том числе и за высоченными заборами) не приходится ждать ничего другого кроме дешёвки. С чем и проявится женщина-выродок в твоей жизни. Знать, попытается впарить тебе самое худшее из своего нахапанного, дабы взамен ему схапать уже всю твою жизнь. Нет, не для того её ягодка цвела и зрела, чтобы горбатиться себе в убыток над некой дешёвкой. И даже будь эта дешёвка собственной, всё равно, её обслуживать подлежит холопу, на услуги которого дефективная женщина как раз и рассчитывает.

А главное, в таком случае роль холопа будет отведена тебе. Да, именно тебе — дорогой ты наш хороший, стало быть, наивно доверчивый мужчина. И уж точно не тому, чьё происхождение ведётся из среды обитания дефективных особей.

Ибо, по их логике: худшим — лучшее, лучшим — худшее.

Для человекоподобных крыс данное положение вещей естественно. Оно для них — закономерность, скрытая сторона которой гласит: «Любое расположение паразита к жертве — всего лишь одолжение. А значит и всё материальное, что было дадено хозяином холопу, было дадено ему лишь на временное пользование».

Вот тебе бабушка и Юрьев… родовой дом в придачу с дегенератом!

На, получай — не хочу: «наше, наше, наше!»

Глава 18 «Про нашу, нашу… дачу!»

В продолжение 17-ой главы

Вот я и говорю: «Давай, рассказывай, любимая! Чего там на нашей дачке пролопатить требуется, а заодно и проогородить шуруповертом на грядках по ходу хозяйских дел?»

И… понеслось!

Естественно, за три летних месяца (май с сентябрём включительно), я много чего перелопатил посреди калужских просторов. А как же иначе, любящий-то мужчина, если и делает для своей женщины, то, не оглядываясь — от чистого сердца, совершенно не считаясь с затратой собственных сил, средств и времени.

И что, конечно же, должно идти в зачёт такому мужчине.

Где в порядке вещей: тот же грунт с места на место перекинуть, да поднавозить изначально неплодородное, аль «промотыжить» граблями его. Местами перепилить всякое или подлатать, нарубить-перетаскать, а то и приподнять весом в тонну. Когда и газон покосить в тридцать соток, и это только изнутри, а есть ещё и то, что с его наружи. Но, а ежели самому недосуг, тогда остаётся одно — нанимать гастарбайтеров, которые ордами нынче кружат в поисках заработка вокруг наших родных поселковых угодий. И что обязательно хозяину влетит копеечку. Плюс, помноженную на…

А вот на что, сейчас и посмотрим.

Скажем, когда благоверная обратилась к узбекам, те, совершенно не скромничая, оценили покос её «футбольного поля» в восемь тысяч. И всё это притом, что они долгое время на безвозмездных началах обитали в небезызвестном вагончике, который оказался пригодным не только для хозяйственных нужд, но и для проживания. Когда, лишь по необходимости благоверная просила своих постояльцев по соучаствовать в её дачных делах на столь же безвозмездных началах — в знак благодарности за всё хорошее. И те, конечно же, не отказывали, как могли помогали, но по мелочи: там огородик полить в засуху, тут поправить чего, где напилить-поднести, да подклеить.

В наиболее же трудоёмких случаях благоверная рассчитывалась с ними по общепринятой тогда схеме, следуя которой тот же покос газона оценивался в восемь тысяч рублей, либо уже самой.

Но, а что до меня и моего появления под Калугой, так это… я, как говорится, сын своего отца, знать: руки, ноги, голова — всё на месте. Не один патент, если без ложной скромности, может быть засвидетельствован, как следствие моих новаций в том числе и на сельхоз-строительном поприще.

Стало быть, узбеки резко были выдворены мной с дачного участка благоверной — за ненадобностью.

И… хозяин, так хозяин!

Часть 1

Да, немало в то лето было перелопачено мной посреди калужских полей.

Но, прежде чем продолжить, ещё раз повторюсь: нет, это не мелочно вести подсчёты своим душевным, физическим и материальным издержкам, которые ты неизбежно понесёшь во взаимоотношениях с дефективной женщиной. Уже только по той причине, что она обязательно выставит перед тобой счёт, если вы вдруг надумаете расстаться. Вот уж когда тебе придётся вдосталь наслушаться крылатых фраз, типа: «Я тебя кормила — я тебя поила, да я тебе давала… верблюжье покрывало! Заботилась о тебе денно и нощно, аки мать за несмышлёным дитятей! А, ты!»

Ну, да! Как умеет заботиться и ухаживать за своими близкими дегенерат — отдельная песня. Ещё вернёмся к ней, в специально выделенной на то главе.

Но, а что относительно лично меня в контексте данного уточнения, скажем, так: к августу месяцу я уже чётко осознавал, с кем имею дело. Но, мне тогда ещё не хватало опыта, который бы помог сформировать ясное и точное по выводам понимание происходящего.

Так, скорее чувствуя, чем видя, как меня настойчиво продолжают втягивать в некую авантюру в качестве жертвы, я продолжал теряться. Реально ощущая во круг едва прикрытую подлость и лживость, тем не менее, я не знал, как вести себя, каким образом противостоять данному злу. Настолько оно продолжало оставаться для моего восприятия невозможным — почти немыслимым.

Оттого и обошёлся тогда ничтожно малым, лишь отказав благоверной в совместном содержании имущества её дочерей. Иначе говоря, решился на поступок, о котором ранее в личных отношениях даже не мог представить. Я просто взял и напрочь зарёкся от самой возможности общих финансовых накоплений с этой женщиной. И так, вплоть до самой последней ржавой копейки, что при эдаком раскладе неминуемо была бы потрачена лишь во благо её бывшей семьи.

А, следовательно, в ущерб нашей.

Но, в тоже время, где ценным советом, а чаще всего собственными руками, продолжал содействовать своей новоявленной благоверной. Так, уповая на лучшее, да продолжая пребывать под впечатлением нашего с ней «болгарского разбора полётов», столь обнадеживающе… нет, даже эпически развернувшегося под бескрайними калужскими небесами.

Кстати, не шучу: небеса там и впрямь — сколь по-погодному капризны и не предсказуемы, столь и необъятно широченны.

Просто, красота!

***

Так, вот.

Ещё в конце апреля, то есть, задолго до ЗАГСА, но совсем близко до моего «эпического вхождения в их семью», благоверная устроила (опять же мне) смотрины собственной дачи. Где и поспешила, как бы нас обоих, озадачить… лесоповалом.

Да, лесоповалом, буквально, а не иносказательно.

Не успел я перешагнуть порог её двухэтажной баньки, как услышал: «Дорогой, страсть-то у нас какая, только взгляни! Дерева вокруг участка колосятся джунглями, того и гляди повалятся на жестяночку — изомнут её, покорёжат. Ох, шепчет моё женское сердце — ждать беды, ежели не покосить напасть эдакую! Вон и бензопила в наличие, смотри, вполне себе на ходу! Что скажешь, а?»

«А почему бы и нет, — подметит кто, — раз хозяин!»

И то, впрямь, а почему бы и нет. Не дай бог ураган, что под Калугой в лето не редкость, когда и вековые дубы под напором природной стихии валятся точно ломаные спички в разные стороны. В том числе и на заборы валятся, да так, что помятое восстановлению далее не подлежит.

«А почему бы и нет, — подметит кто, — раз хозяин! И в правду, неравен час, мать-природа, возьмёт, да и сама начнёт лесоповалить, только уже куда непоподя. Вот уж где будет не разгрести… а, если точнее — придётся огрести убытков немерено!»

Вот и мне, на тот момент, пусть пока ещё не хозяину, но вполне уже всамделишному жениху, взяло и подумалось, а затем ещё и сказалось: «Нет проблем, солнышко! Невелика беда, поправим! И уж точно не так, как тебе успели нарахать узбекские лесорубы!»

И то не шутка — про узбекских лесорубов. Ибо годом ранее до освещаемых мной событий благоверная попыталась зачистить от берёз и сосен внешнюю сторону дачного периметра, для чего и подрядила своих старых знакомых. Да, тех самых «газонокосильщиков», что не первый год ютились в её сарайчике.

Чем обернулась данная затея, думаю, не сложно догадаться. Скажем, для жестяночки, что тянулась заборчиком со стороны леса, она обернулась «гармошечкой», которая и по сей день продолжает морщиниться по своей жестяной поверхности разнокалиберными приплюстностями. В то время как для самой благоверной уже данный факт обернулся хронической травмой, что подстать глубоченному шраму полосонул вдоль её женской психики. Да не абы как полосонул, а наотмашь, сверху донизу. Что и не удивительно, раз мгновением ранее ничего беды не предвещало, знать, было ровным-ровнёхонько… вдруг, «хрясь!» — и вот оно уже мято-покорёжено прямым попадание берёзового ствола в забор. Да ещё и за собственные деньги всё это.

Справедливости ради отмечу, тем самым, отдав должное братьям-лесорубам из средней Азии. Чуть позже они выровняли мятые секции. Выровняли как смогли, но выровняли.

И всё ж, дорогие мои хорошие, согласитесь!

Совершенно остаётся не ясным, какого хрена вообще было валить деревья на забор, когда они запросто валятся в любую другую сторону. Был бы подпил правильным, да завал таким же — и вся недолга. Да только тут, видать, гадай — не гадай, но данное обстоятельство уже вовеки вечные останется для человечества тайной, наглухо покрытой кромешным мраком — эдакой непоправимой закономерностью.

Одной фразой: узбекский лесоповал далеко не лучшим образом прошёлся по жестяночке, что гофрировано тянулась вдоль леса подстать мехам гармошечки, а заодно и чуть ли не хирургически прошёлся по психике самой благоверной. Да и по калужским далям в целом, по которым те же гастарбайтеры за последние тридцать лет точно так же прошлись по полной.

Даже не сомневаюсь, время ещё покажет, что это значит. Равно, как и для всех остальных — наших родных весей и городов.

Но, да ладно, это уже лирика.

Ибо, далее… ну да, всё тож, сандалии!

Не прошло и года, как вместо узбеков под Калугой проявился — я. Да не абы как проявился, а собственной персоной посреди небезызвестного нам газона. На что хозяйка данного газона, стало быть, на тот момент моя без пяти минут невеста, отреагировала незамедлительно и более чем практически. Не успел я перешагнуть порог её двухэтажной баньки, как… ну или скажем так. На этот раз она не рискнула наступить на теже грабли, а поспешила подрядить уже меня под свои дела и делишки. Знать того, кто владеет врождёнными навыками, что несоизмеримо сообразительнее даже самых сообразительных гастарбайтеровских подпилов.

Но, а я тому и рад… лесоруб, так лесоруб! То есть, раз жених — так жених, а то и гляди уже — хозяин!

Оттого, пусть и прежде многократно стрелянный подлючестью этой женщины, говорю:

— Не проблема, дорогуша, на пару с сыном управимся! Главное, согласовать его выходные с нашими. Кстати, вопрос. Почему бы и твоих деток не подтянуть под эдакую канитель? Неравен час, мы вскоре станем одной большой дружной семьёй. А разве нет? Так почему бы нам не взять, да не собраться для более близкого знакомства прямо здесь — на одной лужайке, за одним столом. Где и дела наши дачные, не иначе как уже общесемейные, придутся для оного кстати. А?

А благоверная и отвечает:

— Вот, что мне думается, дорогой! Дача — не волк, в лес не убежит! Так и с лесоповалом пока можно повременить, успеется. Равно как и с нашими детками… я и здесь всё продумала. Не беспокойся, дай срок — никто из нас не затеряется, ещё ни раз соберёмся, да все перезнакомимся. Короче, не суетись — располагайся, калоши тебе на ноги и айда прогуляемся для начала по нашей, нашей даче.

На том, и порешили.

Хотя, не скрою, столь резкая перемена в её поведении меня слегка озадачила.

Я так и не понял, с чего это вдруг благоверная пошла на попятную, да ещё и в делах ею же минутой ранее обозначенных. Казалось бы, в делах почти решённых, для которых, если и был необходим, то самый мизер — взять, да и договориться всем на ближайшие выходные встретиться на даче — и вся недолга.

Но, почему-то вместо этого, благоверная, вдруг…

Нет, не скрою, неожиданная изменчивость в поведении благоверной не осталась без моего внимания. Тем не менее, я не стал заморачиваться со всеми этими «вдруг», ибо хозяину предстояло нечто большее — знакомство с дачей, непосредственный обход почти уже собственных владений. А по сему, на том и порешили.

Но, а далее точно в кино всё двинулось своим чередом по хорошо известному нам сценарию.

С дачей в тот день я благополучно ознакомился. После чего меня постигли, как помните, куда более эпически масштабные приключения. Это, моё «вхождение в их семью», не менее поразительные похождения «ты да я, да мы с тобой» в ЗАГСЕ, что было густо помножено, но уже двумя часами позже на столь же удивительные события, эпохально развернувшиеся на фоне биотуалетов прямо посреди «поляны невест». Знать, сюда же плюсуем небезызвестную для нас «болгарскую эпопею с ундин с дубинистыми стенаниями». Равно, как и последующее за ней возвращение благоверной в родные пенаты, где нас давно уже поджидал не менее эпически эпохальный «разбор полётов».

Точно по киношному сценарию тогда всё затеялось, да свершилось. И вроде как с концами кануло в лета, освобождая дорогу новому — не иначе как хорошему.

***

Стало быть, на дворе уже знойно плавилось лето 2017-го года, будучи прямо во второй половине июня месяца. Но, а я, продолжая надеяться и даже верить в благополучно скорый исход в отношениях с падчерицами, вновь возвратился сначала мыслями, а затем и обсуждением к теме лесоповала.

Помню, как сейчас.

Воскресным утром спозаранку, пристально окинув хозяйским взором «футбольное поле», звоню сыну, доходчиво разъясняя про жестяночку и очевидные риски, сопутствующие её ремонту. На что сын отвечает с пониманием, стало быть, не оказывает в помощи не только мне, но и своей новоиспечённой мачехе, которая (что стоит особо подметить) до этого почти не вспоминала о нём. Которая ни разу так и не удосужилась пригласить его хотя бы под Калугу, но по-родственному, хотя бы в качестве пасынка — погостить, а не только в роли халявного дровосека. И, тем не менее, прекрасно понимая это, сын даёт добро. Где и я в свою очередь, углядывая откровенно недвусмысленную подлючесть по отношению к своему ребёнку, так и к себе лично… не забыли, а?

Как женщина относится к собственным детям (не важно, будь то к родным или приёмным), таково и её истинное отношение к их отцу — своему мужу.

Так, вот.

Я и мой сын, прекрасно осознавая неоднозначность складывающейся для нас ситуации, тем не менее, взяли курс на взаимопонимание. Что и не удивительно, мы же хорошие люди. Знать, отсюда и наша искренняя вера в лучше, равно как и то, что в этом мире многое поправимо.

На что благоверная…

Пробуем, значит, собраться в первый раз — не получается. Сын — студент, подрабатывает, график его выходных плавающий. Пробуем во второй раз — и снова никак. А тут ещё и лето подоспело к своей июльской середине, знать, заколосилось, да забурьянило. Для дачников, это грядки-огороды с поливами — то, да сё. Вследствие чего, тема с лесоповалом сама по себе отошла в сторону.

Зато, вместо неё… продолжаем считать, дорогие мои хорошие, не забываем, с кем имеем дело!

Зато вместо лесоповала, скажем, тот же газончик в 30-ть соток покосить — это два дня, а то и более. Сюда же плюсуем заросли, что уже по внешней стороне газончика могут выситься в человеческий рост, стеблями толщиной не менее четырёх сантиметров.

Кстати, столь подробно уточняю прежде всего для несведущих, чтобы даже у них составилась наилучшая картинка деревенского покоса, который в корне отличен от городского на «полянах невест» и тому подобных вполне себе окультуренных лужайках. Дабы каждый несведущий прочувствовал, что сельский труд в любых своих проявлениях совсем не сладок. И всё это не смотря на возможность использования в нём подручных средств в виде: «дедовской» луговой косы, триммера или четырёхколёсной бензокосилки. Ибо там, посреди дикой при