— Из’звините, мид’дии, — бубнил Беззубик с набитым ртом. — Из’звини, хлеб… Прости, сыр…
— Да, прекрасные извинения, Беззубик, — прошептал Иккинг, — но перед едой извиняться не надо… Нет-нет, Беззубик, пойми меня правильно, сама идея мне нравится.
Ду-думаешь, Эгги-гингарда не врала? Там, внизу, правда Чуд’дисче? — спросил Беззубик жалобно.
— Ну, Беззубик, — произнес Одинклык, — если там и вправду Чудище, нам просто надо постараться с ним договориться. Мы, драконы, как и люди, способны развиваться и спустя эпохи, после смены многих тысяч поколений обрести разум…
«Все это, конечно, здорово, — думал Иккинг, — но готов спорить, этот дракон не самый покладистый».
Вождю Сморкале оказалось трудно не отставать от Охотников за Янтарем. Тюремной страже буера полагались шире и больше, и Сморкала никак не мог приноровиться к своему.
Даже Иккинг шел быстрее Сморкалы, несмотря на то что разваливающийся на части «Молодой талантливый баклан-2» наотрез отказывался двигаться по прямой и ковылял вперед отчаянными зигзагами. (И в этом очень походил на первого «Молодого талантливого баклана», строптивую лодчонку, у которой была склонность ходить кругами.)
— Стойте! Не так быстро! Подождите меня! — орал Сморкала, размахивая кнутом.
Но никто и не думал его ждать.
Он отставал все сильнее.
Поэтому, когда они наконец достигли самой Проклятой части Проклятых Земель далеко-далеко на востоке, Стоик обратился к команде таким тоном, будто всегда был и остается вождем.
— Экхм, — с достоинством кашлянул он. — Команда Охотников за Янтарем! Пусть мы рабы, так будем лучшими среди рабов! Мы это очень даже можем!
От ужаса в животе поселился холодный ком, словно проглоченная наспех остывшая каша.
Ветрогон взлетел поприветствовать спускавшийся к нему крылатый ужас
Камикадза была мелкая, болтливая и отчаянно храбрая Бой-баба с копной непослушных светлых волос, которые выглядели так, словно белки отплясывали в них безудержный брейк-данс, особенно на затылке
Можно Б’бе-беззубику тоже повязку на глаз?
— Тебе не нужна повязка, Беззубик. Никто тебя не увидит.
— Но она же такая кла-а-ассная…
— Беззубик!
Ты же, в конце концов, всего лишь мальчишка, — напомнила она ему снисходительно. — Тебе нужна девчонка, чтобы помогать и защищать тебя в этом Геройском Походе.
Я верю в тебя, Иккинг. Кроме того, не забывай, у Элвина не ВСЕ Утраченные Сокровища… одно по-прежнему у тебя, то, которое тебе всегда удавалось держать при себе. — Он указал крылышком на Беззубика.
Дракончик крепко спал, свернувшись обнадеживающе теплым, плотным, тяжелым и живым клубочком у Иккинга на животе, и пускал большие кольца серого дыма. Поэтому он заставил их обоих подскочить, когда громко и четко произнес во сне: «Да, я — Утраченное Сокровище… и самое важное из всех… Спасибо… Вежжли-ливо…»
Иккинг и Одинклык вместе рассмеялись, и Иккинг наконец уснул.
Невинность, который слева от меня, — (левая голова поклонилась), — желает помочь тебе найти твоего друга, который столько значит для нас. С другой стороны, Гордость, — (правая голова поклонилась и заворчала), — предпочел бы тебя убить. Мы проголосовали. — Средняя голова помолчала и медленно продолжила: — То обещание, что было дано первым, важнее. Мы поможем тебе.
Иккинг испустил вздох облегчения. Похоже, их жизнь действительно висела на волоске, но все обошлось.
— Спасибо. — Он склонил голову. — Но знаешь, Камень ведь ищу не только я. И те, другие, точно используют его, чтобы уничтожить драконов.
— Ах, — печально отозвалась средняя голова, — но они никогда не найдут его без твоей помощи.
Смертень опустился перед ними на колени, приглашая залезть к нему на спину.
— Давай, — ласково произнесла средняя голова. — Отведи меня к этому своему другу.
У Иккинга желудок превратился в медузу. Неужели все это происходит на самом деле? Ну и безумный же поворот событий! Дракон, который только что пытался их убить, теперь стремится им помочь.
На миг Иккинг испугался, что это ловушка. Возможно, Смертень хочет отнести их к Ярогневу. Но он и так мог бы это сделать, не спрашивая разрешения и не вступая в приятную беседу.
— Что ты делаешь? — разинула рот Камикадза, когда Иккинг полез на сияющую спину Смертеня, сияющую и небывалую, как сон. — Этот дракон пытался нас убить!
— Он передумал, — отозвался Иккинг. — Ты идешь?
Никто не способен передумать быстрее Камикадзы.
— Еще бы! — воскликнула девочка, засовывая за пояс оба меча и аварийный боевой топор.
Она вскарабкалась следом за Иккингом и уселась у него за спиной, улыбаясь во все свое обезьянье личико. Устроившись, она довольно принюхалась и погладила блестящую спину ящера:
— А я говорила! Обожаю крадких драконов!
— О-о-о, и я-а! — пропищала Буримуха, становясь страстно-розовой и игриво вертясь вокруг трех голов.
— Это не крадкий дракон. Это смертень. Кстати, — обратился Иккинг к средней голове Смертеня, — если твои братья Невинность и Гордость, то как зовут тебя?
— Терпение, — ответила средняя голова. — Потому что без него никак.
И Смертень взлетел.
Муледи, тву така шик-ка крапча нюхач’чка нуи огогосс, нуи шик-ка шерстя-тя хвать-хватк’ки!
Мадам, у вас очень большой и красивый пятнистый нос, а уж какие красивые мохнатые руки!
Б’бе-беззубика тудум-тудум хрясьпопалам, ча мну ненарош ог-гн’дыхатц-цнул тву морд-фу-трава. Та ж’жутка иккинг’га.
Я крайне сожалею, что случайно поджег вам бороду, это страшная ошибка.
Б’бе-беззубик то-олст каец’ца. Б’бе-беззубик шарк-шарк ва клинозеленкр’ва кака нуи размаз’з по усь полмяг’ка.
Приношу самые искренние извинения. Похоже, я ступил в какашку клинозавра и растоптал ее по всему вашему ковру.
Мну зырки-зырки, тву невлаз’зя соляшк’ки. Дайнямсы, у?
Вижу, вам трудно управиться со всеми этими устрицами в одиночку. Позвольте, я вам помогу.
Не-не-а, Б’бе-беззубик ни-ни нацепсы та шерстя-тя шуб-ба! Б’бе-беззубик у шуб-ба как сюси-пусик. Мну начхат, ча мню огнедыхцы бу хрусть-мокреть нуи бяк-бяк’ки бу нямцуки. П’сиб те нуи отваликсы.
Нет, я НЕ надену эту меховую попонку, я в ней выгляжу как девчонка. Пусть лучше мои огнедыхальца замерзнут и крылья превратятся в леденцы. Спасибо за заботу.
