Оглавление

ЛАВЕРДО

Пусть ложь сердец прикроют ложью лица.

Вильям Шекспир

Инспектируя антресоль в квартире, я наткнулся на общую сорокавосьмистраничную тетрадь в мятой выцветшей обложке. Стряхнул пыль, открыл титульную страницу. Тезисы Канта и Гегеля, рисунок с трещиной по плотине. Комок подкатил к горлу: ба-а, так это ты, свидетельница страстей полувековой давности! Эх, где ты, наша юность? Как давно ты скрылась за поворотом! — риторические вопросы потекли сами по себе. — Да и была ли ты?

Я слез со стремянки, подошел к окну. Привычный вид во двор расплылся. Может, это слезы сбили старческую оптику, может, память выстроила в ряд картинки былого, а может, просто порыв ветра сильно качнул клены Политехнического парка. Кто ответит?

Альма-матер — известная в стране как Питерский Политех, а если точнее, гидротехнический факультет вышеназванного вуза — взращивала из нас проектировщиков плотин. Однако кроме главной институт ставил перед собой и другую цель: инженер-технарь должен знать марксистско-ленинскую философию. Без нее он не сможет трудиться на совесть.

Шел семестр, когда нам разжевывали постулаты диалектического материализма. В XXI веке это понятие стало анахронизмом, но в пятидесятые годы предыдущего столетия признаться в незнании диалектики не рискнул бы ни один выпускник вуза. Что не отменяло нулевое понимание самих философских законов большинством инженеров советской державы.

Философию читал моложавый доцент лет тридцати, в мятом пиджачке и узких роговых очках, со скошенным подбородком. Та судьбоносная лекция поначалу текла по дежурному руслу: флегматично бубнил доцент, время от времени что-то чирикал мелом на доске, вяло почесывая подбородок. Слушатели скучали, большинство тихо занималось личными делами. Один студент, звали его Сеня Кашин, мирно спал. Такие «дежурные» лекции нет-нет да наводили на истинно философский вопрос: неужели всех устраивает нелепица, когда один только делает вид, что трудится, а остальные не против такой имитации? Единственное, что беспокоило участников сговора, — лишь бы их молчаливую сделку не раскусила некая третья «высокая» инстанция.

Кашин заснул так сладко, что издал явственный храпок. Сенин храп вместил и скуку, и сарказм, и равнодушие. По аудитории прокатился смешок. Доцент отдернул руку от подбородка, с недовольной миной положил мел, обтер пальцы тряпкой и степенно стал подниматься по амфитеатру. Сосед, дабы предупредить конфуз, толкнул спящего Кашина плечом, но так неудачно, что бедолага упал со скамьи в проход, ударился о ступеньки, из уха потекла кровь. Девичий визг, грохот крышек от парт, оханье — студенты повскакали с мест, кто-то взгромоздился на скамьи, чтобы лучше разглядеть происшествие.

— Извините, я тут упал, — Сеня вскочил, заморгал глазами, потер ухо. — Ой, кровь пошла.

— Коллега, если вы не высыпаетесь дома, то зачем ходить в институт? — академическим тоном спросил философ. — Храпели бы себе в радость на общежицкой койке.

— Извините, пожалуйста. На кровати, конечно, удобнее, но Валентина поставит прогул, — Кашин показал в сторону старосты потока.

— Строгая у вас староста. А такое, с разрешения сказать, присутствие — разве нельзя интерпретировать как прогул?

— Он во сне лучше запоминает, — пошутил кто-то из студентов.

— Тушка здесь — не прогул. Не придраться, — подхватил другой.

— Он на лекциях скучает, зато штудирует учебник философии по ночам, вот и не высыпается, — сострил третий.

— Что?! — доцент болезненно среагировал на последнюю шутку и, приблизившись к Сене, спросил доверительным тоном: — Вы скучаете на моих лекциях?

— Если честно, то да. Я вообще мало понимаю в философии, — последовал бесхитростный ответ. — Но, уважаемый товарищ, вы не расстраивайтесь: мне на всех занятиях скучно.

Все напряглись. Кашин в потрепанной курточке с рукой, прижатой к уху, явно не хотел обидеть преподавателя.

— Товарищ… Вы даже не запомнили, как меня зовут, — доцент закашлялся. — Идите в медпункт, у вас кровь течет.

Казалось, лекция сорвана: очки съехали на кончик носа, молодой преподаватель растерян. Но нет — философ вынул из очечника фетру, протер линзы, вернулся к доске и продолжил. Правда, голос его дрожал, мел в руках крошился.

Через неделю оба участника неприятной сцены пришли преображенные. Доцент купил новый двубортный пиджак, завязал яркий галстук. У Кашина не хватало денег на новую куртку, но он стрельнул у друзей чистую рубашку. Загодя занял место в первом ряду, достал общую сорокавосьмистраничную тетрадь с яркой обложкой, поправил ватку в ухе и приготовился конспектировать.

— Коллеги, вы, надеюсь, помните мысль Канта: не надо рассматривать другого человека как средство для достижения своих желаний? — непривычно громко начал лектор, когда все студенты расселись.

— А как его рассматривать? — вдруг вырвалось у Сени.

— Как движение к конечной цели, — философ подошел и приятельски похлопал Кашина по плечу. — Ошибок не избежать, но решения будут осмысленнее, если работаешь не только для себя, но для всего человечества.

— Ух! Для всего человечества! Это реально?

— Например, случившийся казус на предыдущей лекции навел меня на такие размышления. Я читаю вам философию не для того, чтобы сеять в ваши запудренные головки разумное-вечное. Нет. От меня этого требует кафедра. А вы ходите не внимать философские категории, которые помогут изменить мир, а чтобы получить зачет, а не прогул. Так?

— Так! — поддакнул Сеня, одновременно конспектируя Канта в свой гроссбух.

«Так!» — подумал и я.

— Вот именно! — философ продолжил в непривычной для себя манере. — Коллеги, но я хочу поговорить не о Канте, а вспомнить Гегеля с его диалектикой. Помните «гегелевскую триаду»?

— Нет.

— Тезис — антитезис — синтез. Течет себе большая, мощная река, всё спокойно — это тезис. Но нет перспективы — мало дает она пользы: рыбакам развлечение да путь для лодочников. Противоречие. И люди придумали перегородить реку, построить ГЭС. Я подумал, что вам, гидротехникам, такая аналогия будет близка. Вроде у реки появилась новая перспектива. Это антитезис. Построили. И река течет, и электричество людям дает. Это синтез. Одновременно это уже новый тезис. И у него есть свое несовершенство.

— Какое может быть несовершенство в плотине? — подал голос один из головастых студентов. — Нас учат, что наша работа приносит людям только пользу.

— Вас учат правильно, но без учета диалектики. Вот, например, вы слышали, новый проект: хотят перегородить Обь в низовьях. Построить ГЭС, чтобы обеспечить электричеством всю Западную Сибирь. Отличная идея. Но! Геологи считают, что там есть огромные залежи нефти. Водохранилище зальет миллионы квадратных километров. Где уж тут бурить? Вот и противоречие. Вот и антитезис.

— А какой может быть синтез? Надо чтобы и нефть, и ГЭС, — искренне удивился Сеня. — Я вот читал…

— Сеня, ты умеешь читать? — сострил головастый студент.

Все засмеялись, но доцент взял уже шефство над Кашиным.

— Не надо ерничать. Хороший вопрос. Это новая ситуация. Приходится человечеству искать решение. Каков будет синтез, чья точка зрения победит — будете решать вы, молодое поколение. Например, добыть нефть, построить не ГЭС, а ТЭЦ на нефти. Конечно, для жителей Западной Сибири начнется новый уклад. Надо рассчитать все плюсы и минусы. И потом вкалывать, много пахать. Всё не просто. Запомнили последовательность? Старый статус-кво, потом инновация, потом мучительная интеграция и, наконец, новый статус-кво. Точнее — это не окончательное состояние, такое чередование будет постоянно.

Сеня вывел на титульном листе тетради большими буквами «тезис — антитезис — противоречие — синтез!» и нарисовал плотину.

— Не совсем понятно.

— Чего не понятно?

— Сами себе создаем сложности. Зачем? — Сеня окончательно осмелел.

— Помните законы диамата? Противоречия ведут к изменениям. Противоречия есть всегда. Если вы сами не внесете изменения, их внесут другие. Прогресс отменить нельзя. Муки выбора. С этим-то вы сталкивались. Нынешнее положение вещей вам не нравится. Взвесили для себя — идти вправо или влево. Выбрали. Потом снова не нравится. Опять муки выбора.

— А если бы геологи не нашли нефть в Сибири — какое противоречие? Какие муки? — головастому студенту не понравилось, что солирует в разговоре дуралей Кашин. — Стоит ГЭС и работает.

— А у вас как проектировщиков разве нет дилеммы — сделать прочную плотину и экономичную — меньше затратить бетона? Ведь нужно экономить деньги народного хозяйства. Вы спроектировали по минимуму прочности и ошиблись. А после паводка вода надавила на дамбу — пошли трещины.

— Это записывать в конспект? — спросила девушка, которая визжала, она и оказалась той старостой Валентиной, которая отмечала присутствующих. — Про статус-кво вы будете спрашивать на экзамене?

— Про это вас спросит жизнь. Не я. И не только сопромат вам поможет в работе, но и философия. Не проспите эту науку.

— А я и сопромат еле-еле на тройку сдал, — посетовал Кашин.

Все опять засмеялись. Улыбнулся на этот раз и доцент.

— А как связана гегелевская триада и Сенин… случай? — осмелела и Валентина, не побоявшаяся выглядеть непонятливой.

— Например, не отмечать отсутствующих на моей лекции, — усмехнулся доцент. — Скучная лекция — так мне проще. Вам пропускать нельзя — накажут. Тезис. Но есть моя профессиональная гордость. А вам жалко зря потраченного времени — слышен храп. Антитезис. Налицо противоречие. Синтез — можно пропускать, но учить философию дома, и сдать экзамен по-любому. А я постараюсь, чтобы вам стало интересно. Через призму диалектики поймете всё, что случится с вами.

— То есть можно не ходить на лекции? — обрадовался Сеня и провел жирную трещину на рисунке плотины.

— Да.

Студенты радостно зашумели. Валентина несколько расстроилась, потеряв статус грозного вахтера.

— Да, важный нюанс! — философ зажал ладонью подбородок и продолжил почти заговорщическим голосом: — Не забудьте! После инновации грядет хаос. Обязательно будет хаос! Это любопытнейший моментец. Когда старый статус-кво сломан, а интеграция еще не началась. Тогда необходимость перемен и случайность нового пути уравниваются. Легкая пушинка перевешивает одну из чаш весов. Вдруг начинается бифуркация. Река не течет от истока к устью по прямой. А это, казалось бы, с точки зрения закона экономии энергии — самое естественное. Река петляет. Бред! Но такова реальность. И меняет русло не один раз в жизни, а постоянно. Каждый раз через случайную бифуркацию. Так и в социальных системах. Спонтанный выбор индивида может повлиять на исход тенденций общественного уровня. Вот ваш коллега случайно разби