Мы не увидимся с тобой

Константин Симонов

Вспоминаю по газетам, что вы — не лично вы, а вообще, да и вы тоже, — бывало, писали про наши дела и в весну сорок второго, и осенью, да и в сорок третьем тоже, особенно про те фронты, где подолгу в обороне стояли или на месте топтались, то и дело писали про нас, как мы геройски наступали в разных частных операциях, как из болота на гору лезли или с открытого поля опушку леса брали. А задумывались ли над тем, почему так часто наступали с невыгодных исходных позиций? Войну вы видели, но недостаточно над ней думали. Так задумайтесь хоть теперь; кого ни спросишь о тех временах — из солдат или младших офицеров, — и странное дело! — в памяти у солдата чаще всего, что он лежит в низине, а немец на высотке; он перед деревней, а немец в деревне, он под горкой, а немец на горке; он в болоте, а немец на опушке. Почему? География, что ли, такая необратимая? Фронт-то длинный, почему — не так на так. В одном месте — мы на горке, а они в болоте, а в другом — наоборот. В чем тут дело? Не задумывались? А надо бы! А немцы — сами, наверное, помните, — если столкнули их с горки, выгнали из деревни, в низине не встанут, в болоте не зароются. Отступят еще на километр-два, до господствующей высоты или населенного пункта. А мы — раз они отступают — вперед! По самое никуды! Вот так и получалось. Они в деревне, мы — перед ней; они на высоте — мы в болоте. А зачем он нам был — этот километр болота? Что он нам давал для будущего наступления? Бывало, что и ничего. Да мы сейчас, в это наступление от Могилева и Витебска, уже где на четыреста, а где и на пятьсот километров шарахнули! В Польшу ворвались, к Восточной Пруссии подходим. И какая, спрашивается, разница — с чего мы все это начали, на километр западней стояли или на километр восточней? Бывает, конечно, обстановка: плацдарм на том берегу, когда умри, а стой, потому что до зарезу надо для будущего. Думаете, я кому-нибудь позволю поставить под сомнение святость слов «ни шагу назад»? Я их с Одессы и с Севастополя знаю. Но эти слова бесповоротные! Эти слова не для того, чтобы швыряться ими по поводу каждого болота, хаты или отдельного дерева, от которого — ни шагу назад! Знакомился сегодня с пополнением, а в душе ярость: не на кого-нибудь — на самих себя! Чем дальше идем вперед, тем горше за прошлое, за то, что мы «ни шагу назад» слишком часто говорили не по делу. Принимал исполнение, а это — как гвоздь! Разные, конечно, есть среди нас, начальников — и больших, и малых, — одни раньше за ум взялись, другие позже. Одни способны были доложить наверх и доказать или претерпеть за это, другие — не умели или страшились. Но ведь были и такие, что не желали. Лежит у него солдат в болоте — и лежит, и сам он к этому солдату ходит, и сам вместе с ним в болоте гниет, и со своей жизнью так же не считается, как с солдатской. А что тут хорошего? Какая доблесть? Думаете, не помню, как панику пресекал, бегущих останавливал? Как ни горько, а было, что вот этой рукой на месте клал. Но когда мог солдата хоть немного от смерти оберечь, дать вре

А не приходило вам в голову, как ему тогда не хватало вас, теперешних? С вами, с теперешними, Крыма-то, наверное, не сдали бы! А с вами, с тогдашними, пришлось сдать. А как было сделать, чтобы все мы, с самого начала войны, оказались, не тогдашними, а нынешними, не берусь ответить. Хотя иногда фантазирую — пересаживаю на машине времени всех нас с нашим нынешним опытом обратно, в начало войны, — и не сдаю немцам Крыма. Да и многого другого.

Слабость — это когда любят человека, которого не за что любить.