Оглавление

ПУСТОТА ВОЛОПАСА

Глава 1

2257 г., космопорт «Араколь», Восточная Федерация

С высоты птичьего полёта территория космопорта, раскинувшегося в степях Прикаспия, напоминала осаждённую крепость. Нет, её не атаковали толпы возбуждённых варваров с мечами и копьями и не накрывала снарядами упрямая артиллерия. Ещё в недавние времена стартовый комплекс был практически открыт для праздных зевак, желающих поглазеть на взлёты и посадки разнообразных орбитальных и межпланетных аппаратов. Лишь сами взлётные площадки, находившиеся в отдалении, являлись закрытыми для доступа посторонних.

В последний же десяток лет территория обросла внушительными защитными блоками и глубокими рвами, заваленными совершенно непреодолимым мусором, в основном колюще-режущим. Поначалу такие грубые меры смотрелись оправданными — Эпидемия, не набравшая ещё эпического масштаба, частенько рождала отчаянных смельчаков, лезущих ради спасения в любое убежище. Космопорты с их ультрасовременными купольными системами биологической защиты являлись одними из таких немногочисленных точек безопасности.

Нынче картина поменялась: лишь изредка исхудавшие, обессиленные болезнью странники устраивались близ неприступных рвов и безучастно наблюдали, как взлетает с увядающей планеты очередное космическое чудо техники. Иногда это было последнее, что они видели в своей жизни: поутру санитарные спецкоманды затаскивали бездыханные тела в катафалк и увозили в ближайший общественный колумбарий.

Адам Крейман, старший одной из таких бригад, никогда особо не стремился попасть на закрытую территорию. Не случалось ни мотива, ни повода. Рутина каждодневных унылых обязанностей пожирала весь быт, утихла печаль по ушедшим в мир иной родным и знакомым и почти забылась родная Академия, превратившаяся ныне из Центра мирового уровня в огромную заброшенную библиотеку.

Но после пустопорожней, казалось бы, болтовни с напарником возникла идея, смахивающая на безумную авантюру. Она запала в голову и не желала уходить, разрастаясь на детали.

Пятничным вечером, снедаемые скукой, они сидели в полупустом баре и лениво трепались под тёмный эль о том о сём. Нил, ещё недавно служивший в порту ремонтником передвижных установок, был изгнан с пятилетним запретом на допуск за некое ЧП, о котором предпочитал не распространяться, и теперь прозябал на безрадостных внешних работах. Особо не печалился, но, скорее всего, не подавал виду.

— Старшой, я тут информацию кое-какую накопал. На объекте послезавтра старт ожидается, будет большая погрузка всякого-разного. Ходит слух, что нас в наружное охранение хотят поставить. Ненадолго, на пару часов.

— С какой стати, у них своей охраны нет?

— С внутренней проблем нет, а снаружи совсем беда. Нехватка, людей много слегло.

— Так слух или правда? И почему ты знаешь, а я нет?

— Я ухи растопыривать умею, когда надо. А ты ходишь как пришибленный, уж не в обиду. Плюс сеструля изнутри новостишки подбрасывает. Если не особо секретные.

— А что за «всякое-разное»? И куда стартуют?

— Да вроде обычный грузовик на Луну. Газовый и водный концентрат, растительные грунты… Всего около ста тонн. И да, ещё инцидент из разряда странных: в экипаже последнего прибывшего троих недоставало. Не стали возвращаться. Лунные эмигранты, так сказать.

— Ну и правильно сделали, — помедлив, сказал Адам, — между прочим, идея не лишена смысла. Растительные грунты, говоришь? Надо бы над этим подумать.

— Ого, — хмыкнул Нил, — коллега, ты это серьёзно или пенного на сегодня достаточно? Само собой, никакие они не эмигранты и остались там не потому, что так вдруг захотелось. Просочилась информация… даже не информация, а так, слушок: по пути туда неполадки возникли, да такие, что обратный рейс кое-кто решил отложить. По нашим временам это крайне опрометчивое решение. В случае отказа следует лишение контракта, между прочим.

Адам усмехнулся.

— Исходя из твоих фантазий, их что-то напугало? В астронавты набирают не абы кого. Четверо суток на тихоходном грузовике, с каких пор там проблемы появились? Что-то ты недоговариваешь. Это ведь родственница тебе такие слухи сливает?

— Ага. Но только до той черты, где позволено.

— Ясно. Но всё же, что может напугать кадровых летунов в ближнем Космосе?

— Старшой, сестра и так считает, что сообщила мне лишнего, но это ведь слухи, правда? — Нил перешёл на громкий шёпот, — не ручаюсь за точность формулировки, но диагноз от лунатиков звучал примерно так: «внешнее воздействие на координаты полёта».

Адам отставил опустевшую кружку.

— У меня не напарник, а нескончаемая кладезь информации. А ведь скучаешь ты по портовой службе, прямо рвёшься вернуться. Это заметно. Ладно, я до дому. Просьба не беспокоить, буду отсыпаться и заодно обдумывать предложенную идею.

— Если что, я тебе ничего не говорил и тем более не предлагал, — пробурчал Нил вслед.

Наступала осень, но последние ночи выдались безветренными и душными, и Адама вновь накрыла бессонница. Он потянулся к сенсору кондиционера, но вспомнил, что запущенный на днях полугодовой режим экономии блокировал половину приборов в домах. Он достал из охладителя мятный напиток, распахнул окно и по привычке устроился на подоконнике, свесив ноги наружу. Лунная ночь давила густой тишиной, лишь со стороны порта периодически доносились едва заметные звуки. Небо вдруг осветилось короткой вспышкой, и вертикально вверх устремилась пылающая точка. Стандартный запуск стационарного спутника по двухступенчатой схеме с одной из дальних площадок: одноразовая защитная оболочка сгорит и рассыплется в верхних слоях, на спутнике активируется дополнительный импульсный движок и добросит аппарат к одной их четырёх околоземных станций. Объект разрезал лиловое небо и исчез в его глубинах, превратившись в едва заметную искру.

Скрипнула кровать. Адам обернулся. Карина посапывала, уткнувшись в подушку. Не страдает подруга такими глупостями, как бессонница. Дрыхнет безмятежно, и нипочём ей духота южной ночи. Он частенько задавался вопросом: что может связывать гостевые отношения настолько разных людей, как они? Обычная физическая необходимость? Или даже иммунитет уровня А, пока ещё позволяющий им протянуть дольше других? Они изначально знали о наличии у обоих максимальной невосприимчивости, но до сих пор так и не решились затронуть эту скользкую тему.

Но, вероятно, всё-таки пресловутое тяготение противоположностей. Легкомысленная хохотушка, умеющая и привыкшая жить одним днём, странным образом скрашивала тоскливую меланхолию, нападавшую на него в последнее время всё чаще.

А ещё он догадался о настоящей причине сегодняшней бессонницы. Вчерашний разговор с Нилом, вот что. Это даже не бессонница. Оказывается, это целая заноза, не желающая уходить из головы.

В то утро он на собственном примере убедился, что самые безумные и безнадёжные в своём замысле поступки часто происходят спонтанно, без какой-либо подготовки и планирования. Да и что можно планировать, видя перед собой глухую бетонную стену? Авантюристам зачастую помогает неуловимый тычок в спину и щелчок в голове: вот именно сейчас ­– можно. Ну и немалая доля удачи, куда же без неё.

Оцепление назначили с восьми утра, но Адам пришёл в семь и устроился на перилах закрытого в ранний час кафе. По терраске слонялся, выметая пыль из углов, флегматичный интелоид-уборщик с манипулятором. Периодически замирая, он поворачивал выпуклые глаза и возвещал: «Приносим извинения, кафе не работает по причине раннего времени».

Какая-то древняя модель на простейших алгоритмах. Владельцев кафе можно понять: менять технику на более современные образцы сейчас особого смысла нет.

Вскоре этот механический бубнёж Адаму наскучил, он спрыгнул с перил и покинул радиус активности служаки, перебравшись на наружную скамейку. Перед входным терминалом торчал служебный электробус внутренней охраны, и это было странно. Обычно такой транспорт редко выбирается на внешний контур объекта.

Наконец из-под свода терминала появился водитель в синей служебной униформе и кепке с логотипом «Араколь», и внезапно Адама осенило. Возможно, это и был тот самый щелчок.

Он вдруг вспомнил, что в углу шкафа у него с давних пор пылится эта самая униформа, а на крючке в коридоре болтается синяя араколевская кепка. Не факт, что от охраны, но это не так важно. Хоть на время, это может пригодиться.

Да, идея не лишена смысла, сказал он сам себе, а ноги уже сами несли его к дому.

Споро переодевшись, он отключил домашнюю электросистему, сунул под язык таблетку-энергетик и осмотрелся. Что ж, если его сумасшедшая выходка окажется успешной, вряд ли он когда-нибудь здесь появится. А если нет… Тут вариантов два: либо двухмесячная трудовая повинность на хлебе и воде, либо пожизненный чип-аларм на ногу — что-то вроде ограничения в передвижении для неблагонадёжных персон. Ну и понижение в должности, само собой.

Второе предпочтительнее, мельком подумал Адам. На этой вымирающей планете путешествовать уже практически некуда.

Он рассовал по карманам несколько питательных батончиков, пластиковую карточку с результатами последней медпроверки и пластину с оставшимися таблетками, замкнул дверь кей-локом и поспешил обратно.

Дефицитный энергетик подстёгивал, насколько помнил Адам, часа на два-три, затем следовал период кратковременной апатии. Он отвык от действия этого чудо-препарата, и поначалу собственное самочувствие слегка его озадачило и даже встревожило. Ноги словно потеряли вес, и Адаму казалось, что он летит, а не шагает. Но голова была ясная, окружающие звуки чёткие, а ехидный Нил при встрече лишь отпустил одобрительную усмешку: — Да ты прямо портовый пижон. В честь какого праздника наряд?

Откуда-то появились два незнакомых рыжих бугая, похожие, как близнецы. Следом подкатил на роллерах суетливый человечек, переговариваясь с кем-то по скрытому коннектору.

— Вы четверо на прогон груза? Так, двое на тот конец, двое находятся здесь. Передатчики по окончании сдать мне. В случае каких-либо эксцессов жать на красную кнопку и информировать без задержки. Тралы на подходе, их будет пять. Двигайте на исходную.

Он раздал им округлые шайбы симплекс-передатчиков и укатил прочь. Рыжие ребятки двинулись за ним, навстречу приближающемуся каравану.

— Нил, а что это за гаврики? Они за грузом прибыли смотреть или за нами?

— Может, и за нами. А тебе-то что? Там в дальнем конце ещё парочка ошивается.

Адам промолчал. Мелькнула мысль принять вторую таблетку, но он сдержался. Рано, эффект может оказаться обратным ожидаемому.

Далёкий гул приблизился, и наконец показался первый автопоезд с длинным тралом, на котором возвышались четыре громадных контейнера. Обычный стандарт для ближних космических перевозок с максимальной загрузкой семь тонн каждый. С наружной стороны контейнеров всё вполне примитивно: большой пневмоборт для разгрузки с вертикальным фиксатором и небольшой контрольный люк на внутренней стороне, с двусторонней поворотной ручкой. Вот он Адама и интересовал.

Требовалось срочно узнать, на каком из автопоездов везут грунт. Мягкие объёмные мешки с грунтами гарантированно не прогоняют через ионизирующую завесу, и затеряться на время среди них большого труда вряд ли составит.

Ну и ещё Нил, старый приятель… Посвятить его в этот сумасшедший замысел времени не выдалось, и как он поведёт себя теперь в складывающихся обстоятельствах, ручаться было нельзя. А сдать в такой ситуации напарника — его гражданский долг, как ни крути.

Автопоезд поравнялся с Адамом, и он крикнул водителю: — На каких тралах грунты, не в курсе?

Рулевой наморщил лоб.

— Четвёртый и пятый. А что такое?

— Да тут контролёры интересуются…

— Какие ещё контролёры, сдурели, что ли? Всё давно проверено.

Трал пропылил мимо, следующий гудел где-то вдали, и Адам перешёл на противоположную сторону, где скучал Нил.

— Ну что, напарник, скоро наступит пора меня сдавать, — начал он без предисловий, — на двух последних грунты идут, их на въезде не просвечивают, рискну в задний лючок запрыгнуть. В общем, ухожу я. Попытаюсь, во всяком случае.

Нил смотрел на него с каким-то сожалением.

— Ты это серьёзно? А я ещё позавчера заметил, что с тобой чего-то не того… Может, это болезнь так начинается, как думаешь?

— Нил, хорош балаболить. Во-первых, болезнь-не болезнь, мы всё равно скоро помрём. Мы существуем в условиях сжимающегося кольца в ожидании неминуемого. Да, именно существуем, и поскольку это нельзя назвать жизнью, по большому счёту мы уже мертвы. А я не желаю в сорок лет плестись покорным ягнёнком на заклание. Я биолог, если ты помнишь, и посему в теме довольно глубоко. Ориентировочно, это вопрос пяти — десяти лет. Нас с тобой и всех прочих, кому повезло, ещё держит иммунитет, но в любом случае это временно. Немало учёных скептиков прогнозируют ни много ни мало завершение цикла человечества. Уже сейчас огромными территориями завладели первозданные джунгли и сорняки. Наступит вторичный кайнозой с птичками и насекомыми, и что там будет с планетой дальше, нам знать уже неведомо.

— Никто не спорит. Но я всё же хочу понять твой ход мыслей. Ну пробрался ты на территорию порта. Понятно, что там элитка, там условия получше, да и медицина на уровне. Ты на каких правах собираешься жить там, где каждый человек при деле и на учёте. Да и сдаётся мне, эти зоны безопасности недолго протянут после того, как сгинет девяносто процентов населения Земли.

— С чего ты взял, что я в порт пробираюсь? Туда при желании я мог бы попасть менее опасным путём.

— А куда, на Луну, что ли?

Адам попытался улыбнуться.

— А говоришь, догадливый. На территории меня мигом вычислят и назад пинками отправят, с самыми негативными последствиями. В данный момент хочу уточнить с тобой, как со знающим человеком, детали перемещения грузов на корабль.

Нил скроил неопределённую гримасу.

— Да ты даже не заболел, ты рехнулся форменным образом. Что ж, слушай и запоминай: грузы идут почти без остановки сразу к манипулятору, на стартовую площадку. Затем всё доставляется транспортёрами в грузовые отсеки корабля и там жёстко фиксируется. Задержки в процессе, насколько известно, минимальные. Что дальше? Тут я обязан поинтересоваться: ты, надеюсь, не в грузовом отсеке собрался путешествовать? На всякий случай напомню обстановку. Непредсказуемые перепады температур с растущим итоговым минусом на этапе подъёма. Убаюкивающий гул двигателей неподалёку. Ну и сам взлёт, а это несколько джи. Падение парциального давления кислорода уже не так важно. Думаю, где-то к моменту выхода к верхним слоям посреди вонючих мешков будет валяться твой скрюченный окоченевший труп. Впрочем, ты и сам это знаешь, я просто напомнил.

— Знаю, не сотрясай воздух азбучными понятиями. Может быть я и рехнулся, но не до той стадии, где совершают добровольный суицид. По прибытию на корабль мне ничего не останется, кроме как договориться с экипажем. И решиться на эту вопиющую наглость нужно тогда, когда отменить старт будет уже невозможно. Подскажи, хоть приблизительно, когда наступает обратный отсчёт?

Вдали появился второй автопоезд. Нил молчал, глядя перед собой с грустью и какой-то даже обидой.

— Откуда мне знать? После полной герметизации, я думаю. С этого момента до старта остаётся где-то около часа. Запускается прогрев стартовых двигателей, включаются системы жизнеобеспечения: нагнетание воздуха и всё такое… — пробормотал он, — знаешь, я буду очень надеяться, что тебя всё же выведут оттуда под конвоем. Можешь проклинать меня за такое напутствие, но для тебя так будет лучше. Променять солнце и воздух на жизнь в оранжерее… Зачем? Авантюры бывают продуктивные, а бывают фатальные. Надолго ли тебя хватит?

— Не знаю, друг. Перед лицом неизбежного мы все по очереди начинаем сходить с ума. Возможно, я один из первых. В крайнем случае, вернуться назад должно быть проще. А пока, надеюсь, в оранжереях биологи с ботаниками всё ещё нужны. Так я могу на тебя надеяться?

— За кого ты меня принимаеш