Значит, в Эррадейле я и буду проводить дни… и ночи. – Она повернулась к стоявшей неподалеку группе носильщиков, молясь о том, чтобы не подвернуть ногу на высоченных каблуках.
Быть может, она была права, когда думала, что ни один мужчина больше не сможет ее сломать. Ведь сломанное можно починить. А сейчас, когда Гэвин Сент-Джеймс повернулся к ней спиной и зашагал прочь… Нет, он не сломал ее. Просто уничтожил
Нет-нет! Никогда не любил словечко «укрощать». Зверь – он и есть зверь, поэтому «кротким» быть не может. «Укротить» – значит сломать. Нет, этого я не делаю
Когда живешь ради удовольствий, ради того, чтобы вкусно есть, сладко пить, стрелять по дичи и спать с женщинами – не разочаруешься. Нет зазора между ожиданиями и реальностью. Получаешь именно то, что искал. Но как ты думаешь, что происходит, когда я начинаю стремиться к чему-то большему? Начинаю, например, искать славы, справедливости, истины, понимания или любви… Она сразу угадала, и тонкие пальцы ее сжали его руку. – Ты всегда к этому стремишься, да? – И всегда остаюсь с пустыми руками. – Разжав ее ладонь, Гэвин вложил в нее револьвер.
Всю жизнь я как будто чего-то ждала. Передо мной простиралась пустыня, а я вглядывалась в нее и думала: «Ну когда же, когда?..» Но я никак не могла найти свою дорогу. А здесь у меня появилась цель, появилось знакомое и любимое дело. Безопасное прибежище, чтобы… – Она
Ты, Торн, можешь сколько угодно убеждать себя в том, что твои руки чисты, но мы с тобой оба знаем, что это не так. Твои руки запятнаны множеством грехов, морями слез и, возможно, даже и кровью, которую ты не желаешь видеть. Можешь делать вид, что ничего этого нет, но я-то вижу. Я знаю, кто ты
