Какие же это патриоты? – пожал плечами Гэндзи. – Просто к-крикуны. Законный повод подрать глотку, не более. Истинный патриотизм, как и истинная любовь, никогда о себе не кричит.
То же с актом любви: всё предшествующее ему настолько пленительно, что можно извинить бессмысленность и постыдность самого действия, благо длится оно недолго.
Вообще у меня складывается впечатление, что «восторги сладострастья», о которых с многозначительной туманностью поминают русские авторы, и les plaisirs de la chair [4], которые с куда большей детальностью описывает современная французская литература, – еще одна выдумка, изобретенная человечеством, чтобы романтизировать тягостную обязанность продолжения рода.
«Сейчас все ведут дневник, всем хочется казаться значительнее, чем они есть на самом деле, а еще больше хочется победить умирание и остаться жить после смерти – хотя бы в виде тетрадки в сафья – новом переплете.
