Потому что настоящий секс у вас был с рулькой и срулькать вам три дня и три ночи, как в сказке, пока не влезете в лучшее платье и опять Василиса Прекрасная, гой еси, исполать ея.
Молодецки крякнув, Сидоров поинтересовался:
– Из чего это, не разберу?
– Та-а… – ласково отмахнулась старуха, явно не желая делиться секретами забористого БАДа.
Сидя напротив и подперев щеку, она втыкала в гостя добрые лампочки, что сельская бабуся на непоседливого городского внучка, – с тихой любовью.
– Понятно. Шишки, травы, корешки, срам ежа, катышки мыша, ха-ха! Народный рецепт, а? – догадался Сидоров и разом допил неприятный, вяжущий, горько-кислый, бурого цвета, отдающий прелью, но, несомненно, полезный простонародный «смузи».
Пододвинув глиняное блюдо, повеселевший грибник подмигнул:
– А это, поди, жареные лягушиные лапки, хе-хе?
Но хозяйка без тени иронии кивнула:
– Они самые. Старинный хранцузский рецепт.
Старая явно не страдала отсутствием юмора.
– Вива ля Франс! – взоржал Сидоров, впиваясь в маленький окорочок то ли куропатки, то ли перепёлки. Разрумянившегося гостя разбирало веселье.
Чего у нас на обед, любимая?
А она в ответ:
– Была целая кастрюля чего, стало целая кастрюля ничего…
– Думаете? – отвечаю и, сдвинув парик, озадаченно скребу лысину.
У него фары разъехались и рука сама вытянула пухлый бумажник.
– Развейся за границей, сынок, – выкладывает он деньги, а у самого в глазах: «Путешествуй в преисподнюю по горящей путевке!!» На том и договорились
– Это круассаны, – холодно пояснила тётка. – Нина Петровна сама печёт. Угощайтесь… – пригласила, что пожелала подавиться и помереть в корчах, выпучив глаза
Каким путём, каким обманом
В двадцатый
– Всё это, конечно, хорошо, дети мои… – резюмировала мама, потягивая белое полусухое успокоительное и выбирая чешую и кости из дымящегося карпа. – Только это не наша рыба!
– Это любовь с первого взгляда, – говорю тоном, плюющим на возражения. – Другой я не признаю!
Буржуазность и основательность в пределах Садового кольца.
Тут знали толк в непошлой жизни, доложу вам!
