Опять зима по городу скользит

Туманово и северостолично.

На кухне в коммуналке чай клубничный,

Орущая без повода жиличка,

И ничего из спрятанного, личного.

А за окном в туманах и грязи

Бежит Она — легка и симпатична.

Весь этот воздух — влажный и больной,

Пропитанный безверьем и простудой,

И тот, кто в тишине зовёт женой,

И та жиличка — рыжая паскуда.

Лишь томный плен прокуренных ночей

У серого, как Вечность, парапета,

Потёртый том шекспировских сонетов,

Обрывок театрального билета —

Набор Её сокровищ. Кто ты? Где ты?

Как хорошо и просто быть ничьей

В том городе, где не бывает лета.

Здесь было детство. Тихий старый дом

Врос в землю, зацепившись там корнями

За прошлое. Ещё блестит огнями

Подслеповатых окон глубина,

И только в горьких снах встречает он

Того, в кого когда-то был влюблён…

Вздыхает лес. У речки на лугу

Ещё звенит вчерашний смех ребячий.

О детстве. Зная — не вернуть назад

Тот дом, и лес, и луг, и те глаза,

В которых спрятан целый добрый мир

Историй деревенских, игр беспечных,

Ковёр грибов и ягод бесконечен,

Где путается лисий лёгкий след,

Где детство было, но…

Где детства нет…

А я люблю каштанов кругляши

Катать в ладонях. Загадав желанье,

В Неву пускать каштановых посланий

Кораблики. И думать, как в тиши

Вдоль невских берегов плывут куда-то

Без адреса доставки и без даты

Надежды детской маленькой души.

Каштановая радость бытия —

Она в цвет глаз любимых. Виски в кофе.

Шанс на спасенье в зимней катастрофе,

Когда все чувства вдребезги. А я

В ладонях спрячу кругляшок каштана,

На набережной под ветрами встану

И примет веру в завтра полынья.

Интеллигентные старушки

В интеллигентных длинных платьях

Читают томные стихи

Под чувственную вязь Шопена.

Где ваши томные объятья?

Заварен чай, дымят ватрушки.

Интеллигентно гаснет вечер

За древней, как старушки шторой,

Глаза слепые, как слезинки,

Уже давно не видят снов.

Старушки чувствуют, что скоро

Задует время их, как свечи…

Сегодня был обычный серый день —

Туманы обнимали мрачный Питер,

Из шкафа появился старый свитер,

А муж сказал: «раз ветер, быть беде»,

Мурашки разбегались по воде,

И вдоль Невы с мигалкой ехал лидер.

Работа, бутерброды на обед,

Над крышами в окошке Исаакий,

Не зная, что в туманном полумраке

Давно простыл изящной ножки след,

Лишь аромат духов ещё плывёт

За голубым плащом Прекрасной Дамы,

Да из капеллы долетают гаммы,

Да рыжий кот из лужи небо пьёт.

Обычный день. Опять в глазах тоска,

В страницах книги лепесток ромашки —

Когда-то было с ним и в ад не страшно…

Дрожит и обрывается строка,

Вдыхают темноту многоэтажки,

И медью тянет ночь издалека.