Ирина Баржак, Юлия Пирумова

Психолог по переписке.
Метод будущего в работе помогающего практика

---

ebooks@prospekt.org

Информация о книге

УДК 159.92

ББК 88.37

Б24

Авторы:
Баржак И. А., директор Института публичных выступлений и конфликтологии, социальный психолог, президент Международной ассоциации текстовых консультантов. Автор книг «Сам дурак. Как убеждать непробиваемых», «Волшебная кнопка против волнения» и «Подсознательное влияние. Как убедить за одну минуту»;
Пирумова Ю. А., практикующий психолог, гештальт-терапевт, ведущая групп, вице-президент Международной ассоциации текстовых консультантов. Автор книг «Хрупкие люди. Тайная дверь в мир нарциссов» и «Все дороги ведут к себе».

Книга расскажет о новом уникальном инструменте в работе психолога – письменном консультировании. Этот инструмент вызывает все больше интереса среди психологов, а мэтры признают, что за ним будущее.

Текстовое консультирование позволяет:

– выстроить на нем всю практику или совмещать его с очными или онлайн-встречами;

– занять свое место в уникальной нише, где пока еще работает не так много специалистов;

– расширить практику, взяв в работу больше клиентов, и сопровождать их из любой точки мира;

– разгрузить плотный рабочий график и выйти на более свободный и комфортный;

– выбирать либо краткосрочный формат консультирования, ориентированный на конкретный запрос, либо проводить глубинную работу по трансформации личности клиента.

Эта книга написана в формате воркбука – в ней много практических кейсов, упражнений и авторских лайфхаков. Рассказано о границах, правилах, динамике, структуре текстовых консультаций, о том, как увидеть человека в тексте, если нельзя увидеть его физически.

Авторы – практикующие психологи и создатели курса по письменному консультированию. Ирина Баржак – социальный психолог, конфликтолог, президент Международной ассоциации текстовых консультантов и онлайн-терапевтов, основатель Института публичных выступлений, автор книг «Подсознательное влияние» и «Сам дурак». Юлия Пирумова – гештальт-терапевт, psy-блогер, автор книг «Хрупкие люди» и «Все дороги ведут к себе».

Изображение на обложке с ресурса Photogenica.ru

УДК 159.92

ББК 88.37

© Баржак И. А., Пирумова Ю. А., 2023

© ООО «Проспект», 2023

ВВЕДЕНИЕ

«За текстовыми консультациями будущее!» — подумали мы и решили создать столь необходимый воркбук для практики этого метода. Мы уверены, что его скоро будут использовать повсеместно все — терапевты, коучи, консультанты, специалисты по карьере и пр.

Мы — это:

Ирина Баржак — директор Института публичных выступлений и конфликтологии, социальный психолог, автор книг «Сам дурак. Как убеждать непробиваемых», «Волшебная кнопка против волнения» и «Подсознательное влияние. Как убедить за одну минуту», а с недавних пор еще и президент Международной ассоциации текстовых консультантов.

Юлия Пирумова — практикующий психолог, гештальт-­терапевт, ведущая групп и автор книг «Хрупкие люди. Тайная дверь в мир нарциссов» и «Все дороги ведут к себе», ну и по совместительству теперь вице-президент той же самой Ассоциации текстовых консультантов.

Мы расскажем вам об уникальности этого способа консультирования, который:

• можно применять самостоятельно, полностью построив на нем все консультирование, а также совмещать с очными или онлайн-­встречами с клиентом;

• позволяет поднимать и прорабатывать огромный спектр вопросов, что дает клиенту возможность самостоятельно выбирать глубину погружения и самораскрытия;

• позволяет расширить свою практику, взяв в работу сколько угодно клиентов и сопровождая их из любой точки мира;

• можно использовать на базе любого психотерапевтического подхода, в рамках которого вы уже работаете;

• дает возможность выбирать для себя и конкретных клиентов либо краткосрочное, ориентированное на конкретный запрос текстовое консультирование, либо глубинную работу по трансформации личности клиента.

С помощью этого воркбука вы:

• узнаете особенности текстового консультирования, в том числе массу чисто технических авторских «фишек» для того, чтобы эффективнее работать с клиентами в этом формате;

• ознакомитесь с нашим опытом в этой сфере;

• погрузитесь в атмосферу обучения, прочитав ответы на задания студентов наших онлайн-­групп;

• ознакомитесь с многочисленными кейсами;

• получите доступ к практическим заданиям, позволяющим вам сразу после их выполнения приступить к практике.

Мы старались сделать этот воркбук максимально информативным. В конечном итоге он превратился в полноценное учебное пособие. Кроме того, зная, как трудно нам всем начинать пробовать новый метод, мы уделили внимание тому, чтобы вы постепенно в целом обретали уверенность в себе как в специалисте, дополняя свою профессиональную идентичность новым способом работы с клиентами.

Внутри воркбука вас ждут:

• много теорий о структуре, стадиях, динамике текстового консультирования и пр.;

• примеры из опыта работы с клиентами;

• разнообразные упражнения, которые позволят вам освоить новые грани своей профессии. Вы получите дополнительную возможность расширить круг своих клиентов, а значит, зарабатывать, сократив затрачиваемое на работу время.

Разве это не мечта? Вот и мы так думаем. Поэтому приглашаем вас присоединиться к этому увлекательному процессу.

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Фу! Текстовая терапия

Отрывок из книги Ирвина Ялома «Как я стал самим собой»:

Больше пятнадцати лет я вел группу супервизии практикующих психотерапевтов в Сан-­Франциско. На третьем году работы мы приняли нового члена, женщину-­аналитика, перебравшуюся в Сан-­Франциско после длительной работы на востоке страны. Первым случаем, представленным ей в группе, был пациент, живущий в Нью-­Йорке, с которым она продолжала проводить сеансы по телефону. Телефонная терапия! Я негодовал! О каком достойном лечении можно говорить, даже не видя пациента? Разве терапевт не упускает при этом все нюансы: неловкие взгляды, выражения лица, улыбки, кивки, рукопожатия при расставании — абсолютно необходимые для близости в терапевтических отношениях? Я сказал ей:

— Удаленной терапией заниматься нельзя! Невозможно лечить человека, который не сидит у вас в кабинете.

Боже, каким я был самодовольным педантом! Она стояла на своем и утверждала, мол, терапия идет очень даже хорошо, не извольте беспокоиться. Я усомнился в этом и продолжал несколько месяцев подозрительно коситься на нее, пока не уступил, допустив, что она понимает, что делает. Мое мнение насчет дистанционной терапии изменилось еще круче шесть лет назад, когда я получил электронное письмо от пациентки, умолявшей о помощи и просившей вести с ней терапию по «Скайпу». Она жила на краю света, и там на ближайшие пять сотен миль не было ни одного терапевта. На самом деле она намеренно решила уехать в такой медвежий угол из-за чудовищно болезненного разрыва личных отношений. Она была в настолько уязвимом состоянии, что, если бы даже у нее была возможность приходить ко мне или к ­какому-то другому терапевту на очные сессии, полагаю, она не стала бы этого делать. Я никогда прежде не проводил терапию по «Скайпу» и, учитывая все мои сомнения по поводу такого формата, мешкал в нерешительности. Но поскольку никакого иного варианта помочь этой женщине не существовало, я, наконец, решил принять ее на видеотерапию (но не говорить об этом никому из коллег).

Больше года мы с ней каждую неделю встречались посредством «Скайпа». Когда ее лицо возникало на экране моего компьютера, я ощущал близость с ней, и очень скоро тысячи миль, разделявшие нас, словно испарились. Под конец нашего проведенного вместе года она сильно продвинулась в терапии, а у меня после нее появилось множество пациентов в таких далеких от меня местах, как Южная Африка, Турция, Австралия, Германия, Италия и Великобритания. Теперь я полагаю, что между моей терапией «вживую» и по видео разница невелика. Однако я стараюсь осмотрительно выбирать пациентов. Я не использую это средство связи для тяжелобольных пациентов, которым необходимо медикаментозное лечение, а возможно, и госпитализация. Три года назад, когда я впервые услышал о текстовой терапии, в которой терапевты и клиенты общаются исключительно посредством сообщений, я снова отшатнулся в отвращении. ТЕКСТОВАЯ ТЕРАПИЯ! ФУ! Извращение, дегуманизация, пародия на терапевтический процесс! Дело зашло слишком далеко! Я не хотел иметь с этим ничего общего и вновь включил на всю катушку режим педанта. Затем мне позвонил Орен Франк, создатель «Токспейс», крупнейшей платформы для текстовой терапии онлайн. Он сказал, что теперь его компания организует терапевтические группы, которые встречаются посредством текстовых сообщений, и попросил проконсультировать его терапевтов.

ТЕКСТОВЫЕ ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЕ ГРУППЫ! Я снова был в шоке. Группа людей, которые никогда не видели друг друга (чтобы сохранить анонимность, их лица никогда не демонстрировались на экране, вместо них использовались символы) и общались исключительно текстовыми сообщениями, — это уж слишком! Я не мог представить, как групповая терапия может работать посредством текстовых сообщений, но согласился поучаствовать почти исключительно из любопытства. Я наблюдал несколько таких групп и на сей раз оказался прав. Групповая терапия, коей я был свидетелем, оказалась слишком громоздкой, и этот проект вскоре был заброшен. Вместо него компания сосредоточилась исключительно на использовании текстовых сообщений для индивидуальной терапии. Вскоре открылись и другие компании текстовой терапии в Соединенных Штатах и нескольких других странах, и три года назад я согласился быть супервизором терапевтов, ответственных за подготовку персонала «Токспейс». Теперь, в свои восемьдесят с лишним, я редко читаю журналы и почти не езжу на профессиональные конференции. И я чувствую, что утрачиваю контакт с новыми достижениями. Хотя текстовая терапия казалась мне вершиной безличности и прямой противоположностью моему собственному подходу, предполагающему высокий уровень близости, я чувствовал, что текстовому общению суждено сыграть значительную роль в будущем психотерапии. Я решил бороться с собственной замшелостью и держать руку на пульсе этого быстро распространяющегося метода психотерапии.

Эта платформа дает клиентам возможность обмениваться с терапевтом текстовыми сообщениями (при желании — ежедневно) за умеренную фиксированную ежемесячную плату. Применение такой терапии распространяется экспоненциально; на момент, когда я это пишу, с «Токспейс», крупнейшей из американских компаний в этом секторе, сотрудничает более тысячи терапевтов. Подобные платформы открываются и в других странах: со мной связывались три компании из Китая, и представители каждой утверждали, что именно она является крупнейшей китайской компанией интернет-­терапии. Эта инновация быстро развивалась. Вскоре «Токспейс» уже предлагала не только текстовую терапию, но и возможность для клиентов и терапевтов оставлять друг другу голосовые сообщения. Затем вскоре после этого клиентам предложили вариант встреч с помощью видеоконференций в прямом эфире. В скором времени лишь половина сеансов проводилась путем обмена текстовыми сообщениями, четверть — с помощью голосовых телефонных сообщений, а еще четверть — через видеоконференции. Я ожидал, что клиенты будут пользоваться текстовыми сообщениями лишь в начальной фазе терапии и постепенно переходить к аудио-, а затем и к видеообщению, — к ­чему-то более настоящему. Как же я был не прав! Происходило совсем не это! Немало клиентов предпочитают текстовые сообщения, отказываясь от телефонных и видеоконтактов.

Мне это казалось абсурдным, но вскоре я выяснил, что многие клиенты чувствуют себя в большей безопасности благодаря анонимности текстовых сообщений, более того, молодым клиентам такое общение не доставляет никакого дискомфорта: они выросли на различных мессенджерах и часто предпочитают этот способ общения с друзьями телефонным звонкам. На данный момент складывается впечатление, что текстовая терапия сыграет серьезную роль в будущем нашей сферы деятельности. Некоторое время я относился к текстовой терапии свысока: она казалась мне бледным подобием настоящей психотерапии. Изучая работу своих подопечных терапевтов, я был уверен, что этот способ не обеспечивает терапии той глубины и качества, что я предлагал своим пациентам. Однако постепенно я пришел к пониманию, что хоть это и не та же самая терапия, которую дают личные встречи, она все же дает клиентам нечто важное. Вне сомнения, многие клиенты ценят текстовую терапию и переживают перемены. Я рекомендовал «Токспейс» тщательно изучить результаты, и, действительно, результаты первых исследований указывают на значительные перемены. Я читал комментарии пациентов в текстовых сообщениях, в которых они говорили, как высоко ценят этот процесс. Одна пациентка сообщила, что распечатала некоторые высказывания своего терапевта и повесила их на дверцу холодильника, чтобы регулярно просматривать.

Если у клиентов случается паническая атака посреди ночи, они могут сразу же послать сообщение своему терапевту. Хотя терапевт прочтет текст не раньше чем через несколько часов, все же возникает ощущение мгновенного контакта.

Более того, клиенты могут с легкостью заново просматривать всю свою терапию, каждое слово, которое они сказали терапевту, и наглядно видеть масштаб своего прогресса. Супервизия терапевтов, работающих через текстовые сообщения, отличается от супервизии традиционных терапевтов. К примеру, когда я курирую такого терапевта, у меня есть возможность не полагаться на порой ненадежные воспоминания терапевта о том, что произошло во время сеанса; наоборот, я имею доступ к полной расшифровке всей встречи, к каждому слову, которым обменялись терапевт и пациент, — от ока супервизора ничто не скрыто. Кроме того, я так настоятельно рекомендовал проходящим у меня супервизию текстовым терапевтам быть внимательными к человечной, эмпатической, искренней природе отношений между клиентом и терапевтом, что возник странный, парадоксальный результат: у хорошо подготовленных терапевтов текстовые сообщения могут обеспечивать контакт более личный, чем очная встреча с терапевтами, которые неукоснительно следуют механистичным поведенческим предписаниям.

Предисловие Ирины Баржак

Я хотела набраться сил после вымотавшего меня 2020 г. Увлеченно читала книгу за книгой, в том числе «Как я стал самим собой» Ирвина Ялома, и уже в самом финале увидела эту главу. В этот момент я подпрыгнула, начала бегать по пустынному пляжу, танцевать и кричать: «Эврика!» Мой друг подумал, что я сошла с ума. А я так обрадовалась, что тот метод, который я давно открыла для себя, признан мэтром психологии, что не могла сдержать эмоции.

За три года до этого я решила собрать коучинговую группу на тему работы с внутренними ограничениями. Вначале я не планировала отвечать каждому участнику, думала, что это будет некий набор упражнений, который поможет им всем.

Однако стала задавать уточняющие вопросы и втянулась. Меня этот процесс так увлек, что с утра первым делом я читала общий чат и задавала вопросы, придумывала задания, давала упражнения, записывала видео для участников.

В первом потоке у меня, если не ошибаюсь, было около 60 участников в обычной группе и ­что-то около 20 в группе VIP. Во втором 120 и 40 соответственно (именно во второй группе мы и познакомились с моим соавтором Юлией Пирумовой, с которой позднее сложилось наше вдохновляющее сотрудничество).

Так вот что меня потрясло больше всего: в первый же день консультаций подобного формата у большинства участников появились результаты! Инсайты, разрешение мучивших вопросов, принятие важных решений, некие изменения, которые последовали незамедлительно. Это окрыляло.

Впоследствии появился индивидуальный формат, поначалу для тех, кто стеснялся писать в общую группу, а во время локдауна этот формат стал популярнее онлайн-­консультаций. Более того, по сравнению с личными встречами у тех же людей он показывал потрясающую эффективность. Мы смогли с клиентами избавиться от фобий, панических атак, обсессивно-­компульсивных расстройств (о самых сложных из этих случаев я обязательно расскажу далее). Я была потрясена тем, как работает метод текстовых консультаций.

Однако я же сама считала этот метод будто бы не вписывающимся в общепсихологическую практику. Пока не получила подтверждение от мэтра. И даже предположить не могла, что смогу написать книгу на эту тему и предложить работать этим методом психологам со всего мира.

Предисловие Юлии Пирумовой

Как и большинство моих коллег, я пришла в профессию, чтобы подлечиться. Конечно, это намерение было от меня так хитро спрятано, что и не признаться даже самой себе. Безусловно, мир вокруг был болен больше. Хотелось всех продиагностировать, а самых возбуждающих еще и вылечить. Для личных целей.

Постепенно из невротического хобби это переросло в профессию и даже в источник дохода. А потом от вопроса «как психологу заработать?» я закономерно пришла к вопросу «как психологу зарабатывать БОЛЬШЕ?». Как и большинство коллег, приходила к идее, что пока ты не Лабковский и не психоаналитик, который унаследовал многолетнюю еженедельную запись клиентов от папы, нормальные деньги можно зарабатывать, работая с группами. Либо ­как-то еще по принципу «сокращать занятость, увеличивая охваты».

Письменные консультации, а также применение этих навыков при ведении групп позволяли делать как раз это: снижать нагрузку, обеспечивать свободный график, увеличивать количество клиентов, одновременно сохраняя эффективность работы. Да, у всех подходов и методов есть свои достоинства и недостатки. Тут важно посмотреть, подойдет ли это конкретно вам. И использовать! Ведь довольно расточительно в современной ориентированной на онлайн реальности проходить мимо этой возможности?

В отличие от Ирины, к тому моменту, как я начала практиковать текстовое консультирование, Ирвина Ялома я еще не читала. Просто со всем свой­ственным мне «безумием и отвагой» я вдруг решила: а почему бы мне не набрать онлайн-­группу и в текстовом формате «вопрос — ответ» не поработать ни с ­чем-нибудь, а с «обнаружением себя»? Ну т. е. вы понимаете: задачи я перед собой ставила грандиозные, в успехе не сомневалась. И набрала первую фейсбук-­группу под названием «Разотождествление», которая перевернула все мои представления о возможностях текстовой психотерапии.

Оказалось, что люди в тексте раскрываются так, как и в личной терапии не всегда бывает. Я давала людям, казалось бы, самое простое задание, например, написать письмо самому себе из будущего, а потом задавала уточняющие вопросы. И это открывало доступ к потрясающе глубоким переживаниям, вытесненным воспоминаниям и ярким инсайтам.

Конечно, такой формат еще не был полноценной текстовой консультацией, имеющей свою структуру и специфику. Это можно было назвать, скорее, письменными техниками в терапии. Но начало моего знакомства с потенциалом такого взаимодействия с клиентами было положено. С тех пор моя приверженность текстовой работе с клиентами только росла. Как гештальт-­терапевт, я училась письменно строить живой диалог, присутствуя в переживаниях клиентов. Как приверженец идей психоанализа, я видела, насколько целительным является тот простой факт, что человек оформляет свои мысли и чувства в текст. Это давало гораздо больше понимания и доступа к тому, что ранее было скрыто. И я все больше убеждалась в истине, сформулированной известным исследователем женской инициации Клариссой Пинколой Эстес: «Задать нужный вопрос — вот главное преображающее действие в волшебной сказке, в анализе и в развитии личности. Ключевой вопрос вызывает рост сознания».

Дело оставалось за малым — научиться задавать такие вопросы…

Дальнейший путь показал, что письменное консультирование хоть и опирается на нужные вопросы, но есть еще много хитростей и особенностей, которые были открыты в нашей практике. Этим богатством мы и хотим с вами поделиться.

Упражнение

Мы понимаем вечные сложности помогающих практиков с самопрезентацией. Нам все время кажется, что мы недостаточно обучены, компетентны, мало годимся в эксперты и наши звания ничего не значат. Тем не менее важно уметь сформулировать ту словесную «формулу», которая будет адекватно отражать ваш профессиональный статус для потенциальной аудитории. Вы должны знать, как о себе рассказывать тем, кого могут заинтересовать ваши услуги. В этом процессе важно, чтобы ваше представление было не слишком длинным и занудным. Не слишком скромным, но и не помпезным. Иначе вы сами будете испытывать дискомфорт, предъявляя себя в не соответствующем вам размере.

Наша задача — помочь вам расширить свою профессиональную идентичность, дополнив ее новым методом. Но вы уже обладаете своим бэкграундом. Зачастую мы поражаемся, насколько разностороннее образование и навыки имеют наши студенты. И при всем этом они стесняются заявлять о себе и описывать себя совершенно правдивыми словами. Давайте попробуем это исправить? Сначала будем исследовать идентичность «вширь», извлекая разнообразную информацию о вас, а потом соберем ее в одну красивую формулу.

Сначала последовательно ответьте на вопросы:

Кто я?

(имя, фамилия, род занятий, профессия)
Например, я Юлия Пирумова — психолог, преподаватель курсов текстового консультирования. А! Чуть не забыла. Мне важно: я мама двоих детей.

Что я делаю? Чем занимаюсь?

_______________________________________________
(Перечисляйте все, что вы можете-­умеете).
Например, я с удовольствием работаю, пишу книги и все время учусь.

Мои достижения?

_______________________________________________
(Все достижения! Прямо сейчас перестаньте обесценивать то, чего вы достигли
за всю жизнь. Все виды обучения, курсы, цифры приветствуются).
Например, я кандидат юридических наук, потом окончила Академию госслужбы РФ
при Президенте России, переподготовка по психологии, обучение в Институте психоанализа, 5,5 года обучения гештальту, три специализации, почти 10 лет практики, обучение на гештальт-­коуча, две книги (бестселлеры) в издательстве «Бомбора», первую написала популярную книгу о дефицитарном нарциссизме, третью книгу написала в рекордные сроки и пр.

Каким ценностям я привержена в своей работе помогающего практика?

_______________________________________________
Например, мои ценности — давать людям надежду на их нормальность и адекватность во всем, что я говорю. Мне важно быть бережной в работе и творить терапию как можно более легко, без надрыва.

Мои интересы и хобби?

_______________________________________________
Не комплексуйте. Ведь вам кажется, что вы одни ничем всерьез не интересуетесь. А вот найдите то, что вам интересно. В чем вы профессионально «залипаете». Например, я обожаю рыскать в поисках сериалов, а когда нахожу достойные, то смотрю их исключительно с профессиональной точки зрения. Я ставлю диагнозы, изучаю характеры и пр. А еще я люблю готовить. Правда, не умею. Но хотела бы научиться.

В чем я могу быть полезным людям?

_______________________________________________
Например, я могу бережно и с юмором сопровождать вас к нужным переменам.
Вот и все…

А теперь соберите это в единую формулу (или несколько), которая будет вам нравиться:

Оказалось, что:

Я, Юлия Пирумова, — несостоявшийся юрист и политолог, но, к счастью, нашла себя в психологии. С удовольствием практикую, пишу книги, преподаю и воспитываю детей. Могу бережно и с юмором сопровождать вас в разрешении любых жизненных проблем. Очно, онлайн и в текстовом формате. Вся информация на сайте…

Не игнорируйте это задание. А пока мы идем дальше!

Поразительные истории в текстовом консультировании

Есть клиенты, которых я ни разу в жизни не видела и даже не знаю их настоящих имен. Но благодаря текстовому консультированию они смогли избавиться от сложных расстройств, панических атак или фобий.

Честно скажу, я сама очень боялась этих клиентов. И первые успехи в этой сфере, вероятнее всего, были, скорее, от страха и внезапно включившейся интуиции, нежели благодаря опыту и профессионализму.

Спустя время я поняла механику того, как мы действовали вместе с клиентом, и смогла описать этот процесс. Детальное описание инструментов будет приведено позднее, а пока расскажу вам несколько историй.

Случай первый. Страх и миллиарды

Первым сложным случаем в моей практике был Петр. Он пришел в текстовую коучинговую группу, однако очень быстро стало понятно, что по отношению к группе он настроен довольно агрессивно. Относился с презрением к одногруппникам, считая их работу, мысли и масштаб слишком мелкими. Он вышел из группы, оскорбив участников, однако остался на индивидуальном сопровождении.

Я работала с ним над разрешением конфликта, успокаивала, настраивала на лучшее, отрабатывала гипотезу сильного стресса.

На третьей неделе нашей работы внезапно в ответ на вопрос «За что вы презираете самого себя?» он рассказал о том, что у него есть сильнейший страх смерти. Его обуревают панические настроения последние несколько лет. По этому поводу Петр обращался к нескольким психологам и психотерапевту.

Ему выписали антидепрессанты, после чего у него появилась заторможенность, он не смог водить машину, пропала потенция. И это его испугало еще больше.

«Самое ужасное, что все сферы жизни посыпались, а страх не прошел», — сказал он.

Не могу сказать, что я была в тот момент готова к подобного рода работе в текстовом формате, однако моим обязательством по контракту были еще две недели индивидуального сопровождения. Я дала себе слово выдержать этот срок и решила аккуратно искать точки роста для лучшего коучинга, не отметая возможности параллельно поработать со страхом. В любом случае, сказала я себе, я могу его перенаправить к коллегам, если почувствую, что мои границы мешают дальнейшей работе.

— Обычно боятся смерти люди, которым кажется, что они ­чего-то не успели в жизни…

— Понимаете, мне тридцать пять, а я еще никто, — все время повторял Петр.

— Что значит «никто»? Ведь если я правильно понимаю, вы основали свой бизнес и весьма неплохо зарабатываете?

— Наверное, для среднестатистического россиянина это неплохо. Но я хочу стать долларовым миллиардером, как Стив Джоббс. И я до сих пор им не стал! И не вижу, как им стать! И работаю с ­какими-то неудачниками…

Ежемесячный доход Петра составлял от 600 тысяч до одного миллиона руб­лей, в зависимости от сезона. Его жена находилась на пятом месяце беременности. Когда мы собирали картину семейной системы, выяснилось, что отец Петра умер в 39 лет. Все это, на мой взгляд, существенно усиливало его страх. Однако сам Петр считал эти факторы неважными.

Тогда я сосредоточилась на профессиональной деятельности клиента и уточнила, чем Петра не устраивает работа его Digital-­агентства. Оказалось, тем, что он работает с людьми, которых не уважает: слишком мелкого масштаба, с неинтересными задачами, не умеют широко мыслить. И только об одном своем клиенте Петр написал вдохновляющие вещи.

Я предложила поискать еще подобных клиентов, попробовать делегировать неинтересных заказчиков партнерам или сотрудникам, а самому общаться только с теми, кто вдохновляет. Предложение было принято.

Также я попросила Петра найти драйв в жизни — как противоположность страху.

В этот момент он начал вспоминать, как они делали свой первый стартап в вузовской общаге, как вдохновляли друг друга.

— И в этот момент не было никаких страхов?

— Да, было не до него…

— Тогда найдите снова подобный драйв, и он станет вашим спасением от всех страхов.

Предложила начать со списка тех вещей, которые приносят удовольствие.

А параллельно попросила его представить себе свой страх в виде воздушного шарика в квартире…

— Какого он цвета?

— Красный.

— Давайте он будет темно-­коричневым, хорошо?

— Ок. Но знаете, со мной это не работает.

— Я не настаиваю, что это сработает. Просто сделайте это для меня.

Не знаю почему, но Петр проникся ко мне уважением и выполнил это задание.

Следующим шагом стало то, что он выставил на продажу бизнес, который не приносил удовлетворения. Меня смутила скорость принятия подобного решения, но за время нашей работы нашелся покупатель за хорошую цену.

— Пусть ваш страх-­шарик станет светлее и несколько сдуется, поместите его из центра в угол квартиры.

— Хорошо, хоть я в это и не верю.

— Вам не обязательно верить, мы просто пробуем, хорошо?

— Ок. Как скажете.

Затем мы сместили акцент в оценке его успешности с финансов и безумного зарабатывания на удовольствие от работы. За время терапии он придумал новый проект и стал собирать команду для его реализации.

— А вам не кажется, что шарик посветлел и сдулся, стал совсем дряблым и просто путается у вас под ногами?

— Да, он уже такой и есть.

Петр очень быстро собрал команду и начал создавать новый бизнес. Он был полон энергии и вдохновения.

— Где там ваш страх-­шарик?

— Ой, не знаю. Даже некогда думать о нем, у нас тут такой проект! Атмосфера совсем как в той самой вузовской общаге.

Честно говоря, я и сама не верила, что у нас все так быстро и круто получится. После нашей работы долго мониторила состояние Петра сообщениями, сначала каждый месяц, потом раз в квартал, потом раз в полгода. Страх не возвращался. А через полтора года пришло вот такое сообщение:

«Хочу вам огромное спасибо сказать. Жизнь кардинально изменилась, — и ключевое решение было именно 1,5 года назад, в момент нашей консультации. Сейчас я точно на своем пути и есть результаты. Спасибо вам, и чтобы у вас все было хорошо».

Оценка новой ИТ-компании Петра приближается к заветному миллиарду долларов. Он стал любящим и заботливым отцом, вдохновляющим лидером для команды.

«Мне кажется, текстовый формат просто помогает мне правду без прикрас говорить, — сказал Петр. — Все равно при личном общении явно или неявно ­что-то приукрашивается».

И этого человека я до сих пор ни разу не видела лично или даже на онлайн-­встрече. Только текстовая консультация.

«Вы всего лишь задавали мне вопросы, которых никто никогда не задавал. Я их обдумывал и принимал решения», — заключил Петр.

Именно в тот момент я поняла, что текстовая консультация — ­какой-то фантастически удобный инструмент для клиента и для специалиста.

Случай второй. Трихотилломания и трихофагия

У меня была текстовая группа на тему «привычки». В нее пришла женщина, которая предварительно уточнила, сможет ли она избавиться от привычки делать ­что-то с волосами. Я оптимистично сказала, что наверняка. И вот она в группе рассказала о своей привычке.

Оказалось, Маргарита с детства выдергивает волосы до такой степени, что на голове у нее образуются залысины 10–15 см. А потом грызет их. От этого сложности с желудком. Трихотилломания и трихофагия в сложной форме. А я тогда даже слов этих не знала, так как занималась исключительно коучингом и с обсессивно-­компульсивными расстройствами не сталкивалась.

Маргарите, в ­общем-то, повезло с шевелюрой — у нее от природы очень густые и сильные волосы, она смогла найти для себя вариант прически, однако эта привычка усложняла ее личную жизнь и, конечно же, в ней было много стыда.

Маргарите в этот момент 48 лет, она врач и директор крупного медицинского центра. А в ее голове скрыт такой секрет. Двадцать лет лечения ничего не дали. Она уже было оставила все попытки исцеления и научилась просто с этим жить, однако наткнулась на нашу группу и решила еще раз попробовать.

Сказать, что я испугалась — ничего не сказать. Я не думала, что «привычка с волосами» настолько серьезна. Начали распутывать клубок. Я задавала вопросы, Маргарита отвечала.

И вот что из этого вышло. Маргарита не помнит момент перед тем, как выдернуть волос. Ни мыслей, ни состояния. Приходит в себя, уже грызущей волос, намотанный на палец. Однажды она это проделала за рулем и поняла, что не помнит, как ехала и оказалась в этом месте.

Оказалось, что эта привычка впервые появилась в возрасте 9 лет. У Маргариты был младший брат-инвалид. Родители часто улетали с ним на лечение в разные клиники, а девочку оставляли с бабушкой и дедушкой, которые к ней были равнодушны.

И тогда я поняла, что выдергивание волос спровоцировано ненавистью к брату, которую запрещено показывать. Брат, по сути, своим появлением отобрал у нее родителей. И тогда девочка стала выдергивать волосы, глядя на дорогу в ожидании мамы и папы.

Мы работали с осознанием этой ненависти, а потом я попросила Маргариту выплеснуть это на бумагу. Она исписала несколько страниц.

— Сегодня снова взялась за волос. Но сказала себе в этот момент: я злюсь, и мне можно. В этот момент отпустила волос и спокойно поехала по делам, — написала она через два дня после старта нашей консультации.

Клиентка была счастлива. После стольких лет она впервые смогла проконтролировать этот процесс, а также полностью избавиться от обсессивно-­компульсивного расстройства.

Я сначала мониторила ее состояние еженедельно, потом ежемесячно, потом ежеквартально. «Привычка» не возвращалась. Пока я писала эти строки, снова поинтересовалась у Маргариты, как у нее дела.

«По волосам — раньше я без заколки не могла выйти на улицу, так как была плешь, а сейчас коротко постриглась и с распущенными волосами хожу».

Я видела Маргариту один раз за много лет до описанных событий на ­каком-то из циклов лекций в ­каком-то из городов. Помню об этом только потому, что она мне напомнила, я была уверена, что мы не знакомы. Вся наша работа с ней велась в текстовом формате. Текст позволил за два дня проникнуть на недосягаемую ранее глубину. И помочь клиентке изменить не только прическу, но и жизнь.

Случаи с паническими атаками

Когда я прочитала у Ялома строчку о том, что текстовое консультирование в случае с паническими атаками помогает даже в моменты, когда психолог не онлайн, то решила взять в работу несколько таких клиентов. И проверить, сможет ли текстовое консультирование справиться и с этой задачей.

Опишу один из случаев. Это была смешанная консультация — текстовый и очный формат.

Валерии 36 лет, панические атаки стали регулярными 3 года назад. Вы бы никогда не поверили, что у этой жизнерадостной спортивной девушки целая коллекция фобий и панические атаки.

Первая атака началась в самолете по пути на родину, в Читинскую область. Рядом сидел муж. До этого у клиентки уже были случаи аэрофобии, однако в этот раз ей стало настолько плохо, что вызвали скорую и отложили перелет.

Валерия последние годы на антидепрессантах. За это время она развелась с мужем и не могла ночевать одна в квартире — с ней всегда ­кто-то был и это доставляло неудобства и ей, и близким. С мужем они пробовали сойтись, но не получалось на

...