Сострадание, по мнению Заратустры, развивает в человеке мечтательность, так что ты сострадаешь не другу, а тому образу друга, который ты создал в своем эгоизме
Бог всегда несет на себе следы человеческой фантазии, люди представляют богов исходя из своего опыта и навыков, тогда как сверхчеловек требует критически отнестись к опыту, навыкам и самим чувствам, испытанным нами. Вера в Бога всегда искажает действительность ложным символизмом: например, история начинает мыслиться по образцу вечности, а человеческая жизнь – по образцу неведомой божественной жизни. Тогда как вера в сверхчеловека внушает критическое отношение и к знанию, и к воле. Например
Постоянно помнить о смерти, жить в виду смерти – это значит, торопить смерть или торопиться самому. Тогда как мудрое отношение к смерти – воспринимать смерть как уместную и своевременную: без смерти одних поколений не возникли бы новые поколения, а без смертности невозможно рождение сверхчеловека. Единственное, что придает смысл жизни перед неизбежной смертью, – не вера в будущую жизнь, которую Ницше отвергает, а чистая игра «золотым мячом», то есть признание абсолютной ценности самой жизни, благодаря чему люди могут поддерживать и ободрять друг друга на пороге смерти и тем самым оправдывать саму человеческую природу
Осуждает он и традиционный брак, в котором слишком многое от торга: будущие муж и жена смотрят друг на друга как на товар, который должен оказаться качественным и без изъянов, а после удивляются, что товар испортился. Настоящий брак далек от торга, он представляет собой стремление превратить и взаимную любовь, и рождение ребенка в символы будущего рождения и явления сверхчеловека. Как ребенок рождается не потому, что от него что-то ожидают, так и сверхчеловек родится не потому, что он нужен миру, но потому, что он создал мир так, как сам свободно захочет
Дух, то есть человеческий ум, должен стать верблюдом, иначе говоря, быть готовым к самым невероятным испытаниям, о которых он прежде даже не догадывался. Далее верблюд должен стать львом, иначе говоря, предпочесть всем испытаниям свободу, научиться решительно вырываться на волю, говорить слово «нет», чего бы это ни стоило. А этот лев, наконец, должен стать ребенком, иначе говоря, невинным существом, которое ценит всё вокруг, а значит, может оценить не только то, что ценит общество, но и мужество и свободу как сверхценности. Такой ребенок уже не совершает подвиги ради торжества нового мира, но просто открывает новый мир как мир небывалой свободы
Сверхчеловеку Заратустра противопоставил «последнего человека», существо, которое осмотрительно, не готово к жертве и мужественной смерти. У этого человека нет даже сил и мужества презирать себя и критично относиться к себе, он самодоволен и думает лишь о своем частном благе
Далее Ницше приводит сравнение, явно обязанное его борьбе с тяжелой болезнью: как мы говорим, что больной хватается за жизнь как за нитку. Человека его герой сравнил с канатом, протянутым между животным и сверхчеловеком
Герой книги Ницше напоминает одновременно Будду, Иисуса и античных философов, таких как Пифагор, Гераклит, Платон и Плотин: он аскетичный, предпочитает созерцание общению с людьми, на жизнь и быт людей смотрит отстраненно, с горечью и смехом.
