По тропинке между колодцем и сараем шел Кощей. Обнаженный по пояс, он тащил в одной руке связку чурбаков, а другой придерживал топор, закинутый обухом на широкое плечо. То ли взгляд мой помутился из-за лихорадки, то ли виной тому было солнце, бьющее в спину Кощея, но капельки пота, стекающие по его бугрящемуся сухими мышцами стану, заставили судорожно сглотнуть. Пылающее горло обожгло болью, а лицо наверняка уже не было таким белым, как прежде
