А там рано или поздно он образумится, потому что молодость, к счастью, это временный недостаток и, в отличие от глупости, когда-нибудь обязательно пройдет.
Угощайся, пожалуйста, — подчеркнуто спокойно произнесла я, отходя в сторону.
— Яга, ты чудо! — восторженно прошептал Горыныч и, предвкушающе оглядев раскинувшееся перед ним богатство, тут же потянулся за едой. — Кажется, я тебя люблю!
— Как это?! — немедленно раздались на улице возмущенные голоса. — Почему?! Что за дела?! — Потому что, к вашему огромному сожалению, прекрасная дама уже сделала нелегкий выбор, — притворно вздохнул Горыныч. — И согласилась назвать своим мужем… меня.
— Ты что творишь, ирод?! Горыныч сделал честные-пречестные глаза. — Ты же сама велела всех послать. Я и посылаю. Причем, заметь, доступным языком и очень вежливо
Топтыгина разбудил, когда тот к зимней спячке готовился. После этого одного мне пришлось лечить от царапин, которые тот заполучил, когда наступил на медвежий хвост. А второму, внезапно узревшему перед собой взбешенного дракона, срочно варить зелье от поноса.
— Они первые начали, — подтвердил упившийся в зюзю дракон и снова смачно зевнул. — Только эти малахольные не знали, что меня им даже вдвое не перепить. И вообще драконы… ик… не сдаются. Что я им сегодня и доказал. Вот!
