Невролог Оливер Сакс описывал, как в одной палате группа пациентов с речевыми нарушениями до упаду хохотала над телевизионной трансляцией речи президента Рональда Рейгана. Не способные понимать речь как таковую, пациенты с афазией следили за тем, что говорится, по выражениям лица и движениям тела. Они настолько внимательны к невербальной информации, что им невозможно солгать. Сакс пришел к выводу, что президент, чья речь казалась абсолютно нормальной людям без речевых нарушений, так ловко сочетал вводящие в заблуждение слова и тон голоса, что только люди с поврежденным мозгом могли это разглядеть.
Но если люди заботятся лишь о собственном благе, то почему младенец, проживший на свете всего один день, плачет, слыша плач другого ребенка? С этого и начинается эмпатия.
Когда самка садится рядом со вторым самцом, они оба начинают ее вычесывать, каждый со своей стороны, пока она просто не уходит и не предоставляет им возможность вычесывать друг друга. Самцы будут кряхтеть, фыркать и причмокивать громче, чем до ухода самки, — эти звуки демонстрируют их увлеченность и радость от груминга.
Эволюция действует через выживание особей, которые размножаются лучше других. Пару веков назад это было справедливо и в отношении нашего вида. В неблагоприятных для жизни местах, таких как быстро растущие урбанизированные территории, смертность превышала рождаемость. Это означало, что у кого-то семьи были больше, чем у других, а кто-то вообще не смог завести семью. В наши дни, наоборот, число детей, достигающих 25-летнего возраста, близко к 98%. При таких обстоятельствах у каждого есть возможность оставить свой след в генофонде. Хорошее питание и современная медицина сняли давление отбора, направляющее человеческую эволюцию. Например, когда-то женщины и дети подвергались серьезному риску во время родов. Отчасти в этом виноваты узкие (относительно крупного черепа) родовые пути, и это означало, что постоянно присутствовало эволюционное давление, способствующее увеличению их ширины. Кесарево сечение все изменило. В США 26% родов проходят с кесаревым сечением, а в некоторых частных клиниках Бразилии доля таких родов достигает 90%. Выживает все больше женщин с узкими родовыми путями, и они передают по наследству этот признак, пару поколений назад гарантированно приводивший к смерти. Неизбежным результатом станет рост количества кесаревых сечений, пока естественные роды не станут исключительным случаем. Продолжение эволюции требует «плясок смерти» — danse macabre — вокруг тех, кто умирает, не успев произвести на свет потомство. Это все еще может случаться в промышленно развитом мире, например в форме опустошительной эпидемии гриппа.
Невозможно отрицать, что у людей есть врожденные предрасположенности, однако я не рассматриваю нас как существ, слепо выполняющих генетические программы, заложенные природой. Я скорее воспринимаю нас как импровизаторов, гибко приспосабливающихся к другим импровизаторам на сцене, а наши гены подают нам предложения и подсказки. То же самое относится к нашим собратьям-приматам.
Неизбежная двойственность человеческой натуры прежде всего определяется интеллектом. Даже если мы привычно переоцениваем свою рациональность, невозможно отрицать, что человеческое поведение есть сочетание эмоционального порыва и разума. Нам не слишком хорошо удается контролировать древние стремления к власти, сексу, безопасности и пище, однако мы привыкли взвешивать все за и против, прежде чем приступаем к конкретным действиям. На человеческое поведение серьезнейшим образом влияет опыт. Мысль, казалось бы, слишком очевидная, чтобы даже упоминать об этом, и тем не менее такой подход кардинально отличается от того, как это нам преподносили биологи. В 1960-е гг. почти на каждую сколь-нибудь выраженную у человеческого вида наклонность навесили ярлык «инстинкта», а Instinktlehre (что по-немецки означает «теория инстинктов») Конрада Лоренца даже включала в себя «парламент» инстинктов, связывающий их все вместе. Однако проблема с термином «инстинкт» заключается в том, что он принижает значение обучения и опыта. Подобная тенденция существует и в некоторых современных научных кругах, только теперь в фавор вошел термин «модуль». Модульная теория сравнивает человеческий разум со швейцарским армейским ножом, к которому в ходе эволюции добавлялись модули для разных целей: от распознавания лиц и использования орудий до дружбы и заботы о детях. К сожалению, никто не знает точно, что такое «ментальные модули», и доказательства их существования не более ощутимы, чем свидетельства существования инстинктов.
Мы, будучи более последовательно жестокими, чем шимпанзе, и более эмпатичными, чем бонобо, несомненно являемся самыми биполярными приматами. Наши общества никогда не бывают полностью мирными или полностью конкурентными, в них никогда не царит безраздельный эгоизм и никогда — идеальная нравственность. Чистые состояния не свойственны природе. То, что верно для человеческого общества, верно и для человеческой натуры. В ней можно найти доброту и жестокость, благородство и вульгарность — и подчас все это уживается в одном человеке. Мы полны противоречий, но по большей части укрощенных, смягченных
Мы обсудили конкретные парадоксы, такие как связь между демократией и иерархией, между нуклеарной семьей и инфантицидом, между справедливостью и конкуренцией. В каждом случае от одного до другого всего несколько шагов, но, как бы то ни было, социальные институты рождаются из взаимодействий противоборствующих сил. Эволюция — процесс диалектический. Человеческая натура также по сути своей многогранна, и то же самое относится к шимпанзе и бонобо. Пусть шимпанзе по натуре более агрессивные, а бонобо более мирные, шимпанзе тем не менее умеют улаживать конфликты, а бонобо конкурируют друг с другом. На самом деле примирения у шимпанзе впечатляют еще больше, если учитывать их склонность к насилию. У обоих видов человекообразных обезьян наблюдаются обе тенденции, но в конце концов каждый по-своему достигает баланса.