жизнь полна красок, в ней есть дружба, и раны горя и беспокойства постепенно затягиваются, уступая место надежде. Без тени сомнения, это был худший год в моей жизни, но он также изменил ее, и не все было таким уж мрачным
Пока мне оставалось в районе двадцати, все было не так уж плохо, но проснуться в свой тридцатый день рождения в комнате, где я выросла... Гордиться тут нечем.
Тридцать один год он говорил: «Что ж, солнышко, по крайней мере, ты очень старалась», — даже когда мы оба знали, что я совсем не старалась, о чем бы в тот момент ни шла речь.