Оглавление

И сколько бы лет ни прошло, я буду помнить, как была подростком.

Мир был полон запахов, цветов, воспоминаний, которые останутся со мной на всю жизнь.

И каждую осень я буду вспоминать, как много- много лет назад я проводила свою яркую подростковую жизнь со своими подругами.

Эти воспоминания греют мою душу и, открывая книгу, я вновь возвращаюсь туда, где мы были супергероями…

Введение

Воздух, сотрясаемый чем-то нездешним, звенел от крика.

— Не верю! Этого не может быть!

Толпа, застывшая в забытом богами уголке, впилась взглядами в небо, окрашенное в ядовито-фиалковые тона. Еще миг назад по нему катился ослепительный шар, объятый белой сферой света. Теперь же, расколовшись на три роковые части, он вспыхнул прощальным заревом и рухнул за горизонт в разные стороны, оставив лишь горький дым и тревожные искры магии.

Как тени, сотканные из ночи, существа в черных, струящихся шелком мантиях сомкнули леденящее кольцо вокруг женщины. Ее белоснежные волосы вспыхивали в сумеречном свете, а фиолетовые одежды подчеркивали глубину глаз, в которых искра ярости прожигала насквозь. Голос ее, хриплый от неистовства, рвал тишину проклятиями, а взгляд дико метался, не находя выхода бессилию.

Рядом, в плаще цвета запекшейся крови, замер мужчина. Лишь по мертвенной бледности лица да сжатой в камень челюсти можно было угадать бурю под маской каменного спокойствия. Его глаза, столь же фиалковые, но сейчас темные от тревоги, метались между небом и женщиной. Усилием воли гасил он собственную тревогу, пытаясь унять ее бурю.

— Бель! Дыши! — Его голос, низкий и натянутый, как тетива, перекрыл ее крик. Он бросил ледяной взгляд на окружающие тени.

— Уведите ее. Немедленно!

Гневный голос Ханумана прокатился грозным эхом, содрогнув не только вершины гор, но и самый воздух. Приказ достиг цели — женщина с благородной проседью в волосах мягко, но неумолимо взяла Бель за руку. И прежде чем та успела вскрикнуть, обе растворились в сумеречном воздухе, будто дымка.

Оставшись один посреди каменного безмолвия, Хануман больше не сдерживался. Земля под его ногами вздыбилась, а валуны вокруг с грохотом разлетелись на куски, будто хрупкие сосуды. Последняя его команда, вырвавшаяся рыком, врезалась в скалы и замерла в тишине:

— Найти! Забрать! Стереть в прах!

***

Рита сидела на траве, провожая последние лучи солнца. Воздух был напоен тишиной и запахом полыни.

— Толечка, посмотри, как красиво! — воскликнула она.

Муж заглушил мотор старенького «Урала» и сел рядом. Он обнял ее с осторожностью, с какой держат хрупкий фарфор или спящего ребенка.

— Ну что ты ко мне как к малышу! Я ведь твоя жена! — надулась Рита, бросая на мужа тот самый взгляд, от которого он всегда таял.

— Да что ты, Риточка! Я просто люблю тебя! — засмеялся он. — Ага! Значит, все-таки из-за положения?

— Она отодвинулась, делая обиженное лицо.

— Ну, Рита, хватит! Не играй со мной в «верю-не-верю»!

— Не играю, — она тут же придвинулась обратно, уткнувшись носом в его плечо. — Просто люблю.

Толя покачал головой: ну как объяснить, что женщины хотят слышать только те ответы, что сами себе придумали?

Вдруг — ослепительная вспышка разрезала почти темное небо. Они вскинули головы. Что-то огромное и огненное летело прямо на них. Рита ощутила ледяное покалывание… и мир погрузился в белую, давящую сферу. Ей захлебнулось дыхание, тело пронзило током, сознание поплыло…

А через миг — все стало как прежде: Толя сидел рядом, словно оцепенев, птицы пели, деревья шелестели. Только безмятежность сменилась леденящим недоумением. «…Что это было?»

***

Гулко отдавался стук каблуков по спящему асфальту. Резеда шла быстро: автобус ушел, пришлось идти пешком. Врач настрого запретил каблуки в ее положении, но Резеда — всего лишь учительница русского — не могла отказать себе в желании чувствовать себя элегантной. Всегда. Ноги ныли, как вдруг…

Она всегда успевала загадать желание на падающую звезду. Но то, что прочертило небо сейчас, было совсем не звездой. Слепящий шар, разрывающий тьму. Леденящий страх схватил за горло, голова закружилась…

И мир взорвался: купол света и всепожирающего огня. Противный привкус крови и металла на языке…

А потом — пустота. Только глухой звон в ушах и асфальт, холодный под щекой. Как она здесь оказалась? Что это было?

***

— Леночка, тебе что-нибудь нужно? — Миша крикнул с тротуара жене на пятом этаже.

— Чего-нибудь солененького! — донесся ее смешливый голосок. Смеялась она и над своей прихотью, и над этой нелепой перекличкой. Миша рванул в магазин.

Лена обожала свой домашний уют, дискотекам предпочитая тепло родных стен. Ночная прохлада вползала в открытую дверь балкона, освежая квартиру, залитую ярким светом. Несмотря на странную тяжесть в животе, Лена вышла подставить лицо ветерку…

И случилось — мгновенно. Яркая белизна вспыхнула снизу, подхватила ее, словно пушинку, и закрутила в ослепительном, бесшумном вихре. Земля ушла из-под ног…

А внизу, у подъезда, прозвенел звонок. Миша вернулся. С солеными огурцами. Он искал взглядом жену на балконе…

Но балкон был пуст.

1 глава. Котел

Конец весны выдался мрачным. Четыре дня подряд лили дожди, которые не мог предсказать ни один метеоролог.

В воскресенье Михаил Марков мчался по промокшим улицам, чувствуя на себе любопытные и тревожные взгляды прохожих.

Вечерело, людей становилось все больше. Он в третий раз за эту погоню нажал кнопку вызова, слушая гудки в трубке. Главное было успеть — уйти от демонов и оставить сообщение: «Это снова я. Не мог молчать. Умоляю, забери девочку. Найди Огневержца, Земледержца, Водяного. Спаси ее от Зла. Мне конец. Пора ей узнать правду, иначе будет поздно…»

Миша поскользнулся. Телефон выскользнул из рук и упал в лужу. Поднимать — смерти подобно. Демоны приближались, их шаги отдавались в сыром воздухе. Иллюзия, что уйдет, рассыпалась.

Впереди — группа туристов. Он резко остановился. Бежать дальше — подвергнуть невинных опасности. Чудовища, лишь отдаленно напоминавшие людей, настигли его. Прямо на глазах у оцепеневших туристов Михаил перемахнул через перила моста. Мелькнула мысль: «Про это напишут в новостях…»

Падая, он почувствовал неожиданное тепло солнца на лице. За мгновение до удара о черную воду тело Михаила охватило пламя…

***

«Лето. Деревенская детвора резвилась у опушки. Под раскидистым дубом сидела маленькая девочка, лет шести, похожая на фарфоровую куклу с добрыми голубыми глазами. Она рисовала спящую рядом сестренку.

Воздух гудел от жары, пахнул земляникой и нагретой хвоей. Солнце висело высоко, ослепительное и безжалостное.

Единственное спасение — тень старого дуба, но и она таяла, маня прохладой лесной чащи. Малышка в голубом платьице отложила карандаши и шагнула в зеленый полумрак.

Забыв обо всем, она шла все дальше, не замечая, как свернула с тропинки и заблудилась. Оглянувшись, девочка поняла — это самая глухая чаща.

Мать рассказывала страшные сказки про эти места: о леших, русалках, водяных, о злых колдуньях и живых деревьях. Но больше всего пугали не сказочные твари, а дикие, злые люди. Детское воображение рисовало жуткие картины.

Вдруг тихий шорох раздался в стороне. Страх мгновенно сменился любопытством — бесстрашным, какое бывает только у детей. Не думая, она пошла на звук…

Притаившись за кустами папоротника, девочка заглянула на поляну. Здесь было светлее. На миг ей показалось, что вот-вот выйдут ребята с поисков. Но никто не появился.

Новый треск ветки — она не одна! Кто-то скрывался в высокой траве? Девочка замерла, вслушиваясь. Поднявшись на цыпочки, она увидела: на поляне было мутно-зеленое озеро. А на самом краю, у воды, сидела бледная, почти прозрачная русалка. Она расчесывала длинные мокрые волосы и не замечала никого вокруг. Девочка сделала шаг из укрытия… и тут же увидела его.

В паре шагов от нее, плашмя лежа в траве, прицеливался мальчик! Он выглядел как обычный младшеклассник, если бы не волосы цвета сочной зелени и стальной арбалет в руках. Сердце девочки екнуло. Мальчик прищурился, медля с выстрелом…

— Осторожно! — вырвалось у нее. Терпеть было невыносимо.

Русалка резко обернулась. Ее настороженный взгляд скользнул по девочке, затем губы тронула странная улыбка. Она поманила пальцем. Девочка нерешительно шагнула вперед.

Мальчик, сбитый с толку неожиданностью, ошалело смотрел на нее. Потом вдруг вскочил на ноги, вскинул арбалет и выстрелил! Но стрела с железным наконечником лишь чиркнула по воде — русалка плеснула рукой и исчезла в черной пучине. Мальчик застыл, пораженный промахом.

— Что за день?! — взорвался он и тут же вспомнил виновницу.

— Эй, ты!.. — Он обернулся, но девочки уже не было. Его взгляд упал на расходящиеся круги на воде.

— О нет…

Он сдернул рубаху и нырнул. В мутной воде едва виднелись барахтающиеся ручки и ножки. Он рванул к тонущей, схватил за руку и вытащил на берег.

На траве лежали двое вымокших детей. Девочка откашлялась, пытаясь отдышаться. Мальчик быстро вскочил на ноги, злобно выжимая мокрые брюки и что-то бурча под нос. Испуганная малышка, похожая на мокрого котенка, с трудом села. Она с недоверием поглядывала на спасителя.

— Чего? — огрызнулся он, заметив ее взгляд. — Чего уставилась? Марш отсюда!

Он помог ей встать и легонько подтолкнул. Но девочка обернулась, словно хотела что-то сказать, да не знала как.

Он поймал этот упрямый взгляд: «Чего ей надо? Испортила все! Гнать в шею…". Но, оглядев ее с ног до головы, подумал: «Откуда? Не местная… Глаза странные. Может, дурочка?»

— Эй, Ты! — он плюхнулся на траву. — Чего не уходишь?

Малютка молча разглядывала его ярко-зеленые волосы. Объяснять, что потерялась, ей не хотелось.

— Может, ты еще и немая?

— Я не немая, — обиженно бросила она, садясь рядом.

— Так что молчишь? — смирился он.

— Ты же ничего не спрашивал…

— Я же… — до него вдруг дошло, что только огрызался. — Ладно… Как звать?

— Не скажу.

— Сколько лет?

Молчание.

— Ладно, я первый. Мне шесть. Теперь ты.

— Мне тоже… лягушонок.

— Чего?! — он резко развернулся к ней. — Как меня назвала?

Она отползла.

— Ой! — из травы она подняла браслет с хрустальной каплей.

— Эй! — вскрикнул он. — Это мой!

— Твой? — она протянула находку.

Но мальчик не брал. Покачал головой:

— Ты же сказала, он…

— Мало ли что я сказал! Ты русалку спасла. Он теперь твой!

Девочка вспыхнула, вспомнив ужас на озере:

— Зачем?

— Ну, так принято у…

Она не дала договорить, резко прикрыв ему рот ладошкой:

— Нет! — нахмурилась она. — Зачем ты хотел это сделать, лягушонок?

Он посмотрел на нее пронзительным, слишком взрослым взглядом:

— Ты не знаешь, зачем убивают русалок?

Она отрицательно мотнула головой. Он резко вскочил, схватил ее за руку и потащил от воды.

— Отпусти! — взвизгнула она, вырываясь.

— Ты же не из Параллели, — бросил он, резко остановившись. — Тебе здесь смертельно опасно! Уходи!

— Ну и уйду! — девочка гордо развернулась.

— Постой! — он крикнул ей вслед. — Будь осторожна!»

— Руби! Руби! Ты что, опять уснула в ванной?

Руби вздрогнула. Взяла полотенце, вышла в коридор.

Что это было? Яркий сон? Или вдруг ожившее воспоминание? Она не понимала.

— Руби, позвони отцу! Сколько он еще будет на работе? Завтра в школу!

— Ладно, ладно!

Она взяла телефон, набрала отца… В трубке — только протяжные гудки…

***

В это же время, в совсем другом доме, спать еще никто не собирался.

— Ты все собрала, Томочка? — Молодая женщина стояла рядом с русоволосой, краснощекой девушкой и внимательно следила за ее движениями. — Не забудь учебники по новым предметам…

— Лен, ну что ты к ребенку пристаешь? — донесся суховатый голос с кухни. — Нам скоро уходить, давай скорее! Томе шестнадцать, она сама справится!

— Сейчас иду! — ответила Лена и, наклонившись к дочери, добавила шепотом:

— Еще раз все хорошенько проверь, ладно? Особенно документы.

Сказав это, она вышла из комнаты — пить чай с тетей Светой перед выходом.

Тома, высокая и жилистая шестнадцатилетка с короткой стрижкой цвета спелой пшеницы, закатила глаза. Ребенок! Она уже давно не ребенок. Смартфон в ее руке нервно вибрировал. Завтра — новая школа, новый город, новые люди. Сплошной стресс.

«Блин, хоть бы не облажаться с первого дня… И телефон глючит, будто чувствует мой ступор».

В отчаянии она шлепнула гаджетом по столу. «Ой!» Рука погрузилась во что-то мягкое, холодное и липкое. Тома остолбенела: прямо перед ней на тарелке, которой минуту назад точно не было, лежал огромный кусок шоколадного торта со взбитыми сливками! Воздух? Он материализовался из воздуха? Так не бывает!

— Ма-а-ам!… — завопила она, вскакивая. Но ответом был лишь четкий щелчок закрывающегося замка — Лена и тетя Света только что вышли.

— Чудеса… — прошептала Тома, разглядывая невозможный, таинственно возникший десерт. По спине пробежал холодок.

***

Дженифер лежала на огромной белоснежной кровати с персидским шелком. Круглое лицо, смоляные волосы, вечная тяга к сладкому и любовь к теплым тонам в одежде — вот ее визитная карточка.

Еще пару лет назад ее родители были обычными учителем и стоматологом. Кто бы мог подумать, что их бизнес-проект взлетит так высоко? Теперь они месяцами не бывали дома, погруженные с головой в дела где-то за океаном. Исчезли. Как и прежняя жизнь. Тогда не было ни противных близняшек-сестренок, ни ее бунтарских побегов из дома… Все казалось простым и предсказуемым.

Джен сбросила одеяло, села на край кровати. Ее комната давно перестала быть крепостью. Здесь безраздельно властвовали младшие. Вещи постоянно исчезали. Сегодня, к счастью, в шкафу завалялась ее любимая огненно-рыжая юбка. Джен схватила ее и направилась в ванную.

Зеркало, как и ожидалось, было разукрашено зубной пастой. «Шедевры», — усмехнулась она.

Она выдавила обильную порцию пенки для умывания и начала втирать ее в лицо, старательно массируя кожу.

Пена густо покрыла глаза, нос, щеки — Джен напоминала снеговика в разгар метели. Как раз в тот момент, когда она наклонилась к раковине, чтобы смыть эту белоснежную маску,

— Щелк! — в ванной погрузилось все в темноту. Кто-то выключил свет снаружи.

— Эй! — рявкнула Джен сквозь пену, ослепленная и беспомощная. Она инстинктивно открыла глаза под струей воды… и мир не вернулся. Только белая пелена и жгучая боль!

Паника кольнула: «Боже, я ослепла?! Это их рук дело?!» Она с отчаянием промывала глаза, сплевывая пену. Через несколько мучительных секунд мрак начал рассеиваться, проступили смутные очертания раковины, тюбиков…

Джен выпрямилась, вытирая лицо полотенцем, и услышала за дверью сдавленный визгливый смех.

— Сильвия и Эврика.

Вместо ярости ее вдруг охватила саркастичная покорность. «Ну конечно, — подумала она, глядя на свое розовое от трения и пенки отражение в едва проступившем зеркале. — Гениальные умы растут. Выключить свет, когда лицо в пене. Браво, мелкие пакостники. Бра-а-во».

Приведя себя в порядок (умыться, причесаться, одеться — стандартный набор выживания оказался сегодня особенно экстремальным), Джен спустилась на кухню.

Пространство в золотисто-голубых тонах дышало пустотой. Холодильник зиял сиротливо. «Опять…» Она швырнула на сковороду пару яиц. Пока искала сосиски, краем глаза заметила Сильвию. Та важно расхаживала по коридору… в ее новых босоножках!

— Ах ты маленькая воришка! — Джен рванула за сестрой. Через минуту босоножки были отвоеваны, а Сильвия — в слезах.

Вернувшись к плите, Джен столкнулась с Эврикой. Та стояла у сковороды с невинным видом.

— Ты чего тут?

— Живу, — буркнула Эврика.

В ее глазах вспыхнул знакомый ехидный огонек. Джен насторожилась. Она села за стол, отломила кусок омлета… и чуть не поперхнулась.

— Фу! Опять твои штучки! — выплюнула она пересоленную гадость.

Тарелку — прямиком в мусорку. Завтрак отменялся. Джен выскочила из дома, хлопнув дверью так, что дрогнули стены. И замерла у калитки. У тротуара ее ждал шикарный темный автомобиль с тонированными стеклами. Мотор работал почти беззвучно.

***

«Нет, нет… Еще пять минуточек…» — Руби уткнулась лицом в подушку. Бах! Сверху прилетела вторая подушка, накрыв ее с головой.

— Карина, ты что творишь?! — Руби высунула растрепанную голову из-под горы пуха.

— Я что? Ничего! — Младшая сестренка невинно захлопала ресницами, уже стаскивая одеяло. — Меня попросили тебя разбудить! Вставай!

— Сейчас, сейчас… — вздохнула Руби, смиряясь с неизбежным.

Спустив ноги с кровати, она задумалась: как провести этот день после школы? Продолжить поиски работы на лето? Мысль о бесконечных днях без дела заставила ее поежиться. Разнообразие не помешает. Решено — сегодня будет активный поиск.

На кухне царила утренняя суета. Семья уже завтракала.

— Доброе утро, соня. Бутерброд? — мама протянула тарелку.

— Спасибо, — Руби устроилась на своем месте.

— Сама налью чай.

— Тогда мы побежали! — Родители почти синхронно встали из-за стола.

Начинающие бизнесмены, они жили в режиме вечного цейтнота — уходили затемно, возвращались за полночь. Руби не обижалась. Да, карманные деньги лились рекой, но куда важнее было другое — доверие. Родители дарили ей то, что ценилось в шестнадцать больше всего: свободу. Выбор. Ответственность. И Руби дорожила этим, не позволяя себе рискованных выходок, которые могли бы запятнать ее репутацию «разумницы и отличницы» — короны, правда, довольно тяжелой.

Она была старшим ребенком в семье. Высокая, стройная, с точеными чертами лица — Руби скорее напоминала начинающую модель, чем заядлую книгочею. Но внешность обманчива. Ночные бдения над фолиантами, жертвованная личная жизнь ради «еще одной главы» — вот ее настоящая суть.

Книги были ее миром.

Сейчас, на излете учебного года, одноклассники сбрасывали учебный балласт, мечтая о каникулах. Руби же чувствовала иное — зудящее желание попробовать себя. Учеба давалась ей легко, особенно сейчас. Пришло время нового вызова. Стать взрослее. Полезной. Найти работу. Вот уже неделю эта мысль не давала ей покоя.

Проглотив последний кусок бутерброда и допив чай, Руби проворно собрала посуду. Через десять минут, ловко застегивая куртку на ходу, она уже выскальзывала из дома. Сегодня ее путь лежал в новую школу.

***

Утро выдалось солнечным и прохладным. Тома до сих пор ломала голову: зачем маме понадобилось переводить ее в новую школу в последнюю неделю учебы? Хотя она всегда была прилежной ученицей (хорошие оценки — спокойствие мамы и пропуск в хороший вуз!), сама мысль о зубрежке в эти дни казалась абсурдной. Зачем? Ей и так отлично известно, что главное сейчас — тайные репетиции перед школьным отчетным концертом и подбор репертуара на летние конкурсы. Школьная программа на будущей сцене не пригодится. Тем более, Лена укатила в командировку, оставив дочери полную свободу… и иллюзию контроля.

Мама видела в ней только примерную отличницу, а не девчонку, чье сердце бьется в ритме музыки. День обещал быть насыщенным — после школы нужно было успеть на хор и отрепетировать новую песню. Пока Тома мысленно прокручивала мелодию, нежась в постели…

Ее комната была аккуратной, почти аскетичной — так хотела мама. Чистые линии мебели, учебники, аккуратно сложенные на столе, нейтральные тона обоев. Но приглядевшись, можно было заметить следы ее настоящей страсти: потертый сборник джазовых стандартов под подушкой, наушники, брошенные на тумбочку, и едва заметная царапина на паркете — память о прошлогоднем танцевальном номере.

А в самом дальнем ящике комода, под стопкой аккуратно сложенных свитеров, таилось ее Сокровище — единственный, сшитый на скорую руку, но безумно дорогой ей сценический костюм (блестящие лосины и топ из комиссионки). Знание о нем согревало, как тайный огонек.

«Пять минут — и встаю!» — мысленно пообещала она невидимому зрителю. С трудом оторвавшись от матраса, Тома доплелась до ванной. Чистя зубы, она разогревала голос тихими гаммами: «А может, сегодня его увижу на репетиции?» — но быстро спохватилась: «Ох, хватит витать в облаках! Школа!» — и решительно направилась собираться.

Выдвинув ящик с повседневной одеждой, Тома вздохнула. Выбор был невелик: джинсы, несколько футболок, пара юбок. Все скромное, удобное, «приличное». Она машинально достала привычные темные джинсы и серую футболку — образ идеальной ученицы, мамина гордость. Ничто не выдавало в ней мечтательницу о сцене. Только легкая грусть в глазах, когда она провела рукой по гладкой ткани. Никаких розовых топов или серебряных брюк сегодня.
-БА-БАХ!

Со стороны кухни грохнуло так, будто рухнула декорация. Тома вскочила и, прыгая на одной ноге (второй носок так и не нашелся), помчалась на звук.

— Во блин! — ахнула она, застыв на пороге.

Микроволновка дымилась. На стеклянном подносе зловеще чернели останки яиц — жертв утреннего эксперимента «Быстрый завтрак для спешащей Золушки».

— Ну хоть бы одно уцелело… — с тоской пробормотала Тома, открывая дверцу. В ответ пахнуло гарью и безнадегой. Завтрак капитулировал. Оставалось лишь найти второй носок, набросить куртку и… отправиться в школу. Сцена подождет до вечера.

***

Класс не произвел на Тому особого впечатления — стандартные парты, доска, шумные группы учеников.

Первыми к ней подошли Лия и Дина. Они были поразительно похожи — один рост, одинаковые черты лица, но обе яростно отрицали любое родство.

«Просто совпадение!» — уверяли они, переглядываясь.

Внешность у них была необычная: темные волосы с едва уловимым голубым отливом, прозрачно-зеленые глаза с крошечными зрачками, похожими на бусинки, и длинные, удивительно выразительные пальцы.

Несмотря на их уверения, Тома внутренне отметила: определенно близняшки. Еще она услышала, что в классе есть еще одна новенькая, но та пока не появилась.

Вскоре девчонки, хихикнув о какой-то своей шутке, умчались к высокому симпатичному парню у окна. Тома осталась одна, удобно устроившись за партой, и сосредоточилась на наблюдении.

В класс уверенно вошла девушка с видом королевы, направляясь прямиком к парте, где сидел мальчик в очках. Ее взгляд — холодный и оценивающий — скользнул по нему.

— Сваливай! — бросила она, шлепнув свою сумку на его стол.

Мальчик вздрогнул, растерянно озираясь, словно ища поддержки, которой не было. Покраснев, он начал поспешно сгребать свои вещи в рюкзак, почти не глядя, и отступил к другой парте. Тома приподняла бровь. Интересный персонаж.

В этот момент к ней вернулись Лия и Дина. Тома осторожно дернула Дину за рукав:

— Кто это?

— Дженифер, — ответила Дина, понизив голос. — Но тебе с ней лучше не пересекаться.

— Почему?

— Высокомерная до невозможности. И стала злющей в последнее время — шипит, как кошка.

— Может, ПМС? — не удержалась Тома.

Дина фыркнула:

— Полгода ПМС? Сомнительно. Пошли лучше в столовую, а то все сметут.

— Ага!

На выходе из класса Тома едва не столкнулась с другой девушкой в скромной зеленой юбке.

— Прости!

— Ничего, — тихо ответила та и прошла к свободным партам в конце класса.

Взгляд Томы скользнул к Лии и Дине — они переглянулись и едва заметно кивнули. Вторая новенькая. Тома мысленно зафиксировала это и присоединилась к новым знакомым.

В столовой царил хаос. Очередь к буфету напоминала штурм крепости.

— Как тут вообще что-то купить? — пробормотала Тома, оглядывая толпу. Лия и Дина снова переглянулись — в их взгляде мелькнул азарт.

— Легко, — улыбнулась Дина.

— Смотри и учись.

Она ловко, но без особой грубости, начала протискиваться вперед, приговаривая звонко: «Пропустите, пожалуйста! Я только отметиться! Бесплатникам отметиться!» Ее голос звучал так уверенно и по-деловому, что люди инстинктивно расступались. Через минуту она была у стойки, где сидела пожилая буфетчица с журналом.

— Тетя Нина, здравствуйте! — Дина лучезарно улыбнулась, протягивая деньги. — Три пирожка с капустой, пожалуйста! И спасибо огромное!

Тома, наблюдая за этой виртуозной операцией из-за стола, не смогла сдержать улыбки. Ловко, подумала она. Очень ловко.

***

В женском туалете рядом со столовой царила гнетущая атмосфера, резко контрастирующая с общим гамом. Дженифер, вся дрожа от ярости, терла мокрой бумагой огромное оранжевое пятно на своей дорогой блузке. Светловолосая девчонка в той самой зеленой юбке вылила на нее стакан сока — сейчас Джен готова была разорвать ее на части. Не в силах сдержать слез обиды и злости, она резко отвернулась к раковине.

В этот момент дверь тихо приоткрылась. На пороге стояла та самая девушка.

— Чего тебе? — рявкнула Дженифер, не глядя.

— Я… я пришла извиниться, — тихо сказала Руби.

— Извинилась? Отлично! Теперь вали отсюда! — голос Джен сорвался на визг. Но Руби не ушла. Она замерла, будто вросла в пол.

— Ты глухая?!

— Нет, — Руби осторожно вошла и прикрыла дверь.

— У тебя… тушь потекла. Сильно.

— И пусть! — Дженифер резко повернулась, и Руби увидела ее заплаканное, размазанное лицо.

Джен плюхнулась на скамейку у стены, снова разрыдавшись.

— Просто уйди…

— Что-то случилось? — Руби подошла ближе, в ее взгляде читалось не праздное любопытство, а искреннее участие. Она осторожно присела рядом.

— Тебе-то какое дело?!

— Никакого, — Руби покачала головой. — Но тебе плохо. А когда человеку плохо… уходить как-то неправильно.

— Ты вообще кто такая?!

— Я новенькая. Руби. А тебя, кажется, зовут Джен?

— Да, — прошептала Дженифер, вытирая лицо.

— Так что же случилось? Помимо сока?

— Ты вылила на меня сок! — выкрик Джен прозвучал скорее отчаянно, чем зло.

— И ты так убиваешься из-за блузки? — Руби мягко уточнила. — Нет… что-то еще. Я чувствую.

— А ты у нас теперь психолог?! Иди отсюда! — Дженифер отвернулась.

— Как скажешь…
Руби медленно поднялась и направилась к двери. Ее шаги были нарочито тихими.

— Стой… — едва слышно прозвучало за ее спиной. — Останься…

Дженифер подняла на Руби глаза — в них плескалось море отчаяния и давней, глубокой тревоги.

«Просто… никто не выдерживает со мной больше пяти минут. Никто. Все исчезают. Уходят. Убегают… Как будто я… заразная». Слова повисли в воздухе, не сказанные вслух, но Руби услышала их всем своим существом.

Она не двинулась с места. Не бросилась утешать, не стала давать советы. Она просто стояла. Была рядом. Тихая, спокойная, словно якорь в бурю. И в этой молчаливой поддержке Руби понимала Дженифер лучше, чем кто-либо мог бы понять за тысячи слов.

***

Тома ускорила шаг. Каждая секунда на счету — если задержится хоть на пару минут, опоздает на кастинг в «Котел», самый престижный клуб города. Мечта всей ее жизни могла сорваться из-за дурацкой задержки на спортплощадке!

Она почти бежала по темнеющей аллее. Сумерки сгущались быстро, окрашивая знакомые деревья в тревожные сизые тона. В это время район становился небезопасным, а ее бурное воображение — вечный спутник — уже рисовало жуткие картины: тени в кустах, шаги за спиной… Сердце колотилось в такт шагам.

«Хватит паниковать!» — мысленно прикрикнула она на себя, но ноги сами понеслись быстрее.

Выскочив на пустынную дорогу, не глядя по сторонам (пусто — слава богу!), она на мгновение перевела дух. И тут — оглушительный рев мотора!

Из-за угла вылетел черный мотоцикл. Фиолетовый шлем водителя, светлая прядь волос под забралом — мелькнуло в сознании, пока байк несся прямо на нее.

Тома застыла, сердце прыгнуло в горло. Водитель резко рванул руль — байк вильнул в сантиметре от ее ноги, шина проскрежетала по асфальту. Адреналин ударил в виски.

— Эй! Слепой, что ли?! — вырвалось у Томы, когда дар речи вернулся. — Тебе водить или гробить людей?!

Водитель в фиолетовом шлеме лишь обернулся, коротко махнул рукой — то ли извиняясь, то ли отмахиваясь — и скрылся за поворотом. Уловила ли она под забралом улыбку? Показалось?

— Ну и козел! — выдохнула Тома, уже запрыгивая в подъехавший автобус. Дверь шипела, закрываясь за ее спиной. Она прислонилась к поручню, пытаясь унять дрожь в коленках. Главное — не опоздать на кастинг. А этого байкера-лихача… черт с ним. Хотя… фиолетовый шлем? Странный выбор.

***

— Ты где пропадал?! Я замерзла! — Дженифер топнула каблучком по асфальту, обвивая себя руками.

— Не сердись, малыш, — парень в черных очках (хотя ночь была глухой) галантно распахнул дверь роскошного автомобиля. — Садись в тепло.

Джен легко скользнула на кожаном сиденье — в машину, которая сводила с ума весь район и, главное, принадлежала *ее* Джеймсу.

— Куда? — спросила она, наслаждаясь теплом салона.

— Как думаешь? «Котел», — ответил он, включая передачу.

— Предсказуемо, — фыркнула Джен, но в уголках губ заплясала улыбка.

Машина рванула с места, разрезая сонный воздух ночного города. Дженифер обожала эти полеты. Джеймс был ее парнем уже два года — кажется, вечность в их шестнадцать. Его постоянно окружал рой поклонниц, но именно ее бойцовский нрав, ее огонь сводили его с ума. А еще — их общая свобода.

Дома у Джен царил хаос сестричек-вредительниц, и она все чаще находила приют в огромном, пустынном доме Джеймса. Ему тоже было шестнадцать, почти семнадцать, но он уже крутился в каком-то сомнительном «семейном бизнесе», пропадая по ночам. Редкие свободные вечера, как этот, они прожигали в клубах. И «Котел» был их фаворитом — старый, с неказистым названием, но магнитом для всей ночной тусовки города.

Подъезжая, они увидели ад: очередь змеилась на полквартала, стоянка была забита под завязку. Без Кости, их друга-диджея, самого веселого рыжего вихрастика в городе, билетов бы не видать.

— Нам долго еще ждать? — заныла Джен, ежась от ночной прохлады.

— Я замерзну!

— Клуб пока закрыт, — Джеймс обнял ее за плечи, пытаясь согреть.

— Ждать.

— Костя не может впустить? Он же там!

— Кастинг у них сегодня. Занят.

— Вот отлично… — Дженифер надула губы, как обиженный ребенок. Джеймс притянул ее крепче, его дыхание тепло коснулось ее уха:

— Ну что ты дуешься? Потерпи чуть-чуть. Оно того стоит. Скоро откроют.

***

Тома вышла на пустынной остановке. И сразу увидела его — то самое здание, ради которого мчалась через полгорода. «Котел».

Клуб возвышался на самой окраине, отрезанный от города широким навесным мостом, словно остров в темноте. Его окружали древний лес и черная лента реки. Романтично и немного жутко, подумала Тома, разглядывая футуристическую постройку. Огромный, перевернутый колосс, напоминающий гигантский котел, светился неоновыми прожилками. На почти пустой парковке у заднего входа маячила лишь одна пара у реки…

— Ах, блин! — Тома стиснула зубы.

Прислонившись к стене у мусорных баков, стоял тот самый черный байк. И его владелец не заставил себя ждать — светловолосый парень выходил из тени, закуривая.

— Эй! Ты! — Тома шагнула вперед, забыв про робость. — Тот самый, кто чуть не сбил меня?! Это ты?

Парень лишь приподнял бровь, выпустив струйку дыма. Казалось, он ее даже не узнал.

— Ну ничего, — процедила Тома, уже обращаясь к воздуху, — сейчас пойду и разберусь… Пусть извиняется потом!

Она решительно толкнула тяжелую дверь — и замерла. Внутри было великолепно. Пространство тонуло в полумраке, подсвеченном бархатно-синими лампами. Неподалеку от сцены располагалось уютное кафе с низкими столиками. Возле них сновали официантки в изящных темно-синих фартуках поверх черного. Одна из них ловко несла поднос.

Но главное — толпа. Очередь на кастинг змеилась через весь зал: десятки девушек — длинноногие, в ослепительно ярких и откровенных нарядах, с идеальным макияжем. Тома невольно посмотрела на свои скромные джинсы и футболку. Контраст.

Ее очередь была где-то в хвосте. Решив скоротать время, она направилась к кафе и устроилась за свободным столиком. Чистота здесь действительно поражала — ни пылинки, блестящие поверхности.

— Что-нибудь желаете? — раздался спокойный голос рядом.

Тома подняла глаза. Официантка с копной русых волос… Лицо показалось знакомым.

— Меню, пожалуйста, — машинально ответила Тома, всматриваясь. И вдруг осенило:

— Стой! Мы же… виделись? В школе? Ты новенькая!

Девушка улыбнулась, в глазах мелькнуло узнавание:

— Руби. А тебя зовут… Тома, кажется?

— Да! — Тома оживилась.

— Ты тут работаешь? А я на кастинг.

— Удачи, — искренне пожелала Руби. — Наш диджей… он ценит необычное. Удиви его — это главное.

— Слушай, — Тома понизила голос, — тут парень один, светловолосый, на черном байке… Не знаешь, кто? Тот, что у мусорок курит?

Тень пробежала по лицу Руби. Она быстро поправила поднос.

— Извини, меня ждут заказы, — ее улыбка стала натянутой.

— Потом поговорим, ладно? — И она растворилась среди столиков.

Тома так и не заказала ничего. Вернувшись в очередь, она чувствовала себя букашкой среди ярких бабочек. Одна за другой девушки выходили из двери с надписью «КАСТИНГ» — кто-то плакал, кто-то был бледен как полотно. Настоящие цирюльники, пронеслось в голове Томы. Ее сердце колотилось как бешеное, когда подошла ее очередь.

Она глубоко вдохнула и вошла. Комната была небольшой, за столом сидели трое: строгая женщина средних лет, бородатый мужчина с ноутбуком… и ОН. Светловолосый парень с байка. Он откинулся на спинку кресла, лениво перебирая бумаги, но его взгляд — острый, оценивающий — тут же впился в Тому. Кровь ударила в виски, во рту пересохло. Он?! Жюри?!

— Номер 47. Тома Маркова, — объявила женщина.

Музыка полилась из колонок — знакомый ритм ее выбранной песни. Весь шок, весь гнев, вся неловкость вдруг сжались в тугой комок где-то под ложечкой. Тома закрыла глаза на долю секунды. Сейчас только музыка. Только сцена. Она открыла рот — и запела. Голос, чистый и сильный, заполнил комнату, заглушив стук собственного сердца.

***

Тома сжала ладони в кулаки, ноготь впился в кожу. *Сейчас назовут имя. Ее имя. Сердце колотилось где-то в горле.

— Итак, — голос ведущего парня гулко разнесся по затихшему залу. Он намеренно сделал паузу. — Мы долго выбирали, кто из вас, прекрасных претенденток, достоин выйти на нашу сцену. — Его взгляд, пристальный и оценивающий, скользнул по Томе, заставив ее невольно выпрямиться. — Решение принято. Добро пожаловать в команду, Тамара Маркова! Остальных ждет угощение в фреш-баре!

— Кабинет. Документы. Жду, — он кивнул ей, уже поворачиваясь к другим.

Тома выпорхнула из кабинета минут через десять, лицо пылало от волнения. Она едва не столкнулась с беловолосым парнем, замершим как раз у выхода.

— Опять ты на пути стоишь?! — вырвалось у Томы, хотя где-то внутри шевельнулось знакомое любопытство к этому нахалу.

— Виноват, звезда, — он откровенно улыбнулся, ничуть не смутившись. — Не рассчитал движение светила.

— Ты вообще кто? — Тома попыталась звучать свысока.

— Костя. Тот, кто отвечает здесь за музыку. От меня зависит, под что ты будешь танцевать. — Он протянул руку. — Заключим перемирие?

Тома фыркнула, демонстративно обошла его и пошла искать Руби.

«Нахал. Но… выглядит уверенно».

***

— Поздравляю! — Руби захлопала в ладоши, увидев сияющую подругу. — Значит, Костя выбрал именно тебя? Я же говорила, он не сводил с тебя глаз еще на кастинге, когда чуть не сбил тебя своим мотоциклом. Остальные участницы могут только завидовать!

Они устроились за крошечным столиком с коктейлями. Клуб постепенно заполнялся шумной публикой. Руби вдруг оживилась и помахала рукой.

К ним пробиралась Джен — черноволосая, в кожаной куртке поверх рваных джинсов, с привычным вызовом во взгляде.

— Джен, знакомься, это Тома — наша новая звезда танцпола! — представила Руби.

— О, новобранец сцены, — Джен кивнула, оценивающе оглядев Тому. — Слышала разговоры. Говорят, Костя к тебе не равнодушен.

— К его мотоциклу, скорее, — парировала Тома, но уголки губ дрогнули. — А мне про тебя говорили, что ты можешь учителя поставить в неловкое положение.

— Бывало, — Джен невозмутимо отпила из стакана Руби. — Но только если он сам себя дискредитировал.

Так, с легкого обмена колкостями, и началось.

Они устроились теснее, болтая о школе, клубе, загадочном Косте. Вдруг зазвенел необычный рингтон Джен. Она поднесла телефон к уху, лицо моментально стало непроницаемым. Бросила трубку на стол.

— Джен? — Руби насторожилась первой, уловив перемену.

— Родителей… — голос Джен сорвался, но она резко вдохнула, сжав челюсти. — Только что… Похитили. Неизвестные.

— Главное, что они живы! — автоматически выпалила Тома. Руби локтем ткнула ее в бок так, что Тома крякнула.

— Джен, это ужасно… Мы с тобой! — быстро сказала Руби, обнимая подругу за плечи.

— Мы все выясним, поможем!

Подошел Джеймс, румяный и оживленный.

— Эй, красавицы! Наслаждаетесь вечером?.. — Его улыбка исчезла, увидев лицо Джен и слезы, которые она яростно смахивала. — Что случилось?!

— Родителей Джен похитили, — тихо сказала Руби.

— Черт побери… — Джеймс побледнел.

— Сейчас же едем к тебе. Переночуешь у нас. Машина внизу. Пошли.

— Не надо суеты, — отрезала Джен, вставая. Голос дрожал, но она держалась. — Доберемся сами. Руби, Тома, созвонимся.

Джеймс, не споря, лишь кивнул и пошел за ней, ограждая ее от толпы.

— Что это было? — прошептала Руби, когда они скрылись. В ее глазах читался чистый ужас. Она привыкла к понятным задачам, а не к похищениям.

— Что-то очень тревожное, — Тома почувствовала холодок по коже.

— Поехали домой? Я вымоталась.

— Давай.

На улице их встретил промозглый ветер и оглушительный рев мотора. Знакомый байк Кости резко затормозил у бордюра.

— Маркова! Подвезти? — крикнул Костя, снимая шлем. Его взгляд скользнул по ее кроссовкам. — А то в таких носках да по холоду… простудишься, звезда.

— Спасибо за заботу, — Тома язвительно скривила губы, но почему-то не смогла сразу отвернуться. — На твоем железном костыле я только в один конец поеду. Береги пешеходов!

Она резко развернулась и зашагала к остановке, чувствуя его взгляд на спине.

Дома было пусто и тихо.

Тома швырнула сумку, ткнула пальцем в кнопку автоответчика и повалилась на диван.

«Тома… это папа…» — голос отца, непривычно сдавленный, прерывистый.

«Слушай внимательно… Найди… огне… берегись зеле… Они знают про Дж… Лена… Лена не…» — резкий шип, обрыв.

Ледяная волна накатила на Тому. Она схватила телефон, дрожащими пальцами набрала мамин рабочий.

— Маркова? — ответил равнодушный голос секретаря. — Она сегодня не появилась. Не звонила. Больше ничего не могу сказать.

Трубка выпала из рук.

Тома вжалась в спинку дивана, глотая комок в горле. Родители Джен… Мама… Этот обрывок сообщения…

Что происходит?

2 глава. Пристанище тайн

Каменные своды мрачного замка сотрясались под яростными ударами молний. Грохот грома эхом раскатывался по пустым залам.

Хануман, его серебристые волосы мерцали во вспышках света, сверлил взглядом прислужников. Холодный гнев витал в воздухе, густея с каждым его словом.

— Шестнадцать лет! — его голос, низкий и опасный, перекрыл гром. — И за шестнадцать лет вы нашли лишь двоих?!

— Да, господин, но… — прислужник замялся, отводя взгляд.

— Но?! — Хануман вскипел, его кулаки бешено сжались, суставы побелели.

— Пока… только двое… — прошептал другой, съёжившись.

— Этого не может быть! — рёв Ханумана сотряс стены. — Ищите! Докопайтесь до истины! Каждый камень переверните!

Прислужники шаркая ногами, поспешно удалились в грохочущую тьму.

Тень отделилась от колонны у трона. Голос был мягким, как бархат, но с металлическим леденящим подтекстом.

— Может, наконец, позволишь мне… развлечься? — Тёмная фигура скользнула бесшумно, заполняя пространство между колоннами. По голосу — явно женщина.

— Нет. — Лицо Ханумана неожиданно смягчилось, уголки губ дрогнули в подобии улыбки. — Зачем тебе пачкать руки? Терпение, моя тень. Их час пробьет.

— Терпение? — Она вплотную приблизилась, её дыхание, холодное, коснулось его щеки. — Мне надоело ждать у моря погоды в этих сырых стенах. Ну позволь… — Её пальцы, длинные и бледные, едва не коснулись его плеча.

***

Резкий, пронзительный звонок разрезал тишину комнаты, вырвав Тому из смутных грёз, где смешивались ритмы музыки и тепло Костиных рук. Сердце бешено заколотилось, в горле пересохло.

— Срочно! Собирай вещи! — Голос Джеймса звучал сдавленно, неестественно чётко в трубке. — За тобой. Сейчас.

— Что случ… — Щелчок. Длинные гудки.

Она швырнула телефон на подушку. Взгляд зацепился за часы: полвторого ночи. Она даже не успела переодеться после… после всего. Сердце снова ёкнуло при воспоминании.

Костя провожал ее, говорил что-то смешное, а потом… потом этот поцелуй у подъезда, неловкий, стремительный, от которого до сих пор горели щеки и кружилась голова. Весь мир казался теперь другим — ярче, громче. Но звонок Джеймса врезался в эту грёзу, как нож в холст.

Сейчас не до грёз. Тома, ещё не до конца проснувшись, дрожащими руками схватила рюкзак из шкафа.

Куда? Зачем? Мысли роились в голове, но тело действовало на автомате: джинсы, футболки, тёплая кофта… Парфюм, который нравился Косте? Бросила в сумку.

Мысли путались: Джен… Родители Джен пропали… Джеймс нервничал последние дни… А Костя… Она украдкой коснулась губ пальцами.

***

— Куда вообще мы едем? Ты с ума сошел? Сейчас ночь! — Джен шипела, швыряя сумку с таким грохотом в багажник, что Джеймс вздрогнул. Глаза слипались, во рту был противный привкус недосыпа.

— Зай, это важно! Садись! — Джеймс нервно захлопнул багажник, его лицо в свете фонарей было напряжённым и бледным. — Едем. Срочно. Тома Маркова. Где она?

— Ну да, она моя лучшая, — проворчала Джен, плюхаясь на сиденье и с силой хлопнув дверью. — Но при чём тут Тома? И что за конспирация? У тебя что, проблемы с бандитами? — Она зевнула во весь рот, пытаясь стряхнуть оцепенение.

— По дороге! — бросил Джеймс, резко выжимая сцепление. Двигатель взревел, шины вгрызлись в асфальт, оставив чёрные полосы резины и запах гари. Машина рванула в ночь.

— Джеймс! — вскрикнула Джен, вцепившись в ручку двери от толчка. — Куда мы ЛЕТИМ?! Объясни сейчас же! Я не кукла!

— Сказал же — потом! — отрезал он, глаза прилипли к дороге. — Куда ехать? Точный адрес!

— Налево! — Дженифер почти крикнула, тыча пальцем в темноту за окном. — Вот её дом, синий, с балконом! Джеймс резко притормозил, заглушил мотор, оставив машину в тени кустов.

— Сиди тут. Тихо. — Его приказ прозвучал как выстрел. Он бесшумно выскользнул из машины и растворился в темноте двора. Джен осталась одна в салоне.

Джен сидела, стиснув зубы. «Сиди! Тихо! Как будто я собака!» Ей хотелось кричать от возмущения и страха. Почему он ничего не объясняет? Что за фигня? Она механически достала телефон, проверила ленту — ничего нового. Мысли о Джеймсе смешивались с тревогой за Тому и злостью на эту дурацкую ночную вылазку. Минуты тянулись мучительно долго. «Где он? Что там происходит?»

Вдруг — шорох у кустов. Дверца пассажира открылась, и Джеймс буквально втолкнул в салон Тому с сумкой.

— Ну наконец-то! — вырвалось у Джен, едва захлопнулась дверь. — Где ты пропадал так долго? Я тут чуть с ума не сошла!

Она раздраженно стукнула кулачком по спинке переднего сиденья. Тома, ничего не понимая, устроилась рядом с Джен. Ее взгляд метался от подруги к Джеймсу.

— Почему среди ночи?! Что происходит, Джеймс?! — голос Томы дрожал от волнения и недосыпа.

Джен солидарно кивнула, сверля парня взглядом, полным немого вопроса и обиды за его секретность.

— Расскажу всё, — Джеймс глубоко вздохнул, заводя мотор. — Как только найдём Руби. Куда? Точно помните?

— Туда, — Тома ткнула пальцем в лобовое стекло, её рука дрожала. — Дом с колоннами, через два квартала… Джеймс кивнул, вновь оставил машину в укрытии кустов.

— Сидите тут. Тихо. — Его лицо было каменным. — Я быстро.

Он исчез в ночи, двигаясь бесшумно, как тень. Девушки притихли, прислушиваясь к каждому шороху. Ветер завывал в проводах. И вдруг — пронзительный, леденящий душу женский крик, сорвавшийся со стороны дома Руби!

***

...Руби бежала. Ноги сами несли её вперёд, прочь от кошмара, который она только что увидела. Мысли путались, мелькая обрывками: Куда бежать? Что это было? Как в самом страшном фильме…

Холодный ночной воздух обжигал лёгкие, ветер свистел в ушах. Несмотря на темноту, ей странным образом ясно виделась дорога — будто какой-то внутренний луч освещал путь. Сердце колотилось так, что казалось, вырвется из груди. Она нырнула в первый попавшийся подъезд, прижалась спиной к холодной стене у поворота и, едва дыша, выглянула в щель.

Вдруг — железная хватка! Грубая ладонь резко и сильно зажала ей рот, другая рука обхватила талию, прижимая к чужому телу. Дикий, животный ужас! Руби забилась, как пойманная птица, пытаясь лягнуть, укусить, вырваться. Бесполезно. Силы были слишком неравны. Отчаяние накрыло волной. Она замерла, тело обмякло.

Всё кончено… — промелькнуло в голове, и она мысленно сжалась, ожидая удара, ножа, смерти…