автордың кітабын онлайн тегін оқу Разведка рулит
Удалая Любовь

Кітап туралы Пікірлер1 Қазір оқып жатыр15 Тегін фрагмент

Любовь Удалая

Разведка рулит!

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

16+

— Как ты могла забыть, я ведь тебя на полигон с собой брал, все выходные на солдатах тренировались. Ты что, издеваешься? — повысил голос на меня отец. — Светка, это все твое воспитание.

— Ну уж нет, — ответила мама. — У нас все в родне боевые, а эта в кого пошла, вообще не пойму. Люба, — обратилась ко мне мама, — ты их хоть обматерила, как мы учили?

Я пожала плечами.

— Стыдно мне такие слова повторять, — пыталась я себя оправдать.

— Ну, тогда не знаю… — хлопнула по коленкам себя мама. — Петя, может, ей сто грамм для храбрости налить, ведь шестнадцать уже, почти семнадцать через месяц.

— Светка, ты чего получше предложить не могла, мало нас из-за нее к директору вызывают, она только вчера чуть школу не сожгла, и заметь, трезвая была, а от пьяной чего от нее ждать.

— Я не хотела, — заканючила я. — Так просто получилось, меня на кухне дежурить оставили, я хотела столы накрыть побыстрее, вот и подкрутила у печки градусов побольше, чтоб булочки побыстрее испеклись, они подгорели, дым пошел, пожарная сигнализация и сработала. Я хотела ее отрубить, стала кнопочки тыкать, ну она и коротнула, а потом уж и вода стала во все стороны разбрызгиваться. А окно вообще Вовка разбил, а я тут ни при чем.

— А кто этого Вовку в это самое окно толкнул?! — вопросительно посмотрел на меня папа.

— Я не толкала, я, если ты хочешь знать, под лавочкой сидела, от мальчишек пряталась, а он об меня запнулся, ну и вылетел в окно. А то, что я его укусила, ложь, я его ущипнула! А он теперь всем жалуется, что хотел посидеть, в окно посмотреть, а я его напугала и толкнула. Вот он в окно и вышел. Неблагодарный, я ему больничный на месяц обеспечила, а он еще и жалуется.

— Жалуется, доченька, потому что июнь на носу, каникулы, а он в больнице с переломом лежит.

— Подумаешь, — надула я губы.

— Да что ты хочешь от нее, мать. У нее же разум как у младенца. В школу мы ее два года водили, она все запомнить не могла, где учится. Портфель два раза теряла.

— Ну потом же находила.

— Ага, в помойке! — хмыкнул папа.

— Ну и что! Зато там все целое оказалось!

— Меня больше интересует, как он вообще там очутился?!

— Не могу сказать, потому что если честно, то не помню.

— Не помнит она, недоразумение наше. Ты хоть к девятому классу запомнила, как учителей зовут?

— Нет, — виновато закачала я головой.

— Любаша, — начала ласково мама, — мы же с тобой на листочек записали, где он?

— Я в него жвачку запихала и выкинула.

— Все, — взорвалась маманя. — Петька, убери ее с моих глаз, пока я ее не стукнула.

— Мне на полигон, у меня учения. Спецназ пребудет всем составом. Куда я ее возьму. Пускай сидит, уроки учит, скоро выпускные. Ты уже решила, куда она учиться пойдет?

— Я решила! — заорала маманя. — А ты, Петенька, не охренел, я и так ее девять классов тяну, домашки за нее решаю, поделки эти гребаные мастерю, а теперь еще и учиться пристраивать должна, чтоб еще пару лет за нее все делать? Ну уж нет, товарищ генерал, вам больше лафа не прокатит, теперь она твоя проблема, — ткнула в меня мама пальцем. — А я в Сочи, отдыхать. Поправлять душевное состояние. Санаторий меня ждет!

— Я вообще сына просил…

— А получишь в глаз! — ответила мама.

Я тихонько стояла в стороне и думала только об одном: а когда обед!

— Люба, дома тебя одну оставлять мама строго-настрого запретила, со мной на полигон поедешь, одевайся. И вот еще что, чтоб там я тебя не видел, не слышал. Все поняла?

— Слушаюсь, товарищ командир.

Мы приехали на поле, все стали бегать туда-сюда, устанавливали палатки, в общем, разбивали лагерь.

Папа встречал каких-то важных гостей, они обсуждали про захват какого-то здания и пленных, я же выполняла папины поручения, старалась не попадаться ему на глаза и не мешаться военным. Но чем больше я старалась, тем меньше у меня это получалось. Сначала я, сидя в шатре, грелась у газовой плиты. Забыв ее выключить, я подожгла палатку, пока отряд тушил огонь, я ела их провизию в сторонке. Доедая последнюю тушенку, я хвалила себя, какая я умница, никому не мешаю, сижу себе тихонечко, и все бы ничего, но тут я услышала рев папани:

— Любка, где моя папка с документами? — кричал он как припадочный.

— Вон в палатке догорает.

— Я же сказал тебе с нее глаз не спускать и из рук не выпускать.

— Я забыла, — пожала я плечами.

— А мозги ты свои не забыла?

— Сам говоришь, что у меня их нет. Так что не забыла. Как можно забыть то, чего у тебя нет? — ответила я спокойно.

— Уйди с глаз моих, и не дай бог я тебя сегодня еще увижу.

— Да ну вас, — махнула я рукой и пошла прятаться. Ну где, блин, в поле спрячешься! И я залезла в самолет, достала парашют, укрылась им и сладко заснула. Проснулась я по нужде, вышла из самолета и удивилась: лес, река и ночь! «Охренеть, — пронеслось у меня в голове, — ночь, а я еще не ужинала».

— Ну что, — сказала я сама себе. — Пошли добывать провиант.

Не знаю, сколько времени я брела, но вскоре мне повезло, я наткнулась на какой-то лагерь. Споткнувшись об леску, я упала и покатилась в сторону высокой башни. Сидя на полу и потирая коленки, я услышала мужской разговор.

— Филин, — сказал мужчина, — как там у вас?

— Все тихо, командир. Вы ведь знаете, мимо нас и муха не пролетит.

— Смотрите там в оба! Гостей ждем.

— Не переживайте, товарищ командир, если недоброжелатель явится, мало им не покажется.

— Живыми брать. Это приказ.

— Будет сделано!

Я сидела на земле и радовалась: ну, значит, не убьют.

А в это время…

— Ну что, вернулись, не засекли вас?

— Нет, товарищ полковник. Но пробраться на вражескую территорию не представляется возможным, мы там все вдоль и поперек исползали, у них сигналка повсюду, лучами красными все очерчено, надо думать, как к ним пробраться. Главный у них, кличка Старик, помощник у него Зверь, боятся его все как огня. Боевики там, сам в бинокль видел. Если честно, заслать нашего — это, командир, на грани фантастики.

Устав сидеть истуканом, я поползла исследовать территорию. Присмотрев одного бойца, я поползла к нему. Интересовал он меня по двум причинам. Первая — у него из заднего кармана торчал телефон, но причина номер два тянула меня к нему как магнитом: у него из соседнего кармана торчала шоколадка! Я подползла поближе, выдать себя я не боялась, зная точно, что вытащу у него то, что мне нужно, и он не заметит. Это спасибо надо сказать моему деду! Он весь фронт прошел, медалей куча, с раннего детства он говорил мне: «Учись, внученька, пока я жив, ловкость рук никогда в жизни не помешает». Только он ножи ловко метал, а я научилась из кармана незаметно тырить. Пристроившись сзади, я прошагала за интересующим меня объектом. Лишив его телефона и шоколадки, я довольная вернулась на свое тайное место. Насладившись незатейливым ужином, я решила позвонить папе.

— Алло, папа.

— Любка, не до тебя сейчас. Ты чего, устала очень?

— Да нет, просто я потерялась.

— Как ты умудрилась потеряться в поле? Что за глупости!

— Так я давно уже в лесу.

— В каком, на хрен, лесу? Чего ты сочиняешь?

— Я заснула в самолете, проснулась, вышла из него, смотрю — лес, а сейчас на базе сижу.

Отец стал заикаться…

— На какой базе?

— Ну тут вышка, люди в форме бегают и все боятся какого-то зверя. А я возле этой самой вышки и сижу.

— Товарищ полковник, да как же она там оказалась? — поинтересовался у папани разведчик. — Туда же проникнуть мои лучшие бойцы не смогли.

— Люба, — заорал в трубку папа, — слушай меня, сиди тихонько и не высовывайся, мы тебя оттуда вытащим.

— Пап, только побыстрее.

— Что, страшно тебе, моя бусинка?

— Да нет, кушать очень хочется.

— Товарищ полковник, вы не переживайте, мы ее вызволим!

— Эх, Гриша, плохо ты знаешь мою дочь, в голодном состоянии, да еще и без присмотра я боевикам не завидую.

Я продолжала сидеть в укрытии, но это занятие переставало мне нравиться. Глаза привыкли к темноте, и я поползла на запах еды. Так, подумала я, если я решила сменить позицию, надо бы папаню предупредить.

— Алло, папа.

— Любка, — закричал на меня отец, — ты какого фига трубку бросаешь? Мы, по-твоему, где тебя искать должны, ну-ка скажи мне примерные свои координаты.

— Чего сказать?

— Ну, месторасположение твое.

— Под деревом я.

— Да ты хоть представляешь, сколько деревьев в лесу! Моим бойцам схема нужна, где тебя искать, широта, долгота.

— Папа, ты это с кем сейчас разговариваешь?

— Товарищ полковник, вы не волнуйтесь, спросите ее, если территорию разбить на квадраты, в каком она?

— Доченька…

— Да слышала я, никаких квадратов тут нет, туалет есть, баня есть, квадратов нет.

— А ты сидишь от бани в скольких метрах?

— Папа, ты часом там не сбрендил? Напоминаю, ты разговариваешь со мной, со своей дочерью, напоминаю тебе, по алгебре и геометрии у меня твердый кол! Какие еще метры?

— Петр, не дави на дочь, — стало успокаивать папу начальство. — Дай я с ней поговорю… Любаша, это Виталий Егорович, помнишь меня?

— Нет.

— Ну я тебе куклу большую дарил, из Германии привез.

— Нет, не помню.

— А конфеты, мешок здоровый?

— А, вы дядя с бородой.

— Точно, это я.

— Конфеты помню, а вас не очень.

— Да это не важно. Слушай, Люба, давай-ка мы с тобой посчитаем. Смотри, от вытянутой руки до другого плеча приблизительно метр, а теперь представь, сколько примерно надо раз сложить все твои ручки, и получится приблизительный метраж от вышки до того места, где ты сидишь.

Папа закачал головой.

— Петь, ну чего ты, она ведь девятый класс оканчивает, таблицу умножения уж должна знать.

— Не дави на больную мозоль, ее мы еще не освоили.

Я положила трубку и стала оглядываться, сидеть на месте мне ух как надоело, глаза привыкли к темноте, и меня привлек один военный, он нес поднос с едой. Я поползла за ним, он подошел к подвалу, открыл дверь, поставил поднос. Дождавшись, когда он закроет дверь, я стащила у него из кармана ключи, мысленно еще раз поблагодарила дедушку Сашу за науку, которая действительно мне пригодилась, в отличие от школы, которая мне принесла только душевные мучения. Открыв дверь, я ахнула: поднос оказался пустым, я огляделась, на полу сидели пятеро мужчин и ели мою еду. «Сволочи», — подумала я. Оглядев их, я заметила, они были прикованы к стене.

— Ты кто? — поинтересовались они.

— Голодное дитя, — ответила я, исходя слюной. И только я хотела начать сетовать на судьбу, как за спиной услышала:

— Резких движений не делаем, руки кверху.

Я повернулась и получила прикладом по голове. Очнулась я привязанная к стулу.

— Ну, давай рассказывай, кто ты, откуда и кто тебя послал, — выговорил мужчина, пристально меня разглядывая.

От страха я забыла все: и кто я, и как зовут, и где я живу. В голове вертелась лишь дурацкая песенка. Я открыла рот, но звука не было. Мужчина пнул стул, на котором я сидела, и то ли промахнулся, то ли специально ударил меня по ноге. Я взвизгнула и запела:

— Я от бабушки ушла и от дедушки, а от тебя, некрасивый дяденька, я и подавно уйду.

Мужчины в комнате посмотрели друг на друга вопросительно.

— Я смотрю, ты сильно смелая, — со злостью почти прокричал по всей видимости главарь. — Ну ничего, сейчас ты у нас заговоришь. Филин, вколи ей сыворотку, я хочу знать, кто ее послал, она сейчас нам все расскажет.

Мне вкололи что-то в руку, и все ушли. Я еле дождалась, когда они вернутся, меня так и распирало поговорить, ведь в жизни меня никто никогда не слушает, папа всегда занят, мама пела только про уроки, а про школу я вообще молчу, там от меня ждали хоть какой-то отдачи, хоть каких-то знаний, но тщетно. Так что в школе по большей части я молчала и по возможности не попадалась учителям на глаза.

— Ну… — сказал мне мужчина, садясь напротив меня, и, смотря на меня в упор, продолжил… — И кто нас послал? И как же нас зовут?

— Эх, дяденька, да кто меня только не посылал! Отец постоянно за пивом посылает, а зовет по-разному: то безрукая, то холера. Я, если хотите знать, до пяти лет думала, что меня зовут Зараза-Перестань-Везде-Лезть. Учителя меня тоже посылают, далеко и надолго, особенно после контрольных и самостоятельных работ, а зовут они меня бестолочью, но я на них не сержусь, из-за меня их ведь премии постоянно лишают, но они молчат, папу моего, видимо, боятся.

— Так, вот с этого момента поподробнее. А кто у нас папа? — поинтересовался главарь.

— Алкаш, — спокойно ответила я. — Нет, ну сами посудите! Вечно свой самогонный аппарат поставит, а самого как ветром сдует, дела неотложные, видите ли, у него, а мне как дуре банки переставляй.

— Ну что, переставляла? — хмыкнул один из присутствующих мужчин.

— Переставляла, — ответила я. — Правда, когда доставала, бабахнула сразу обе банки. Так что накрылся папанин самогон.

— Ладно, как тебя зовут?

И не успела я и рта раскрыть, как главарь крикнул:

— Как твое имя? Не прозвище, а имя!

— Вот с этим возникли проблемы, — начала я.

Мужики смотрели друг на друга непонимающе.

— Какие еще, на хрен, проблемы…

— А вот какие! Мама хотела назвать меня Маринкой, но папа наотрез отказался, потом решено было назвать меня Леночкой, но моя бабушка Маша сказала: «Если назовете ее Леной, на порог своего дома не пущу. Ее маму так звали, а у нее с ней вечно какие-то терки были, вот она и против была».

И я замолчала. Мужчины еще пристальнее уставились на меня. Не выдержал боец по кличке Зверь и как рявкнет:

— Ну и как же все-таки назвали нашу красавицу?

Я честно хотела бы назвать свое имя, но память вечно играет со мной злые шутки, я попросту забыла и, как всегда, просто пожала плечами.

Боевики переглянулись.

— Да она над нами издевается! — заорал Филин.

— Но ей же вкололи сыворотку правды, — высказался мужчина по левую руку от меня.

— Профессионалка, — сказал Зверь. — И где же тебя, милая, так готовили?! — сказал он с восхищением и покачал головой.

— Кстати, насчет готовки, — начала я. — Покормите меня, а то я только шоколадку вечером ела, которую у вон того мужчины из кармана стырила.

Главарь обернулся и уставился на товарищей.

— Говорите, и муха не пролетит, а в это время вас ребенок обчистил и гуляет тут как у себя дома, — закричал он и стал пинать мебель ногами.

— Мох… — сказал Зверь, — приведи сюда пленных.

Дверь открылась, и зашли мужчины из подвала.

— Кто она? — кивнул в мою сторону Филин.

— В первый раз ее видим, — ответили они.

Он повернулся ко мне.

— Ну, а ты, красавица, что нам скажешь? Ты их знаешь?

— Конечно, — ответила я. Парни переглянулись и побледнели. Я помнила, что они были прикованы к стене, это означало, что им ух как нужна помощь и поддержка, и я единственная, кто им здесь сочувствовал.

— Значит, ты их знаешь?.. — переспросил главный.

— Конечно, знаю, и можете мне поверить, я их спасу.

— Самоуверенно, — высказался Старик. Парни стояли как завороженные, переглядываясь, начали шептаться.

— Эй вы! — крикнул Зверь. — Хорош шептаться. Ваша помощница… — хмыкнул он, — вас очень подвела, помощи вам ждать больше неоткуда, так что у вас сутки, чтоб сдать все явки и пароли. Если вы продолжите молчать, я лично буду убивать по одному, и начну с нее. Мох, отведи их обратно в подвал, а эту горе-заступницу в спальне запри.

Ребят увели, а я поднялась на второй этаж, и за мной закрылась дверь.

В доме царила тишина. Я стояла посреди просторной комнаты и поражалась людской сути. Обещали, блин, брать живыми, а теперь вот здравствуйте, приехали, пугать вздумали, и главное, что меня возмущает, поесть так и не дали. Я, недолго думая, достала из волос шпильку и стала открывать замок. Который раз за день я мысленно благодарила деда за жизненные уроки, которые мне сейчас ох как пригождаются. Когда-то, будучи ребенком, я не понимала, зачем он меня этому учит. «Смотри, Любаша, — говорил мне дед, взламывая замок в кладовке, где бабуля хранила бражку. — Учись, пока я жив, в жизни всякое пригодится». «Спасибо тебе, дедуля», — прошептала я, глядя на потолок. Замок поддался, и я отперла дверь. Выйдя в коридор и оглядевшись, я спустилась вниз. Прошмыгнув на улицу, я стала высматривать парня с ключами. Улучив подходящий момент и стащив у него связку, я отправилась вызволять ребят.

— Эй! — крикнула я им. — Вы тут?

Из-за темноты разглядеть их было сложно.

— Тут, — услышала я.

— Справа от тебя выключатель, — сказал один.

Я пошарила по стене, нащупала и включила.

— Да будет свет! — подмигнула я им.

— Ты как выбралась?

— Легко.

Я спустилась к ребятам, расстегнула наручники, и мы вышли на свободу.

— Далеко нам не уйти, они быстро схватятся, — сказал один из парней.

— Да, и территорию нам не покинуть, сигналка сработает, — продолжил другой. Мы добежали до моего укрытия. Немного переведя дух, парни стали шептаться.

— Это невежливо, — стала я возмущаться. — Если говорите, то так, чтоб все слышали.

— Да просто мы с парнями никак в толк не возьмем, почему нас спасать тебя прислали. Это что, эксперимент? Или нашему начальству до нас дела нет?

— Ну почему же, к вам ребят присылали, только они сюда проникнуть не смогли, а мне повезло.

— Ну хорошо, а ты как давно в разведроте? В каком полку числишься?

— Врать не буду… — ответила я. — В разведке я недавно.

— Год, два, — перебил меня один из мужчин.

— Не… часа четыре.

Парни открыли рты и переглянулись.

— Ну, может пять, — решила я их успокоить. Но что-то это их не успокоило, а даже, наоборот, взволновало.

— Это как? — спросили меня они и уставились в упор.

— Ну как… — начала я. — Как и все — случайно.

— Как это случайно? Мы вот на это учились, чтоб нас на задания отправить, не один год прошел.

— Ну, значит, плохо учились, — сказала я. — Я вот в школе плохо учусь, так мне тоже никогда никаких заданий не доверяют.

— Мы что-то не поняли, ты что еще в школе учишься? Да еще и плохо?

— Да, учусь. Так плохо у меня только с математикой, русским, химией, биологией, ну, короче, со всеми предметами, включая физкультуру, а с разведкой у меня проблем нет.

Парни хлопали глазами и не могли поверить в происходящее.

— Значит, у тебя плохо со всеми важными предметами, а проблем в разведке нет…

— Так точно!

— Ладно, а скажи-ка нам, если ты потеряешься в лесу, по каким координатам тебя искать?

— Под деревом, — махнула я головой. — Ой, вспомнила, чего это я на себя наговариваю, по музыке у меня твердая три!

— Ой как хорошо, — хмыкнул один из парней. — Тогда прям никаких проблем, мы тебя по песням искать будем, ты только пой погромче.

— О, это я могу!

— Хорош стебаться.

— Тебя как зовут?

— Бусинка.

Парни опять переглянулись.

— Это позывной. А имя?

Я пожала плечами, стресс, видимо, еще сказывался, и я никак не могла вспомнить свое имя.

— Значит, подведем итоги. Ты не знаешь, на какую разведку работаешь, не помнишь своего имени. Ты школьница, учащаяся на двойки. И мы должны тебе верить.

Я пожала повторно плечами.

— Дело ваше, но я же вас спасла.

— А может, ты это сделала специально и это часть плана.

— Я могу вам доказать, что я своя. Только мне нужен телефон.

— Здесь телефоны не работают, они сигнал глушат.

— Не может быть, я у одного стащила и папе позвонила.

Парни переглянулись.

— А у кого ты именно стащила, помнишь?

— Помню, на память, слава богу, не жалуюсь, — ответила я с умным видом.

У мужиков от моей наглости аж рты пораскрывались. Мы стали высматривать бойцов с трубками, но нам не везло. Как вдруг я взвизгнула.

— Ты чего? — удивились парни и уставились на меня. — Ты что, телефон увидела?

— Лучше! Вы что, не чувствуете?!

Парни завертели головой.

— А что мы чувствовать должны?

— Еда, — поглаживая свой живот, ответила я.

— Пфу ты. Мы-то думали, чего путное, а ты, — расстроились парни.

— Вам хорошо говорить, вас кормили, а я голодная, а у меня растущий организм.

Мужики от меня отвернулись и давай опять шептаться, план действий составлять. Ну и ладно на вас, махнула я рукой и поползла на пузе к столовой. Заглянув в окошко, я увидела поднос с булочками. Все, в моей голове заработала только одна извилина, страх отключился, и мозг говорил: «Покорми меня». Я пробралась на кухню и спряталась за огромные бочки. Бойцы стали прибывать. «Это они так все сожрут», — крутилось у меня в голове, и я начала действовать! На корточках тихонечко пробираясь к провизии, я споткнулась о какой-то провод на полу и уткнулась носом в пол, издав при этом внушительный визг. Бойцы подскочили, а я, снизу на них поглядывая, выговорила:

— А булочки еще остались?

Ко мне подошел главарь по кличке Старик.

— Ты? Удивлен. Пока мои люди лес прочесывают, ты здесь сидишь. А другие где, тоже возле еды пасутся?

— Нет. Их-то вы покормили, — обиженно ответила я ему.

— Где они?

— Да кто их знает, они мне не доверяют, бросила я их.

— Старик, может, ее готовить заставим, а то невозможно эту баланду есть, что Карлик готовит? — шепнул на ухо командиру его правая рука.

— Ты, девочка, варить умеешь?

— А то! — обрадовалась я. — Да у меня деда Костя знаете какой был! На Байконуре первый человек! За ним даже вертолет присылали, — с гордостью ответила я.

— Видимо, он был отменным поваром, — сказал Старик.

Я округлила глаза.

— Вообще-то он был отменным сварщиком!

Теперь глаза округлили бойцы.

— Да… — продолжила я, — и меня учил! Говорил: «Учись, внученька, пока я жив, в жизни пригодится! Вот выйдешь замуж, а муж по дому делать ничего не станет, так ты ему дверь и запаяешь. Пока по дому дела не переделает, так и будет сидеть там». Спасибо дедушкам, что бы я без них делала и как жила.

— А готовить нашу красавицу, наверно, мама с бабушками научили?!

— Нет, — печально ответила я.

— А чему же женщин в вашем доме учат?

— Как правило, материться и не давать себя в обиду, — почесала я нос.

У бойцов глаза становились все круглее.

— Ну ничего, — решила я разрядить обстановку. — Можно и попробовать приготовить, говорят, новичкам везет.

Я включила плиту и щелкнула зажигалкой, которая лежала рядом, и, потянувшись за крышкой, снова запнулась о провод на полу. Я упала, и тут как рванет! Оглядевшись вокруг, я ахнула — пол столовой разнесло к какой-то матери… Бойцы лежали под руинами, окна вынесло.

— Что это было? — сказала я, почесывая свою макушку.

— Газ, — ответил мне мужчина в наручниках.

— А почему у вас наручники?

— Я пленник.

— Бежим, — сказала я ему, и мы выскочили в разбитое окно.

А в это время…

Бойцы, оставшиеся в живых, вылезали из-под обломков.

— Старик жив, и то хорошо, — говорил Зверь, сбрасывая с себя обломки. Понемногу придя в себя и оглядевшись, они ужаснулись: пятьдесят человек полегло.

— Профессионалка. Мастерски сработано, — оглядываясь, восхищался Зверь. — И где же ее так научили?! Ведь пятьдесят наших лучших бойцов, вооруженных до зубов, как котят, одним махом положила, одной, блин, зажигалкой.

— Чего ты восхищаешься… — психовал и орал Старик. — Какая тебе разница, где ее обучали?

— Поучиться бы! — тер щетину Зверь.

— А ведь с виду дура дурой, — удивлялся Филин.

— Наверно, и этому ее учили, — ответил Зверь.

Мы с пленным прибежали в наше укрытие. Мужики обрадовались мне как родной.

— Ну надо же, — кинулись они меня обнимать. — А мы всю голову сломали, как тебя вызволять. А это кто?

— Пленник.

— Я был похищен и жил тут, за меня ждали награды.

— Понятно, — кивнули мужики. — А чего они тебя похитили? Ты поди сынок чей-то?

— Я сын генерала.

— Опаньки, нехило. Ладно, надо думать, как отсюда выбираться станем, задача, скажу вам, еще та!

— О, если задача, так это точно не ко мне.

— Бусинка. Ты что, в школе и правда плохо училась? Прям вот по всем предметам?

— Чего это училась, я и сейчас учусь, девятый класс заканчиваю, а если не повезет, так после успешного провала экзаменов еще там задержусь. А насчет предметов, по всем твердые двойки, но в этом году правда я родителей порадовала, по химии пятерку принесла, первую! Правда, их потом к директору вызвали…

Меня перебил солдат.

— Поздравляли, наверное, такое событие, первая пятерка за девять лет! Школа, наверно, праздник устроила, — смеялся он надо мной.

— Да нет. Просто у нас лабораторная была, сказали: разбейтесь по группам и придумайте лабораторную работу и принесите результат. А чего ее придумывать, когда бражку я могу поставить закрытыми глазами, спасибо папане. Принесла в школу и продемонстрировала наглядно, на ребятах, через час они заблевали все туалеты. Без закуси ведь.

— И что? — спросили мужики.

— По химии пять и родителей в школу, — развела я руками.

Мужики переглянулись:

— Выпить бы.

— А у меня есть! — радостно сказал наш новый знакомый. — Правда, в фляжке немного, но по глотку всем хватит.

Мужики, не сговариваясь, достали из штанин маленькие мензурки. Один из них стал разливать. У всех получалось разное количество жидкости. Эти дуралеи не придумали ничего лучшего, чем начать делиться, переливая друг другу, они стали проливать коньяк. Долго я смотреть на это безобразие не могла. И как крикну:

— А ну прекратите это безобразие! Видели бы только мои деды, что вы тут вытворяете. Схлопотали бы все по шеям. А ну дайте мне, я разолью.

Перелив обратно все в фляжку и разлив по новой, я услышала за спиной:

— Не глаз, а алмаз! — восхищались они. — Прям как в аптеке, у всех налито ровно, до миллиметра. Это тебя папа научил?!

— Нет. Деду Саше спасибо сказать надо! Он меня маленькую каждый день на погребки брал, а там он с друзьями встречался, выпивали они.

— А ты что маленькая с ними делала?

— Закусывала за них, — засмеялась я. — Они выпьют, болтают, а иногда бутылку допить надо, а состояние уже не то, вот я и приходила на помощь, разливала, а чтоб никому обидно не было, дед меня и научил одному приему.

— Какому? — заинтересовались мужики.

— Секрет! — сказала я.

— Ну расскажи, поделись, — заканючили они.

— Нужна нитка, — начала я и вздохнула.

— Ты чего, Бусинка?

— Не хватает мне его.

На глазах навернулись слезы. Чтоб не расплакаться, я отвернулась.

— Ладно, некогда мне тут с вами рассиживать, пойду, дела у меня.

— Какие? — всполошились мужики.

— Пойду пропитание себе доставать.

— Стоять! — крикнули они. — Ты уже один раз сходила, полстоловой разнесла и в плен попала.

— Вообще-то она меня спасла, — влез парень. — А если быть до конца честными, она выполнила ваше задание. Которое вы с успехом провалили. И вас она спасла. И бойцов положила, а теперь, наверное, за вторую половину возьмется.

— Да уж, — потер шею вояка. — У девчонки явно задание. С нами она не поделится. Работает четко и отлаженно. Слушай меня сюда. Бусинке мешать мы не станем. Ветер, ты за ней по пятам, если что, прикроешь. Чувствую, мужики, званием она повыше нас будет. Так что к профессионалам под руку не лезем, так, на подхвате.

— Так мы тоже вроде профи…

— Вот и именно — вроде. Я что-то не припомню, чтоб мы вот так, в одного, пятьдесят вооруженных солдат положили и ушли как ни в чем не бывало. А эта малышка смогла.

Я перебежками добралась до беседки. Стол накрыт, а вот есть никто не торопится, все выслушивают вопли командира.

— Час прошел, где результат? Где эта девка?

— Мы ищем, командир. Далеко ей не уйти, она где-то на территории.

— Да? Ты в этом уверен?

— Сигнализация не срабатывала, — оправдывался Филин.

— Так она сюда проникла, эта твоя хваленая сигнализация тоже молчала.

— Я клянусь, сам в шоке. Мы ведь проверяли. Самых лучших на это дело бросал, никто, с их послужным списком, на территорию проникнуть не смог. Как ей удалось, прям загадка. Если ее поймаем, лично выпытаю, как она это сделала.

— Что значит «если»?.. — заматерился Старик. — Вы ее найдете, из-под земли мне ее достанете.

— Постараемся, — опустил голову Филин. — С такими профессионалами мы еще не сталкивались.

У меня сводило желудок, терпеть это безобразие не было больше сил, я схватила железную дубинку и нагло вышла к боевикам. По правде сказать, мой мозг почти уже не соображал, в глазах булка хлеба стояла.

— Что это она такое вытворяет? — ахнули мои ребята, прячась в кустах неподалеку.

— Командир, говорю тебе, план у нее, девчонка продуманная от мозга до костей.

— Ветер, ну она на десятерых вооруженных мужиков с железкой пошла, ну ни дура…

— Ой! Кто вернулся! — засмеялись мужики.

— Покормите меня по-хорошему.

— А ты не обнаглела, деточка? Где твои спасенные?

— Уже далеко отсюда.

— А ты тогда что же так задержалась?

— Так я еще не поела. Куда я отправлюсь на голодный желудок.

— Ну все, — рявкнул Зверь и кинулся на меня, его друзья поспешили к нему на помощь. Они вцепились в мою железную трубу, и их затрясло. Цепная реакция была моментальной, все лежали на полу и тряслись. Я стояла и благодарила деду Костю за науку! Стоя в специальных рукавицах и держа палку, к которой приделала провод, по которому шел ток, я дубасила боевиков, время от времени поднимая голову к небу и повторяя: «Дедуля, спасибо за науку».

Парни выскочили из укрытия и связали всех. Я наконец нормально поела. Мы заткнули им рты и дотащили в наше укромное место.

— Так, — радовались парни, — главаря повязали, помощника его тоже. Почти все боевики обезврежены, считай, задание выполнено. Бусинка, тебе как в голову пришло их током шибануть? Такого они точно не ожидали.

— Спасибо деду Косте. Он мне всегда говорил: «Внучка, туда не лезь, шибанет, мало не покажется, а хочешь помочь, так варежки надевай специальные». Вот и я, пока к беседке ползла мимо сарая, палку с рукавицами и прихватила и петельку с электричеством прикрутила. Так, на всякий случай.

— И ты после всего этого продолжаешь утверждать, что в школе учишься плохо.

— Да… — почесала я макушку. — Выходит, если б не школа, я бы училась хорошо!

Мужики закачали головами.

— Железная логика, — проговорил один.

— Не дай бог жениться на такой. Это всю жизнь как по минному полю, — сказал командир. Я не обиделась, так как была сыта.

— Папе позвоню.

Взяла я телефон у Зверя.

— Папа, ну вы где?

— Бусинка, ребята уже летят. Ты сидишь в укрытии?

— Да.

— Умница моя, так и продолжай сидеть, не высовывайся.

— Да не высовываюсь я. Сижу, никого не трогаю, как ты и приказал. Папа, а ты тушенку положил?

— Да, две банки, и пряники, и хлеб.

— А печенье?

— Про печенье забыл.

— А может, ребята вернутся, печенье заберут, а потом уж ко мне летят?

— Не говори глупости. Жди, они тебя по-тихому вызволят.

Я покрутила трубку в руках и отключилась.

— Бусинка, что случилось?

Я заплакала.

— Плохи наши дела, да? — спросил командир.

— Не то слово, — еще пуще завыла я. — Все, ребята, печенья не будет.

Мужики переглянулись.

— Бусинка, мы что-то не поняли. Печенье это типа пароля?

— Это типа еда, — вздохнула я. — Вот ходи теперь голодной.

— Да ты же только что поела, — удивился Ветер.

— Ага, — поддержали его ребята.

Я промолчала, что с непонятливыми разговаривать. Все задремали, я тоже. Разбудили меня муравьи, ползавшие по мне. Я как заору:

— Смотрите, они бегут… — Имела я в виду муравьев.

Мужики подскочили как ошпаренные. Ветер вцепился в главаря, а командир в Зверя. Повалив их на землю и связав по новой, они с восхищением поглядели на меня.

— Как ты услышала, что они почти развязались? Еще бы маленько, и они нас прикончили.

Зверь не выдержал и заорал:

— Да где же тебя так обучили? Кто ты?

Все уставились на меня: и наши, и боевики. Все от меня чего-то ждали. Я почесала голову и пожала плечами. Мой взгляд случайно упал на бойца, я точно знала, у него в кармане конфетка, это очертание не может меня подвести. Я подлетела к нему.

— Чего тебе? — надменно сказал он. Я начала выворачивать ему карманы. Все стояли в шоке. Просить его поделиться было пустым делом. Поэтому я молча пыталась достать сладости. Он дергался и вертелся.

— Что ты делаешь? Что ты ищешь? Бусинка, мы их уже обыскивали, у них ничего нет.

— Нет, есть, я чувствую, — ответила я, продолжая пытаться забраться в карман. Боевик слишком дернулся, а я потянула и услышала треск ткани, из брюк выпали бумаги, спрятанные под подкладкой. Мужики кинулись на бумаги, а я на конфетки.

— Мужики… — заорал командир. — Это же карта местности. Бусинка, дай я тебя расцелую.

— Мама дорогая, — обрадовались парни.

— Да ведь тут все указано: где оружие лежит, где остальные места дислокации боевиков, — говорил командир, приобнимая меня.

— Ястреб, ты чего на нее так смотришь? — поинтересовался командир.

— Я ее боюсь. Ей-богу, мужики. Мы же их обыскали, а у меня в таких делах опыт, я ничего не нашел.

— А у меня опыт прятать надежно, — перебил боевик. Все уставились на меня.

— Как ты узнала, что именно у него карта? — пристально на меня поглядев, спросил командир.

Я пожала плечами.

— Да она над нами издевается, — со злостью сказал Старик.

— Профессионал! — с восхищением высказался Филин. — Таких, как она, одна на миллион.

— Спасибо, дедуля, — сказала я, поднимая голову кверху.

— Это что, деда Саша тебя научил подозрительные предметы искать?

— Почему подозрительные? Он всегда говорил: «Иди, внучка, у меня в брюках конфетку возьми». Я всегда по очертанию знаю, у кого есть сладости.

Мужики подняли голову к небу.

— Деда Саша, вам от нас личное уважение и благодарность, — сказали ребята. Главный, прижимал карту к сердцу.

— А ну-ка тихо, — резко сказал командир. — Ветер, слышишь? Кажется, вертолет шумит.

— Точно, товарищ капитан, шумит.

— Это за мной, — сказала я спокойно.

— Им сюда не пробраться, — ехидно сказал Зверь. — По крайней мере незамеченными.

— Пойду встречу, — сказала я.

— С ними и ляжешь, — засмеялся Старик. — Как мясо вас разделают.

Мужики сглотнули и посмотрели друг на друга. У меня в голове вертелось только одно: печенья не будет. Ладно, успокаивала я себя, придется довольствоваться пряниками и конфетами.

— Бусинка, мы с тобой пойдем. Помирать, так вместе.

— Чего это вдруг помирать, я еще в Париже не была, так что умирать сегодня в мои планы не входит, и вам не дам, давись потом киселем на похоронах.

— Не баба, а сталь, — сказал Филин. — Ты хоть чего-нибудь в этой жизни боишься? — поинтересовался он.

— А как же. Самый большой мой страх — остаться без ужина и лечь спать голодной.

— И все? — удивились мужики.

— Ну почему же, еще и без обеда.

— Бусинка, тебя легче убить, чем прокормить, а по виду и не скажешь, что ты такой прогладит. Сколько ты весишь?

— Сорок девять килограмм.

— Так, — командовал командир. — Сынок генерала остается в укрытии, ну и этих сторожить будет, а мы с тобой.

— Ладно, пойдемте, — согласилась я. — Только, чур, под ногами у меня не путаться.

— Бусинка, ты ежели чего удумала, лучше нас заранее предупреди, чтоб мы, так сказать, впросак не попали. Чего от тебя ждать? — поинтересовался главный. Я пожала плечами.

— Блин, я уже боюсь этот ее жест. Точно нам прилетит, — высказался Ветер.

Мы пошли встречать ребят. Не дождавшись нас, они попытались проникнуть на территорию, сигнализация сработала моментально, откуда ни возьмись налетели боевики. Обстрел начался со всех сторон.

— Падай, падай на землю, — кричали они мне все. Падать желания у меня не было, я боялась поцарапаться, ходи потом с разбитыми коленками как дура, лето на носу!

— Ты что, мать твою… Бессмертная? — орал во все горло командир.

— Точно! Вспомнила, нам по литературе Гоголя задали, «Мертвые души»! Надо почитать, а то экзамены на носу, вдруг спросят.

Нас окружали, кольцо сжималось не на шутку, обстреливали будь здоров.

— Мужики, дело дрянь, — констатировал главный.

— Нам не выбраться, по крайней мере всем. Надо что-то решать.

— Да, — поддержал его Ветер. — Оружия у нас в обрез, патронов и того меньше. Мы раздобыли карту, если бы была возможность их отвлечь и увести в другом направлении, мы бы попытались добраться до склада, раздобыв оружие, мы бы взяли их в кольцо.

Мужчины призадумались и стали делиться на группы, кто пойдет, а кто останется.

— Вы забыли… — решила напомнить я им. — У нас пленные и сын генерала прям в центре событий, по ним пули полетят, если вы их уводить станете, а в обратную сторону их не погонишь, там склады.

— Что делать станем, мужики? — посмотрел на всех командир. — У нас было четкое указание по-тихому вывезти дочь и вернуться за нашими. По-тихому, видимо, отменяется.

— Вы все идите за оружием, а я их задержу, — сказала я, сжимая в руках саперную лопату.

— Люба, ты чокнулась? Как, скажи на милость, ты собираешься отбиваться от примерно тридцати вооруженных боевиков? И чем — саперной лопаткой? — повертел у виска Тигр, начальник папиного отряда.

— Тигр, ты в сорок первом воевал?

— Нет. А ты типа да?

— Я нет. Но мой дед всю войну вот с такой лопаточкой прошел! И меня научил. «Внучка, — говорил мне дед Саша, — жизнь длинная и непредсказуемая. Вдруг война, а ты готова!» Так чтоб вы знали, я все детство с такой лопаткой проходила. И поверьте на слово, вам и в голову не придет, что можно этой лопаткой делать! Идите и ничего не бойтесь.

— Да как мы тебя одну бросим?

— Легко, — ответила я. — Бегите, а то нам скоро отстреливаться нечем будет, вот тогда все поляжем.

— На, вот тебе граната. Последняя. Кинешь, если совсем жарко станет, мы вернемся.

Мужики побежали, а я стала открывать тушенку. Лежа под пулями, я ела мясо и закусывала пряниками — не жизнь, а малина. В какой-то момент меня как током пробило и я побежала догонять своих. Увидав их спины и почти их догнав, я заорала:

— Тигр, я забыла, мне надо было крикнуть или кинуть? — трясла я гранатой в руке.

Ребята остановились и уставились на меня. Ветер как завопит:

— Где кольцо от гранаты?

— А я почем знаю, потерялось, наверное.

— Кидай… Мать твою.

Ну я ему и кинула, раз просил. Раз человеку так приспичило ее у меня отобрать. Ветер отшвырнул ее в кусты. Раздался взрыв, из кустов полетели боевики, их разбросало в разные стороны.

— Ты спасла нам жизнь, — сказали они.

Не успели мы и в себя прийти, как два стрелка с оптическим прицелом навели на командиров лучом.

Все замерли, они приближались, и тут бойцы споткнулись и упали. Мужики накинулись на них сверху. Командиры выдохнули. Я повертела лопаткой.

— Ноги поломают многие! Я ямки нарыла, — подняла я голову кверху и подмигнула. — Помню, дед, твои уроки, — сказала я со слезами на глазах, понимая, как мне его не хватает.

Командиры тоже посмотрели на небо, подняли руки, сложив их вместе, как в рукопожатия, и, тряся, проговорили:

— Деда Саша, вам от нас отдельная благодарность.

Боевики падали, попадая в мои лунки, нам удалось от них уйти. Добравшись до склада, мы вооружились. Гранаты мне чего-то больше не доверили. Дали еще одну лопатку.

— Ну, теперь за пленными, — сказал командир, и мы побежали. По пути парни отстреливались, бег, видимо, был не их коньком. А я бежала как угорелая.

— Смотри-ка, прям спортсменка, — смеялся Тигр. — Наверно, по физкультуре одни пятерки! Бегаешь будь здоров!

— Нет, обычно я так не стараюсь, — решила уточнить я. — Только когда соревнования, я бегу быстро.

— Любишь побеждать! — влез в разговор Ветер.

— Нет. После победителям дают торт и трехлитровую банку сока.

— А сейчас чего так стараешься, пули подгоняют?!

— Нет. У меня там тушенка и пряники припрятанные остались. Боюсь не успеть, боевики могут и съесть, если найдут.

— Люба, ну нельзя же столько есть, — сказал Тигр, начальник папиного отряда.

— Да она, наверно, голодает, — вл

...