Книга о том, как дойти до ванны и дальше
«Не смотреть на все расстояние сразу. Просто сделать шаг. А после него сделать еще один. И вот вы уже добираетесь до душа. А потом сможете добраться до завтра — и до следующего года тоже. Один шаг».
Щемящая и светлая книга, более требовательная к рассказчице, чем к читателю, о том, что происходит до и во время психотерапии. Как люди приходят в нее, что думают и чувствуют по дороге, что хотят от нее получить и что получают на самом деле, и как далеки друг от друга две эти вещи.
Очень кинематографичная книга. Такие разные герои, каждым из которых попеременно ощущаешь себя, и в каждом из которых находишь свои страхи и свое избегание. Их полярность и цельность рождают то же впечатление, что и герои Туве Янссон: когда каждый — гипертрофированная черта одного и того же характера.
«Место, откуда вы пришли, может быть неидеальным или попросту ужасным, но вы совершенно точно знаете, что там».
Когда накапливается критическая масса подобного знания и сталкивается с новой гранью реальности, с новой информацией о мире, который зачем-то терпеливо стучит в дверь и ждет, когда ты откроешь, возникает тот импульс, что и приводит в терапию. Сначала за объяснением-костылем, а потом за чем-то, о чем ни человек, ни терапевт пока ничего не знают. За чем-то настоящим.
«Душа, пройдя через ночь, хранит след не только мрака, но и след Млечного пути».
И оба следа хранит одинаково бережно, обдуманно не желая терять ни один из них, понимая одинаковую ценность обоих опытов. Помня, как оба они очищают.
«Может быть, наше прошлое не определяет, а информирует нас. Может быть, все, что она пережила, и делает ее такой интересной — и такой заботливой — сейчас».
И такой нелюдимой, и такой хрупкой, и такой прямолинейной, и такой пессимистичной. Ничего случайного. Сложно изогнутые кусочки пазла идеально подогнаны друг под друга. Только все вместе они создают то «дыхание», дух, который выходит навстречу другим, — то, что мы называем собой.
«Каждая улыбка, каждая счастливая минута, что встречается мне на пути, кажется в десять раз лучше, чем до того, как я познал эту грусть».
Из-за понимания того, как редки по-настоящему счастливые минуты, как утомителен показной оптимизм и противны фальшивые улыбки. Из-за понимания того, какой ценой дается доброта людям, ее излучающим.
Из дефицита всех жизненных сил, присущего грусти, выходишь словно с самым чувствительным компасом, способным моментально определять настоящие счастье и доброту.
