Сомнение — мой самый верный друг,

Оно не даст пойти кривой дорогой,

Когда весь мир неправеден вокруг,

Оно мне суд и критик самый строгий.

Оно и недоступно, и свежо,

Приходит в час тревоги и творенья

Таможенным желанным рубежом

Пред каждою строкой стихотворенья.

Минувшие, грядущие года

Сомнение живёт во мне с рожденья,

Нет лишь в одном сомненья никогда —

В его любви и дружбе нет сомненья.

Достоинство любого ремесла,

А это, понимаю, так немало,

Что как бы криво жизнь ни пошла,

Кто им владел, того не покидало.

Уменью столяра везде привет,

Не ляжет спать он никогда голодным,

А что получит за строфу поэт,

И будет ли, наивный, он свободным?!

Я прожил жизнь, понять бы мне пора,

Но дерзко и предположить не смею:

Какая страсть толкает столяра

Из строк рядить себе петлю на шею?!

Нет, целый мир не может онеметь

Лишь потому, что Моцарт есть и Пушкин,

Для коих немоты не значит смерть,

И грех творцов при жизни им отпущен.

Иль в самом деле души нам даны

Лишь для того, чтобы Творцу служили?

Но столько гимнов в честь его сложили,

Что, может быть, мы больше не нужны?!

А чтобы род людской существовал,

Чтобы в любви мы гениев рожали,

Накал сердечный ярко б так сверкал,

Как солнце на клинка смертельном жале!

Иного нет и в мире звёзд пути:

Пытаться, падать жертвой, возрождаться,

Единому стремленью подчиняться,

Чтоб вечные шедевры превзойти.

Когда бы озаренья вдохновений

Могли однажды стены нам явить:

Как расцветал Михайловского гений,

Как мог «Капричос» Гойя воплотить?!

Чтобы понять незримую работу

И насладиться их святым трудом,