Москва
МИФ
2024

ИНФОРМАЦИЯ
ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА

Цимеринг, Арина

Как поймать монстра. Круг первый / Арина Ци­меринг. — Москва : МИФ, 2024. — (Red Violet. Темные миры).

ISBN 978-5-00214-235-4

Есть кое-что, о чем вы не должны знать: наш мир полон монстров. Призраки, демоны, гули, нечисть всех мастей — все они рядом, хотя вы о них даже не догадываетесь.

Джемма Роген зарабатывает на жизнь, охотясь на этих монстров. И, когда в Ирландии пропадают двое других охотников, группа Джеммы отправляется на их поиски. Она приезжает в захолустный городок, в котором пропавших видели в последний раз. Чаща векового леса и туманные холмы надежно прячут свои секреты, и даже опытным охотникам на нечисть придется использовать весь свой арсенал, чтобы понять, с чем они столкнулись.

Мы изучили монстров. Научились распознавать их и выслеживать. Нашли способы с ними бороться и уничтожать.

Но что, если однажды мы встретим то, что не поддается пониманию? Встретим то, с чем невозможно бороться?

Встретим то, что не способны уничтожить?

 

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

 

ОГЛАВЛЕНИЕ

КРУГ ПЕРВЫЙ

ДОЛБАНАЯ ИРЛАНДИЯ

Не ходи на шум из подвала, не отвечай тишине в телефонной трубке, не спрашивай «кто там», если слышишь детский смех в коридоре, и уж, конечно, не опускай ноги с кровати, когда ночью кто-то зовет тебя по имени.

Мамочкина холодная рука легла на плечо? Это не мамочка.

Если тебе кажется, что иногда твое отражение в зеркале движется без тебя — гугли номер экзорциста, а не офтальмолога.

Не призывай демонов. Поверь на слово: тебе не понравятся последствия. Скажи твердое «никогда!» Малому Ключу Соломона.

Твой выбор — кроссовки, а не туфли от Джимми Чу, ведь если что-то гонится за тобой по лесу, бежать придется очень быстро… Только если это не вендиго, помни: они всегда быстрее тебя.

Твои друзья думают, что фишка с «Кровавая Мэри, приди!» — хорошая идея для вечеринки? К черту таких друзей и такие вечеринки.

Доска Уиджи — нет, сразу нет. Не спрашивай, просто заруби на носу: никакой хреновой доски Уиджи.

И запомни: железо и соль — против призраков, святая вода и серебро — против тварей из плоти и крови, особенно зубастых и капающих слюной. Но имей в виду: как минимум сорок семь видов носят человеческую личину. Амулеты и обереги — от сглазов доморощенных колдунов в возрасте от тринадцати до похоронного отпевания. Нечисть жрет всех подряд, но только люди настолько мелочны, чтобы проклясть соседа за занятое место на парковке.

Умей использовать любые подручные средства — от набора для рукоделия до полировальной шлифмашинки.

Удостоверься, что в твоей сумке всегда есть место для пистолета, трех обойм и карабина «ремингтон» тридцатого калибра.

И конечно, если едешь в другую страну, проверь чертов прогноз погоды — и убедись, что, помимо набора против нечисти всех мастей, не забыла взять с собой треклятый зонт.

 

Дождь с новой силой швырнул пригоршню воды Джемме в лицо.

Впрочем, она даже внимания не обратила — нельзя намокнуть еще сильнее, если ты уже насквозь мокрый, — и, приставив ладонь к глазам, прищурилась сквозь очки на раскинувшийся внизу городишко. Аккуратные каменные домики, симпатичные синие крыши, узкие улочки, даже пара остроконечных башенок — да уж, европейское захолустье не чета американскому. С высоты холма казалось, что кто-то просто взял и перерисовал это местечко из детской книжки, которая начинается с «Однажды, давным-давно…».

— Дракона не хватает, — авторитетно заявил Кэл, поправляя солнцезащитные очки, по которым стекали капли дождя. Очки, броская джинсовка с огромной надписью SUNSHINE, ярко-синие спортивные штаны, калифорнийский загар — не было человека, более не­уместно выглядящего посреди дождливой ирландской слякоти, чем Кэл.

Джемма пихнула его локтем:

— С каких пор ты стал экспертом по драконам?

— Детка. Детка! Посмотри во-он туда. Если в тамошнем подземелье не сидит на цепи дракон, то я ничего в жизни не секу.

— Ты ничего в жизни не сечешь, — любезно подсказал Доу и прошел мимо, волоча за собой сумку. Джемма смерила его тощую спину в травянисто-зеленом брезентовом дождевике неприязненным взглядом и похлопала Кэла по плечу. Говорить Кэлу, что он в чем-то не сечет, — это ведь как ребенка по ребрам ногами отпинать. Вот урод.

Серое небо выплюнуло очередную порцию ливня. Водяной поток пополз по очкам Кэла, но тот только поправил их, оптимистичный и невозмутимый. Джемма же пониже натянула капюшон, в последний раз оглянулась на проселочную дорогу, будто прощаясь с возможностью повернуть обратно. А затем двинулась вперед: навстречу бушующему дождю, городку, сошедшему со страниц сказок, и спине мудака Доу.

Норман открыл им дверь номера полностью сухой, в уютном — и, несомненно, теплом — вязаном джемпере на пуговицах, гостиничных тапках и с кружкой дымящегося кофе.

Джемма тут же его возненавидела.

Норман фыркнул:

— Кошмар, ну и видок. Фу, Джемайма, даже не думай, ты зальешь весь кове…

— Пошел к черту, — мрачно заявила Джемма, вваливаясь в комнату и затаскивая за собой сочившуюся дождем спортивную сумку. — Ты отлеживать жопу в отеле приехал? Иди работай. Дай мне свой кофе. Долбаная ирландская погода. Долбаная Ирландия.

— Чего ты такая злобная?

— Злобная? Мы летели в Лондон пятнадцать часов, и это не считая целых суток во Франкфурте из-за задержки рейса! Из Хитроу — еще два часа до Дублина, оттуда, твою мать, на поезде до Лимерика, а потом еще пять часов добирались в эту глушь на автобусе из города, название которого я даже не выговорю! Уровень моей доброты падал с каждым часом, затраченным на дорогу.

— А у меня отнялись руки, — всеобъемлюще груст­ным голосом возвестил Кэл, и Норман, спохватившись, тут же втянул его поглубже в номер.

Доу ничего не сказал — ни тебе «Привет», ни «Рад познакомиться», ни «Я придурок, а тебя как зовут?» — и двинулся внутрь комнаты, толкнув Джемму плечом. С плаща текло, но снимать его он не собирался — вычислил местоположение ванной и демонстративно захлопнул за собой дверь.

— Это тот самый? — как только зашумела вода, тихо спросил Норман, заинтригованно оглядываясь на дверь ванной. Джемма судорожно скрестила руки «не-не-не-не, заткнись, твою мать, Норман», но тот не внял намеку. — Который, ну?..

Сквозь шум воды из ванной донеслось до омерзения вежливое:

— Я тот самый с очень тонким слухом. Будем знакомы, агент Эшли.

Норман выглядел пристыженным, и Джемма хотела выкрикнуть что-нибудь козлу назло, вроде: «Агент Эшли не рад знакомству», но Кэл, видимо, решил, что начинать надо все-таки за здравие, а не за упокой.

— Вы оба отличные парни, вы поладите, — нарочито громко сказал он, с натугой стаскивая с себя промокшую джинсовку. — Блин, помоги это снять, я ща помру.

Норман послушно отставил чашку — Джемма ее немедленно схватила, одновременно стягивая мысками трупы кроссовок, — и принялся стаскивать тесную куртку с мускулистых плеч Кэла.

— Кстати, — пыхтя от напряжения, начал Норман, когда джинсовая ткань застряла на бицепсе, — тучи, затяжные туманы и круглосуточные ливни — на кой черт вам обоим солнцезащитные очки, бога ради?

— Это стиль! — раздалось хоровое возмущение в ответ.

Собраться вместе на крошечной кухне им удалось только минут через двадцать: Доу торчал в ванной, пока Кэл радостно не объявил, что если тот не откроет дверь прямо сейчас, то ему — Кэлу — ссать придется Доу на сумку. Доу выплыл, раскрасневшийся от горячей воды, уселся на стул — прямо под табличку «Уважаемые гости, пожалуйста, воздержитесь от курения» — и сразу вытащил сигареты.

Джемма сидела тут же, с полотенцем на шее, закинув ногу на ногу, и уминала из лотка что-то, что притворялось лазаньей по-неаполитански. Конечно, притворяться едой у этой дряни выходило так себе, но Джемма была голодна и непривередлива. Однажды она четыре дня питалась только китайской едой навынос из ресторанчика, в котором считали, что разбивать в лапшу яйца вместе с осколками скорлупы — это обалденная идея.

Лжелазанья сделала Джемму менее сердитой, но не менее уставшей. Ей никогда не нравились маленькие городки, а Ирландия — это унылое царство полей, проселочных дорог и осенних холодных дождей — так и вообще с самого начала дала понять, что конкретно ее маленькие городки встанут конкретно Джемме костью поперек горла. Не говоря уже о том, что от влажности ее волосы всегда превращались в экстравагантную пародию на картины Пикассо, если бы его стиль назывался не кубизм, а кругизм.

Кэл, сменив промокшие вещи на толстовку с пикачу и джинсы, плюхнулся на соседний стул. Напротив сел Норман, доставая из-под ноутбука на столе какие-то бумажки. По его круглым очкам скользнуло отражение знакомого интерфейса базы данных, когда он, глядя в монитор, пробормотал:

— Если мы начнем, не дожидаясь, пока Джемма доест…

— Если это все, что ты успел нарыть, то тебя я тоже съем, — заявила Джемма, отставляя пустую пластмассовую коробку, и вытерла ладони о джинсы Кэла.

Норман закатил глаза:

— Это все, что я успел нарыть. Попробовала бы сама найти что-нибудь в месте, где две камеры на весь округ.

— Ты тут двое суток торчишь!

— Мне сказали не высовываться. — Норман скрестил руки на груди. — Я и не высовывался. Тебе что, нужен второй пропавший аналитик?

— Дорогуша, ну что бы с тобой могло случиться? — махнула рукой Джемма, и Кэл с Норманом смешливо переглянулись. Вполне вероятно, их переглядки относились к тому, что в аэропорту она записала «дорогуше» три голосовых сообщения с общим смыслом «Никому не открывай, пока я не постучу трижды через один», но Джемма собиралась это игнорировать. — Ты ж никому не интересен. Вот то ли дело я…

— Это Купер? — прервал их Доу, разглядывая фотографии, которые взял со стола.

Норман кивнул:

— Да. Это он. И это единственные фото, сделанные в Кэрсиноре, которые я смог достать. Я серьезно, этот городок пропустил изобретение камер уличного наблюдения.

Джемма, потянувшись через стол, выцепила фотки у Доу из пальцев:

— А ну, дай-ка сюда.

Снимки были сделаны камерой над банкоматом: черно-белые, сильно сверху вниз и довольно мутные. Парень на фото снимал деньги; похоже, высокий, но чересчур худой, на вкус Джеммы. Серое приталенное пальто, шарф парижским узлом, — модник, значит? — кажется, брюки. Джемма бегло ознакомилась с делом во время перелета, но ее больше интересовал конечный пункт их назначения, чем умудрившиеся во что-то вляпаться коллеги.

— Вот профайл. — Норман развернул к ней ноутбук.

На цветной фотке анфас у Купера оказались унылое длинное лицо, темные волосы, чопорно поджатые губы и строгий взгляд. Джемме нравилось делить мужчин на две простые категории: тех, кого бы она позвала на свидание, и всех остальных. В общем, у Купера не было ни малейшего шанса. Не говоря уже о том, что из-за него ей пришлось перелететь два континента, оказавшись запертой с Доу на соседних креслах на высоте двадцати тысяч футов над Тихим океаном. «Прости, мальчик, — подумала она, пролистав пару фотографий, — это были длинные десять часов. Твой рейтинг теперь ниже некуда».

Лениво щелкнув языком, Джемма без особой охоты приступила к чтению:

— Теодор Купер, Бостон, Массачусетс, девяносто восьмой… Так, подожди, это полных двадцать четыре? — Джемма принялась загибать пальцы. — Молоденький! Восточный офис, ага, статистика дел, а где личная инфа?.. Рост шесть футов и три дюйма! — С выражением лица «что ж, неплохо» Джемма показала большой палец. — Люблю мужчин выше себя… — Она пробежалась глазами по досье, а затем присвистнула: — Да он протеже Джедая!

Кэл с интересом заглянул ей через плечо, Доу, услышав имя, повернул голову.

— И это еще не все. — После строчки о Джедае Джемма соизволила вчитаться в биографию Купера внимательнее. — Обучение прошел за полтора года, высокие показатели закрытых дел… Был в группе, которая разбиралась с инцидентом в Вермонте… Рекомендован к повышению до агента третьего класса.

Кэл оценил:

— Смотри-ка, а у нас тут восходящая звезда!

— Ты ведь получила свой третий класс примерно в этом же возрасте? — с любопытством поинтересовался Норман. — Я слышал, тебя тоже рано назначили.

— Он ее переплюнул, — с удовольствием сказал Доу. Ой, да завали ты. — Обогнал Роген на год.

— Эй, эй. — Джемма ткнула пальцем в его сторону. — Пацана еще не назначили. Поговорим, когда он меня сделает, понятно? Да и бесследно пропасть в глуши — так себе показатель крутости.

Норман, с тихим «сюп» отпив кофе, не согласился:

— Наши из Восточного офиса говорят, что он был крутым новичком. Поэтому начальство и дало ему добро: во-первых, не видели ничего тревожного, во-вторых, у него высокий процент закрытых дел, ну и, в-третьих, они с Брайаном Суини плотно работали вместе. Закрыли порядка сорока совместных дел за год.

Кэл, которого буквально выдернули в аэропорт с другого задания и который без задних ног проспал весь перелет, спросил:

— Суини — это тот, который аналитик?

— Да. — Норман кивнул. — И который пропал первым.

Джемма лениво щелкнула тачпадом, открывая профайл Суини. В отличие от Купера с его внешностью недовольного учителя математики, Суини оказался… проще. Открытое длинное лицо с крупными чертами, то ли светленький, то ли с рыжиной, подбородок с ямочкой, морщины в уголках рта, какие бывают у улыбчивых. Его звали Брайан, Брайан Суини, аналитик второго класса. Ровесник Купера, тоже Восточный офис. Вместе работали, значит?

Доу отвернулся от окна, сбрасывая пепел в раковину, и подытожил:

— А когда вслед за ним пропал и Купер — прислали нас.

Джемма вывела на экран общий файл с делом. «Дело № 1987–37-A-C» — значилось в заголовке. Две фотографии стояли рядом — оттого контраст между Купером и Суини был еще более заметным. В самом низу горела плашка: «Статус: не установлен, считать пропавшими до изменения статуса. Ведется следствие».

Следствие — это они, почти тридцать часов добиравшиеся из Сан-Франциско до вшивой деревеньки, затерянной в холмах острова в Атлантике. И этому следствию нужно найти двух человек, чей след внезапно оборвался в месте, похожем на иллюстрацию книжек братьев Гримм. Джемма не была экспертом в детских сказках, но даже она знала: писанина братьев Гримм всегда плохо кончается.

— Ладно, — сказала Джемма, захлопывая крышку ноутбука. — Давайте просто возьмем и разберемся с этим дерьмом. Если здесь есть истеричный призрак, демон, оборотень, доморощенный граф Дракула или, как верит Кэл, дракон, поймаем тварь и прищучим. В конце концов, нам платят за это деньги.

Брайан Суини приезжал в Ирландию в отпуск не в первый раз.

Если верить его фамилии и досье, оба его родителя были ирландцами, сменившими Страну зеленых холмов на страну Супербоула и прогрессивной налоговой ставки еще в восьмидесятых. Суини родился и вырос в Америке, но Ирландию посещал регулярно. Конечно, узнать, что именно он здесь делал, не представлялось возможным, но умница Норман действительно не плевал в потолок двое суток: он проследил его кредитную историю и додумался поговорить с его родителями.

— Миссис Суини сказала, что ему нравилось ощущать себя ирландцем, — произнес Норман, когда официантка приняла их заказ и отошла от столика. — Он вроде как путешествовал по городам, учил язык, выискивал местных дальних родственников. Во всяком случае, это то, что она знает. Но, учитывая, что она считает, будто ее сын работает инспектором внутреннего аудита в Торговой палате, ее слова нам, конечно, ничего не дают…

Подул ветер, заставив их обоих поежиться. Дождь, ливший с момента их приезда в Кэрсинор, прекратился. Небо все равно оставалось грязно-серым, а туман, низко струившийся по узким, мощенным булыжником улочкам, прятал в своей дымчатой поволоке дома и редких прохожих. Джемма напряженно оглянулась, потуже затягивая на шее шарф. Этот туман ей не нравился. Ей здесь вообще ничего не нравилось. Долбаная Ирландия.

— Но лично я думаю — а почему бы и нет? Могу его понять. У Ирландии очень интересная культура, и большинство знакомых тебе оккультных практик имеют кельтское происхож…

— Стоп. Стоп, стоп, стоп, — выставила ладонь Джемма. — Никаких ликбезов о культуре и истории после шести вечера — помнишь, у нас было правило?

Норман растерянно нахмурился:

— Но… У нас никогда не было такого правила…

— Значит, теперь оно есть. Ладно, а что насчет: ему наскучили американские уродцы и он загорелся желанием найти парочку лепреконов на исторической ро­дине? — Джемма задумчиво поперебирала пальцами по столу. В таком случае ему бы понадобилась архивная база ирландского Управления… Бюро… Как бы они себя тут ни называли, в общем. — Что говорят наши ирландские коллеги?

— Да ничего. Он не связывался с ними. Ни в одну из поездок. Они вообще узнали о его пропаже только после запроса от наших, но не смогли выделить людей. У них очень маленький штат, и…

— И проблема с перевертышами на севере, я в курсе. — Джемма махнула рукой. — Тогда мы просто сидим и тычем пальцем в небо. Мы не можем залезть ему в голову и узнать, чего ему не сиделось у дяди Сэма под крылышком. Некоторые катаются по миру просто так. Типа… — Она пожала плечами. — Путешественники. Трэвел-блогеры. Нормальные люди.

Читай между строк: явно люди не их профессии. Может, аналитиков и не заставляли скакать с ножом в зубах по болотам во имя мира во всем мире, как оперативников, но мотало по стране их точно так же: в понедельник ты просыпаешься на границе с Аляской, а в среду уже стоишь в пробке, пытаясь въехать на развязку в Атлантик-Сити. Все знакомые Джемме агенты проводили уик-энд за просмотром Джимми Фэллона, обложившись одеялом, пиццей и дробовиком. Она уставилась на фотку Суини. Путешествия в отпуске? Не все гайки на месте у этого паренька.

— То есть, — Норман хмыкнул, — твоя основная гипотеза: он вел блог?

— Что за ирония в голосе, Норман? Может, у него полтора миллиона подписчиков и он рубит бабки на рекламе. На зарплату бюджетника не пошикуешь!

Конечно же, не было никаких подписчиков. Да и блога никакого не было: иначе бы контора об этом знала. Нельзя одновременно быть агентом Управления немедленного реагирования и снимать ролики в «ТикТок» — сто процентов где-нибудь в договоре о неразглашении был такой пункт. Мелким шрифтом. Под звездочкой. Юристы УНР были въедливее термитов, они бы об этом позаботились.

Так что ни блога, ни подписчиков — парень просто бесследно пропал посреди чертова «нигде» на краю света.

Официантка принесла кофе, и Норман с Джеммой синхронно ей улыбнулись, а потом проводили ее спину взглядами, прежде чем Джемма сказала:

— Мы единственные посетители, кто сидит на улице в такую погоду. Думаю, она нас ненавидит.

— Это ты захотела понаблюдать за улицами, — Норман пожал плечами, обхватывая чашку, — не я. Я вообще вышел из номера первый раз с приезда. Даже до полицейского участка за эти дни не дошел… Мне кажется, у Айка паранойя.

— Он просто не хочет открывать вакансии сразу на двух аналитиков, — рассеянно пробормотала Джемма, в сотый раз прокручивая информацию на экране. Они должны были лететь вместе с Норманом, и Айку бы не пришлось психовать, но судьба и расписание полетов «Американ Эрлайнс» сложились иначе. — Слушай, этот пацан, Купер, обратился в контору одиннадцатого? Суини прилетел в Дублин третьего, потом его авто зафиксировано в Порт-Лиише пятого… Так, в Трали — шестого, и последний раз тут, в Каслтаунбере, неподалеку — восьмого. Я, конечно, не математик, но до трех считать умею. — Она несколько раз задумчиво постучала ручкой по карте. — Три дня. За три дня он понял, что Суини пропал и что, скорее всего, пропажа его по нашей части. Иначе бы не пришел с этим к Джедаю.

— Но, судя по данным оператора и вскрытой переписке, они не связывались друг с другом. Как…

— Вот-вот. Как он понял, что Суини не сбила машина или он не попал в реанимацию, перепив плохого виски? — снова перебила Джемма. — Идеи «моего братана съело чудище» не берутся из воздуха…

— А вот и мы, — материализовался из туманной дымки под зонтом кофейни Кэл.

Доу, которого отправили вместе с ним, нарочито медленно шел позади с таким видом, будто вот-вот кого-нибудь убьет и, если этим кем-нибудь вдруг окажется Кэл, скорбеть он не будет. По пути он задержался у входа в кафе, педантично разминая окурок о металлическую крышку урны, прежде чем его выкинуть. В этот момент из дверей вышла женщина и, натолкнувшись взглядом на Доу, в удивлении подалась назад. Тот мрачно глянул на нее и, выбросив окурок, ретировался от входа. Нда. Ярко выраженная индейская внешность в этом захолустье явно считалась экзотикой.

— Детка, этот город попадает в топ самых скучных, — заявил Кэл, — прямиком на второе место.

Развернувшись к нему, Джемма подхватила:

— После Глазго?

— После Глазго. — Кэл шлепнулся на соседний стул, а Доу остался стоять: столик на улице был один, а все стулья уже оказались заняты.

— Вы что, — Норман обвел Джемму и Кэла взглядом, — бывали в Шотландии?

— Не, — Джемма отмахнулась, — это другой Глазго. Знаменитый Глазго в штате Монтана. Как Париж в Техасе, ну или Москва в Айдахо.

— А еще здесь нет ни одной сетевой кофейни, даже «Старбакса». — Кэл перехватил кружку, которую Норман собирался было взять. — Вот Винс сюда в жизни бы не согласился поехать.

— А Винсу предлагали?

— Ага. Он отказался. Скривил рожу и уехал куда-то в Тихуану.

— У нас двое пропавших, — вклинился Доу, скрещивая руки на груди. — И шанс найти их живыми обратно пропорционален времени вашего трепа о бывшем парне Роген с нарциссическим расстройством личности. Я в курсе, что вы две школьницы, но, может, посплет­ничаете и позаплетаете друг другу косички как-нибудь в другой раз?

— Винс не нарцисс, — улыбнулась уроду в ответ Джемма, поднимая чашку и с сюпаньем отпивая кофе. — Винс просто дурачина. А вот ты — придурок, каких поискать.

— Почему тебя вообще поставили главной? — процедил Доу.

Джемма ему подмигнула:

— Потому что я тут мамочка. — И повернулась к Кэлу. — Есть успехи?

Кэл мучительно вздохнул.

— Здесь две гостиницы, включая нашу, еще одна — дальше вдоль шоссе, и нет, ни в одной из них «не останавливался этот американец в очках и с самым никакущим выражением лица, не суйте нам, пожалуйста, фотографию под нос», — процитировал он и с осуждением покачал головой. — Очень негостеприимно.

Доу демонстративно закатил глаза. В­ообще-то, оставлять их с Кэлом наедине было не самой умной идеей, а уж тем более куда-то посылать, но четыре часа вместе с этим говнюком сама Джемма не выдержала бы, а беспомощного, как младенец, Нормана она Доу доверять не хотела. Вы видели Нормана? Он бы вернулся заикой.

— Что тогда у тебя в пакете? — Не знающий, что едва-едва избежал незавидной участи, Норман наклонился, с подозрением заглядывая под стол. — Не подарки ведь на Рождество.

— А я и не сказал, что мы ничего не нашли. — Кэл многозначительно поднял указательный палец, а потом снова повернулся к Джемме. — В общем, по Куперу — ничего, чистый ноль. Но вот Суини…

Он хлопнул по белому пакету, который стоял сбоку от стула. Настала очередь Джеммы с подозрением заглядывать под стол. В пакете лежали какие-то шмотки и, кажется, ноутбук.

— Он остановился в мотеле «Айланд Вью», это рядом с рекой. Заехал вечером восьмого, заплатил сразу за пять суток, а одиннадцатого вечером просто… не вернулся. Оставил все вещи в номере: сумку, одежду, — он постучал по пакету, — ноутбук. Хозяину через неделю пришлось убрать их в кладовку, так что, когда я оплатил простой, он дал нам их забрать.

— Ага. — Джемма кивнула на сумку. — Что по компу?

И получила в ответ скорбно опущенные губы:

— Запаролен.

— Класс. — Она цокнула языком. — Чур, в техблок звоню не я. Их супервайзер бросает трубку, если слышит меня.

— Как умно с его стороны, — прокомментировал Доу, но Джемма его проигнорировала:

— Итак, господа, давайте я резюмирую. Парень приезжает в Ирландию, добирается сюда, уходит из мотеля и пропадает. Через три… а, нет, даже два дня его напарник на другом конце света понимает, что наш горе-путешественник пропал. И не просто пропал, а был схвачен, сожран, обескровлен, или подставьте сюда любой паранормальный вариант, какой нравится. Напарник приходит к Джедаю, сообщает о пропаже, вылетает вслед за ним и… — Джемма развела руками. — Не останавливается ни в одном мотеле. Снимает бабки в банкомате и растворяется в местном тумане. Я ничего не упустила?

Кэл задумчиво помешал ложкой кофе в кружке Нормана и сказал:

— Ага. Я думаю о том же, о чем и ты?

— Определенно, малыш. — Джемма откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. — Он пропал не здесь. Он в Кэрсиноре даже не задерживался.

Норман уточнил:

— Думаете, он с самого начала не собирался здесь, — он уткнул указательный палец в стол, — останавливаться?

Джемма покачала головой. Мысль заработала, закрутилась, побежала по чужим вещам, сканам билетов и фотографиям с дорожных камер, по лицам Брайана Суини и Теодора Купера — высокого парня со скучающим выражением лица, который подозревал, что с его ана­литиком что-то случилось. Который не остановился ни в одной гостинице. Который определенно знал, куда направляется.

Купер, Купер…

Что же ты такое знал, а, Купер?

Раз-два-три-четыре-пять,

я

иду

тебя

искать.

— Детка, подъем! — С этой фразы началось следующее утро Джеммы.

У ее пробуждений на заданиях всегда были вариации: иногда они начинались с громогласного «Алоха, встаем, встаем, мы прозевали поезд», а иногда с утренних каверов Аврил Лавин ужасающим басом-профундо. Кэл Махелона — ваш вариант, если вы любитель разнообразия. Каждый день что-то новое.

И в обычное время Джемма была как раз тем самым любителем, но, черт возьми, не в — смазанный взгляд нашел прикроватный будильник — восемь часов утра!

— Никакого, на хрен, подъема, — хрипло пробормотала она в подушку, переворачиваясь на живот и обнимая ее поперек. Восемь утра. Слишком рано для энергичности Кэла.

— Ты сама сказала, что мы встаем в это время… детка, — хмыкнул где-то позади голос Нормана. Слишком рано для Нормана.

— Это были решения вчерашней детки, — прохрипела Джемма, отворачиваясь от Кэла и его насвистывания, в котором угадывалась Бритни Спирс. Джемма была настроена затаиться под одеялом, но она знала, что это бесполезно. Это ведь Кэл. Легче остановить межконтинентальную ракету типа «земля — земля», чем игнорировать его присутствие.

Вчера, когда они закончили разрабатывать план действий, на город с реки уже наползали лиловые сумерки, и все сошлись на том, что поиски лучше отложить до утра. Может, аналитики и занимались лишь сбором информации, но это не делало их легкой мишенью: спецтехника у них всегда при себе, они знали, на что надо обращать внимание и чем обороняться. И если тварь, чем бы она ни была, подстерегла аналитика и тем более ликвидатора, значит, соваться на ее территорию в темное время суток — это не самая лучшая идея. А уж в чем в чем, а в не самых лучших идеях Джемма разбиралась.

— Вставай-вставай! Кофе ждет внизу! — громко пробасил Кэл. Хлопнула дверь.

Стало тихо. Только на кухне едва слышно возился Норман.

Сонливость уютно покачивала Джемму на своих волнах, и вылезать из мягкой одеяльной полудремы не хотелось. Мысли бродили неторопливо и размыто: что-то насчет кучевых облаков, билетов на самолет, Кэла и поездов… Широких сельских дорог, окруженных глубокой темнотой подступающего леса. Узких тропинок, сворачивающих с этих дорог… Высоты каменистого нагорья… Заросшей мхом каменной стены с щербато оскалившимися проемами окон… Высокой фигуры, утопающей в раздражающе густом ирландском тумане. Джемма поспешила вперед, не чувствуя ног: казалось, она плывет над землей, а не идет. Силуэт остановился, и Джемма потянулась к его плечу, чтобы развернуть к себе. Не стой здесь. Ты ходишь по кругу? Ты заблудился?

Мертвый Теодор Купер оглянулся ровно в тот момент, когда засвистевший чайник выдернул Джемму из дремы.

Она раздраженно вздохнула — сон ушел, как будто его и не было, — и села в постели.

В номере стояли три кровати, и, так как Джемму и Кэла устраивало ночевать вместе, предполагалось, что две другие достанутся Норману и Доу. Но последний не изменял себе: конечно же, он демонстративно снял отдельный номер. В­ообще-то, на него можно было написать рапорт за необоснованное растрачивание бюджетных средств, но если и существовали в мире вещи, от которых Джемма плевалась больше, чем от Доу, это была бюрократическая макулатура. Она даже свои отчеты сдавала кое-как, черта с два он заставит ее страдать сверхурочно.

— Змеюка, — она широко зевнула, — приходила?

Норман задорно ухмыльнулся, и в задоре этом крылся какой-то подвох. Он ткнул указательным пальцем в сторону кухонного гарнитура, не прекращая щелкать мышкой.

На холодильнике Джемма с мрачным удовлетворением обнаружила записку: «Когда Роген спросит, где “змеюка” (она считает, что у нее восхитительное чувство юмора): отправилась в полицейский участок. Пока мамочка сладко спит. Доброе утро».

— Он что, не умеет пользоваться мессенджерами?

Джемма зевнула еще раз, переворачивая записку обратной стороной, прилепила облезлым магнитом с клевером, а затем залезла в холодильник. Там, кроме одинокой бутылки молока, ничего не было. Пустая банка «Нескафе» тоже ее ничем не порадовала.

— Так. — Она нахмурилась. — Кэл чего-то вещал про кофе? Где этот перец вообще?

Пришлось влезать в непросохшие кроссовки и спускаться вниз.

Раннеутренний Кэрсинор не слишком отличался от дневного: все тот же туман, ползущий с реки, и сизая промозглость, забирающаяся под куртку. Выйдя на крыльцо гостиницы, которое смотрело на широкую мощеную улицу, Джемма глубоко втянула носом холодный воздух. Пахло по-сельски: травой, рекой и лесом, несмотря на наличие на улицах пары десятков припаркованных машин.

И в воздухе не витало ничего… сверхъестественного.

За последний десяток лет у Джеммы поднакопился опыт. Из этого опыта складывалось то, что ребята в конторе называли чуйкой, а сама Джемма — интуицией. Интуицией на крошечные города, на длинные шоссе и районы в огромных мегаполисах, где случайного прохожего или искушенного охотника могло поджидать что-то жуткое. И чрезвычайно проблемное. Ч­то-то такое, после чего остаются иссушенные тела, разнокалиберные ошметки, кровавые следы или, к примеру, пропавшие аналитики. Место, в котором обосновывается нечисть, отличается не только показателями приборов — у него есть особый душок, считала Джемма. Она не смогла бы объяснить конкретнее, обосновать или описать едва уловимый привкус тухлятины, появляющийся у нее под языком.

От воздуха Кэрсинора во рту был привкус соленой рыбы. И только.

— Эй, там, на палубе! Сюда!

Голова Кэла выглядывала из-за стеклянной двери дальше по улице. Судя по козырьку над витриной, это была пекарня, и всему Кэрсинору же лучше, если там подают кофе, потому что без своей дозы кофе Джемма — это бодрящий душ из серной кислоты. Когда она зашла в пекарню, зазвенел дверной колокольчик, а парень за кассой обернулся и поздоровался. Джемма не обратила внимания — время до одиннадцати утра не было создано для дружелюбия — и сразу направилась к столику, за которым сидел Кэл и уже что-то жевал.

— Эта штука называется баксти, — сказал он, стоило ей сесть.

Джемма мрачно опустила взгляд на его тарелку:

— Это просто сырники. — И добавила: — Если ты еще не сделал мне заказ, мы разводимся.

— Я попросил тебе сироп со вкусом вселенской тьмы. Это спасло наш брак?

Помедитировав над этой шуткой на две утренние секунды дольше, чем ей требовалось обычно, Джемма уточнила:

— Ты ведь не заказал мне целую бутылку, верно?

Кэл выгнул бровь.

— Восемь утра, Кэл. — Она поставила локти на стол и обхватила виски пальцами. — Я не соображаю.

— Отлично! — воодушевленно воспринял эту информацию он, а потом не менее воодушевленно продолжил: — Значит, ты пропустишь мимо ушей, когда я скажу тебе, что ходил на пробежку.

Джемма так и замерла с пальцами у висков, словно профессор Ксавьер. Что было весьма иронично, потому что ничего из последующего разговора не было произнесено вслух. «Пробежка?» — с опасной интонацией спросило лицо Джеммы. «Пробежка», — безмятежно ответил взгляд Кэла. «В одиночку, в городе, где пропали двое наших?» — «Я в обхвате как сразу трое, это считается?» — «Нет, Кэйлуа, это не считается». — «Тогда давай я уточню: это была очень вооруженная пробежка».  — «Кэл». — «Да, детка?»

— Разрешите, — раздалось с ужасным ирландским акцентом, и им пришлось прерваться.

Над ними стоял парень из-за кассы и одной рукой держал поднос с двумя чашками.

— Ваш кофе, — коротко произнес он, опуская их на стол. — Простите, — сказал он, моргая на Кэла черными глазищами. — Вселенской тьмы не было. Я добавил ореховый.

— Ореховый? — с восторгом отозвалась Джемма. Ничто в этом голосе не напоминало того человека, которым она была пару секунд назад. — О, да я без ума от орехов!

Конечно, орехи тут ни при чем, но зачем этому очаровательному мальчику в симпатичном форменном переднике об этом знать? Красивые люди всегда поднимали ей настроение, а официант был красив, так что, флиртуя, Джемма могла признаться в любви хоть к орехам, хоть к массовым убийствам.

— Да? — Кэл добродушно фыркнул. — Так, значит, это тебя всегда так переполняло от любви? А я-то думал, от отека Квинке.

Очаровательный мальчик (в симпатичном форменном переднике!) уставился на Кэла. Потом перевел взгляд на чашку, поставленную перед Джеммой. Потом посмотрел на саму Джемму.

— Простите, — наконец глухо сказал он. — Я заменю.

— Да ну! Зачем пропадать добру!

На глазах притихшего официанта они бодро поменялись заказами.

— Не парься, — добродушно сказал Кэл, салютуя ему чашкой, которая смотрелась крохотной в его руке. — Она б не умерла прям насовсем. У меня с собой преднизолон.

Кажется, красавчика это не сильно умиротворило. У него вообще было безэмоциональное лицо человека, про которого обычно говорят что-то вроде «о, не обращай внимания, он тебя не ненавидит, он просто интроверт». Вот тот самый типаж, с безразличными глазами и не­улыбчивым ртом. Таких тормошить было веселее всего. Когда он ушел, Джемма вздохнула.

— Очаровашка! Так бы и съела. — Она облизала ложку от кофейной пены под смешливым взглядом Кэла. — Что? Мне нравятся брюнеты. И вот этот забавный акцент: «Пр’оститай» вместо «Простите». А знаешь, чего я терпеть не могу? — Ложка обличительно ткнулась в сторону Кэла, а потом опустилась прямиком на один из его сырников. — Парней, которые до рассвета скачут по улицам в сраных крохотных ирландских городках, не спросив разрешения. Особенно когда у их начальниц от каждого чиха на этой миссии зависит повышение. Долбаная Ирландия!

Тот улыбнулся:

— Сначала ты выпьешь кофе и перестанешь быть такой задирой. А потом мы это обсудим.

Только железобетонная безмятежность Кэла могла составить достойную конкуренцию жгучему недовольству Джеммы. Именно поэтому они и были не разлей вода. Ну или, возможно, потому, что у тельцов и скорпионов хорошая совместимость по гороскопу.

Кофе сделал мир немного более сносным местом, и, когда они расплачивались, Джемма с удовольствием разглядывала официанта, — ну не мальчик, а просто картинка! В приталенном черном фартуке, темненький, бледненький, такой смазливый, хоть сейчас в какой-нибудь бойз-бенд. Когда он стоял напротив загорелого Кэла — яично-желтая спортивная куртка, волосы в небрежном пучке, обхват плеч и вправду за троих, — разница между ними была почти комичной.

Прежде чем выдать им чек, не отнимая взгляда от монитора на кассе, несостоявшийся участник бойз-бенда спросил:

— Извините за любопытство. Вы… американцы?

Джемма промедлила — то ли утро, то ли залюбовалась, — и ответил Кэл, широко улыбнувшись:

— Ага! Маленько путешествуем, дружище. — Официант замер, застигнутый врасплох прожекторными лучами его дружелюбия. — Мы в этом. Как его. В отпуске.

— Чудесная страна, — подхватила Джемма. — Холмы, поля, красивые люди. Очень красивые люди. — Парень уставился на нее без выражения, видимо, уловив подтекст и не зная, как на него реагировать. — Ну и, конечно, ирландский виски тройной перегонки. Ты, кстати, что делаешь сегодня вечером?

Судя по застывшему лицу, она его смутила. Или, скорее, напугала. Это было мило. Айк часто говорил, что Джемме нравится смущать людей. Она возражала: «Мне нравится производить впечатление».

На самом деле мальчик был младше ее лет на десять, да и у Джеммы на вечер уже были планы — но что, теперь нельзя уже и просто так поприставать к людям?

— И-и-и, — Кэл полез в карман, — любопытство за любопытство! Вот эти парни сюда позавтракать не заходили? Баксти просто бомба, кстати!

И между делом выложил на стойку фотографии Суини и Купера.

Мальчик пробормотал:

— Они называются боксти, сэр. — Склонился над стойкой, потом показал на Суини. — Видел его в городе.

— Видел в городе? — переспросил Кэл. — Типа, как… случайно?

Тот поднял на него взгляд, поясняя, как маленькому:

— Здесь население триста девяносто человек. Сразу видно, когда появляется новое лицо. Второго не припомню. — Он покачал головой, отодвигая фотографии.

— Когда это было?

— Может… — Парень помедлил, определенно чувствуя, как праздная болтовня начинает приобретать черты допроса. — Может быть, неделю назад…

Кэл был прямым как палка и никогда не заморачивался тем, чтобы звучать достоверно. «Типа, в отпуске» — вот максимум лжи, которую он мог выдать. Ничего удивительного, что за придание их легендам правдоподобности отвечала Джемма. Иначе случалось вот что:

— И как он, нормально себя вел?

Этот вопрос заставил парня окончательно нахмуриться, а Джемму вмешаться:

— Кэл, о боже, — Джемма наступила ему на ногу под стойкой, — извини его. Он просто волнуется. Брайан — это наш друг, тот, которого ты видел, он только что потерял девушку. 

Кэл кивнул, тут же придавая лицу скорбное выражение. 

— Она разбилась в аварии, не справилась с управлением… Ужасная история. И мы все выбрались в отпуск, чтобы, ну, знаешь, попутешествовать, помочь ему развеяться… — Джемма удрученно вздохнула. Такие вздохи всегда выходили у нее особенно хорошо. — Должны были встретиться здесь, а его и след простыл. На телефон не отвечает. Мы переживаем.

Парень оглядел их лица — Кэл траурно опустил уголки губ, Джемма вздохнула интенсивнее, — и, поколебавшись, сказал:

— Соболезную. Вам нужно спросить на станции Гарды, она в двух улицах отсюда.

Гардой в Ирландии называлась полиция — это Джемма знала. Взаимодействие со службами правопорядка всегда стояло на первом месте в рейтинге «Самая Геморройная Часть Работы Агента Управления». Так что да — информацию о местных копах она полезла искать первым делом.

— Да, мы уже. — Джемма кивнула. — Спасибо, приятель.

Парень вздрогнул, когда Кэл принялся ссыпать ему в ладонь мелкие евро. Так сильно, что, будь монеты серебряными, Джемма бы что-то заподозрила, — но нет, всего лишь медь, покрытая мельхиором. Тем более мальчишка был слишком симпатичным, чтобы всаживать ему кол в горло. Обидно бы вышло.

— Вы дали слишком много, — перебрав мелочь, пробормотал он.

— Это чаевые, — подмигнул ему Кэл. — За отзывчивость.

Когда они были уже у двери, парень перегнулся через стойку и спросил:

— Простите, а второй?

Джемма обернулась. В утреннем свете, среди деревянных панелей и вязаных салфеток, парень выглядел как со страниц рекламного буклета по интерьерному дизайну.

— Вы показали двух людей.

— О, это просто мой бойфренд. — Джемма легкомысленно махнула рукой. — Провинился и бегает от меня. Ищу вот по всей Ирландии. Счастливо!

— Бойфренд?

— За отзывчивость?

— Один — один, — согласился Кэл, но Джемма не собиралась останавливаться на ничьей:

— Шесть — один, потому что твоя чертова пробежка берет сразу пять баллов, Махелона. — Судя по лицу Кэла, досады на котором не отразилось, он и не надеялся, что она забыла. — Ты вообще читал инструкцию по безопасности? Ну, ту самую, под которой ты каждый год ставишь подпись?

— О, вон Норман, — сказал он и пихнул ее локтем в солнечное сплетение. Джемма на секунду лишилась воздуха. — И ты сама в жизни ее не читала. В ней пятьсот страниц. Шесть — два. Норман, мы тут!

Норман действительно маячил в конце улицы, при выходе из гостиницы. Стоя в своем хипстерском охровом пальто и зябко придерживая воротник рукой, он помахал им сквозь туманную дымку, укрывающую городок. На улице Норман был совсем один, и на мгновение Джемме стало тревожно, словно, если она моргнет, он растворится в здешнем тумане. Но в следующую секунду из-за поворота показалась бодрая парочка европейских пенсионеров, и глупая тревога отступила так же быстро, как и пришла.

— Агент Махелона, — продолжая смотреть на Нормана, сказала Джемма. — Ваш отчет?

Честное слово, обычно она сама на дух не переносила такую дотошность. Но Кэл прекрасно знал, какие условия ей поставили: образцово-показательное дело. А в образцово-показательные дела не вписываются третьи пропавшие за неделю агенты.

Кэл бодро отрапортовал:

— Главная улица, мост, река, периметр. Расслабься, было уже светло, а бабули тут рано встают. — Лучась дружелюбием, он улыбнулся проходящей мимо паре. — В общем, обежал я этот городок. Даже на кладбище местное полез, бегу весь такой загадочный, подозрительный, хватай не хочу… Ничего. Серой не пахнет, могилы все ухоженные, ритуалов никаких никто не проводил. Я, конечно, и не ждал, что на меня в семь часов утра нападет какой-нибудь гуль, но маленькая надежда-то теплилась!

Этот захватывающий рассказ о том, как на храброго солдатика смерти Кэла Махелона не напало ни одно чудище и как он таким их поведением разочарован, слушал и дождавшийся их Норман, и теперь они двигались по улице примерно в ногу. Из кармана у него робко выглядывала антенна параноскопа.

— Все равно, ты не должен был… Если мы на пост Гарды, нам туда. — Норман отвлекся, чтобы указать в на­правлении уходящей по косой улочки, а затем вернулся к нотации: — По крайней мере, разбудил бы меня, а не сообщение в чат скинул, ну ей-богу, твои выходки…

Улочка уводила от центра Кэрсинора, ведя их по старым стоптанным булыжникам в ту часть городка, которая находилась между рекой и заливом. Здесь было по провинциальному тихо, возможно, даже мило, но Джемме, выросшей в шумных кварталах Чикаго, такая тишина действовала на нервы. Когда переулок влился в широкую прямую улицу, спускающуюся к реке, Джемма притормозила. Норман, сверившись с телефоном, указал куда-то в сторону, но Джемму неожиданно привлек вид.

Что из окон поезда, что из трясущегося окна автобуса, на всем пути сюда им открывался один и тот же пейзаж: бесконечные долины и невысокие холмы, покрытые жухлой в этой время года травой. Пастбища и шоссе, кустарники и редкие кромки деревьев словно чувствовали себя лишними и оттого жались к фермам и автозаправкам. Изумрудно-волшебная Ирландия с фоток в интернете на поверку оказалась неприветливой и уныло-однообразной. Но больше всего Джемму удивило то, что вся она была открытой, словно на ладони: бесконечно тянущиеся поля, ничем не прикрытые от серого пасмурного неба. В таких полях трудно что-то утаить.

С того места, где стояли они сейчас, вид открывался на реку. Серо-голубая полоса отделяла последние домишки с синими крышами от заросшего берега: за водой высокие холмы были сплошь покрыты лесом. Неожиданно.

— Эй, — позвала Джемма ушедших вперед Кэла и Нормана, не отрывая взгляда от реки. — Эй! Норман. Что на той стороне? Вон там?

Норман близоруко сощурился за очками, силясь разглядеть, что она имеет в виду, а потом сообразил:

— А! Ты вообще? В радиусе двадцати миль нет крупных посел…

— Это я знаю. 

Ближайший к Кэрсинору городок с развитой инфраструктурой был расположен в четырех часах езды отсюда, в остальном — редкие фермерские дома, раскиданные по холмам.

— Спортсмен, а ты к реке бегал?

— Там ничего нет. — Кэл пожал плечами. — Тут вообще нигде ничего нет, веришь? Это настоящая глушь.

Джемма недовольно скривилась:

— А что по энграмме?

— Ну, или у нас накрылись все сканеры, или, я серьезно, в этой сказочной деревеньке все по нулям.

Вынув из кармана параноскоп — тот смахивал скорее на тетрис, поэтому никогда не вызывал подозрений у прохожих, — Норман покачал головой. Ничего.

— Тьфу. Ну неужели тварь?

Следы паранормальной активности не бывали точечными. Любое заклинание, аркан, вызов демона («Ребята, давайте развлечемся на дне рождения!» — «Ты не говорил, что нас будет расчленять кровожадный монстр, вселившийся в Мэри! Хреновый у тебя день рождения!»), порча, любой призрак — все, что так или иначе было связано со свечками из ИКЕА, красным красителем натурального происхождения и мертвыми ребятами с того света, оставляло после себя сильный электро­магнитный след. На языке спецов — Джемма терпеть не могла язык спецов — это называлось «проскопической энграммой».

Призраки и магия — фонят. Монстры на любой цвет и размер — нет. Это одно из первых правил, которым учат, если ты вляпался в эту работу.

— Давайте сделаем крюк, — предложила Джемма, снова возвращаясь взглядом к берегу. — Хочу спуститься к реке.

— О! Совершим туристический праманад!

— Променад, Кэл, — закатил глаза Норман. — Про-ме-над. Ну прекрати ты уже употреблять слова, которые не знаешь, как произносятся…

В ответ он получил лишь дружный гогот.

— Официант в пекарне видел Суини, но не видел Купера. — Джемма пнула камешек, и тот отлетел к ограде, но вниз, в реку, так и не упал. — Это все больше убеждает меня в мысли, что агент Унылая Рожа здесь не останавливался.

Она облокотилась на железные перила, вглядываясь во вьющийся по реке туман. Ограждение шло вдоль всей набережной с этой, облагороженной стороны; противоположный берег же уходил в воду рваными откосами. Густой покров деревьев надежно укрывал холмы от чужих глаз.

— Что это за лес? — спросила Джемма, оборачиваясь на уткнувшегося в телефон Нормана. — Есть о нем что-нибудь?

Кэл, примостившись локтями рядом с ней, с охотой предположил:

— Может, он по чудесному стечению обстоятельств называется лес Пропавших Агентов УНР?

— Точняк, — согласилась Джемма. — Лес Гиблых Душ.

— Лес Злобных Ведьм.

— Лес…

— Я понял, понял, — убирая телефон в карман, сдался Норман. — Разве у нас не было правила: никакого коллективного креатива до полудня? Что ж, теперь оно есть.

Джемма расхохоталась. Норман не сдержал короткой улыбки, а затем указал на противоположный берег:

— Там начинается национальный парк. В­ообще-то, на самом деле в Ирландии почти нет лесов, вы знали?

Кэл весело ухмыльнулся:

— Зачем нам это знать, если ты сейчас все нам расскажешь?

— А вот и расскажу, — кивнул Норман, и Джемма, опираясь одним локтем на ограждение, повернулась к нему, чтобы послушать. — Ирландия — единственная страна в Европе, уничтожившая все свои леса. Точнее, до восемнадцатого века остров почти полностью был ими покрыт, но потом в дело вступила старая добрая промышленная революция. Так что срубили все, до чего дотянулись.

— Не, погоди, — не поняла Джемма. Она кивнула на лес: — А это что тогда такое?

Норман рассеянно поправил очки. По жизни он напоминал что-то среднее между профессором философии и музейным работником: все эти пальто, джемпера, очки, пятна от кофе и развязанные кроссовки делали из него почти сериального персонажа. Джемма в нем это обо­жала. Еще Джемма обожала умника за то, что он мог цитировать на память все, начиная от инструкции по сборке кухонного шкафа и заканчивая «Молотом ведьм»… со ссылкой на нужную страницу.

— К началу двадцатого века на острове остался один процент от всех лесных массивов. — Сериальный персонаж обстоятельно кивнул. — Я серьезно. И он, этот один процент, прямо перед вами. — Выставив пятерню в сторону берега, он произнес: — Та-дам. Национальный парк Килларни. Внесен в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО.

— Значит, — огорченно вздохнул Кэл, — все-таки не лес Злобных Ведьм, да? Обидно.

Джемма разглядывала берег. Национальный парк Килларни, значит? Уже лучше. Если ты приезжаешь на дело, где есть особенно древний лес, шансы на то, что с ним связана какая-нибудь чертовщина, резко возрастают.

— …Но сейчас дела обстоят не так плохо. Слава зеленым активистам! На сегодняшний день где-то десять процентов острова могут похвастаться лесами, и…

Джемма остановила его ладонью:

— Что, если Купер ушел туда?

— Я думал об этом, — тут же перестроился Норман, подходя к ним и снова доставая телефон. Полистав что-то в браузере, он показал экран. — Проблема в том, что Килларни просто огромный. Он бы не смог уйти далеко пешком. А даже если бы он где-то в этой глуши нашел машину, внутри парка нет никакой инфраструктуры, это дикое место. Мы понятия не имеем, куда он мог направиться.

На карте, которую показывал Норман, национальный парк обозначался сплошной зеленой заливкой. Переключив в режим спутника, Джемма попыталась найти что-нибудь из того, чего в Америке в национальных парках всегда навалом: туристическую базу, отель, парковку, да хоть что-нибудь. Но Норман оказался прав: дикое место. Ничего тут не было.

— Долбаная Ирландия, — резюмировала она, возвращая телефон.

— Может, ты перестанешь произносить слова «долбаная» и «Ирландия» в одном предложении, пока мы в Ирландии? Ты в курсе, что ирландцы — довольно драчливый народ, да?

Норман задрал голову, чтобы возмутиться ей в лицо.

Стоя между ним и Кэлом, Джемма возвышалась над обоими. Ничего нового — с ее ростом она возвышалась над всеми в Западном офисе, кроме разве что Ронни Райса из гоэтического отдела. Это обеспечивало ей очки доминирования, когда надо было на кого-то наехать: мало кто захочет связываться с женщиной в тяжелых ботинках и с хорошо поставленным хуком справа, если эта женщина ростом под шесть с половиной футов. Впрочем, иногда люди совершали фатальную ошибку, решив, что если она тощая, то у них есть шанс. Не-а. Никакого шанса не было. Джемма всегда побеждала.

Победила и в этот раз.

— Я тоже драчливая. — Она вздернула бровь, отталкиваясь от парапета. — Проверь лес еще раз, когда вернемся в номер. Хочу по нему полную сводку. Где там Доу? Это дело меня бесит, и мне срочно надо на ком-нибудь отыграться.

Доу они нашли там, где и должны были, — в крохотном полицейском участке. Ближайшая крупная станция Гарды находилась в Трали, административном центре графства, здесь же их ждало малюсенькое здание с одним-единственным дежурным пожилым офицером. Доу только вылез из архива и с самым недовольным лицом оповестил их о том, что местные полицейские пропустили какой-то этап технологического развития и понятие «компьютерная база данных» им не знакомо, так что ему пришлось рыться в бумажном архиве.

— Бумажном, — подчеркнул он, — разложенном по картонным папкам. Это примерно тот же уровень развития цивилизации, что и наскальная живопись.

А потом смахнул со лба свои волосы-сопли и добавил:

— А теперь нам пора в морг.

— Меня сейчас вырвет, — жалобно объявил отвернувшийся Норман.

Джемма не могла не поддержать порыв.

Стоило начать с того, что Доу нюхал труп. С таким видом, будто это нормально.

Да хрен с ним, с каким видом он это делал: он нюхал чертов труп!

Когда они прошли в морг по фальшивым документам магистрантов по обмену медицинского вуза, Доу объ­явил, что тело обнаружили утром одиннадцатого ноября. «Не знаю, как вы, — оглядев их с ног до головы с таким видом, будто он сомневался в их умственных способностях, — но, для протокола, я в такие совпадения не верю».

Спасибо, гений. А то без тебя не поняли бы.

Утром одиннадцатого ноября в реке обнаружили труп. Одиннадцатого ноября Брайан Суини выходит из своего номера в отеле и больше туда не возвращается. Одиннадцатого ноября Теодор Купер подает в контору заявление о том, что Суини пропал. Учись питаться фастфудом, спать стоя и не верить в совпадения — три главных завета любого агента УНР.

Все началось с этого трупа, и именно поэтому они оказались в этом морге. Доу, сверившись с документами, выдвинул нужную морозильную камеру. Тело, которое выехало к ним на железном поддоне, было на той малоприятной стадии «цветущего» разложения, которая вызвала у Нормана задушенное мычание. А потом… Ну да.

Доу начал его нюхать.

— Ничего нет, — вынес вердикт он, хмуря брови и выпрямляясь, после того как опустил обратно на стол распухшее и облезлое запястье. — Точно сказать трудно, но следов я не чувствую.

...