автордың кітабынан сөз тіркестері  Кентервильское привидение

Оскар Уайльд

Глупо требовать от меня, чтобы я не бродил по коридорам, не стонал в замочные скважины, не гремел цепями, — ведь в этом весь смысл моего существования!

— Этого я никогда никому не скажу, — сказала Виргиния серьезно. — Бедный сэр Симон! Я обязана ему, — он показал мне, что такое жизнь и что такое смерть, и как любовь и чистая молитва сильнее жизни и смерти.

— Это сад смерти! — прошептала она.

— Да, это смерть. Как отрадно было бы лежать в темной мягкой земле, не знать ни завтра, ни сегодня, слушать тишину. Вы можете помочь мне, вы можете открыть мне двери смерти.

Виргиния задрожала, ужас пронизал ее.

— Что это значит, я не понимаю, — сказала она.

— Это значит, что вы должны плакать о моих грехах, так как у меня нет слез; вы должны помолиться за мою душу, так как у меня нет веры. Вы такая добрая и кроткая, и вашу молитву услышит ангел смерти и сжалится надо мной. Вы увидите невиданных чудовищ, услышите неслыханные ужасы, но с вами ничего не случится: ад бессилен перед невинным ребенком.

Старая Англия так густо населена, что для всех не хватает даже приличной погоды.

я дух, — сказал он. — Глупо требовать от меня, чтобы я не бродил по коридорам, не стонал в замочные скважины, не гремел цепями, — ведь в этом весь смысл моего существования!

В продолжение трехсот лет потешалось оно над обитателями замка: одних сводило с ума, другие падали мертвыми или оставались неизлечимо больными.

И вдруг являются эти отвратительные американцы, угощают его какой-то мазью и пускают ему в голову подушки!

— Все драгоценности принадлежат фамилии Кэнтервиллей, а потому прошу вас, сэр, как представителя рода, взять эти драгоценности с собою и считать их вашею собственностью. Дочь моя еще ребенок и не интересуется роскошью.

я была у духа. Он умер, ты должен видеть его. При жизни он делал много зла, но перед смертью раскаялся. Вот эту шкатулку с драгоценностями он мне подарил.

Все смотрели на нее с удивлением, но она говорила так твердо и уверенно, потом обернулась и повела всех через отверстие в обшивке по узкому тайному коридору. Вашингтон свечою освещал путь.

Они дошли до тяжелой дубовой двери. Виргиния дотронулась до нее; она слетела с ржавых петель, и они очутились в маленькой полутемной комнатке с решетчатым окном. В стену было ввинчено железное кольцо, и к нему прикован скелет.

Виргиния опустилась на колени перед скелетом, сложила руки и тихо стала молиться.

Все общество молчало: тут была какая-то тайна, которую никто не мог отгадать.

Один из близнецов посмотрел в окно и громко закричал:

— Смотрите, старое миндальное дерево, давно высохшее, зацвело!

— Господь простил его, — сказала Виргиния, поднимаясь с колен, и лицо ее засияло радостью.

Через четыре дня траурный поезд двинулся из замка Кэнтервилль.

Похороны были самые пышные.

Лорд Кэнтервилль, ближайший родственник покойного лорда Симона, прибыл на погребение. Вся семья Отисов провожала покойного. Слуги с горящими факелами шли за гробом, который везли восемь вороных лошадей, украшенных огромными султанами из страусовых перьев.

— Но где же ты была, дитя мое? — воскликнул отец. — Мы с Сесилем изъездили всю страну, ища тебя, а мать твоя чуть не умерла от горя.

Дух с удивлением посмотрел на маленькую фигурку, которая так смело заговорила с ним.

— Но я дух, — сказал он. — Глупо требовать от меня, чтобы я не бродил по коридорам, не стонал в замочные скважины, не гремел цепями, — ведь в этом весь смысл моего существования!

— Вздор! — возразила Виргиния, — в этом не может быть смысл существования, вы дурной, злой человек, вы убили вашу супругу.

— Это дело семейное и никого не касается. Жена моя была некрасива, ни разу прилично не накрахмалила мне манжет и ничего не понимала в кухне.

— Лишать кого-нибудь жизни большой грех, — серьезно сказала Виргиния.

— Однако ваши братья тоже поступают непорядочно, заставляя меня умирать с голоду.

— Ах, господин дух… т. е. я хотела сказать, сэр Симон, вы голодны? У меня с собой бутерброды, пожалуйста, берите, сколько хотите.

— Нет, благодарю, я теперь ничего не ем. Но все же это очень любезно с вашей стороны; вообще вы, кажется, симпатичнее всех ваших родных, которые так грубы, не воспитаны, нечестны!

— Замолчите! — крикнула Виргиния, топнув ножкой. Это вы грубый, невоспитанный дух, а что касается честности, то лучше молчите, я прекрасно знаю, кто взял из моего ящика все мои краски, чтобы разрисовывать это нелепое пятно в библиотеке! Сначала вы забрали всю красную и даже розовую краску, а потом добрались и до желтой, и теперь у меня осталась одна только белая, и я не могу рисовать. Я вас ни словом не выдала, хотя страшно сердилась. И правда, все это очень смешно: где вы видели зеленые пятна крови?