сирень расцвела вместе с сердцем.
до цветения сирени нельзя с уверенностью сказать, что сердце в груди человека бьется полноценно, и плевать, что говорит кардиограмма.
сирень! цветет! дождалась!
уничтожая их, мы уничтожаем когда-то случившиеся секунды нашей жизни из своей головы. воспоминания всегда трудно удалять, когда о них есть напоминания. проще нажать «delete»[2] на клавиатуре, и процесс запустится сам собой.
мы одержимы воспоминаниями. мы просто-напросто боимся забыть, просто не удержать в памяти. не удержать в памяти улыбку любимого человека, прекрасный закат, моменты на двоих. не удержать в памяти счастье. ведь мы редко фотографируем и фотографируемся, когда мы в отчаянии, правильно? чаще всего, это ужасное чувство запоминается и без запечатления его на пленку. счастье же, напротив, мимолетно и хрупко, мы и сами зачастую не осознаем, когда мы счастливы, и поэтому мы почти на физическом, интуитивном уровне стараемся заморозить это ощущение, законсервировать его, как малиновое варенье на зиму, чтобы потом воскрешать в памяти и «цепочно» заражаться им через изображения. как теперь просто объяснить тот факт, почему же нам так тяжело удалять и сжигать фотокарточки.
«ничто не бывает вечным». кому это знать лучше, чем тебе?
мы одержимы моментами, которые нам хочется запомнить, пометить красным маркером в нашей голове и сказать «не забывай». поэтому мы делаем десятки, сотни, тысячи снимков
Она и стала самим штормом. Перевоплотилась в него и жила им.
Так уж получилось, что она навсегда и навечно полюбила море,
Возможно, я лгу, возможно, нет
