Оглавление

___________________________________________________________________

Разумеется, поэтическое творчество АС может нравиться и не нравиться, как творчество каждого поэта с лица необщим выраженьем. А он вслед за Мандельштамом в своих стихах будто усмехается: «Я извиняюсь, но в глубине ничуть не изменяюсь». Но вот чего не отнять у поэта АС, так это культуры. Культуры мышления, восприятия прошлого и настоящего, языковой культуры в целом и поэтической культуры как некой константы профессионализма; культуры как знания его багажа, а он велик; культуры отношения к читателю, порой авансом… Культуры как несущей конструкции всего поэтического здания с вывеской СУТОЦКИЙ.

У него не найти стихов на злобу дня, на потребу, тем более с признаками конъюнктурности. И тем не менее можно почти безошибочно узнать, о каком времени и о каких событиях речь — по стремлению разобраться в происходящем, понять, есть ли надежда на благоприятный исход, на избавление от груза того, что от него не зависит, но не отпускает ежеминутно, загружая и без того непростую жизнь. Ибо он дышит своими стихами в онлайне — почти никогда ровно, часто учащённо — российская жизнь насыщена. Его поэтическая социальность не публицистична в традиционном понимании. Он глубоко копает в отношении к действительно-сти, потому и личностные открытия его не всегда радуют: кто умножает познания, умножает скорбь. Поэт по серьёзному, по-ахматовски со своим народом, со страной.

Впасть в неслыханную простоту — не про него. Пока он в пути от простого к сложному. В процессе стихосложения, в экспериментах со словом. Экспериментатор он не рассудочный, и слова для него не детали конструктора. Вербальная искушённость, некоторая усложнённость словоприменения — не самоцель, не оригинальничанье, а скорее стремление приблизиться к точке Абсолюта — при полном понимании невозможности затеянного когда-то в самом начале творческого пути. АС явно доставляет удовольствие погружение в творческий процесс, состояние поиска, пусть даже не венчающегося открытием. А результат… как Бог даст. Поэтический перфекционизм АС питается любовью. Любовью к поэзии как таковой, к поэтам хорошим и разным, радостью собственной причастности к «свету родного слова».

Его неологизмы легки для восприятия и всякий раз удивительно уместны. В них опять же не столько стихотворных технологий как таковых, сколько желания приблизить читателя к тому, что открывается автором — в большом и малом, вечном и сиюминутном.

Вероятно, нужно быть большим знатоком творчества многих и многих избранников/представителей/… поэтического ремесла, чтобы пытаться в их многочисленном ряду идентифицировать АС. И при этом все равно есть риск так и не обнаружить уподоблений того, как пишет наш покорный, слуга, с поэзией других широко и мало известных поэтов всех времён и народов. Перед нами поэтический Кот, который гуляет сам по себе. Как тут не вспомнить сентенцию пастернаковского Николая Николаевича из Доктора Живаго: «Принадлежность к типу есть конец человека, его осуждение. Если его не подо что подвести, если он не показателен, половина требующегося от него налицо. Он свободен от себя, крупица бессмертия достигнута им.»

Социолог, политолог — Галина Соколова

ПОДЗЕМНЫЕ ВСТРЕЧИ

Людей глотали сонные вагоны

Беззубым ртом, засасывая внутрь,

И там, внутри, светясь, как эпигоны,

Робе́ли люди, трусили взглянуть

В глаза своих попутчиков. Так что же,

Выходит, я такой же, как они?.. —

Опустошён, духовно обезвожен,

Открыв январь отсутствием весны…

Не́т утешенья. Двадцать первым веком

Несётся мяч, а на пути — стена…

Так в чём он смысл жизни человека?..

Уносят в джунгли тайну племена.

«Давай закурим, мученик Винченцо,

А внук был с мамой, тихий и спокойный…

Катаясь друг за другом целый час,

Я был в погоне той раба покорней,

Как большинство, таким же становясь.

И вот он ты. «Внучок мой умноглазый,

Добрейший Марк, не странно ли, скажи,

Что за полгода грусти ненапрасной

Мы под землё́й обнялись — две души?..

ТОПЬ

Ты сам забрался в эту топь,

Кормя органику соблазном,

Понять бы вам, что — в тупике вы!..

Само невежество, само

Незнанье — вы, пажи зеркал,

Почти отсутствие и… плесень…

О, как тошнит от ваших песен!..

Не та стезя, не тот накал…

Томясь, подобно мертвецам,

В глухонемых бетонных склепах,

Умом обманутые, слепо

Ещё берётесь порицать,

Учить блуждать, преподавать

С холмов, трибун и мавзолеев,

В ИСХОДЕ ДОЛГОЙ НЕЛЮБВИ

И вот исход — расстались други.

Нашёл размен им тот же дом.

Торчит в окне старик в недуге,

Глядя на бабушку в пальто.

МОЛОДЫЕ ХУДОЖНИКИ

Запутав себя в проекциях

Внутреннего бунтарства,

Художники верят в инъекцию

Губительного лекарства.

Оттенки размылись, а формы

Приняли прежний облик.

Не выведенными остались

Одни лишь татуировки.

Да, боль не заглушишь бромом.

Остыньте: эстетский топлес,

По правде сказать — подстава,

Горячая стометровка…

А пирсинг из брови в ноздри,

А волосы сбриты и снова…

До плеч. Вы заметили?.. Просто

Мы, люди, не знаем иного

Телесного оформленья.

И прёт изнутри наружу

Протестом пружинное мненье,

Вулкана гремя не хуже,

Пробив тесноту стесненья.

Период аффектной идеи

Кончается полным штилем.

В глубинах гуляют тайны…

Снежинками падают ноты…

За синими окнам — тени,

Костюмы в классическом стиле…

НАЗОЙЛИВЫМ ДО СЛАВЫ

Плоты утонут, ил добавит порчи…

Но вы пишите, плоские умы,

С сорнячной плодовитостью на почве

Неплодовитых гениев восьми.

Зачем? А просто так, для интереса,

Чтоб жизнь свою конфетно отскучать,

Чтоб лестные изысканные бесы

Могли вас, бесталанных, привечать;

Чернильно-измождённых, многословных,

Косноязычных до сухой кости,

Расплывшихся в регалиях условных,

Что куплены за… «господи прости».

Открыть бутылку с горя и напиться,

Коль стану я таким говоруном!..

Прочувствуйте, не стоит торопиться…

Но прёт, и прёт, и прёт из вас дерьмо…

Умерьтесь, наконец, облейтесь хладом…

Но вы опять берётесь за перо,

Упорно демонстрируя, как надо

Писать стихи… прямёхонько в ведро…

О нет, не ждёт меня изданий глянец,

Что посвящён хрустящим кошелькам.

Не той купюры, видимо, талантец…

Не так пуста, наверное, строка.

И мне смешно. Мне как-то не по нраву

Пред дверью шефа коврик отирать…

И, вам предоставляя это право,

Я ухожу в сторонку отдыхать.

Я рад за вас, шныряющие всюду,

За ваш улёт и по́лочность томов…