Оглавление

Все события и персонажи вымышленные, любые совпадения случайны

Пролог

В международный аэропорт имени Джона Кеннеди мы прибыли около трех часов дня. Погода была теплая, небо над Нью-Йорком висело серое, но дождь еще не начался. Мы взяли такси и сказали, что нам надо в отель «НьюЙоркер». Водитель принялся о чем-то расспрашивать, но мы во все глаза уставились в окно — мы оказались в Америке, но все равно в это не верилось.

Мы с Аленой приехали в США по популярной программе «Work and travel», и в течение последующих трех месяцев должны были работать в семейном кафе на острове Келлиз, в штате Огайо. Туда нам еще предстояло добраться, а пока что нас ждало организационное собрание и два дня в одном из самых потрясающих воображение городов мира.

Пока моя подруга распаковывала вещи, решая, что наденет на сегодняшнюю прогулку, я отправилась в душ. Ванная комната была преотличная — хорошо освещенная, отделанная светлым кафелем, на полочке перед зеркалом лежали одноразовые пакетики с шампунем и гелем для душа. На полу перед ванной лежало полотенце. Тогда я еще не знала, что в Америке специально кладут полотенце на пол — чтобы не вставать босыми ногами на холодную плитку.

Время летело быстро, на мегаполис опускался вечер, так что мы, не теряя времени, отправились на прогулку. Бродя по близлежащим улицам, мы, в конце концов, оказались на Бродвее. С минуту стояли и, задрав головы, смотрели по сторонам. Перед нами во всей своей вечерней красе раскинулся тот самый Бродвей, про который мы читали и который видели в кино. Разве могла я подумать, что когда-нибудь буду стоять в центре Нью-Йорка, и смотреть на небоскребы и мигающие неоновые вывески? Все это казалось нереальным и завораживало нас.

Мы бродили по Манхэттену до самой ночи, попали под дождь, и, насквозь промокшие, но переполненные впечатлениями и возбужденные, вернулись в гостиницу. Для меня это не прошло бесследно — на следующее утро я проснулась с болью в горле. Но раскисать было нельзя, так что я сунула в рот таблетку «Септолете» и постаралась не придавать значения простуде.

Утром мы сходили на обязательное организационное собрание, а потом купили телефонную карточку и с автобусной станции позвонили нашей работодательнице, мисс Уилсон. Разговаривала я, Алена стояла рядом и оказывала моральную поддержку. Я ничего не могла разобрать: мисс Уилсон говорила быстро, в трубке что-то шипело… я постоянно переспрашивала. Наконец я сказала, что мы прибудем в четверг, около двух часов дня, и повесила трубку, начав сомневаться в том, что хорошо знаю английский, и в своем решении приехать сюда на лето.

Глава 1. Пункт назначения

Я думала, если мы придем за час до отхода автобуса — народу у ворот еще будет немного. Как я ошибалась! Очередь тянулась до эскалатора. Практически все — афроамериканцы или мексиканцы. Многие из них ехали большими семьями, вокруг кучей были свалены сумки и чемоданы… Было несколько иностранных студентов, с которыми мы перебросились словечком перед тем, как залезть в автобус. Отправку задержали на час, вместе с Аленой нам сесть не удалось, но я уже так устала от ожидания и так вымоталась, что мне было все равно — лишь бы плюхнуться в кресло, откинуть спинку назад и уснуть.

Наконец автобус тронулся с места. Свет в салоне погас, голос водителя что-то забормотал. Я устроила сумку на коленях, натянула вторую кофту и укрылась сверху курткой. Кондиционеры были включены на полную мощность, и скоро в салоне стало холодно. Хлюпнув носом, я воткнула в уши наушники. За окном проплывали разноцветные огни Нью-Йорка… Какое-то время я смотрела в окно, а потом все-таки заснула. Проснулась я от все той же музыки, звучащей в ушах — я отрубилась, даже не выключив плеер. Автобус стоял на какой-то станции, большая часть пассажиров прогуливалась — разминала затекшие ноги. Я встала и, цепляясь руками за спинки кресел, пошла по проходу.

В общей сложности ехали мы часов пятнадцать. Раздражали пересадки — вернее, это был один и тот же автобус, но два раза всех пассажиров будили и заставляли выйти на станциях. В Питтсбурге и Кливленде мы ждали по часу, пока нам разрешат снова занять свои места. Зачем-то опять проверяли билеты… Людей становилось все меньше, и в Питтсбурге мы с Аленой, наконец, смогли сесть рядом.

Подруга решила поспать, а я стала глядеть в окно — надо же хоть немного посмотреть Америку, пусть даже из окна автобуса. Мы стояли по пять минут на двух небольших станциях, а потом я увидела на большом красном здании табличку: «Добро пожаловать в Кливленд». Автобус тряхнуло, и Алена, стукнувшись головой о стекло, проснулась.

— Где мы уже? — спросила она.

— В Кливленде, — прохрипела я. — Скоро выходим…

— На следующей?

— Кажется, нет.

Через сорок минут мы миновали Элирию, и, наконец, прибыли в пункт назначения — город Сандаски. Светило солнце, день был погожий. Водитель вытащил наши чемоданы из багажного отделения. Люди на станции были одеты легко, по-летнему, но мы с Аленой все равно никак не могли согреться, и прекрасно себя чувствовали в свитерах.

Мы стояли и озирались вокруг почти что с ужасом. Вокруг простирались поля. Вдали виднелось какое-то большое здание с трубами, похожее на завод или фабрику. В другой стороне стояли какие-то деревянные непрезентабельные домики — вроде наших российских дач… Мимо нас по шоссе летели машины.

Из домика, именуемого станцией, вышел пожилой мужчина и что-то у нас спросил. Я не поняла и посмотрела на Алену. Она так же непонимающе посмотрела на меня, и я прохрипела:

— Веди ты переговоры… как умеешь… я совсем не могу.

Мужчина и Алена какое-то время объяснялись на пальцах, и я поняла, что мне все-таки придется вмешаться. Тем временем, мужчина, отчаявшись понять, что мы хотим, вызвал на подмогу своего напарника — молодого парня со всклокоченными волосами. Вчетвером мы кое-как сумели договориться. Мы с Аленой практически на пальцах объяснили, что нам надо добраться до некого «Джет Экспресса», который довезет нас до острова Келлиз. Парень растолковал, что именно туда нас и предлагает отвезти мужчина за семь долларов. Я хотела спросить, что такое «Джет Экспресс» — паром, что ли? — но забыла, как будет «паром» по-английски. Алена сказала:

— Не знаю, паром это, лодка или катер, но нам именно туда и надо. Помнишь Таню Дыбенко? Она мне так по телефону сказала, «используйте „Джет Экспресс“, чтобы добраться до Келлиза».

Вообщем, мы согласились на семь долларов и стали загружать чемоданы в джип работника станции. До «Джет Экспресса» мы ехали минут пятнадцать и за это время успели немного рассмотреть Сандаски из окна. К нашему удивлению и облегчению, здесь были не только промышленные районы. Жилые районы выглядели симпатично, очень зелено, небольшие милые домики стояли на чистых участках с аккуратно подстриженными газонами, много клумб, цветы… Я не сразу поняла, что мне здесь кажется необычным. «Да ведь тут нет заборов!» — воскликнула я про себя.

Машина выехала на улицу, где вдоль дороги шли дома, и на первых этажах располагались маленькие магазинчики. Даунтаун — подумала я. Исторический центр, а также деловой и культурный, — раньше именно в даунтауне люди проводили выходные и совершали покупки, до того, как в полях начали вырастать огромные моллы. Магазины перемежались закусочными и ресторанами, мелькнула красная с желтым вывеска «Макдоналдс». Машина в очередной раз повернула, и мы выехали к озеру. Водитель остановил машину и сказал, обернувшись:

— Приехали.

Мы поблагодарили его, расплатились и, предварительно уточнив, куда идти, выбрались из машины.

Теперь наш путь лежал к синей будке, где, по словам водителя, продавались билеты. В будке сидела приятная, но сильно накрашенная девушка, которая сказала, что билет в один конец стоит тринадцать с половиной долларов.

— Тут же написано — двенадцать! — по-русски возмутилась Алена, показывая на прейскурант.

— У них цены пишут без НДС, поэтому все дороже, чем на ценнике, — пояснила я, протягивая девушке деньги.

— Отправление через двадцать пять минут, — сказала она.

Я обозрела небольшой причал — под навесом стояло несколько скамеек, а приближающийся двухъярусный катер и был «Джет Экспресс». Толпа народу, желающая попасть на Келлиз, стала подниматься на катер, отдавая при входе билеты. Можно было постоять у поручней и полюбоваться озером и его живописными берегами, но мы так до конца и не согрелись, поэтому предпочли сесть в каюте.

Покачиваясь на волнах, катер понесся по озеру.

— Представляешь? — сказала я Алене. — Мы добирались сюда по воздуху, земле и воде…

Путь на катере занял двадцать минут. Мы спустились по трапу на остров, таща за собой чемоданы. Дорога от пристани до даунтауна шла в гору. Не обращая внимания на людей, с недоумением смотрящих на нашу теплую одежду, мы поволокли сумки на холм. Забравшись наверх, мы остановились в нерешительности. Дорога вдоль озера шла и налево, и направо. Алена почему-то двинулась направо, но я остановила ее.

— Почему туда?

— Не знаю, — пожала плечами подруга.

Я вытащила из сумки блокнот и прочитала ей вслух адрес.

— Ты думаешь, мне это о чем-нибудь говорит? — передернула плечами Алена.

Я внимательно осмотрелась вокруг.

— Мне говорит.

Алена уставилась на меня.

— Знак, — просипела я, указывая на табличку со стрелками, — видишь? Ты пошла по Ист Лейкшоа, а у нас адрес Вест Лейкшоа.

Мы повернули налево и медленно пошли по тротуару.

— Какой номер дома-то? — спросила сзади Алена через некоторое время.

— Тыща четыреста двадцать восьмой, — буркнула я, отмечая, что прошли мы только триста четырнадцатый.

Около нас притормозила небольшая пляжная машина, и пожилая женщина за рулем что-то спросила. Я остановилась и, придерживая ногой чемодан, улыбнулась.

— Простите?

— Вас подвезти, девочки? — спросила женщина.

Мы с Аленой переглянулись.

— Это было бы очень мило, — сказала я.

Вторая немолодая дама помогла нам загрузить наши чемоданы, мы уселись на заднее сидение и, благодаря небеса, показали женщинам листок бумаги с адресом. Они заахали:

— Номер 1428! Это же ресторан, «Вест Док Таверн»!.. Вам долго пришлось бы идти, да еще с такими сумками!..

По пути до «Вест Док Таверн» мы охотно отвечали на вопросы. Да, мы из другой страны, из России, мы студентки. Да, приехали сюда на лето; нет, не отдыхать — работать. Нет, прежде в Америке мы не бывали. Прилетели в Нью-Йорк в понедельник, провели там три дня, это потрясающий город…

Наконец машина остановилась у двухэтажного здания с вывеской «West Dock Tavern», и мы попрощались с милыми американками.

— Слушай, — вдруг спросила Алена, — а как переводится название?

И я, художественно сформулировав перевод, сказала:

— Таверна у западного причала.

— Красиво, — оценила подруга, и мы поволокли свои баулы к просторной площадке перед зданием. «Вест Док Таверн» или, как попросту его называли жители острова, «Вест Док», был одним из самых больших кафе на Келлизе. Помимо двух просторных залов и небольшого бара внутри, столики стояли на террасе, прикрытые от солнца широкими цветастыми зонтами. В центре террасы, под тентом, был еще один бар, открытый. Мы шагнули в прохладный полумрак кафе, и я поискала глазами кого-нибудь, к кому можно обратиться. Из-за бара вынырнула стройная темноволосая девушка и поздоровалась на английском. Я ответила «Хэлло» и уточнила:

— Нам нужна мисс Уилсон.

— Памела? — по-русски сказала девушка. — Вы Дина и Алена, да?

— Да, — ответила Алена за обеих. Я поняла, что эта девушка и есть та самая Таня Дыбенко, с которой мы разговаривали по телефону еще до отъезда. В мае мы попросили в агентстве по трудоустройству студентов телефон кого-нибудь, кто уже раньше работал на Келлизе. Таким образом, мы вышли на Таню, которая рассказала нам массу всего интересного. В прошлом году Таня тоже работала на кухне, а этим летом ее позвали в качестве официантки.

— Таня, да? — на всякий случай, уточнила я.

— Ага, — подтвердила она, — Памелы сейчас нет, но я могу показать вам вашу комнату, она напротив моей.

Мы с удовольствием приняли ее помощь, и она повела нас за здание «Вест Дока». За мусорками, в закутке, стояли четыре велосипеда, а наверх, на второй этаж, вела довольно узкая деревянная лестница, по которой навстречу нам спускалась невысокая тоненькая блондинка.

— Это Лиза, — представила ее Таня, — Лиз, вот девочки приехали, мы с ними в одном городе живем.

Как позже выяснилось, русских девчонок в «Вест Доке» было четыре: сама Таня, ее лучшая подруга Маша, Лиза из Воронежа и Наташа из Смоленска. Все они за исключением Тани, работали на кухне.

— Ален, стой тут, — сказала я подруге, хмуро взиравшей на крутую лестницу, — я сейчас затащу свой чемодан, а потом вернусь, и мы вместе занесем твой.

Вслед за Таней я пошла наверх. Тоном экскурсовода она говорила:

— С этой стороны комнаты парней. Это их ванная, вот эта — наша. Здесь живут Наташа и Лиза, вот в этой комнате — мы с Машей. В конце коридора живут Рита Васкез и Бет. А эта — ваша комната, — Таня распахнула дверь, — вам повезло — у вас есть окно.

Я хлопнула глазами.

— А что… в остальных комнатах окон нет?

— Ну, есть еще в одной, где Рита и Бет. А в остальных комнатах нет. Вот, посмотри, — Таня вытащила из кармана юбки ключ, открыла комнату напротив нашей и включила свет. Две кровати, маленький холодильник, телевизор на холодильнике, всякие безделушки и косметика на полках.

— Комнаты такие маленькие, — вслух подумала я. Не больше трех метров в длину и двух с половиной — в ширину…

Таня передернула плечами.

— Слушай, а что это за насекомые, типа стрекоз?

— Называется мэйфлай. Они не кусаются, просто назойливые очень. Через неделю вымрут, не переживай.

Она захлопнула дверь своей комнаты, а я помедлила пару секунд, а потом все-таки спросила:

— Таня, здесь есть больница?

— На острове? Нет. А зачем тебе?

Я проигнорировала ее вопрос и задала свой:

— Нет совсем? А если заболеешь?

— Ну, в Сандаски есть, в Марблхеде…

— Тань, а вы тут готовите?

— Нет, мы заказываем еду в кафе, у Памелы для сотрудников скидка пятьдесят процентов на еду.

— Понятно. А где вы продукты покупаете?

— Чаще всего в Сандаски. Там дешевле. Тут есть в даунтауне магазинчик, но все ужасно дорого. О, ты мне напомнила, надо попросить у Памелы гольф-кар, съездить в даунтаун…

— Попросить — что?

— Гольф-кар. Это такая машинка, открытая, пляжная, в общем.

Я поняла, что та машина, на которой нас подвезли старушки, и была гольф-кар.

— А больше здесь не на чем добираться?

— На велике можно…

— И все? А общественного транспорта тут не предусмотрено?

Таня расхохоталась и уставилась на меня как на сумасшедшую.

— Какой общественный транспорт? Ты остров видела? Он же совсем маленький! Тут или на машине ездят, или на велике. А пешком американцы не ходят, — добавила она, предупреждая мой следующий вопрос.

— Сколько тут до даунтауна?

— Мили две.

— Я не понимаю в милях.

— Ну, смотри, в миле, грубо говоря, полтора километра. Значит, до даунтауна три километра.

— Ага, спасибо, поняла. Ладно, мне надо помочь Алене.

Алена стояла у лестницы, щурясь на солнце.

— У нас комната с окном! — закричала я, сбегая вниз по ступенькам. С трудом, кряхтя и ругаясь сквозь зубы, мы затащили Аленин чемодан на второй этаж и присели передохнуть на скрипящих кроватях. Я выбрала себе место у стены, а подруге досталась кровать у окна.

— Ну и комнатушка, — медленно сказала Алена, оглядывая наше пристанище. Я тоже окинула взглядом серые стены, растрескавшийся от старости комод, колченогий стул и малюсенький столик. На подоконнике валялись мертвые мэйфлаи.

Распаковав чемоданы и переодевшись, мы снова спустились вниз. Мне нужно было позвонить, и для этого следовало отыскать мисс Уилсон. Когда я спросила Таню, замужем ли наша хозяйка, она ответила, что да, и тогда я резонно поинтересовалась, почему в приглашении на работу — «джоб оффере» — написано «мисс». Таня пожала плечами и ответила: «Да они там в этом джоб оффере и не такое напишут».

На кухне были уже знакомая нам Лиза и еще одна брюнетка в коротких шортиках — Наташа.

— Вы не видели мисс Уилсон? — спросила я у них.

— Памела… — Наташа оглянулась. — Только что была здесь.

— Вы называете ее по имени?

Непонимающие Наташины глаза в упор посмотрели на меня.

— Ну да.

У меня голова шла кругом. Хозяйку рядовые работники называют по имени, на острове нет больницы, продуктовый магазин только один, автобуса нет, насекомых до черта…

Наконец появилась Памела. Это была невысокая кудрявая женщина, с довольно приятным лицом. Одета она была в обычную серую футболку и протертые джинсовые шорты до колена. Мое обращение «мисс Уилсон» она пресекла, перебив: «Памела!» Ее муж, худой краснолицый мужчина, сидел в баре.

— Кит! — представился он, разглядывая нас. Мне он сразу не понравился. Он был пьяный и неопрятный. На нем была какая-то растянутая майка, мятые шорты, а на ногах — шлепанцы.

Памела сказала:

— Девочки, сегодня отдыхайте с дороги.

Мы воспользовались случаем, чтобы пройтись по острову. Таня дала нам карту с обозначениями местных достопримечательностей, но мы решили, что сегодня просто осматриваемся.

Выбирая направление, я предложила Алене пойти направо от «Вест Дока». По Вест Лейкшоа мы сюда приехали, а что там дальше за поворотом — не знаем. Ей было все равно, и мы медленно двинулись по дороге. Тротуара не было, и мы просто шагали по обочине. Это была автомобильная дорога, шедшая через лесной массив к пляжу.

Воздух здесь был чистейший, насыщенный. Солнце клонилось к закату и висело над озером, окруженное оранжевым ореолом, который переходил через мягкую малиновую полосу в густо-сиреневый горизонт. Над дорогой вилась мошкара, воздух становился свежее и влажнее. И когда на остров Келлиз опустились сумерки, мы решили вернуться в «Вест Док».

В «Вест Доке» было шумно и очень весело. В зале и на веранде почти все столики были заняты, в помещении громыхала музыка и царил полумрак. Официантки с подносами сновали по кафе. Кит Уилсон по-прежнему сидел в баре и болтал с посетителями. Мы хотели выпить чаю и позвонить домой, карточка у меня была.

Мы сообщили родителям, что добрались до Келлиза и «Вест Дока», а потом спросили у вовремя подвернувшейся Маши, где нам можно взять горячую воду для чая. Маша махнула рукой в сторону микроволновки.

— Две минуты хватит, — сказала она и принялась вытряхивать замороженные креветки из пакета в небольшое железное ведро. Наташа мыла посуду, а Лиза наливала соус в маленькую пластмассовую баночку. Парни, работавшие у плиты, на так называемой «горячей кухне», тоже были очень заняты. Днем, когда мы только приехали, нас представили и им, но поскольку они все были американцы, имен мы с Аленой не запомнили. Атмосфера на кухне была суматошная, и мы решили не путаться под ногами. Нагрели себе воды, заварили Аленин чай, который она привезла из России, залили «Доширак», и ушли к себе в комнату. А после ужина я пошла искать мисс Уилсон с вопросом про следующий день.

— Завтра я даю вам выходной, — сказала Памела, — тем более, что будет пятница, и учить вас всему мы не сможем. Видишь, сколько народу? Завтра будет так же…

— Спасибо, — сказала я.

Поскольку вставать рано нам было не надо, мы решили не заводить будильник и выспаться. План на день был такой: сходить в даунтаун, найти продуктовый магазин, и вообще, посмотреть остров.

Я проснулась первая, умылась, вставила линзы и спустилась в кухню с чашкой и чайным пакетиком. На кухне обнаружились Лиза и Наташа. Перебросившись с ними словечком, я пошла обратно в комнату. Пока я поднималась по лестнице, откуда-то сверху мне в чашку свалился мэйфлай. Чертыхнувшись, я дошла до туалета, вылила чай и снова двинулась на кухню. Пока я ходила туда-сюда, встала Алена. Мы позавтракали сухими хлебцами и вафлями, и отправились на пешую прогулку. День был безветренный, солнечный, а после полудня солнце стало сильно припекать. Мы прошли полпути и решили отдохнуть на лавочке у озера.

— Вроде тут не частная собственность, — сказала Алена, оглядываясь в поисках какого-нибудь указателя.

— По-моему, нет. Да к тому же вот щит стоит, «Добро пожаловать на остров Келлиз»… эта лавочка общественная…

Посидев минут пятнадцать, мы пошли дальше, отметив взглядом почту слева по улице. В даунтауне было много народу — как мы позже узнали, именно по пятницам и субботам на остров съезжались жители ближайших городков на отдых. Мы с Аленой решили первым делом найти магазин — Таня Дыбенко сказала, что он называется «Островной магазинчик». Магазин обнаружился сразу же. Едва войдя в него, я испытала разочарование. Он был совсем небольшой, и ассортимент разнообразием не радовал. Набор продуктов практически как в любом магазине у дома в России. На кассе продавались шоколадки, телефонные карты и лотерейные билеты. Осмотрев магазин и купив пару яблок за шестьдесят пять центов каждое и йогурт за девяносто пять центов, мы покинули магазин и зашли в сувенирную лавку. Нельзя сказать, что сувениры здесь отличались оригинальностью по сравнению с подобными магазинами нашей курортной зоны на Балтике. Рамки для фотографий с надписями «Kelleys Island», открытки, магниты на холодильник, брелоки для ключей, бижутерия, свечки и тому подобные безделушки. Одежда, висящая на вешалках, почти вся была для отдыха: майки, бриджи, деревенского вида сарафаны. Целый стенд со шлепанцами и с бейсболками.

— Может, найдем библиотеку? — спросила Алена, когда мы вышли на улицу.

— Давай, — согласилась я и развернула карту, — о, мы стоим прямо на нужной дороге. Значит, нам шагать по Дивижн стрит до второго поворота направо.

— Думаешь, здесь далеко?

— Судя по расстоянию… не больше двадцати минут.

Мы неторопливо двинулись вперед по Дивижн стрит, разглядывая магазинчики по левую руку. Они шли один за другим: сувениры, кафе-мороженое, еще один продуктовый магазин…

— Так, первый поворот направо…

Я сверилась с картой.

— Вудфорд. Вот и церковь на углу. Смотри, как интересно: на острове две церкви: одна методистская, другая католическая.

Мимо нас проехала семья загорелых американцев на велосипедах, все в шлемах и наколенниках.

— Знаешь что? — сказала практичная Алена, провожая их взглядом. — Нам надо попросить велики у Памелы. Я на заднем дворе три штуки видела. Это намного удобнее, чем каждый раз вот так ходить пешком, да и времени в два раза меньше занимает.

Мы двинулись дальше и минут через десять свернули на Вард Род. Школа «Эстес», в здании которой располагалась библиотека, больше походила на небольшой престижный колледж, чем на районную школу — двухэтажное здание из красного кирпича, с аркой, симпатичным подстриженным газоном и цветами. Боковой вход, через который можно было попасть в библиотеку, был закрыт, и на стеклянной двери висело расписание. Записать было не на чем, и я сказала:

— Попробуем запомнить.

— Я не запомню! — запротестовала Алена.

— Не надо все запоминать! Ты запоминай вторник и четверг, а я возьму на себя понедельник и субботу.

— С часу до трех, с часу до трех, — забормотала Алена.

— С пяти до семи, — так же забубнила я.

— Ну что, обратно? — спросила Алена, затвердив свои часы.

— Да. Хотя, нам логичней идти вперед, а потом выйти на окружную — Титус, чем возвращаться назад через даунтаун, — сказала я, рассматривая карту.

— Пошли, — согласилась Алена, заглядывая мне через плечо, — заодно посмотрим, где пляж. Тут написано Public beach, если мы пойдем по Дивижн до конца, то упремся прямехонько в него.

Пляж находился на самом севере острова. Мы спустились к нему по асфальтированной дорожке и обозрели окрестности. Пляж был маленький, песчаный, окруженный с трех сторон деревьями. У воды даже стояла пара лавочек, а в тени деревьев мы заметили раздевалку. Оценив чистоту пляжа, мы пошли по склону наверх и вышли на Титус Род.

Идя по Титус Род до «Вест Дока», мы прокляли все на свете. Вчера нам эта дорога такой длинной не показалась. Приходилось постоянно держаться обочины, чтобы не быть задавленными. Хорошо хоть, машины ездили здесь нечасто.

Вернувшись в «Вест Док», мы пообедали и снова отправились гулять.

— Надо бы зарегистрироваться в «Сивисе», — вспомнила Алена.

Это было обязательное условие участия в программе «Work and Travel» — в течение десяти дней по прибытии в Америку зарегистрироваться в системе SEVIS. SEVIS расшифровывалось как «Student and Exchange Visitor Information System», и представляла собой систему, позволяющую отслеживать и учитывать на территории США участников обменных программ.

Прошло уже пять дней с момента нашего прибытия в Америку.

Вечером мы попросили у Тани ноутбук на полчаса и стали вносить в SEVIS данные. Легли спать в этот день пораньше — завтра нам предстоял полноценный рабочий день.

Глава 2. «Поймай Луну»

Утром мы встали в девять, и, наскоро перекусив, спустились в кухню. У мойки возились Наташа и Лиза, а миссис Уилсон мы нашли возле бара, она сидела за своим столом и что-то считала на листке бумаги.

— Мы готовы, — сказала я, когда она заметила нас.

Памела замялась.

— Сегодня тоже будет много народу, — произнесла она, — и сегодня тоже нежелательно вас учить…

Брови Алены решительно съехались к переносице, она отодвинула меня в сторону и спросила, с возмущением в голосе:

— Мы работать сегодня опять не будем?

— Я дам вам еще один выходной, — сказала Памела.

Лучше бы она молчала — Алена свято блюла свои интересы, особенно — когда дело касалось денег.

— Мы хотим работать, — прямо сказала она, — нам не нужен выходной. Мы сюда приехали… — Алена глянула на меня и по-русски спросила: — зарабатывать?..

— Earn, — подсказала я.

— Зарабатывать деньги! — закончила она, прямо глядя на миссис Уилсон.

Хозяйка задумалась. Тем более, что и я, наконец, откашлявшись, тоже решила высказаться. Памела сообразила, что ей лучше что-то придумать, пока мы не устроили «бунт на корабле».

— У нас есть «джоб оффер», — добила Алена, — и там…

Я помогла:

— Там написано, что мы здесь работаем.

Памела смотрела то на Алену, то на меня.

— Подождите пару минут, девочки, — сказала она, на что-то решившись, — я сейчас позвоню своей подруге, может, вы поработаете на выходных у нее…

— Хорошо, — кивнула я, и мы с Аленой отошли.

— Какая наглость, — не выдержала Алена, — сегодня выходной, вчера выходной, мы ей просто не нужны!

— Похоже на то, — согласилась я, — у нее тут и так на кухне работников навалом… видела расписание?

— Нет.

— Я видела вчера. Они тут работают по пять часов в будние дни, а по понедельникам «Вест Док» часто закрыт.

Я не могла не согласиться, что дело плохо. Если так дальше пойдет, то мы вообще ничего не заработаем, даже не окупим поездку. Я знала, что Алене нужно вернуть какую-то часть денег родителям, так что ее негодование тоже было понятным. Мне же родители на этот счет не сказали ничего, но нам здесь надо на что-то жить, а это будет проблематично, если мы не начнем работать.

Из-за угла появилась Таня Дыбенко и сказала:

— Вас ищет Памела. Сказала, чтобы вы выходили на улицу.

И мы, мрачно настроенные, поплелись к черному входу. Памела стояла у своей машины и болтала по мобильному. Увидев нас, она кивнула на джип:

— Залезайте.

Убрав телефон, Памела объяснила:

— Я отвезу вас в даунтаун, там кафе моей знакомой. Вроде она не против, я еще переговорю с ней лично…

В центре даунтауна Памела остановила машину у длинного одноэтажного здания с узкой террасой и двумя кирпичными колоннами у входа. На вывеске рядом с названием были нарисованы домашние вафли с клубникой, а надпись гласила: «Catch the Moon». Алена тут же спросила у меня перевод названия, и я ответила: «Поймай луну».

Памела вошла в кафе, и мы поспешили за ней. Народу в «Поймай луну» было навалом, просто не протолкнуться. Некоторые даже стояли у входа и ждали, когда освободится столик. Памела тем временем уже стояла у бара и разговаривала с крупной женщиной лет пятидесяти пяти-шестидесяти. Судя по всему, женщина была хозяйкой этого кафе. Она была очень загорелая, и ее короткие светлые волосы эффектно смотрелись на фоне смуглого лица. В приятном, строгом лице женщины было что-то индейское — форма лица, нос. Мне она сразу понравилась. На ней были джинсовые шорты и синяя с белыми полосками майка. И, третий день наблюдая за тем, как одеваются Кит и Памела Уилсон, я поняла, что тут одежда и вправду не имеет никакого значения. Хозяева кафе в провинциальной Америке ходят как обычные курортники.

— Девочки, идите сюда, — позвала Памела. Она представила нас своей подруге, но из-за шума ни я, ни Алена не расслышали ее имени, и объяснила, что оставит нас тут. Эта самая загорелая блондинка готова предоставить нам работу — у нее как раз не хватает посудомоек. Посчитав свою миссию завершенной, Памела ушла, а нас повели на кухню.

— Это Алиса, — сказала хозяйка, указав на черноволосую худенькую женщину, стоявшую у мойки, — она вам все объяснит и поможет.

На кухне было форменное столпотворение. Суетились повара, туда-сюда бегали официантки, высокий седой мужчина ходил от холодильника к холодильнику, что-то считал и записывал на листке, мимо пробежали двое детей — мальчик и девочка; со двора появилась высокая статная женщина, лицом очень похожая на нашу новую хозяйку, и принялась пить кофе…

Алиса поправила очки, уточнила:

— Дина? Алена? — и стала показывать, как включать и выключать посудомоечную машину и рассказывать, какая тут вообще система мытья посуды. Официантки бросали грязные тарелки в большие подносы, стоявшие у дверей между кухней и залом для посетителей. Предварительно они слегка их чистили, стряхивая объедки в мусорные корзины. Мы должны были эти подносы приносить к мойке, ставить на железный стол рядом, выгружать чашки с тарелками, и нести поднос обратно. Дальше тарелки следовало погрузить в мыльную воду — периодически, по мере загрязнения воды в раковине, ее надо было менять, — затем класть в специальный поднос и засовывать его в посудомоечную машину. А уже после нее ставить чистую посуду на ее места. Со столовым серебром дело обстояло иначе. Его официантки сбрасывали в корытце, наполненное мыльной водой. Как нам объяснила Алиса — чтобы потом было проще отмыть. Грязные вилки и ложки нам надлежало перекладывать из корытца в пластмассовую коробку и мыть в ней, предварительно налив туда воды и растворив там средство для мытья посуды. Потом вилки складывались с вилками, ножи — с ножами, ложки — с ложками, и в специальных держателях помещались в ту же посудомоечную машину. В общем — целая наука.

Увидев, как Алиса голыми руками выгребает из корытца с мутной воды столовое серебро (в воде плавали всяческие ошметки от еды, а на пальцах у Алисы были кольца), я почувствовала отвращение. К горлу подкатил комок.

— Можете взять вон там перчатки, если вам нужно, — сказала Алиса низким прокуренным голосом, перехватив мой взгляд. Мы с Аленой дружно натянули перчатки и принялись за тарелки. Алиса тем временем перешла к соседней мойке (там было три раковины), и стала мыть всякие подносы, ухватки, противни и прочую железную утварь. К Алисе мы привязались практически с первого дня и, в свою очередь, пришлись по душе ей. На вид ей было около сорока пяти лет, но вела она себя как девчонка: бегала, часто смеялась, носила длинные, вьющиеся мелким бесом волосы. Она была невысокая, изящная, загорелая до черноты, любила короткие шорты и обтягивающие маечки. Поскольку наша хозяйка велела ей взять над нами шефство, Алиса стала нашим первым американским другом и наставником.

Вечером того же дня нас представили остальным работникам, из которых я сразу запомнила только Дэнни, и то, наверняка, не запомнила бы, не вздумай он попросить у меня номер телефона. Услышав фразу: «У тебя есть телефон?» я оторопела — первый рабочий день, а уже липнут!.. — и выдавила: «Что, прости?»

— Ну, мобильник, — объяснил Дэнни.

Я помотала головой и просипела в ответ:

— Нет. Я оставила телефон дома. Решила, что он мне не понадобится в Америке.

Дэнни недоверчиво хмыкнул, но отстал. Внешне он был симпатичный, глаза смотрели озорно и дерзко, только вот ростом он не вышел, был немного повыше меня. Я бы дала ему года двадцать два. Вел себя Дэнни как мальчишка: все время отпускал шуточки, задирал остальных, носил бейсболку козырьком назад.

С именами других коллег у нас вышел напряг. Их было очень много: повара, начальство, официантки, еще бармены… о том, чтобы запомнить всех в первый же день, не могло быть и речи. А вот имя нашей начальницы потребовалось нам ближе к вечеру, и я решила подойти с этим вопросом к Алисе.

— Могу я спросить тебя, как зовут вот эту даму? — спросила у нее я и указала на хозяйку.

— Эйприл, — ответила Алиса.

— Я имею в виду по фамилии, — принялась объяснять я, — не могу же я назвать ее по имени.

— Почему? — искренне изумилась Алиса, и я встала в тупик. Как ответить на вопрос, почему ты не можешь сказать боссу «Привет, Эйприл»? Как позже выяснилось, сказать начальнику «Привет» и назвать его по имени — это норма. По крайней мере, в провинции.

А тогда мы с Алисой стояли и молча таращились друг на друга. Я отмерла первой и попыталась объяснить иначе:

— Мы не знакомы.

— Ее зовут Эйприл, — ответила Алиса, наверное, поражаясь моей тупости.

Я вздохнула.

— А это нормально, она не обидится, если я скажу ей… а, ладно. Она ведь старше меня.

— Все нормально, — кивнула Алиса, видимо поняв, что я сомневаюсь, потому что в России все иначе. И я решила подтвердить это:

— У нас в стране мы не говорим боссу… — я хотела было сказать «ты», но вдруг осознала, что не смогу объяснить и это. В английском ведь только одно слово, обозначающее и «вы», и «ты» — «You».

Алиса с интересом слушала. И я, приходя в отчаяние от непонимания между нами и того, что мой английский беден для толкового объяснения ситуации, сказала просто:

— В России мы всегда говорим «Мистер» и называем босса по фамилии, — сперва я хотела сказать «по имени и отчеству», но вовремя вспомнила, что и отчества у них тоже нет.

— Алиса, — позвал начальник вечерней смены, тем самым спасая меня от тягомотного разговора. Я пошла обратно к мойке.

Кухня в тот вечер закрывалась в одиннадцать. Дождь только что закончился, но велосипедов у нас с Аленой не было, и как добираться домой, мы не знали.

— Пойдем пешком, — озвучила страшившую меня мысль Алена.

— Нет, — решительно отказалась я.

— Есть идеи?

— Да. Сейчас попросим кого-нибудь.

— Кого?

— Например, Алису.

Алена с сомнением покачала головой.

— Алиса, — спросила я, — в какую сторону ты едешь?

Она что-то ответила, но я не поняла, и решила упростить нам обеим задачу:

— По Ист Лейкшоа или Вест Лейкшоа?

— По Ист Лейкшоа.

— Как жаль!

— Почему? — удивилась Алиса.

— Ну, мы подумали, если бы тебе надо было ехать по Вест Лейкшоа, мы бы попросили подвезти нас домой, потому что у нас нет велосипедов, — скромно объяснила я.

— Я отвезу вас, — тут же сказала Алиса.

Я поблагодарила и пошла доносить эту хорошую новость до Алены. По дороге Алиса сказала:

— Эйприл сказала, что, скорее всего, вы будете работать у нее, а не в «Вест Доке». Так что она завтра начнет подыскивать вам жилье.

— Что? — спросила у меня из-за спины Алена, и я синхронно переспросила Алису:

— Что?

— Вам ведь надо где-то жить.

— Мы уже живем в «Вест Доке».

Алиса принялась объяснять:

— Жилье предоставляется только работникам. Если вы не работаете там, то не можете там жить. Поэтому Эйприл и думает, куда вас поселить. Я попросила ее поселить нас вместе, в Коттедже.

— Но ведь ты тоже уже где-то живешь, — совсем запуталась я.

— Я живу в Летнем доме, но там очень грязно, шумно, и ребята постоянно выпивают и курят прямо в доме! Я просила у Эйприл разрешения переселиться в Коттедж, но она не хотела, чтобы там жил один человек. А так мы бы там жили втроем. Девочки, вы не против жить со мной?

— Нет, — заверила Алена.

— Ладно, все ясно, — вздохнула я, — хорошо, что мы еще не разобрали чемоданы…

Алиса оценила мое чувство юмора, и на этом мы попрощались до завтра.

— Ты что-нибудь поняла? — спросила Алена, когда мы поднимались в комнату. Она сидела на заднем сиденье машины и половину не услышала, а вторую половину не разобрала.

— Нет, — призналась я, — я поняла только, что нам придется отсюда уехать. Куда — непонятно. В какой-то Коттедж. Не знаю я, что это такое, — предупреждая ее следующий вопрос, добавила я, — а сама она живет вроде в Летнем доме. Это, судя по всему, общага, раз там имеются некие ребята, которые курят и пьют. И она хочет жить с нами, потому что мы нормальные.

— Это я поняла, — вздохнула Алена, — опять с чемоданами туда-сюда…

— А в остальном без пол-литра не разобраться, так что и пытаться не стоит.

В комнате было холодно и сыро. Я переоделась, а Алена тем временем вытащила из чемодана растворимую гречневую кашу. Взяв чайные пакетики и чашки, мы спустились на кухню. Наташа засовывала грязную посуду в посудомоечную машину, Лиза мыла полы. Они поздоровались, но видно было, что общение с нами не доставляет им удовольствия. Мы не понимали, почему к нам холодно отнеслись. Мы ведь все русские… просто у нас несовместимость, решила я. В конце концов, они нам тоже не слишком-то понравились. Маша — грубиянка, Таня — заносчивая, Лиза и Наташа получше, но они держались настороженно, на расстоянии…

Мы заварили чай, разогрели воду для гречки и пошли обратно в комнату. На стороне лестницы для сотрудников фонарь не висел, ступеней было не видно вообще, и приходилось подниматься на ощупь. С горячими стаканами это было сделать нелегко, и двигались мы медленно, как во сне.

— Дина, — вспомнила Алена, — завтра с утра нам надо попробовать велики.

— Да, с утра пешком шагать сорок пять минут невесело, — пробормотала я. Когда-то давно, в детстве, я каталась на велосипеде, но совсем не была уверена, что сумею сейчас.

Снова пошел дождь… Спать мы легли в двух кофтах. Из коридора послышался громкий и нетрезвый смех поваров. Едва дыша своим заложенным носом, я подумала, что, это не такая уж плохая мысль — перебраться в более теплое и тихое место…

Глава 3. На новом месте

Пробуждение далось тяжело. Было больно глотать, а голос свой я совсем не узнавала. Он напоминал клокотание крана, когда отключают воду. У меня все внутри холодело при мысли, как бы он не остался навсегда таким сиплым. Съев несколько печенек и запив их водой (мы даже не могли выпить горячего чаю, потому что кухня в «Вест Доке» открывалась в девять), я сунула в рот таблетку «Септолете».

— Готова? — спросила меня появившаяся из ванной Алена.

— Готова, — просипела я. — Не выспалась, жуть. Ты слышала, какой концерт устроила Дыбенко в три часа?

— Нет, — удивилась Алена. Она всегда моментально проваливалась в сон и спала как убитая.

Спускаясь по лестнице, я объяснила:

— Они пьяные в дым пришли. Я сквозь сон слышала, как Таня верещала: «Да пошли вы, тогда я иду спать» и еще что-то в этом роде. А потом она рыдать начала.

— Рыдать?!

— Пьяными слезами, — уточнила я.

Три велосипеда, которые были собственностью «Вест Дока», стояли за мусорными контейнерами, у гаража. Оказывается, не мы одни встали так рано: у мусорки возился Стеван, упаковывающий отходы. Стеван был единственным парнем в «Вест Доке», чье имя мы запомнили — очень уж колоритная личность. Выходец из Сербии, высокий, худой, он был весельчаком и заводилой, а в кафе состоял на неопределенной должности: работал на «горячей кухне» (то есть, за комплексом плит), вывозил мусор, выгружал продукты, которые привозили с континента… Континент здесь, на острове, называли «Мейн Ленд» — Большая земля. Здесь никто не говорил: «Он поехал в Сандаски» или «Уехал в Кливленд». Здесь говорили: «Поехал на Мейн Ленд».

Мы с Аленой вытащили два ближайших велосипеда: желтый с черным и красный, смахнули мэйфлаев и паутину, и попробовали поехать. Пока я пыталась взгромоздиться на красный велик, Алена уже обкатывала на площадке желтый. После пары неудачных попыток я констатировала: у красного велосипеда сидение высоковато. Алена была выше меня, поэтому я позвала:

— Ален! Попробуй ты этот, а я — тот.

Мы поменялись. Я проехала несколько метров на желтом и почувствовала, что вполне смогу добраться на нем до даунтауна.

— Он и мне высокий, — констатировала Алена, слезая с красного велосипеда.

Время поджимало, и я, оглянувшись по сторонам, решила:

— Попросим Стевана помочь!

Стеван сперва не понял, чего мы от него хотим. За неимением времени и нужных слов в голове, мы тыкали в несчастный «байсикл» и что-то бормотали.

Наконец я сообразила вставить слово «high» и сформулировала:

— Этот велосипед слишком высокий для Алены.

— Неудобно, — добавила подруга.

Стеван, не тратя слов понапрасну, притащил ключ и в секунду сделал сидение как нужно. Мы поблагодарили, сели на велосипеды и поехали в «Луну».

На кухне уже кипела работа — шеф-повар жарил какие-то мясные кругляши, Дэнни смешивал в блендере нечто белого цвета, все остальные тоже что-то лихорадочно делали; даже в восемь утра над «лайном» висели желтые бланки заказов. Из зала прибежала официантка Стейси, прицепила прищепкой еще два заказа.

Мы тоже без дела не остались: три мойки для «железа» были завалены кастрюлями, сковородками, терками и другими приспособлениями для готовки, на алюминиевом столе у мойки для посуды громоздилась гора тарелок и чашек. Мы с Аленой торопливо натянули перчатки и принялись за работу. Скоро ее стало столько, что мы просто не могли перевести дух. Официантки принесли три здоровенных глубоких подноса с грязными тарелками, а повара продолжали бросать в мойки противни, контейнеры и миски. От постоянного полусогнутого положения над мойкой заболела спина.

— Почему вы не моете посуду? — заорал на нас седовласый мужчина, появившись со двора, и швырнул на стол рядом с мойкой пластиковый контейнер.

— Мы моем! — отозвалась я.

— Быстрее мойте!

А завал все не утихал. К половине первого мы с Аленой были никакие.

— Девочки, отдохните, — сказала Эйприл и протянула нам по тарелке с аппетитными золотистыми тостами, — можете есть их с сиропом, — она поставила на стол два маленьких пластиковых стаканчика с надписью «Syrup».

«Брать перерыв» по-английски звучало как «have break», и мы называли эти десять минут «Хэвать брейк». Сами того не замечая, мы понемногу втягивались в американскую атмосферу и американский английский. Я поняла это, когда через несколько недель после приезда даже в разговоре между собой мы стали говорить «байсикл» вместо «велосипед», «лэптоп» вместо «ноутбук» и «хэвать фан» вместо «веселиться».

Однако на тот момент, во второй рабочий день, я приходила в отчаяние от невозможности нормально объясниться с людьми и от их быстрой речи, пересыпанной незнакомыми словами — я, лучшая ученица в группе по английскому языку, дополнительно занимающаяся