© Макеев А.В., 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Черные крылья

Глава первая

В день своего рождения на тренировочном аэродроме в тридцати километрах от Москвы полковник Лев Гуров сделал неожиданное открытие. Как оказалось, его очень сильно укачивает в небе. Когда пилот маленькой тренировочной «Сессны» предложил облететь небольшое облачко, полковник, стараясь не растерять боезапас и не показать, что его вот-вот стошнит, попросил этого не делать.

– Я уже староват для полетов, – вздохнул он, пилот кивнул, провел маневр настолько мягко, насколько это вообще было возможно.

Мария так радовалась, когда подарила Гурову свой сюрприз-подарок. Полковник тогда еще не знал, что в конверте, к которому был приклеен кокетливый бантик, и сначала подумал, что это, может быть, билеты на футбол. Или подарочная карта в спортзал, Мария давно грозилась отправить его туда на какие-то ставшие недавно модными тренажеры.

Но нет.

Полет на самолете на Тушинском аэродроме. Индивидуальный полет, когда можно будет почувствовать себя вторым пилотом. Правда, под бдительным руководством первого пилота.

И вот на следующий выходной после дня рождения они отправились на поле Тушинского аэродрома.

Увидев, что с пилотом они примерно ровесники, Гуров пошутил, что тут это, видимо, работает как с электриками. Чем старше электрик к вам придет по вызову, тем лучше. Значит, смог дожить и опыт не пропьешь.

«Як-52» выглядел так, что если он еще раз поднимется в воздух, то там же и будет достойно похоронен. Просто развалится на части. Особенно Гурова впечатлил ободранный нос самолета. Казалось, маленькое воздушное судно уже несколько раз клевало им в землю или тормозило о препятствия.

– Это для тех, кто хочет сам за штурвал, – сказал пилот, – наш вон тот. Не бойтесь, «Як» надежная машина. Как и наша «Сессна».

Лев посмотрел на небольшую, казавшуюся игрушечной серебристую «Сессну» и понял: приключение будет увлекательным. Как и обещала веселая надпись на его подарочном сертификате.

И вот теперь, сидя в самолете и глядя на поля и дороги сверху, Гуров молился, чтобы они скорее сели, потому что к такому предательству со стороны своего вестибулярного аппарата полковник был не готов. Стас Крячко, старый друг и напарник, с женой Наташей тоже приехали на аэродром, они все планировали отпраздновать день рождения полковника, так что нужно было держаться, хотя бы ради дам, которые ждали внизу.

Лев как раз успел выйти из самолета, пройти несколько метров по полю и выдохнуть. Нельзя сказать, что полковнику настолько не понравился полет. На самом деле вид сверху был очень красивым. И то, что они летят в небольшом самолете, блестящей стрекозе или, может, птичке, так близко к облакам, что их можно было потрогать рукой, кружило голову. Все это было из другой, совсем не похожей на обычную жизнь полковника, истории. Примерно так же он ощущал себя, когда ходил с Марией в театр. На классический балет или в оперу. Льву тогда начинало казаться, что все вокруг: музыка, посетители театра, портьеры, бархатные кресла, нарядные дамы, звуки оркестровой ямы перед началом, – все это происходило не с ним. Не может он днем допрашивать убийцу по делу черных риелторов, хладнокровно отправляющих своих клиентов на тот свет, а вечером слушать оперу «Царская невеста» в невероятных декорациях старой сцены Большого театра.

Может быть, именно этим и руководствовалась жена, когда выбирала подарок. Чтобы в жизни полковника стало больше событий, не похожих на его обычную рутину. Но сейчас он был очень рад, когда под ногами снова оказалась твердая земля и облака не казались настолько близкими.

Самолет Гуров покинул быстро, но при этом старался сделать вид, что все в порядке, и еще поэтому постоял рядом с ним, делая вид, что рассматривает.

– Тебя выдает цвет лица, друг, – сказал Стас.

Мария уговорила мужа сделать еще несколько фото на фоне самолета с пилотом, а потом Лев отошел в сторону, чтобы продышаться, благо обе жены сыщиков рассматривали аэродром, самолеты и все, что происходило вокруг. Кажется, они даже успели записаться на сеанс в аэротрубу.

– А что не так с моим цветом лица?

– Он зеленый. Вернее, ты сам весь зеленый, как трава вокруг, даже шея позеленела, – рассмеялся Стас.

Лев мрачно улыбнулся и понял, что забыл в кабине самолета телефон, который он выложил в специальный карман на панели, чтобы, когда самолет будет делать фигуры пилотажа, смартфон никуда не вылетел. Пилот попросил сделать это перед самым началом полета, рассказав несколько «страшных» историй о том, как мобильниками прилетало пилоту по зубам, и все в таком духе.

Потом, правда, Гуров понял, что это было излишним, потому что никаких резких фигур они, понятное дело, не делали, а пилот просто хотел немного отвлечь Льва и в самом деле страховался, чтобы телефон никуда не упал.

– Я сейчас, – Лев повернулся к самолету, от которого они уже успели отойти на приличное расстояние, и понял, что почему-то не идет, а бежит. Сработал инстинкт. Когда мозг еще не осознал, что произошло, но уже обработал входящую информацию и дал соответствующие сигналы телу. Когда Лев бежал к «Сессне», он слышал женские крики и видел, как вокруг самолета собираются люди.

– Всем назад, – машинально сказал полковник.

Подоспевший вслед за ним Крячко, быстро оценив обстановку, вызывал скорую и полицию, хотя было понятно, что скорая нужна скорее чтобы зафиксировать смерть.

Пилот, который только что предлагал Льву «облететь вон то вот облачко», лежал около своего самолета. На летном комбинезоне расплывалось кровавое пятно.

– Исаев, – очень тихо сказал пилот, полковник скорее прочитал по губам, чем услышал, что сказал мужчина. И стал окончательно мертвым.

Отвертка была воткнута в его грудь, как показалось Гурову, как-то небрежно, неправильно, опыт подсказывал, что таким ударом не убить.

Мария и Наталья подошли, когда их мужья уже взяли командование в свои руки и даже успели коротко опросить свидетелей.

Вернее, тех, кто нашел тело.

– Воздержусь от шутки о том, что тебе настолько не понравился полет, – грустно сказала расстроенная Мария. Вот уж чего она точно не хотела, так это того, чтобы приключение, которое она запланировала для мужа, превратилось в его обычное расследование.

– Все хорошо, не переживай, мне очень понравилось, это было одно из лучших приключений в моей жизни, но боюсь, что на этом сказка закончилась и начинаются будни, прости. – Гуров поцеловал жену в висок и попросил их с Натальей поехать домой.

– Да не Зайчик я. Зайчикова! Это моя фамилия, я эксперт! – послышались крики. Дарья прорывалась через толпу с боем. Кажется, ее не хотели пускать к телу, и не спасали даже форменная куртка и удостоверение, которым девушка размахивала как волшебной палочкой.

– Это действительно наш эксперт, Дарья Зайчикова, пропустите ее, – сказал Крячко, пока Гуров еще раз осматривал тело. Кажется, у него уже слишком хорошо наметан взгляд на убийства, потому что прежде, чем Даша приступила к работе, он кое-что заметил.

Края раны, рядом с отверткой, были чуть обуглены. Полковник не стал вынимать орудие преступления, но смог увидеть это, потому что ее не всадили по самую рукоятку, у убийцы просто не хватило сил. Это только в кино отверткой можно легко убить, буквально нанизав противника на нее как на шампур. На самом деле человеческое тело и прочное, и хрупкое одновременно. И пробить грудную клетку таким образом практически невозможно.

Края раны обуглены, и это было видно, даже несмотря на кровь, которая пропитала комбинезон.

Дарья аккуратно вытащила отвертку, осмотрела тело, выслушала то, что сказал ей Гуров, и кивнула:

– Да. Вы правы, судя по всему, в него стреляли в упор, подробности позже, уже в лаборатории, но отвертку воткнули специально, да, чтобы запутать нас. Или, может быть, хотели списать все на какую-нибудь… битву механиков? Дуэль пилотов?

Было видно, что Дарья немного злилась, как будто ее что-то сильно завело, и полковник Гуров точно знал что.

– Ты не зайчик, ты настоящий сторожевой бульдог, – сказал ей Лев. Может быть, не самый приятный комплимент для девушки, но приятный для эксперта, которая в самом деле ненавидела, когда кто-то, не расслышав ее фамилию, говорил «Зайчик».

Дарья приступила к работе на месте, а Крячко тронул напарника за плечо:

– Митрохин с Капой приехали.

– О, кстати, только что подумал про них, – кивнул Гуров. В самом деле, на территории аэродрома, на летном поле в сотню квадратных метров, где бродят толпы народа – техники, пилоты и желающие полетать под облаками, – найти что бы то ни было полезное не так просто. Те же следы вокруг трупа давно затоптаны…

Полиция уже оцепила аэродром, а полковник пошел встретить старых знакомых. Майор Митрохин и бельгийская овчарка Капа были широко известны в узких сыскных кругах. Капа была настолько умной собакой, насколько глуп был Митрохин. Но почему-то с псом у них получился такой удивительный рабочий союз, что многие хоть и подшучивали, что звездочки нужно давать Капе, а не Дмитрию Митрохину, но за то, как он умел понять, что хотела показать Капа, его все-таки стоило уважать. Сам майор работал в кинологической службе давно, порой казалось, что он не понимал совершенно простых вещей. Понятия не имел, что Земля вращается вокруг Солнца, не запоминал или не трудился запоминать лица людей, фамилии, даты. Зато знал всех своих подопечных по характерам и всегда готов был прийти на помощь. Сам про себя он шутил «Дурак, зато веселый», к слову, это тоже была чистая правда. Дима действительно был очень веселым.

– Мы тут уже обнюхались, и Капочка что-то нашла. Рвется показать, – сказал майор Митрохин, не обращая внимания на труп, как обычно. Такие мелочи, как и то, зачем их вызвали, его тоже мало волновали. Он знал, что все, что нужно, они сейчас узнают.

Зато волновало Капу. Овчарка осторожно обнюхала тело, подождала, пока Дарья отойдет, понюхала ее ноги, ноги всех, кто присутствовал вокруг. Безошибочно указав на тех, кто подходил к телу, а потом еще раз обнюхав убитого, коротко рыкнула и пошла к ангарам с самолетами.

– Она что-то нашла и уже несколько раз звала меня туда. Вам она тоже говорит, что убитый был в том ангаре и нужно идти туда, – перевел Митрохин то, что «говорила» людям его подопечная.

Впрочем, напарники поняли это и без перевода.

Внутри стоял только один самолет. «Як-52», близнец того старичка, про который Гуров подумал, что это будет его самолет. Только новее.

Капа подошла к нему и несколько раз коротко гавкнула.

Митрохин сказал, что она просит открыть кабину.

Удивленный сотрудник аэродрома пожал плечами и по рации вызвал еще одного пилота. Поискали ключи, минут через двадцать кабину все-таки открыли, и Капа сразу начала рычать на сиденье пилота.

Митрохин осмотрел сиденье:

– Тут что-то интересное.

– Очень даже, – вдохнул Гуров, осматривая кабину и осознавая, что теперь от этого дела главку точно не отвертеться.

Под сиденьем пилота лежала спортивная сумка, плотно набитая пачками купюр. Долларов.

– Порядка миллиона, – присвистнул Крячко, заглянув в сумку. – За такое убить могут. Легко.

– Только деньги на месте, – фыркнул Гуров. – Забрать не успели? Или…

– Или фальшак, – откликнулся напарник. – Криминалисты скажут.

– И кстати, – осторожно тряхнув сумку, добавил Гуров, – здесь навскидку миллиона два. Видишь? Пачки в стопочках, уложены аккуратненько, по десять штук. И вес, – он оторвал хранилище долларов от пола, опустил обратно, – килограммов двадцать пять примерно.

Сыщики внимательно осмотрели ангар, работая быстро и четко, как обычно, собрали все улики и отвезли в главк.

На это ушел остаток дня.

– Лев, домой, у тебя день рождения, я прослежу, чтобы всё упаковали, пронумеровали и оставили тебе в качестве торта на завтра. – Стас всеми силами попытался отправить друга домой к жене.

Но Лев почему-то еще не спешил уходить, сам пока не очень понимая, что его держит на работе.

– Маша меня убьет. Ты же не хочешь расстраивать жену тем, что вам придется взять на себя заботы по моим похоронам? – отшутился Стас, и Гуров кивнул.

На самом деле Лев пытался собрать всю информацию внутри себя. Запомнить все, что было, чтобы потом спокойно подумать. Хотя, конечно, он не подозревал, что начнет этот день с поздравлений, потом отправится в небо, полетает вокруг облака и вернется на землю – а едва справившись с тошнотой, сразу попадет в свой обычный рабочий день: убийство, расследование.

– Не самый веселый у тебя выдался день рождения, – грустно сказала Мария, когда Гуров вернулся домой. Было видно, что жена расстроилась.

– Ну почему? Это был далеко не самый плохой день рождения, – отозвался Гуров.

– А какой был самый плохой? – неожиданно спросила Маша и добавила: – Я чувствую себя немного виноватой. Ведь это была моя идея – отправить тебя полетать. А так, если бы мы поехали, например, в лес, то…

– Нашли бы там еще один труп. Шучу-шучу, не переживай, вот уж ты точно совсем ни при чем, – Гуров обнял супругу, – все хорошо. Самый плохой…

Полковник только сделал вид, что задумался, на самом деле он отлично помнил тот день, который можно было бы назвать его сам худшим днем рождения. Когда утро началось с погони. И с того, что бандит взял в заложники троих пассажиров такси. И когда уходил от погони, машина вылетела в отбойник.

Тогда погибли все, кроме преступника. Он отделался сотрясением мозга и даже попытался встать и уйти.

В тот день было все неправильно. И полковник много раз вспоминал те невеселые события. И думал о том, что тогда за один день они все поставили рекорд по количеству неправильно принятых решений. И результатом стала смерть троих людей.

Маша верно поняла мужа и, сказав, чтобы не вспоминал, сведя все в шутку, что боялась, как бы он не решил, что худший день рождения у него был сегодня, повела полковника на кухню, где был накрыт небольшой праздничный ужин.

– Знаешь, я всегда удивляюсь, как ты успеваешь приготовить такое количество блюд из всего того, что у нас лежало в холодильнике. И даже торт! Торт-то ты когда успела, мастерица моя?!

Полковник поцеловал ладонь жены.

– Внимательный ты мой, – рассмеялась Маша и показала на пакеты из ресторана, которые лежали на стуле, – тут еще три блюда и компот. Я переволновалась и заказала доставку, решив, что нам нужно снять стресс.

– Так вот в чем твой секрет, – улыбнулся Лев.

Слишком длинный день закончился спокойным вечером, когда они просто разговаривали, стоя на балконе и глядя на улицу, радуясь теплому летнему дню.

Утро началось с доклада генералу.

– Так-то я планировал дать тебе отгул, в честь праздника, не премией же тебя соблазнять, – отшутился Орлов и добавил: – Ну ладно, премию выписал, но вот выходным побаловать не смогу.

– Да я уже понял, что нашел приключения на свой день рождения.

– Формально, Лев Иванович, ты свидетель. Разделять дела не будем. И фальшак – ты, наверное, не успел еще с экспертами пересечься… Два миллиона, чтоб их, долларов в сотнях, партия более чем внушительная, и труп на вас двоих. Работать с вами будет Инна Кутузова, она у нас сейчас временно начальник управления экономической безопасности и противодействия коррупции. Барышня новенькая, ее перевели к нам из Мурманска. Работает давно, опыт огромный. Но! Кутузова глухая. Я не знаю точно, полностью или что-то слышит, вроде бы слышит громкие звуки, но при этом отлично читает по губам, разговаривает очень чисто. Оглохла она из-за ранения в одной из горячих точек. В качестве «отдыха» ее отправили поработать в полицию Мурманска, а она накрыла огромную сеть.

– С полгода назад? – припомнил Гуров. Тогда в столице частенько попадались фальшивые пятитысячные. Причем сделанные на редкость качественно – в обычном магазине никто и не обращал внимание. И уже банки, при проверке выручки, сдаваемой торговыми сетями, хватались за голову.

– Ну да. И Кутузова тогда устроила фальшивомонетчикам настоящую вендетту. Но барышня очень своеобразная.

Глухота после ранения – это в самом деле был не повод для того, чтобы человека списывали на пенсию. Гуров слышал про Кутузову, она в самом деле была уникальным специалистом. Казалось, что женщина, живя в мире относительной тишины, чувствовала вибрацию не только от звуков, но и от мыслей. Она реагировала очень быстро, всегда сдавала все экзамены по физподготовке, хорошо стреляла и уже зарекомендовала себя в главке как специалист в своем деле.

– Я ее сам немного побаиваюсь, – улыбнулся Орлов, заметив, как задумались его сыщики, – говорят, что она очень метко стреляет. Она сейчас в отъезде, в местной командировке, вернется через час и зайдет к вам.

Напарники кивнули.

– Значит, дело на нас, ну в целом хорошо, что не нужно работать с соседями. – Крячко карикатурно изобразил, как он выдыхает и вытирает пот со лба.

Управление экономической безопасности отличалось изрядной… медлительностью, хотя и продуктивностью. Все, кто там работал, подобрались по темпераменту и манере вести дело так, что пока даже Петр Николаевич много раз говорил о том, что вызывать кого-то из них к себе – это сущее наказание, потому что все время хочется поторопить коллегу. А он может только полчаса со всеми мельчайшими подробностями рассказывать, как парковался сегодня утром.

Поэтому с ними не очень любили работать. Мало кто выдерживал такую… основательность.

Инна очень отличалась от своих коллег. Она умела работать быстро. И точно так же умела быть медленной и скрупулезной. Зеркало для собеседника, она идеально подстраивалась практически под любой разговор.

Лев взял со стола личное дело убитого пилота. Самое лучшее, что сейчас он мог сделать для того, кто вчера катал его вокруг облаков, – это найти его убийцу. Как и предполагала Даша и как заметил сам Гуров, пилот был убит выстрелом в упор, который никто не расслышал из-за шума вокруг.

– Даже выстрел из пистолета с глушителем все равно сложно скрыть. Его слышно. И видно, если стоишь вблизи, – заметила Дарья. – В остальном он был даже слишком здоров. Есть шрамы от пулевых ранений, правда. Но старые.

– Как думаешь, зачем отвертка в грудь?

– Был на моей памяти такой случай, очень давно, ты был в очередной командировке, – в лабораторию царственно вплыла Матильда Давтяновна и остановилась напротив стола.

Глава лаборатории судмедэкспертов была прекрасна. Сказать по правде, иногда Гуров ее побаивался. Нрав у нее был горячий, характер тяжелый, за глаза, да и в глаза, ее многие называли Мегера Давтяновна. Она терпела это, только, по ее же словам, если «человек того стоит». Матильда Давтяновна была человеком с уникальной памятью, талантом оказываться в нужном месте в нужное время и невероятной работоспособностью. Временами казалось, что у нее в сутках не меньше тридцати часов, а может быть, даже больше.

Лев точно знал, что в прошлом Матильда работала полевым врачом и многие ветераны военных кампаний обязаны ей жизнью и здоровьем. Но про этот период своей жизни она никогда не говорила. В нескольких крупнейших больницах России ее готовы были оторвать с руками, и до сих пор многие вопросы в различных делах решались по одному ее звонку тому или иному «приятелю».

– Итак, случай был такой. Жена убила своего мужа. К нам он попал только потому, что труп был странный, его убили в ресторане в ГУМе. Ресторан был настолько дорогой, что даже если человек там просидит целый день, пока не махнет рукой сам, к нему никто не подойдет, чтобы не тревожить покой гостя. На каждом столе есть специальная кнопочка, которой можно вызвать официанта. Так вот. Убитый муж просидел там несколько часов со столовым ножом в груди. Дыра была такая, как будто нож воткнули и провернули там несколько раз. А все мы видели эти ножи, ими, даже если очень захочешь – порезаться сложно. А тут в грудную клетку воткнули. Ну и выяснили, что мужик умер от выстрела в упор. Кабинки там для ВИП-персон звуконепроницаемые тогда были. Кстати, в том ресторане после этого случая поставили камеры.

– Так нож-то зачем был? – удивился Гуров.

– Наивная жена решила так убрать все следы пулевого ранения, – с ироническим смешком ответила Матильда Давтяновна. – При этом для того, чтобы потом воткнуть в рану нож и так провернуть его, она сидела рядом с остывающим телом около часа.

– Хладнокровная барышня, – отметил Гуров.

– Да. Но тут, я думаю, дело в другом, – заметила Дарья, она отошла от стола, где стояли какие-то пробирки, и подошла обратно к телу, держа в руках ту самую отвертку, – я думаю, что убийца торопился. А Антонов – это наш убитый пилот – еще не умер. Убийца схватил то, что было под рукой, и просто воткнул в рану. Надеясь, что добьет. Так как ранение было проникающим, отвертка смяла края раны. Отсюда столько крови. Он был еще жив, когда получил свой второй, уже смертельный, удар.

– Только почему именно на летном поле? – пробормотал себе под нос Гуров.

– Слишком много народа, все куда-то бегут, что-то делают? – догадалась Даша.

Полковник хмыкнул:

– Вот именно, все куда-то бегут и чем-то заняты, – кивнул он, находя более-менее логичный ответ на поставленный им же самим вопрос. – И очередной спешащий по своим делам пилот или техник не привлечет ничьего внимания.

– А в ангаре не проще было подловить? – спросила Даша, вспоминая суетную и многолюдную территорию частного аэродрома.

– Не проще, – покачал головой Гуров. – Смотри, на входе в ангар – камеры, внутри тоже. Есть, конечно, слепые зоны, но это надо, чтобы человек в такую слепую зону вошел.

– На территории взлетной полосы тоже камеры есть, – пожала плечами криминалист.

– Есть, но по периметру. А там помнишь, какое пространство? Почти полтора километра в длину, метров сорок – ширина собственно взлетки, и вокруг еще зеленая зона, для ожидающих и гостей, пришедших посмотреть на полеты. Отследить убийцу на поле – маловероятная задача. Зато в ангаре… Как минимум можно выяснить, кто входил-выходил, кто находился в помещении в нужный промежуток времени. И работать дальше.

Гуров помолчал, собираясь с мыслями, и спросил:

– По долларам что известно?

– Пальчиков ноль, – хмыкнула Дарья. – Два миллиона, стодолларовыми купюрами. Сделаны качественно, не каждая проверка покажет, что фальшивка. Чуть-чуть отличается химический состав волокон, краски на магнитной защите, ну и там по мелочи. В ультрафиолете выдает не красный, а вишневый тон. Делали мастера. Пока больше ничего не могу сказать.

Лев кивнул, забрал заключения эксперта и пошел в кабинет. Нужно было ехать на аэродром.

Майор Кутузова, которая должна была присоединиться к ним утром, была все еще занята, так что напарники поехали вдвоем. Инна сбросила Гурову сообщение, в котором написала, что в деле, которое она ведет сейчас, возникли срочные обстоятельства, будет она через час или два.

На сегодня руководство клуба авиалюбителей отменило все заказы, тренировки шли только в ангаре, где собиралось отделение парашютного спорта. Там, как объяснила провожатая Ева с интересной фамилией Ситтер, которая встретила сыщиков у будки охраны, сейчас как раз учили складывать парашюты.

– У нас очень теплая, домашняя атмосфера. Почти как семья. Я не представляю, кому понадобилось убивать Сережу. Он был добрым, всегда помогал. Вот всегда, что бы ни случилось, ему можно было позвонить в два, в три часа ночи, первый вопрос, который он задавал: «Как тебе помочь?» И еще он был удивительным мужчиной.

Миловидная блондинка опустила глаза и тяжело вздохнула. Было видно, что ей искренне жаль убитого пилота.

– Вы говорите о нем как о близком человеке, – заметил Лев Иванович.

Ева не смутилась, пожала плечами и кивнула:

– Я была бы рада, но, увы, не во вкусе Сергея. Мы были хорошими друзьями, так-то я замужем, но это такой гостевой брак. Муж иностранец, видимся редко. Но Сергей был мне близок.

Ева вздохнула, остановилась и посмотрела сначала на Крячко, а потом на Гурова:

– Мне было очень плохо и тяжело, и именно Сережа пришел мне на помощь. Он единственный, даже мой муж так никогда не делал, кто спрашивал, ела ли я. Спала ли. Почему так мало отдыхаю. Такая забота – она трогает. Найдите его убийцу. Если вам нужна будет какая-то помощь, я весь аэродром перекопаю, но сделаю все, что нужно. То же самое касалось, кстати, денег. Если вы думаете, что его могли убить из-за них. Он никогда не жалел денег и всегда охотно давал их. Просто так.

– Ну, перекапывать, я надеюсь, ничего не придется, – улыбнулся Крячко, входя в недавно полюбившийся ему образ добродушного дядюшки-полицейского, – но информация от вас нужна.

– Какая?

– Что вы знаете о деньгах, которые были найдены под сиденьем «Яка»? Кто на нем занимается чаще всего? Это частный или ваш рабочий самолет? – Лев начал быстро задавать вопросы, а сам внимательно следил за реакцией Евы: если они там все, как она сказала вначале, – дружная семья, то она не могла ничего не слышать. Слухи распространяются очень быстро. Может быть, там вообще инструкторы повязаны. Думая об этом, Гуров понял, какой еще важный вопрос нужно задать.

– И чисто технически, Ева, сколько может пролететь такой самолет как «Як» без дозаправки?

– Четыреста шестьдесят пять километров по летно-техническим данным. Он оборудован двумя бензобаками по шестьдесят два литра каждый. Не так далеко, чтобы перевезти такой груз, – ответила Ева. – Нет, про деньги я не слышала, самолет действительно школьный. У нас нет такого, чтобы за каким-то конкретным инструктором был бы закреплен какой-то один самолет. Все работают на всех в порядке живой очереди и степени подготовленности учеников. Но я точно знаю, что недавно этот старичок ремонтировали. Самолетов, на которых мы можем покатать учеников, у нас было всего три. Две «Сессны» и «Як». А потом в начале года нам подарили второй «Як».

– Так уж и подарили? – удивился Крячко, записывая точно так же, как Гуров. Даже если они были на допросе или на выезде вдвоем, напарники всегда записывали все. Человеческий мозг и конкретно человеческая память – штука уникальная. Один запомнит одно, а второй – второе. И это могут быть разные вещи. Поэтому потом, у себя в кабинете, напарники сверяли показания, чтобы убедиться, что они ничего не пропустили. Можно было бы сказать, что они делают двойную работу, но на самом деле именно так, во время плотного обсуждения, чаще всего вспоминались детали разговора, которые вначале проходили мимо внимания.

Ева кивнула:

– Да, нас всех удивил этот подарок. Самолет подарил меценат. Он стоял у него в ангаре в Калуге. Там был какой-то небольшой частный аэродром. Вот он и отдал его нам, чтобы не гнил. А когда наши стали смотреть, выяснилось, что на «Яке» этом не летали, представляете? – с какой-то обидой сказала девушка. И в ответ на недоуменные взгляды сыщиков пояснила: – Мне кажется, что на самолетах должны летать, они же для этого и созданы. А это… как игрушка на полочке. Он стоял и пылился, скорее как музейный экспонат. Вот и решили, прежде чем отправить его в работу, провести диагностику и ремонт, чтобы потом не подвел в небе.

– И что? После того как «Як» к вам вернулся, много ли он летал? – вернул Еву с небес на землю Стас.

– Нет. В том-то все и дело, что мы собирались его взять в работу только на этой неделе. А так он просто стоял в дальнем ангаре.

– У Сергея Антонова был туда доступ? У вас вообще есть какое-то разграничение по пропускам? Чтобы пилот, допустим, не мог попасть к техникам, а у технических служб был бы закрыт доступ в ангары?

– У всех у нас был доступ, в том числе и у парашютной секции, – кивнула Ева. – Мы не запираем двери, потому что на самом деле персонала тут немного и все мы слегка… универсальны. Я тоже и техник, и секретарь, и подала документы на то, чтобы получить лицензию спортивного пилота. Конечно, я не смогу управлять большими судами, но так… в качестве хобби-инструктора, да.

– Но так-то у вас тут спорт, сопряженный с большими рисками и опасностью для жизни. Получается, что любой может войти, допустим, на склад парашютов или где они там у вас хранятся, и перерезать стропу? – заинтересовался Станислав, бросая быстрый взгляд на друга. Тот еле заметно кивнул.

– Нет, такого быть не может, потому что все парашюты мы не храним между прыжками, сложенными в рюкзаках. Они просушиваются в специальном ангаре, а потом перед прыжком все складываются под присмотром и контролем. У нас тут в самом деле очень дружеская обстановка. Все доверяют друг другу. Я не думаю, что Сергея убил кто-то из наших. Как и деньги. Любопытства ради, рубли или евро?

– Нет, доллары. И в таком количестве, что стоимость вашего «Яка» возрастает раз в пять! Кстати, вы сказали, что любой мог попасть в ангар, а ключи от самолета? В тот день, насколько я помню, ключи нашли не сразу, – сказал Гуров.

Ева поджала губы:

– Ключи висят в шкафу в дежурке, и запасные все есть у меня. Это не мы. И никто у нас. У нас в прошлом году Егоров, это второй пилот, на даче сломал забор у соседа. И тот подал на него в суд. Так мы все выкупали его. Скинулись кто сколько мог и отвезли этому соседу, только чтобы он забрал заявление. Понимаете?! Мы тут всегда друг за друга горой. И вдруг кто-то убивает Сергея. Да еще и баксы эти. А если не секрет – вы можете определить же, откуда они? В смысле, где делали? Раз их много, наверное, все это не случайно, целенаправленная работа. Ну и выяснить можно по каким-то особенностям – волокна там, химический состав бумаги. Я видела, что в кино в лабораториях так делают.

– Вот наша лаборатория сейчас как раз и определяет, – ласково, словно успокаивал разбушевавшегося ребенка, сказал Крячко.

– Я могу осторожно поспрашивать наших, не слышал ли кто о фальшивомонетчиках, – предложила Ева.

– Давайте без самодеятельности, Ева. Лучше всего вернитесь сейчас на ресепшен и, если получится, постарайтесь вспомнить, кто чаще всего бывал в этом ангаре, брал, может быть, ключи, – в общем, любую информацию.

– Подозрительная сговорчивость, ты не находишь? – тихонько спросил Крячко у Гурова, когда у них выдалась свободная минута между опросом свидетелей и повторным осмотром ангара, где стоял «Як», который опечатали. У главка не было специальной парковки для арестованных самолетов, хотя в целом «Як» был небольшим воздушным судном и, как шутили между собой напарники, его можно было бы припарковать где-нибудь в одном из внутренних дворов. Поэтому самолет решили оставить в ангаре, просто опечатали. Хотя Лев уже думал о том, что если кто-то захотел бы – то залез. К сожалению, у главка не было не только парковки для самолетов, но и своего техника, который смог бы стать консультантом в этом деле. Льву пока не хватало информации технического характера. Нужна схема этого самолета, чтобы понять, в каких еще местах могли перевозиться раньше фальшивки. Надо понять, могли ли их подложить быстро, так, чтобы никто на аэродроме не заметил.

– В принципе, спортивную сумку сунуть под сиденье проблем не составит… – проговорил Гуров.

Крячко только кивнул.

А сговорчивость сотрудников аэродрома в самом деле могла показаться немного подозрительной. Все словно сговорились и старались всеми силами помочь следствию. На напарников буквально вывалили какое-то невероятное количество свидетельств, расписаний полетов, историй из жизни Антонова. И самое интересное случилось потом, когда сыщики вернулись в главк, чувствуя головокружение от количества историй и фактов, которые они за сегодня собрали.

– Поднимитесь ко мне, оба, – скомандовал Орлов, позвонив сразу, как только Гуров и Крячко вошли в кабинет.

– Шеф, нам хоть водички попить, – отшутился полковник. На город стальной плитой упала жара, и даже в машине с кондиционером путь до родного управления был слегка… кипящим. И Лев не шутил, они с напарником в самом деле хотели спуститься за водой, потому что в кабинете она, похоже, испарилась от жары даже в бутыли, из которой обычно поливали цветы.

– Тут и попьете, – в тон своему сотруднику отозвался генерал, – если будете достаточно расторопны, то в полете вам предложат легкие закуски и прохладительные напитки.

– Начальство жаждет общения и, судя по всему, у него или интригующие новости, или еще одно убийство, – устало сказал Лев, – но нам обещали холодные напитки.

Крячко посмотрел в окно и сделал вид, что прикидывает варианты:

– Ставлю на новый труп.

Оба оказались не правы.

В кабинете Орлова сидел хорошо знакомый по недавним новостям мужчина в форме генерала МЧС.

– Коллеги, знакомьтесь, генерал МЧС по Московской области Катанов.

Гуров с Крячко переглянулись: целый генерал? Областной? А не какой-нибудь полковник или подполковник из отдела надзорной деятельности по Раменскому району? Что же такого еще в этом их «летном» деле скрывается?

Генерал-лейтенант Орлов сделал вид, что не заметил недоумения своих оперативников. Петр Николаевич представил напарников, а потом в самом деле попросил Верочку принести что-то холодненькое.

– Степан, – просто представился генерал и пожал руки обоим сыщикам, – наслышан о вашей работе и полностью спокоен за дело своего друга.

Гуров приподнял брови.

Несколько недель назад по всем новостям показывали трагические репортажи о том, как в Балтийское море, у Куршской косы, недалеко от границы упал вертолет ВМФ. Оба пилота погибли, на помощь поспешили сотрудники спасательной службы, но, к сожалению, спасти никого не удалось. Авария была признана трагической случайностью, связанной с неисправностью оборудования. Именно генерал Катанов и рассказывал об аварии перед журналистами, и его команда участвовала в поднятии вертолета и черного ящика.

– Буду краток, чтобы не отнимать у вас много времени, – сказал Катанов, кашлянув. – Сергей Антонов был не просто моим хорошим другом, но и нашим сотрудником. Он работал в коммерческой структуре.

– МЧС помогают коммерческие структуры? – не стал скрывать своего удивления Крячко.

Катанов улыбнулся уголком рта:

– Все сказанное должно остаться только в этом кабинете, но да. Не только МЧС, но и другие структуры, бывает, прибегают к помощи частников. Это вопрос времени. Например, у нас авария вертолета, я уверен, что вы слышали об этом. Так вот, нашим отрядам добираться до места, допустим, сорок минут. Но есть наши коллеги, которые получили официальную аккредитацию поисково-спасательной службы, и они рядом – дежурят на косе. И на месте будут через пятнадцать минут. Я даю такое разрешение, и работа начинается раньше. Как вы сами понимаете, если дело касается спасения жизни человека – вопрос времени ключевой. Сережа был отличным пилотом.

– Понятно. То есть и у вас он тоже работал, – кивнул Гуров.

– Не работал. Я бы сказал, что он делал это по велению сердца. Мы были хорошими приятелями. И еще один момент…

Катанов немного замялся.

– Да говори уже как есть, – кивнул Орлов так, как если бы он точно знал, о чем сейчас пойдет разговор.

Генерал кивнул, собираясь с мыслями, а напарники переглянулись. Генералы явно давно знакомы и были если не хорошими друзьями, то приятелями точно. Это становилось видно по тому, как спокойно чувствовал себя в кабинете начальника главка Катанов, как они переглядывались и общались без слов. Точно так же, как частенько делали Гуров и Крячко.

– Может быть, вам это поможет, а может быть, и нет, но Сергей, он… Я давно его знаю. Больше десяти лет. И все это время он летал. И всегда мне казалось, что он, как назло, почему-то лезет в самое пекло, словно хочет сделать что-то невозможное. Или даже, как бы это странно ни звучало – пытается что-то искупить.

– Думаете, грехи прошлого?

– Возможно. Положа руку на сердце, я в его прошлом не копался. Да и не было такого желания, если честно, – искренне проговорил Катанов. – Человек имеет право на тайны.

– Пока не занимается чем-то незаконным, – хмыкнул генерал Орлов. – Извини, перебил.

– Ничего, – отмахнулся Катанов и продолжил: – Поэтому все, что я вам говорю, – исключительно на уровне ощущений.

– И тем не менее, – задумчиво отметил Гуров, – возможно, что убийство его каким-то образом как раз с прошлым и связано. Впрочем, с этим разберемся по ходу дела, – добавил он.

– Как-то не очень вяжется с этим образом то, что он работал на коммерческом аэродроме, катал всех желающих, – заметил Крячко, откидываясь назад на спинку стула и барабаня пальцами по столешнице. – Получается же, что он мог остаться в поисково-спасательной службе? И продолжать работать на пользу общества?

– Да. Мог. Но как только Сергей садился за штурвал вертолета, в нем как будто огонь загорался.

– Что изменилось в последнее время? – проницательно спросил Лев.

– Правильные вопросы задаешь, Лев Иванович, – улыбнулся Орлов. – Год назад Антонов встретил свою невесту. Простую учительницу математики с маленьким сыном. Собирался даже жениться на ней и усыновить ее ребенка. Поэтому и пошел работать на более спокойную и менее денежную работу.

– В личном деле нет данных о его сожительнице, и странно, но никто на работе Антонова нам ничего про нее не сказал, – удивился Гуров.

– Сергей почему-то не говорил о том, что собирается жениться на ней, никому. Вот адрес, телефон. Дана ждет звонка, я заезжал к ним утром. Она будет заниматься похоронами, я помогу всем, чем смогу, – протянул листок из блокнота Катанов.

– Вы действительно настолько хорошо знакомы? – спросил Лев, глядя в глаза генералу. Сказать по правде, генерал МЧС ему нравился. Простое открытое лицо, спокойный стиль общения, впечатление надежности – мужик явно верит в свое дело и гордится им. И сейчас даже невооруженным взглядом было видно, что он искренне переживал за друга.

– Да, – просто ответил генерал Катанов и передал листок Гурову, сразу определив в нем главного в группе. – С моей стороны вам будет оказана любая помощь.

Напарники кивнули, быстро доложили о том, что удалось узнать. Практически ничего, что могло бы помочь быстро найти убийцу. Никаких врагов или конфликтов на работе.

Про фальшивые деньги генерал тоже ничего не знал и был уверен в том, что найденная сумка не имеет никакого отношения к погибшему пилоту.

– Тогда, Крячко, отрабатываешь с Кутузовой все, что есть у них сейчас по фальшивым долларам, а ты, Лев, работаешь по убийству, – распорядился генерал Орлов.

Сыщики кивнули и вышли из кабинета, попрощавшись с Катановым.

И снова неуловимая Инна дисциплинированно сообщила, что все еще на выезде по делу и обязательно присоединится к расследованию, как только вернется.

Дана, невеста убитого Антонова, жила в Тушино рядом с железнодорожной станцией. Гурову пришлось изрядно поплутать, прежде чем он нашел этот дом. Тушино – район большой и запутанный, вокруг старого кусочка города выросли новые дома, пятиэтажки уютно прячутся в тени высоток, а попасть в некоторые дворы можно только через арки домов, которые располагались в совершенно непредсказуемых местах, ну точь-в-точь дырки в сыре.

Гуров предварительно позвонил Дане и договорился с ней встретиться в кафе, рядом с ее домом, она как раз придет туда с уроков. Почему-то Лев поймал себя на том, что представлял преподавателя математики в средних классах как-то по-другому. В кафе влетела, словно ее принес ветер, девушка, сошедшая со страниц модных журналов пятидесятых годов. Летящее платье, перехваченное тонким ремешком, туфли в ретростиле. И даже прическа была чуть старомодной.

– Какая вы… удивительная.

– Не очень похожа на преподавателя, да? – улыбнулась Дана и тут же объяснила свой вид: – У нас в школе сегодня день любимой эпохи. Наш преподаватель физкультуры пришел в образе викинга, а изобразительных искусств – в старорусском сарафане. И ученикам мы тоже разрешили выбрать любимую эпоху.

Лев решил пока не задавать вопросы, а дать Дане высказаться. Послушать ее. Человек в стрессе, как и тот человек, который что-то скрывает, будет стараться машинально замаскировать свои тайны, отвлечь от какого-то вопроса, заваливая собеседника лишней информацией. И эта информация может оказаться очень полезной. Вот, например, сейчас Дана очень подробно рассказывала про своих учеников, про то, кто и какие костюмы выбрал, но всеми силами обходила тему своего сына и в каком классе он учится.

– Дана, я хотел поговорить с вами по поводу Сергея Антонова. Вы же были близки?

– Да, – неожиданно коротко ответила Дана.

– Как к нему относился ваш сын?

Девушка опустила глаза:

– Мой сын не знает про Сергея.

Полковник приподнял брови:

– Но вы же встречались не первый год? И кажется, собирались пожениться? Я слышал, что год назад он сделал вам предложение, но вы пока его не приняли.

Дана подняла глаза на Льва и кивнула:

– Да. Можете осуждать меня, как и все остальные. Мой сын находится в специнтернате. Сергей хотел познакомиться с ним, он знал, что мальчик болен. Но я пока боялась. У мальчика аутизм тяжелой формы, он живет в своем мире, и любое неверное резкое движение может нарушить его равновесие. И он бывает достаточно агрессивным. Компенсирует внутреннее волнение громкими криками. Он живет в небольшом, очень уютном интернате, где с ним работают учителя, умеющие… – Дана замялась, но потом продолжила: – Умеющие работать с такими детьми, я не справилась. Так что решила, что лучшее, что я могу сделать для ребенка, это оставить его там. И платить за него. На это уходит львиная доля моих доходов, но оно того стоит.

– А сколько лет вашему сыну?

– Восемнадцать. Будет в этом году.

Лев с удивлением посмотрел на девушку.

– Да, я выгляжу очень молодо, это генетика. На самом деле мне сорок один, – отозвалась Дана. – Я уже привыкла, что меня постоянно просят показать паспорт, и даже не спорю, все равно никто мне не верит.

Она постоянно называла сына «мальчиком», но так и не назвала его имени. Хотя Лев и так знал, что сына Даны зовут Сашей.

Она не выглядела скорбящей или расстроенной, и тему отношений с Сергеем тоже обходила. Но тут уже Лев надавил.

– Дана, а как вы познакомились с Сергеем Антоновым?

– В метро.

Обо всем, что касалось Антонова, Дана говорила очень коротко и безэмоционально. Часто так делают люди, которые привыкли загонять скорбь очень глубоко внутрь себя. Гуров видел таких людей и знал, чем это обычно кончается.

Хиросимой.

Еще вчера спокойный, дружелюбный человек буквально взрывается от какого-то очень простого действия или вопроса. И Льву нужно было лишь немного додавить. И возможно, что Дана сдастся.

Дана сломалась примерно минут через десять. Она вздохнула и сказала, что Сергей был для нее слишком хорошим. Слишком добрым, слишком заботливым. И она, что вполне по-женски логично, собиралась с ним расстаться.

– Почему? Я так понял, что у вас все было хорошо.

– Именно поэтому. Я каждый раз на его фоне чувствовала себя все хуже и хуже. Я мать, которая сдала своего ребенка. И не говорю об этом ему. Решила, что вот, ну, день рождения его будет. А потом расстанемся. Хватит. Таким, как я, лучше быть поодиночке.

Гуров посмотрел на Дану и сделал то, чего старался особо никогда не делать.

Полковник очень не любил давать советы и как-то принимать участие в чужих жизненных историях, тем более что теперь ничего нельзя было изменить. Воспитывать такого особенного ребенка тяжело, Лев понимал это. Как понимал и то, что Дана не даст себе разрешения сблизиться с кем-то.

– Дана, если вы любили Сергея, то я думаю, что вы понимаете, вряд ли он был бы рад тому, что вы во всем вините себя, – мягко сказал полковник. – И я думаю, во всяком случае из того, что я слышал от разных людей о Сергее, он был очень хорошим человеком. Считаю, что он заслуживает того, чтобы вы разрешили себе оплакивать любимого мужчину. Это первое. Второе – ваш сын родился таким не по вашей вине. И я уверен, что вы пытались. И продолжаете пытаться сделать его жизнь лучше.

Дана кивнула, поблагодарила. Лев тактично подождал, давая ей время справиться с собой, и после этого расспросил, знала ли она что-то про фальшивые доллары.

Может быть, слышала разговоры или что-то еще. Но почти вдова убитого отрицательно ответила на все вопросы о фальшивках.

Пока Гуров беседовал с Даной, Стас как раз собирался заняться следом поддельных баксов, но тут оказалось, что с ним очень хочет встретиться еще один персонаж этой истории, не генерал, просто полковник ВВС, и снова по поводу Антонова.