Часто отдельные костюмы стимулируют изменения более широкого культурного и социального плана. Связи между ними, несводимые к какой-либо замкнутой системе идей, позволяют осмыслить и оценить работу современников, где переплетаются отголоски различных эпох и местностей, знакомые сюжеты далекого прошлого, настоящее и — иногда — предчувствие будущего.
Костюмы для четырех «современных» пьес Уайльда создавали выдающиеся модельеры. Благодаря этому критика общества драматургом казалась зрителям, завороженно наблюдавшим за самими собой, не только приемлемой, но и увлекательной.
В эпоху, когда владельцы театров не могли удержаться от соблазна поручить изготовление костюмов для четырех актов пьесы четырем модным домам, Джордж Бернард Шоу высмеивал превращение театра в товар широкого потребления.
В начале XX века как в Западной Европе, так и в России появились «новые» типы сценических пространств. Благодаря переосмыслению идеи сценического пространства и развитию сценографии как театральной практики изменилось и восприятие костюма. Он стал важной частью нового искусства сценографии: раскрывался в динамике нового пространства и дополнял ее.
Костюмы главной героини и других марсиан в фильме словно вырастали из самих декораций: уровней, наклонов, переходов, плоскостей, по которым непрерывно двигались их фигуры. Возникла единая концепция, разворачивавшаяся как событие: «новое» трехмерное пространство излучало визуальное, тактильное, человеческое присутствие.
В умелых руках подобная абстракция, определяющая связь костюма и тела, может достигать вершин красоты, юмора и человеческой эмпатии, но может оказаться и опасным приемом, порождающим лишенные человечности образы.
