Она — прирожденная кулинарка, готовит так — пальчики оближешь! Вот только облизывать пальчики некому. Мужчины в жизни Эллы появляются и тают, как ее пирожки во рту. Да и стоит ли расточать свои способности, свою красоту на каждого встречного? Где тот единственный, который оценит ее и примет такой, какая она есть? Застенчивую, не слишком уверенную в себе, и все-таки прекрасную? Она готова ждать… Только для него — настоящий пир! А остальным — хватит и «курицы в полете».
Уже собираясь уходить, Люба спросила: – Элка, ну форшмак требует тонкости и таланта, я поняла, а как у тебя такие фантастические котлеты получались, это можешь сказать? – Могу, конечно. Во-первых, ни в коем случае не класть яйцо, и, во-вторых, если ты подаешь котлеты с пылу с жару, то в каждую, когда лепишь, положи маленький кусочек льда, ну а если льда нет, то кусочек сливочного масла, вот и весь секрет. – Но как же без яйца? Они не развалятся?
– Нисколько. «Рецепты моей бабушки»! Прелесть что такое!
– А, так это кулинарное шоу? – словно бы с облегчением протянула Зоя Звонарева. – Ты, Элка, как была кухаркой, так и осталась! А я-то думала…
– А ты как была паскудой, так и осталась.
– Девочки, не ссорьтесь! – добродушно воскликнул Махотин.
Но тут к ним с бокалом шампанского подошел Тришкевич, сверкая веселыми черными глазами.
– Господа, давайте выпьем за наш канал! Мы продержались семь лет, а в наше время это совсем неплохо! Дай нам Бог еще как минимум столько же!
Махотин хотел что-то возразить, но Тришкевич его опередил:
– Алексеич, тихо! Это я из суеверия. Когда желают долголетия, лучше быть реалистами. А то моей бабушке на восьмидесятипятилетие пожелали прожить еще столько же. А она в ответ сказала: не дай Бог! Мадам, – обратился он к Элле, – я давно мечтаю познакомиться с вами. Вы одесситка?