Не стал позориться перед дальним родственником?
Со смеющимися карими глазами и темными, чуть вьющимися волосами до плеч.
– Не вижу ничего смешного! – продолжал бушевать Дин. – Я готов был… А она…
а я была женщиной раздражительной. Сначала раздражалась, потом мстила, а затем уже думала, кому и за что мщу.
– Кто? – спросила, не открывая замок.
– Это я, Аманда.
Конечно же, Рей. Зря только надеялась.
– Уходи, я уже сплю.
– Но ты ведь со мной разговариваешь, – удивились за дверью.
– И что с того? Тебе кажется
– Оба-на, какая дама!
Студенты засмеялись, Лукреция выругалась и сделала шаг назад, а Энджел разжал пальцы, и череп взлетел в воздух, зависнув на уровне лица Лури.
– Какая красотулька, – продолжал тарахтеть он. – Губки как кораллы. Глазки как сапфиры. М-м-м, как раз в моем вкусе. Пойдем со мной, детка, и я научу тебя премудростям любви.
– Я первая пришла! – крикнула она в спину.
– И уйдешь тоже первой
Лукреция Дейлис, гордость нашей семьи и мой персональный рвотный порошок.
встретила коменданта Румпина. Тот привычно шарахнулся.
– Доброе утро, комендант, – послала ему воздушный поцелуй, и Румпин покрылся алыми пятнами, а я запрыгала через ступеньку. Красота!
– Энджи! – прошипел ректор, мгновенно напомнив мне громадного змея. – В порошок сотру!
– Что такое? – тронула его за руку.
Рей обернулся – и краска залила даже уши. Он поспешно снял очки, а я, пользуясь его замешательством, тут же нацепила их на нос. И охнула, потому что ректор стоял передо мной без одежды. Совсем. Даже без белья. Да чтоб мне провалиться!
– Аманда, хватит таращиться! – Он отобрал у меня очки и насупился.
– Да ладно тебе, – сказала миролюбиво, едва сдерживая смех. – Зато какой обзор
