Игорь Владимирович Игнатов

Свирели из карамели

Вкусная история

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

Иллюстратор Ольга Пеганова

Корректор Ольга Харитонова

© Игорь Владимирович Игнатов, 2019

© Ольга Пеганова, иллюстрации, 2019

Весёлый Кондитер мечтал о музыке, но в силу обстоятельств музыкантом не стал. Продолжая любить музыку, он нашел способ воплотить свою мечту — делая музыкальные инструменты из леденцов и карамели. Он хотел, чтобы это были не просто конфеты, а музыкальные инструменты, — и однажды произойдет чудо — дети научатся играть волшебные мелодии на этих инструментах!

Но все оказалось не так-то просто, как думал наивный мечтательный Кондитер…

6+

ISBN 978-5-4496-6072-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Свирели из карамели

Свирели из карамели

В далекой-далекой стране Сдобрии есть маленький городок с аппетитным названием: Гамбургерград. Так вот, именно в этом городке с кривыми улочками и с кирпичными домами под черепичной крышей жил Кондитер.

Был этот Кондитер молодой или старый, худой или толстый, мы сейчас точно знать не можем — так давно это случилось.

Самое главное то, что он был настоящим мастером своего дела! Все изделия у Кондитера получались очень вкусными и свежими: пироги к именинам и трехэтажные свадебные торты, множество сортов пирожных и печенья, и даже наши любимые овсяные коржики он мог приготовить двенадцатью различными способами.

Что же тут такого? — спросите вы. Мало ли людей умеют хорошо готовить?

Дело в том, что у Кондитера была мечта: в детстве он хотел стать музыкантом, но родители не стали учить его музыке.

Поэтому, когда Кондитер вырос, он стал кондитером, а не музыкантом, но в душе так и не отказался от своей мечты.

Почему же родители не дали сыну осуществить свое желание? Папа и мама говорили: «Кто такие эти музыканты?! Бродяги! Они ходят из края в край со своими дудками и сурками! Играют по просьбе первого встречного за корку черствого хлеба и бывают счастливы, если кто-нибудь из добропоря­дочных граждан пустит их на ночлег в сарай! А кондитер всегда сыт, ремесло его уважают почтенные люди, и маленькие дети любят его за то, что он делает для них леденцы».

И на самом деле, дети любили Кондитера. Они приходили к нему в мага­зин послушать рассказы о том, как однажды его малень­кие друзья научатся делать чудесные вещи из слад­ких продуктов, а потом отправятся в дальние странствия, и какие сказочные приключения их там ждут.

Только один сын бургомистра Борг не слу­шал сказок кондитера. «А, враньё все это!» — говорил он и заглатывал, не жуя, все торты, пироги, печенье и пирожные, которые покупал в кондитерской.

Ах, да, вы же не знаете, что Борг — это толстый, противный мальчишка, сын начальника города — Бургомистра.

— А, враньё все это! — повторял, ухмыляясь, Борг.

— Почему вранье?! — переспрашивал Кондитер.

— Потому что не бывает подушек из пастилы! И дивана из сладкой ваты не бывает!

— Откуда ты знаешь?

— Что-то никто не катается на велосипеде из баранок!

— Если ты сам не видел, еще не значит, что этого вообще не бывает!

— Э, нет, ты покажи хоть что-нибудь! Тогда я поверю! Колокольчики из леденцов? Свирели из карамели, где вы, ау?!

— Хорошо, Борг. Я покажу то, о чем рассказывал ребятам. Приходите все на следующей неделе.

И Кондитер стал изобретать рецепт приготовления сладких музыкальных инструментов. Семь дней и семь ночей он работал, не спал и не ел, извел кучу продуктов, но справился!

Говорят, что тут не обошлось без волшебства, но на самом деле рецепт очень прост, запоминайте, а лучше записывайте! Надо взять: свежесть утренней росы (три части), соловьиную трель (одну), добавить журчание ручья по вкусу, все это тщательно перемешать с карамельным сиропом, разлить по формам и запечь до полной готовности.

Сначала, когда Кондитер только научился делать свирели из карамели, он раз­давал их детям бесплатно, чтобы ребята учились играть на них мелодии любимых песен. Беда в том, что дудочки быстро таяли — они же были сделаны из карамели и леденцов. Но Кондитер не унывал — он делал каждый раз новые инструменты для своих маленьких друзей, и мелодии у детей получались все лучше и лучше.

Один только Борг каждый раз проглатывал свою дудочку целиком, даже не пытаясь ничего сыграть на ней. Проглотив свою дудочку, Борг просил дать ему еще одну, но Кондитер делал ровно столько инструментов из леденцов и карамели, сколько детей было в городе, поэтому он не мог дать Боргу еще одну дудочку.

Однажды Кондитер пошутил, что мечтает сделать огромные инстру­менты, орган из леденцов или ксилофон из карамели, но боится, что Борг и его попытается проглотить целиком, не разжевывая, и подавится или, не дай Бог, лопнет. После этого Борг пожаловался своему отцу — Бургомистру, и тот хотел было за эти слова посадить Кондитера в тюрьму.

Но вместо этого, хорошенько поразмыслив, Бургомистр пришел к Конди­теру и сказал: «Продай мне рецепт этих твоих свиристелок».

— Зачем он вам? — удивился Кондитер.

— Мы построим машину, которая сколько хочешь свиристелок наляпает, и всем детям точно хватит. А про себя Бургомистр подумал: «Я смогу их прода­вать, и мы с Боргом еще больше разбогатеем».

Но Кондитер держал в секрете рецепт своих свирелей.

Тогда Бургомистр запретил Кондитеру раздавать бесплатно дудочки из карамели и колокольчики из леденцов: «Это грозит опасной смутой! Если каждый начнет делать то, что захочет, и не будет брать денег за свою работу, Бог знает, к чему это приведет!»

Бургомистр назначил такую высокую цену на свирели из карамели и коло­кольчики из леденцов, что остальные дети не могли их покупать, а Боргу Бур­гомистр давал так много денег, что хватало скупить у Кондитера все дудочки и колокольчики. И каждый раз Борг скупал все сладкие инструменты, про­глатывал их целиком, не жуя, и даже не пытаясь ничего сыграть. О том, чтобы поделиться с другими детьми, он даже подумать не мог! А когда дети просили их угостить, говорил: «Пойди и купи себе сам! Что, нет денег?! Так зарабо­тай! И нечего попрошайничать!» После этого довольный Борг шел домой спать, отрыгивая разные музыкальные звуки.

Это продолжалось до тех пор, пока маленький Ганс, сирота-подмастерье, учив­шийся у Кондитера и помогавший ему в работе, не заметил, что каждый раз, когда работа закончена, все дудочки и колокольчики готовы, Кондитер выбирает самую лучшую дудочку и относит ее к себе в погреб. Ганс спросил у Кондитера, зачем он это делает? Кондитер засмеялся и ответил, что задабривает подземных духов.

Ганс подумал, что Кондитер шутит. Наверное, сладкий инструмент съе­дают мыши или крысы, а как было бы здорово опять поиграть на дудочке из леденцов или карамели. После этого, как ни старался, ни о чем другом Ганс думать уже не мог.

Однажды, поздно ночью, дождавшись, когда Кондитер уснет, Ганс украдкой спустился в под­вал. Он тихонько закрыл за собой крышку погреба, и уже хотел было зажечь свечу, как вдруг услышал в глубине подвала потрясающей красоты мелодию.

Словно завороженный, Ганс стоял на одном месте и, затаив дыхание, слушал чудес­ную музыку. И в то же время ему казалось, что какая-то неведомая сила, поднимает его над землей

и уносит высоко-высоко, туда, где звучит вечная музыка небесных сфер, кото­рую он мог бы слушать всю жизнь. Но звуки становились все тише, тоньше и прозрачнее. Ганс пришел в себя и начал медленно приближаться к источнику звука, вот он заглянул за угол и увидел свечение.

Там, среди мешков сахара и кадок с мукой, спиной к Гансу стоял и играл на дудочке незнакомый мальчик в колпачке, а над ним кружились светящиеся точки и мерцающие блики. Ганс подумал, что кто-то пролез в дом, пока они с Кондитером спали, чтобы их обокрасть!

Подмастерье решил поймать вора, крепко его отволтузить и сдать полиции. Ганс бросился на незнакомого мальчика, схватил и стал держать изо всех сил. Свет внезапно погас, в руках у Ганса что-то завозилось, выкрикивая непонятные слова грубым мужским голосом, и начало скакать, как необъезженная лошадь. Ганс, конечно, очень испугался, но решил, во что бы то ни стало, не отпускать похитителя дудочек. И поэтому, чем сильнее брыкался вор, тем крепче Ганс дер­жался за него!

Долго ли это продолжалось, неизвестно. Гансу показалось, что целую веч­ность. И когда он уже почти готов был разжать руки, бешеная скачка внезапно прекратилась.

— Что ты от меня хочешь, мальчик? — раздался запыхавшийся мужской голос.

— Сдать тебя в полицию! — ответил Ганс.

— Да ты хоть знаешь, с кем разговариваешь?! — спросил голос.

— Да! С вором дудочек! — ответил Ганс.

— Хм, зажги свет, обещаю, что не убегу.

Ганс зажег свечу и онемел. Он увидел, что перед ним не мальчик, а кар­лик! У человечка его роста было взрослое бородатое лицо.

— Я — гном Галдрин, а ты — Ганс, я тебя знаю. Ну, чего тебе хочется? Я исполню любое твое желание, если ты обещаешь меня отпустить.

— А что за мелодию ты играл на дудочке, когда над тобой кружились светлячки? — спросил Ганс.

— Это песня Королевы фей, а надо мной кружились не светлячки, а феи, — ответил Галдрин.

— Я хочу научиться играть ее на дудочке из леденцов, которая не тает, и странствовать по свету вместе с Кондитером, — сказал Ганс.

— Хм, это можно. Вот волшебный порошок, подсыплешь его в две дудочки, когда Кондитер будет их делать, одну отдашь мне, другую оставишь себе. Ну, я пошел, — сказал гном и исчез.

Ганс поверил Галдрину. Он взял порошок и стал ждать случая выполнить его повеление. Мальчик очень хотел рассказать о своем приключении старшему Другу — Кондитеру. Но еще сильнее, Ганс хотел разучить песню Королевы фей на волшебной дудочке, прежде чем Кондитер узнает о гноме.

Вскоре Кондитер принялся делать новые сладкие дудочки из карамели, и Ганс без труда подсыпал волшебный порошок в две свирели, когда он помогал Кондитеру их готовить.

Одну дудочку Кондитер, как обычно, сам отложил для подземных духов, а Ганс ждал случая незаметно забрать вторую волшебную свирель для себя. Сде­лать это было непросто — ведь до прихода Борга Кондитер запирал свирели в шкаф.

Задолго до вечера, когда Борг обычно приходил и лопал флейты из кара­мели, Кондитер послал Ганса отнести дудочку в подвал. Мальчик спустился туда и, конечно, не смог удержаться от искушения немного поиграть на волшебном инструменте и вспомнить песню Королевы фей. Мелодию Ганс так и не вспом­нил, но не заметил, как пролетело полдня и настало время ежедневного визита Борга.

С огромным трудом Ганс опомнился и побежал наверх. Там он понял, что не успел, и Борг уже сожрал, не прожевывая, все дудочки, кроме одной-единственной, той самой, волшебной! Ганс кричал ему, что нельзя есть эту дудочку из леденцов, потому что она волшебная, и неизвестно, что случится с Боргом, если он ее проглотит! Но Борг только сказал: «Ври больше» — и проглотил дудочку.

И конечно, после этого у Борга жутко заболел живот, а Бургомистр при­нялся кричать: «Где этот Кондитер? Негодяй! Что он подсунул моему сыну»?!

Тогда Кондитер пожал плечами и сказал: «Я ничего нового в свирели из карамели не добавлял, все по старому проверенному рецепту. А заболел Борг от обжорства».

Но Бургомистр еще сильнее злился и кричал: «Бунтовщик! Его надо поса­дить в тюрьму, заковать в кандалы! Стража, эй, сюда, стража!»

Тогда Ганс сознался: «Это я добавил снадобье гнома в дудочку, а Боргу она досталась по ошибке! Кондитер тут ни при чем, не надо его наказывать!»

Бургомистр побагровел и прошипел в ответ: «Вон из города, немедля, сей­час же! Вместе с этим дьявольским отродьем Гансом! Это же надо такое приду­мать — гном во всем виноват!»

— Это правда! У нас в подвале гном! — продолжал настаивать Ганс. — Но это я во всем виноват! Гном обещал выполнить любое мое пожелание, и я загадал свирель из карамели, которая не тает.

— Хочу гнома, хочу гнома, хочу гнома! — тут же заканючил Борг.

— Ну ладно, — передумал Бургомистр — сначала поймаем этого гнома, а завтра выгоним их обоих из города. Стража!

И Кондитера увели в тюрьму.

— Ну, пойдем, посмотрим, что там у тебя за гном, — довольно потирая руки, пробормотал Бургомистр. Ганс рассказал все в подробностях, как он пой­мал гнома, и где это было.

И они втроем — Ганс, Борг и Бургомистр — полезли в подвал, устраи­вать засаду. Ганса поставили около волшебной дудочки, чтоб он отвлекал гнома разговором, пока Бургомистр с сыном будут подкрадываться, а сами спрята­лись за бочки. Прошло полчаса, час, два, а гном все не показывался. Тогда Ганс решил взять волшебную свирель и поиграть на ней, чтобы разогнать скуку. И тут, словно по волшебству, он вспомнил песню Королевы фей!

Стоило Гансу издать первые звуки на своем инструменте, как Борг и Бур­гомистр пустились в пляс, да так, что остановиться ни на секунду не могли. А, кроме того, они, казалось, слышали мысли Ганса и тут же пускались их исполнять!

Не переставая играть, Ганс вышел на главную площадь и приказал Боргу и Бургомистру притащить все сундуки с деньгами, которые у них есть. Вскоре вокруг собралась толпа людей. Жители города пришли посмотреть, как отпля­сывают под дудку Ганса Бургомистр и его сын. А под конец представления Ганс приказал им освободить из-под стражи Кондитера и раздать людям все свои деньги! Со слезами на глазах, оплакивая каждую монетку, скряги расставались с богатством.

После этого Ганс и Кондитер ушли из родного городка навсегда. Они исполнили давнюю мечту: отправились путешествовать по разным землям и радовать людей своим искусством. И по сей день еще ходят легенды в тех местах, где они побывали, о вол- шебных музыкальных инструментах, сделанных неизвестными мастерами. Про Борга и Бургоми­стра говорят, что они, потеряв все деньги, стали добрыми и начали зарабатывать на хлеб своим трудом. И жители города полюбили их за то, что они стали честными тружениками.

Мыльный пузырь

Слава о Кондитере как о мастере своего дела, который изготав­ливает необычные дудочки из сладкой карамели и бесплатно раздает людям, быстро разлетелась по всем окрестным княже­ствам и королевствам. Кондитер со своим подмастерьем Ган­сом, мальчиком, умевшим играть волшебную мелодию Королевы фей, странствовали из города в город. Они навсегда покинули свой родной дом в стране под названием Сдобрия.

И куда бы они ни пошли, везде Кондитер с Гансом устраивали свое пред­ставление — Кондитер дарил музыкальные сладости детям, а Ганс — играл на дудочке свою мелодию, под которую богачи делились излишками денег с бедня­ками. Но после такого представления оставаться надолго в городе нашим друзьям не следовало — когда заканчивалось действие мелодии Королевы фей, богачи тре­бовали, чтобы Кондитер возместил их убытки. И хотя Кондитер захватил из дома все свои сбережения, он их потратил на сахар, ваниль и прочие добавки для слад­ких дудочек. Поэтому у наших странников не осталось ни гроша за душой, ведь все дудочки, кроме одной, волшебной, они с Гансом раздавали.

Единственное их богатство составляла эта волшебная карамельная сви­рель, которую Кондитер и Ганс изготовили при помощи гнома, и которая не таяла во рту, когда на ней играли. А после игры на этой дудочке совсем не хотелось есть и появлялись силы, как после плотного обеда. Так что, несмотря на свою бедность, Кондитер и Ганс никогда не голодали.

И наконец, Кондитер и Ганс забрели в город Гроттенбург. Как вы уже поняли по названию, вокруг города располагалось множество гротов, то есть пещер. Если говорить уж совсем точно, это были не пещеры, а угольные шахты. Просто некоторые старые и заброшенные шахты заросли лесом и стали очень похожи на пещеры.

Все люди Гроттенбурга знали легенду о том, что в одной из этих пещер живет страшное чудовище, которое пожирает заблудившихся путников. Никто не рисковал ходить в этих местах в одиночку, да и в компании горожане избегали там появляться. Только один Угольщик по-прежнему работал в шахте и обеспе­чивал весь город углем, которым топили печи зимой.

Жители Гроттенбурга, хотя и покупали топливо Угольщика, самого его не любили, ведь поговаривали, что он знается с нечистой силой и с чудищем, которое живет в пещере. Некоторые даже говорили, что это сам Угольщик пре­вращается в чудовище, потому что он — оборотень. Угольщик и в самом деле был страшен: огромный, весь покрытый черной угольной пылью, с длинными черными волосами, из-под которых сверкали желтые глаза.

С Угольщиком общался только Мыльник, хотя и был его полной противо­положностью: невысокого роста розовощекий крепыш, аккуратность и чистота которого у жителей Гроттенбурга даже вошли в поговорку. Мыльник жил на самой окраине города, неподалеку от угольных шахт, тут же располагалась и его мыловарня. В мыловарне жил Угольщик, он спал прямо на куче угля, кото­рый перетаскал сюда на тачке. В его обязанность входило постоянно подбрасы­вать уголь и поддерживать огонь под котлом, в котором варилось мыло. Огонь не должен был потухнуть ни на секунду.

И вот однажды, поздно ночью, в дверь домика Мыльника кто-то постучал.

— Кто там? — спросил Мыльник, не открывая двери.

— Мы, усталые путники, сбились с дороги, пустите нас переночевать, мы все промокли под дождем.

— Почему на вас не лают мои собаки? — удивился Мыльник.

— Они сначала бросились на нас, а потом мой друг заиграл на своей дудочке, и ваши свирепые псы начали ползать у наших ног и лизать пятки.

— Эге, это не просто бродяги, если они смогли усмирить моих волкода­вов. Это те самые Кондитер и Ганс с волшебной дудочкой, о которых я слышал на ярмарке, — подумал про себя Мыльник, а вслух сказал — Пройдите дальше по тропинке, там увидите мою мыловарню. В ней сухо и тепло, скажете моему работнику, что это я, Мыльник, велел пустить вас переночевать. А завтра мы потолкуем и проверим, на что вы способны.

— Спасибо, добрый человек, спокойной ночи тебе! — сказал Конди­тер, а это действительно был именно он, и они вместе с Гансом, отправились на мыловарню.

Дождь, который до этого просто моросил, превратился в ливень со сне­гом, и по тропинке текли целые потоки воды. Порывы ветра качали вековые деревья из стороны в сторону, словно тростинки. В свете молний путники уви­дели забор, а за забором покосившийся дом, в маленьком окошке которого теплился огонек. В заборе были проделаны большие ворота, на которых уце­лела только одна створка, и она хлопала и болталась на ветру, как одинокий зуб во рту людоеда.

Друзья постучали в дверь дома, и она немедленно распахнулась перед ними, словно их тут давно поджидали. На пороге стоял Угольщик и смотрел на Ганса и Кондитера своими желтыми глазами!

Громкий крик почти сорвался с губ Ганса, но он онемел от страха! И Кон­дитер опередил его: «Здравствуйте», — сказал он таким дружелюбным тоном, как будто предлагал пирожное покупателю.

— Мы с моим другом путешествуем, а ваш хозяин разрешил нам перено­чевать в мыловарне.

Долю мгновения Угольщик молча вглядывался в лицо Кондитера. Гансу показалось, что прошла целая вечность! Но вопреки ожиданиям Ганса гигант не набросился на своих нежданных гостей и даже не стал прогонять их прочь! Он, ничего не говоря, отвернулся от двери и прошел вглубь мыловарни.

— Если позволите, мы тоже войдем в дом, чтобы обогреться и обсох­нуть! — крикнул ему вслед Кондитер и первым шагнул за порог мыловарни. Заметив, что Ганс не торопится последовать за ним, Кондитер обернулся и вопросительно посмотрел на своего спутника. Ганс замотал головой и пробормотал, что лучше подождет Кондитера за порогом, потому что не вынесет тошнотворного запаха, который доносился из жилища. Конди­тер за руку затащил своего подмастерья в мыловарню и захлопнул дверь за его спиной.

После этого они вместе двинулись на свет очага. Над большущим костром висел огромный котел, в котором, булькая, кипело какое-то варево. Все пред­меты обстановки поражали своими гигантскими размерами, словно создавали их не обычные люди, а зловещие великаны.

В отблесках огня плясали тени, и черты Угольщика, сидевшего на полене возле очага, стали казаться еще более страшными, когда он положил что-то в рот и с хрустом начал жевать.

— Бежим! Бежим, пока не поздно, он гложет кости, кажется, он пожирает всех прохожих! — зашептал Ганс на ухо Кондитера.

— Успокойся, убежать мы всегда успеем, но только куда? На улице дождь. Не забывай, что у тебя есть волшебная свирель и просто держи ее наготове, — шепнул Кондитер в ответ. И дальше уже во весь голос заговорил с Угольщиком.

— Мы присядем тут у огня, если вы не возражаете, мы очень замерзли.

Ответа опять не последовало, гигант пожал плечами и продолжил с хру­стом жевать.

Тогда Ганс достал единственное свое сокровище — волшебную дудочку. Он понял, что великан Угольщик их не тронет, по крайней мере, в ближайшее время, и хотел поиграть, чтобы просто успокоиться самому и отвлечься от мрач­ной обстановки. И самое главное, о чем Ганс хотел бы не думать — запах, смрадным облаком витавший над очагом. Казалось, что он пропитал все вокруг,

и запаха сильнее и хуже быть уже не может, но он усиливался по мере прибли­жения к огню.

И когда Ганс присел около кострища, чтобы погреться, то чуть не потерял сознание. Из последних сил заиграл он на своей свирели.

В первое время Гансу с трудом удавалось подавить тошноту при каждом вздохе, но постепенно, мелодия росла и крепла, нота следовала за нотой, малень­кий музыкант увлекся своей волшебной песней. О чем думал подмастерье Кон­дитера, когда играл на свирели из карамели? Бог знает, мы можем только дога­дываться об этом.

Сначала в его музыке звучала горечь о покинутой родине и оставленных друзьях — казалось, еще немного и мальчик зарыдает горючими слезами. Тоска по родительскому крову и трудности бродячей жизни, горькие обиды и лише­ния, оскорбления и невзгоды — все, что вынужден терпеть сирота, изливалось в наивной мелодии. Грусть бесприютности достигла той силы, которая способна разорвать сердце в лохмотья. И вдруг зазвучала новая тема, новый мотив занял место прежнего.

Как произошла эта смена? Изменилось что-то неуловимое. Словно стены мыловарни раздвинулись, и будто стало немного светлее. Так бывает в берез­няке ранней весной, когда зима еще не хочет уступать свои владения, и все зане­сено огромными сугробами, но в воздухе уже происходит какое-то брожение. И там, на востоке, небо делается чуть менее графитово-черным, а затем стано­вится грязно-серым, даря нам надежду, на скорый рассвет.

Так и музыка маленького бродяги отогревалась в тепле, словно замерзшая птица, чтобы внезапно расправить крылья и стукнуть в оконное стекло.

Волшебная флейта запела про теплые летние дни в цветущих лугах, напол­ненных пением птиц и жужжанием пчел, согретых солнцем и умытых росой, когда время тянется точно мед. О привольных ночных кострах, высунувших жадные языки, чтобы лизать ноздреватое звездное небо. Еще там были жаркие пляски на утоптанной земле, блестки рыб в глубине родниковых озер, тишина и свежий ветер, несущий янтарный аромат соснового бора.

И на этой томительной ноте музыка оборвалась, потому что угрюмый Угольщик, давно переставший жевать, вдруг повалился навзничь и зарыдал. Удивленные Ганс и Кондитер растерянно переглянулись, прежде чем подойти и попытаться успокоить Угольщика. Испуганный подмастерье сунул свирель в руку Кондитера.

— У вас что-то случилось?

Угольщик, не переставая рыдать, отрицательно замотал головой.

— Мы вас расстроили?

И опять Угольщик жестами дал знать, что причина его огорчения не в этом.

— Мы вам можем чем-то помочь?

Наконец, после этого вопроса, широко улыбаясь и размазывая угольную пыль и слезы по лицу кулаками, Угольщик быстро-быстро закивал.

Наконец, после этого вопроса, широко улыбаясь и размазывая угольную пыль и слезы по лицу кулаками, Угольщик быстро-быстро закивал.

— Ну, так скажите, что мы можем сделать? — откликнулся на улыбку Кондитер.

Угольщик, вскочил на ноги и побежал в дальний угол своей лачуги. Обернув­шись через плечо, он увидел, что друзья, недоумевая, стоят на прежнем месте. Тогда великан вернулся к очагу, вынул из кармана огарок свечи и зажег его от головешки из костра. Затем он замахал свободной рукой, всем своим видом показывая, чтобы они шли за ним. И когда Кондитер и подмастерье нерешительно тронулись следом, Угольщик схватил друзей за руки и потащил за собой, освещая путь свечой.

Словно пушинку отодвинув в сторону ворох дров и гору мешков с углем, Угольщик с огромной нежностью и затаенной гордостью осветил свое спрятан­ное в земле сокровище. Что же там блестело золотом, переливалось перламу­тром и играло радужными бликами отражений в многочисленных гранях? Этот клад состоял из тех драгоценностей, что так ценят дети и дикари. Если гово­рить точнее, там были блестящие перья, фантики от конфет, дешевые бусинки, осколки зеркал и цветного бутылочного стекла, при взгляде через которое весь мир окрашивается в разные оттенки.

Полюбовавшись своим сокровищем, Угольщик со вздохом подвинул его к Гансу и Кондитеру. Затем вопросительно посмотрел на друзей и еще раз на свои драгоценности, вынул из карманов обломки сухарей, которые грыз у огня, и со вздохом положил их рядом с кладом.

— Чего он хочет от нас? И почему все время молчит? — шепнул Ганс Кон­дитеру.

— Не знаю. Хотя, кажется, я догадываюсь! — зашептал в ответ Кондитер и потом громко спросил Угольщика. — Это все нам? В обмен на что?

Угольщик закивал в ответ, а после знаками рук и невнятным мычанием вместо слов, стал просить только один раз поиграть на волшебной свирели.

— Ты, что, немой? Только слышишь, а говорить не можешь? И хочешь поиграть на нашей волшебной свирели? Правильно?

Угольщик улыбнулся и опять быстро закивал, довольный тем что его, наконец, поняли.

— Ганс, ну что скажешь, дадим попробовать? — Кондитер обернулся к своему подмастерью.

Ганс схватил Кондитера за рукав и отвел в сторону от притихшего Угольщика.

— Вы что, правда, хотите дать ему волшебную свирель? — с негодова­нием спросил мальчик у Кондитера.

— А почему бы и нет?

— Но ведь она волшебная! А что, если он с ее помощью нас заколдует?! Ведь если он захочет, мы станем выполнять любое его желание!

— Да, но свирель открывает свою волшебную силу на полную мощь только в умелых руках! Нужно сначала научиться играть на ней! И потом, Угольщик и так не может говорить с людьми, пусть попробует общаться с ними при помощи музыки! А мы ему в этом поможем.

— Мы?!

— Ты научишь его играть на свирели.

— Я?! — с возмущением опять переспросил Ганс.

— А что? — удивился Кондитер.

— Нет, я не буду учить это чудовище и тем более, не отдам ему свой инструмент!

— Ганс, надо верить людям, и стараться увидеть в них те частички добра, которые есть в каждом из нас.

— А вдруг он и не человек, а оборотень?! Про которого нам говорили, что здесь живет!

— Дадим ему дудочку… а там видно будет, как он себя поведет, — сказал Кондитер и протянул свирель Угольщику.

Угольщик робко двинулся к Кондитеру, все еще не веря своему счастью, протянул руку и, взяв двумя пальцами дудочку, стал крутить ее перед глазами. Затем поднес к лицу и понюхал. Волна блаженства пробежала по его телу. В это мгновение, на звероподобном лице Угольщика словно проступила печать каких-то высших, божественных сил.

— Я вижу, ему придется по вкусу наша свирель, ведь бедняга, похоже, всю жизнь ел только сухари! — улыбнулся довольный Кондитер, — Пойдемте к костру, чего тут сидеть в темноте.

— О нет, только не это! Вонь там, кошмар! — опять закапризничал Ганс.

— Что же делать, другого выбора у нас нет, — пожал плечами Кондитер и первым двинулся к огню.

Надо сказать, что запах от котла с мылом шел ужасный. Мыльник очень любил чистоту, он постоянно мыл и протирал руки, даже если не успел запач­каться. А еще любил сильные сладкие запахи. Чтобы готовое мыло приятно пахло, он вытягивал арматы из тысяч разных цветов и добавлял в мыло, но это было после того, как оно уже сварилось.

Тем временем Мыльник тоже всю ночь не спал. Он придумывал испыта­ние для наших героев, чтобы проверить, правдивы ли слухи об этих бродячих музыкантах — Кондитере и его подмастерье.

И вот рано утром дверь в мыловарню распахнулась, а на пороге, зажи­мая нос надушенным платком, стоял крепыш Мыльник. Он поздоровался с Кондитером и Гансом и предложил прогуляться и побеседовать на свежем воздухе.

— Друзья мои, — начал мыловар, опираясь на трость и поправляя кру­жева на воротнике, — впереди зима, и даже самые отчаянные бродяги ищут себе пристанище, чтобы переждать это время года. А посему у меня к вам предложе­ние — мне нужны работники, а вам жилье и еда. Оставайтесь у меня, не пожа­леете. Ну что, по рукам?

Кондитер взглянул на Ганса, который дрожал на морозном утреннем ветру и пытался укутаться в дырявый летний плащ.

— Мы не против, а что нужно делать?

— Следить, чтобы огонь под котлом в мыловарне не погас, и помогать Угольщику таскать уголь. Что еще? Может, вы обучены какому-нибудь ремеслу?

— Конечно! Мы самые лучшие…

— Хвастаться некрасиво! — перебил Ганса Кондитер, — Но на кухне кое- что умеем.

— Отлично, к воскресенью приготовьте мне праздничный ужин! А пока что помогайте Угольщику. — Мыльник протер руки платком, выкинул его и пошел прочь.

Так Ганс и Кондитер начали работать на Мыльника. Днем они помогали Угольщику таскать уголь из шахты, а по вечерам Ганс, сидя у огня, играл на своей волшебной свирели. Благодаря его музыке Угольщик узнал обо всех чудесных местах и красотах, которые Кондитер и Ганс повидали в своих странствиях — потому что именно об этом пелось в песнях маленького бродяги. А потом Ганс учил Угольщика играть на флейте. Как это возможно, разве можно научиться волшебству? Но если захотеть чего-то по-настоящему сильно и не сдаваться на полдороге к цели, научиться можно чему угодно, даже игре на волшебной свирели.

— Представь, что ты при помощи звука растишь дерево, — говорил Ганс Угольщику. — Сыграй это на свирели.

Угольщик старательно учился, с каждым занятием у него получалось все лучше и лучше. И, между прочим, он тоже кое-чему научил Ганса — повадкам лесных зверей и птиц, которые жили рядом с шахтами.

А тем временем приближался срок, который назначил Мыльник, чтобы устроить у себя дома званый ужин. И это означало, что нашим героям предсто­яло показать себя — чего они стоят как повара. Кондитер с нетерпением ожидал момента, когда снова сможет заняться на кухне своим любимым делом — созда­вать новые блюда.

И вот они с Гансом, за день до выходных пошли на рынок и купили все необходимое для подобного случая: множество всяких продуктов и в том числе огромный спелый арбуз.

— Чем же ты удивишь Мыльника и гостей? — спросил у Кондитера Ганс. — Приготовишь наши любимые свирели из карамели?

— Нет, конечно, ведь нам нельзя выдавать, кто мы такие, если остаемся здесь надолго, чтобы перезимовать!

— Так это секрет?!

— Да, конечно!

— А! Всемирно знаменитые Кондитер и Ганс вынуждены скрываться от своей славы! Вместе со свирелями из карамели…

— Ганс, хватит дурачиться!

— Ладно. Так что же ты сделаешь на ужин для Мыльника?

— Я уже все придумал. На первое — грибной суп с шампиньонами, на вто­рое — жаркое из куропаток. И арбуз — на десерт.

— Что, просто арбуз?! Ведь ты же Кондитер, мастер по изготовлению сладких блюд! Неужели тебе не хочется сделать что-нибудь поинтереснее?

— Хочется, очень даже, но это для того, чтобы не выдавать нашу тайну! Иначе он может догадаться, кто мы такие!

И Кондитер сдержал свое слово, он приго­товил только те блюда, о которых сказал Гансу, простые, но очень вкусные — суп с шампиньо­нами и жаркое из куропатки. А что же было на десерт, спросите вы? Ничего, кроме арбуза, только надо было видеть, как Кондитер подал его к столу!

Он срезал зелено-полосатую арбузную корку и из алой арбузной мякоти вырезал букет цветов, очень похожих на розы с нежными лепестками.

Гостям мыловара обед пришёлся по вкусу, особенно им понравилось, как был подан арбуз. Во время обеда все только и нахваливали повара и его изы­сканные блюда. А уж, сколько было потом разговоров по всему городу про этот обед!

Дочь мэра по имени Кристина так и сказала, что ничего вкуснее в своей жизни не ела. На что Мыльник ей ответил — погодите, вот уж в следующий раз мои повара вас удивят, как следует!

Но мыловар очень разозлился, ведь он догадывался, кто такие на самом деле Кондитер и Ганс, а доказательств, что это именно они, у Мыльника не было!

И он позвал к себе Кондитера с Гансом, чтобы дать задание для следую­щего угощения.

— Мне хочется, чтобы следующий ужин был совершенно особенный!

— Разве вам не понравилось то, что мы приготовили для вас и гостей в прошлый раз? Было невкусно, или некрасиво?

— Нет, ну почему?! Было неплохо… Понимаете, просто я хочу чего-то… особенного. Необычного. Вот, например, слышали вы про одного кулинара, который готовит не просто сладости, а съедобные музыкальные инструменты?

— Что-то такое слыхали на ярмарке вроде бы, а что?

— Я тоже хочу, чтобы следующее мое угощение было не только вкусным, но и музыкальным. Понятно?

— Хорошо, мы постараемся — сказал Кондитер и ушел, а Ганс последо­вал за ним.

Теперь-то уж Кондитеру никак не извернуться, ему придется выдать себя, чтобы выполнить мое задание! — злобно потирал руки и радовался наедине с собой Мыльник.

— Что же делать?! — с отчаянием спросил Ганс у Кондитера, когда они остались одни, — Нам придется сделать для Мыльника свирели из кара­мели и выдать себя? Лучше уйти в другой город, где нас никто не знает! Но до него много дней пути, а у нас нет теплой одежды, если нас застанут холода в пути.

— У меня есть идея, — сказал, улыбаясь, Кондитер — Но мне будет нужна твоя помощь.

— Что нужно делать? И что за идея?

— Мы удивим Мыльника и его гостей — ты должен наловить певчих птиц.

— Птиц? Но зачем?

— Увидишь! Смотри, ты будешь играть на своей волшебной свирели в лесу, а Угольщик пусть собирает в мешок птиц, которые заслушаются твоей музыкой. Все понял?

Ганс и Угольщик выполнили просьбу Кондитера и наловили в лесу целый мешок певчих птиц. И тот занялся приготовлением сюрприза для гостей Мыльника. Кондитер пел и месил тесто, Ганс играл на свирели, пойманные птицы, подсвистывали хором его песням, несмотря на то, что сидели в клетке. Уголь­щик смотрел на эту картину через окно кухни, улыбался и ждал своей очереди поиграть на флейте. Так незаметно прошла неделя и настала пора угощать гостей мыловара.

Снова собрались все первые люди Гроттенбурга — священник, доктор и мэр с дочкой Кристиной.

— Так что у тебя там? — спросил Мыльник Кондитера.

— На первое — гороховый суп, на второе…

— А музыкальное блюдо есть? — перебил с нетерпением мыловар.

— Конечно, есть, на десерт.

— Неси первым!

— Но ведь это десерт, его едят последним.

— А я тебе говорю, подавай первым, — радостно предвкушая свою победу, сказал Мыльник.

Кондитер больше не стал спорить с мыловаром, вынес пирог на огромном блюде и поставил его на обеденный стол.

— Ну и где здесь музыка? — суетился перед гостями Мыльник.

— Пирог сначала надо разрезать, и тогда услышите музыку.

— Режь скорей! Нет, дай я сам! — после этих слов Мыльник схватил нож и отрезал большущий кусок пирога. Тотчас послышалось прекраснейшее пти­чье пение, причем, пела не одна пташка, а целый птичий хор! Откуда же вну­три дома мыловара вдруг появилась стая певчих птиц? Конечно, самые смыш­леные читатели догадались, что Кондитер при помощи своего мастерства, сумел запечь пирог, внутри которого были живые птицы! Причем птицы внутри пирога нисколько не пострадали! И как только Мыльник разрезал пирог, они увидели свет и запели, а потом стали вылетать из пирога одна за другой. Не переставая петь, они кружились под потолком вокруг люстры. Сперва Мыльник остолбе­нел, наблюдая за этой картиной, но потом, когда первое удивление прошло, он стал пытаться сграбастать птичек.

— Эй, эй, что это?! Куда это?! Это наш праздничный обед, а ну вер­нитесь на место, — кричал мыловар, нелепо подпрыгивая и размахивая

руками, словно ветряная мельница, в надежде поймать беглянок. Но птички ловко уворачивались от его взмахов, и только задорнее продолжали петь свои песни. Глядя на попытки Мыльника, Кристина громко смеялась и хло­пала в ладоши. Мэр тоже смотрел, не скрывая улыбки. Священник перекре­стился, а врач нацепил очки и что-то быстро записал в блокнот, для диагно­зов и рецептов.

Тогда Мыльник схватил охотничье ружье, висевшее у него на стене, и выстрелил по птичкам из обоих стволов! Шустрые певуньи остались целы все до одной, но огромная хрустальная люстра со страшным грохотом упала на обе­денный стол с угощением, а птицы вылетели из дома через каминную трубу. В наступившей тишине стало слышно, как разлившийся гороховый суп стекает со стола.

— Я… очень извиняюсь… — раскрасневшийся мыловар опять стал спо­коен, как всегда — Обед придется перенести до более подходящего случая. Извините еще раз.

— Вам не за что извиняться, ваш сюрприз удался! — с улыбкой сказала Кристина и первой вышла из дома Мыльника — До свидания.

Следом за ней попрощались и вышли доктор, священник, и отец Кри­стины — мэр. Стоило только за ними захлопнуться двери, как натянутая улыбка сползла с лица Мыльника и он резко повернулся к Кондитеру и Гансу.

— Что это было? — спросил Мыльник с негодованием, перезаряжая ружье.

— Музыкальное угощение, как вы и просили.

— Я просил?! Как я просил?! — твердил мыловар, как заевшая пла­стинка. — Я просил совсем не это! И вы об этом отлично знаете!

— А о чем же тогда вы просили?

— Хватит притворяться! Вы что думаете, я не знаю, кто вы такие?! Я сразу догадался, как только вас увидел в первый раз! Вы, те самые, Кондитер и Ганс с волшебной свирелью, о которых все только и говорят на ярмарках!

— Но мы…

— Ну конечно, конечно, вы — не они! Хватит мне лапшу на уши вешать! — Мыльник зарядил ружье и навел на наших друзей. — Молчать! Теперь вы будете делать то, что я вам скажу!

— И что же мы будем делать? — спросил Кондитер, закрывая Ганса собой.

— Волшебные музыкальные инструменты. Большие, очень-очень боль­шие колокола!

— Зачем тебе волшебные колокола?

— Это не ваше дело! Но я, так и быть, отвечу. Мы повесим эти колокола на самой высо­кой башне города. Я буду бить в колокол, а все горожане будут маршировать под мою музыку.

Мы очистим наш город!

— А разве он грязный?

— Мы очистим его не только от той грязи, которая под ногами — мы очистим его от несчаст­ных, плачущих, бедных и богатых, от бродячих животных и бродяг — все будут равны, все будут одина­ково счастливы! Все будут одинаково работать и одинаково зарабатывать. Будет чистота и порядок. Потому что при помощи колоколов я смогу объяснить всем горожанам, что им думать и как им жить. А всех несогласных мы… просто выгоним!

— Выгоните откуда?

— Выгоним из города, чтоб не мешали остальным.

— А бродячих животных куда денете?

— Раздадим по семьям, в каждую — по две собаки и три кошки.

— А если их будет больше, чем домов в городе?

— Излишек пустим на мыло — чего их зря кормить!

— Убьете этих собак и кошек и сварите из них мыло?!

— Да, конечно.

— Тогда мы отказываемся делать колокола из карамели.

— Что же, тогда мне придется убить вас. Сначала маленького бродягу, потом тебя, Кондитер! Руки вверх, и быстро отдавайте мне волшебную дудку! Эту, как ее?! Свирель из карамели!

— А-а, волшебную свирель? У нас ее нет.

— А где же она?

— Мы ее спрятали, в лесу.

— Да нет, Ганс скажи Мыльнику, как есть — на волшебной дудочке учится играть Угольщик!

— Что?! Угольщик? Этот тупой грязный оборванец? Так я вам и поверил, как же! Придумайте что-нибудь получше!

— Но это правда, и у нас нет волшебной свирели!

Мыловар заставил друзей вывернуть карманы, чтобы убедиться, что дудочки у них действительно нет. А потом он сказал Кондитеру и Гансу, чтобы те подумали до полуночи, согласны ли они помогать Мыльнику в его злодейских

планах. Потому что после полуночи произойдет нечто такое, отчего Кондитер и подмастерье просто содрогнуться от ужаса!

А Ганс с ужасом подумал, что их новый друг Угольщик все-таки оказался оборотнем! И в двенадцать часов он превратится в чудовище.

Затем злодей-мыловар, связал руки нашим героям и завязал повязками глаза так, что светлый день превратился для них в самую непроглядную ночь. И хуже всего в этом отчаянном положении наших друзей было то, что ждать чью-либо помощь было неоткуда!

Тем временем мыловар куда-то повел своих пленников, а на все их вопросы, куда и зачем он их ведет, ответом было только зловещее молчание. Нашим друзьям, Гансу и Кондитеру, приходилось полагаться только на свои чувства, которые Мыльник не смог заглушить. Сначала они почувствовали знакомый запах и поняли, что они внутри мыловарни. Затем услышали шум отодвигаемой мебели и звук отпираемой ключом металлической двери. Дру­зья не знали, что где-то в мыловарне есть потайная металлическая дверь. Наверно, она была задвинута старым сломанным шкафом. Когда мыловар их повел дальше, сквозь эту дверь, резкий запах мыловарни неожиданно сме­нился цветочными ароматами. Запах был такой сильный, что от него кружи­лась голова и перехватывало дыхание.

«Здесь склад цветочных выжимок, которые Мыльник добавляет в мыло!» — догадался Кондитер.

А Мыльник вновь гремел ключами и отпирал замок на очередной двери! Но в этот раз звуки леса, которые доносились из-за окон мыловарни, станови­лись все глуше, а запах цветов сменился затхлым воздухом подземелья. Ганс и Кондитер чувствовали, что рвут старые паучьи сети. Почва под ногами наших узников была очень неровной, и они часто спотыкались и падали на колени. Тогда мыловар пинками заставлял их подниматься и двигаться дальше.

Сколько времени длился этот подземный переход, друзья сказать точно бы не смогли, но им показалось, что целую вечность. Их воображение уже рисо­вало картины, где они оказывались навсегда погребены в этом мрачном подземе­лье. Наконец Кондитер и Ганс почувствовали дуновение свежего ветра, а сквозь повязки на глазах пробивался солнечный свет, который друзья уже отчаялись когда-либо еще увидеть.

— Ну вот мы и пришли! — услышал Кондитер голос Мыльника после того, как тот втолкнул его куда-то и со скрежетом захлопнул дверь.

— Ганс, ты где?! — закричал Кондитер, почувствовав, что рядом с ним никого нет.

— Я здесь! Кондитер, помоги мне! — откликнулся Ганс из-за решетчатой двери, которую нащупал Кондитер.