Но никогда, ни разу, даже в дни самого яростного противостояния, он не вредил мне физически, и я не одаривала его светлой магией, способной оставить зарубки на теле. Ни один из нас не позволял себе переступить черту, за которой теряется человеческий облик. Ведь это так важно: оставаться пусть не самым хорошим, но человеком
— В середине ночи кулинар во мне умирает, — мягко намекнула я, что не дотянула даже до посредственной стряпухи. — А утром? — с надеждой уточнил Торстен. — Еще не воскресает. — В общем, не стоит рисковать, — заключил он на выдохе.
– В полшестого утра? – въедливо уточнила мама. – Я жаворонок, – ответил он. Закари, не хочу тебя расстраивать, но мы не жаворонок и не сова. Ты дятел, а я канарейка, раз нас накрыли в самом финале.