Арамис же, хотя со стороны и могло показаться, что у него нет никаких тайн, на самом деле был ими полон. Он редко отвечал на вопросы, которые ему задавали относительно других, и всячески избегал вопросов о себе самом.
Арамис вынул письмо из кармана, трое друзей пододвинулись к нему ближе, а слуги снова сгруппировались около бутыли. – Вы прочитали только одну или две строчки, – начал д’Артаньян, – так уж начните сначала.
Господин де Труавиль, как звали его в Гаскони, или де Тревиль, как он сам стал называть себя в Париже, начал действительно как д’Артаньян, то есть без единого су, но с запасом смелости, ума и находчивости.
Писцы, почуявшие, как кажется, в доме непривычные для них ароматы, на этот раз выказали пунктуальную аккуратность и держали в руке по табуретке, готовые тотчас же сесть. Видно было, как их челюсти заранее пришли в движение с самыми пугающими намерениями.
Он говорил правду, утверждая, что готов был идти на край света искать её. Но земля – шар, у неё нет края, а потому он и не знал, в какую сторону отправиться.
