Все, способные держать оружие… Штурмфогель
В жанре альтернативной истории отметилось много авторов — и отечественных, и зарубежных. Вспомним хотя бы Брэдбери с его классическим рассказом «И грянул гром» про бабочку, изменившую судьбу человечества. Но особой притягательностью среди писателей, обращавшихся к этой теме, пользуется Вторая мировая война. И это понятно. Слишком глубокий след оставила она в памяти и сердцах людей. Из авторов западных сразу же вспоминается Филип Дик с его «Человеком в Высоком замке», «Фатерланд» Роберта Харриса… Из наших — Север Гансовский, Сергей Абрамов, Вячеслав Рыбаков… Андрей Лазарчук в этом ряду стоит наособицу. И его роман «Все, способные держать оружие…» убедительное тому подтверждение. «Штурмфогель», второй роман, включенный в настоящую книгу, это мистика на научной основе. Утро магов, переходящее в полдень и грозящее страшным вечером. Тайная история Второй мировой войны. Верхний и нижний мир. Земля и Салем. Люди и не-люди. Многослойность тайны — это у Лазарчука всегда получается мастерски. Слой за слоем, оболочку за оболочкой он снимает с тайны покровы, и все равно остается что-то, недоступное нашему пониманию, оставленное читателю на потом.
Ұқсас кітаптар
Пікірлер6
👎Ұсынбаймын
🙈Дым түсініксіз
💤Іш пыстырады
Что за бессмысленный и бессвязный набор никак по смыслу между собой не связанных реплик. Я прочел треть книги и подозреваю, что даже сам автор не сможет вкратце объяснить, о чём он пишет. Ерунда какая-то 👎
👍Ұсынамын
Поразительно!! Браво! Под Ю.Семенова. На одном дыхании. Чуть с ума не сошел!
Дәйексөздер11
Терроризм — это довесок к свободе, говорил Тарантул, желаете свободы — вот, получите вместе с терроризмом; не желаете терроризма — гоните свободу.
Сны мои, с моей же точки зрения, ничего особенного собою не представляют. Просто я в своих снах не делаю абсолютно ничего и никаких эмоций не испытываю. Как правило, я чувствую себя лежащим в той позе, в которой лежу на самом деле. Но вокруг меня может происходить все, что угодно. Хоме Бруту такое не представало пред очами даже на третью ночь. При этом я абсолютно равнодушен ко всем этим невиданным чудовищам и дивам. Есть они, нет их — ледяное спокойствие, какого я в посюсторонней жизни никогда и ни по какому поводу не испытываю...
