На нём был распят Иессей: его руки и ноги пригвоздили каменными шипами к поперечным балкам из пропитанной кровью сосны.
Он наклонялся вперёд, будто собирался нырнуть; его лицо пустыми глазами смотрело на собственное отражение в кровавых водах озера. На подбородке и губах засохла кровь, язык изо рта вырвали точно так же, как это делали змееловы, когда змеероды отказывались говорить с ними; в кровавую дыру затолкали смятую тряпку, уголок которой торчал между его гнилыми зубами.
Но больше всего ему хотелось испытать страстное прикосновение её прекрасных губ, так часто складывающихся в презрительную улыбку, к своим; прижать к себе эту трепетную, но опасную девушку, почувствовать, как они согревают друг друга жаром своих тел в той холодной тёмной пещере…
Покойся с миром, Джура, – тихо прошептал он, отстраняясь.