Воспоминания не выделяются из остального: мы узнаём их только потом, по рубцам.
Крис Маркер. Взлетная полоса
Воспоминания не выделяются из остального: мы узнаём их только потом, по рубцам
Дети — всегда жертвы, и, чтобы их слышали, им нужно кричать.
Не осталось ни книг, ни музыки, ни надежды, и тогда я вернулся на улицу, чей шум хоть немного перекрывал вой в моей голове.
Униженного мужчину не отговорить.
он понимал, как понимали все вокруг, что не стоит привыкать к такой роскоши, как жизнь, — а к любви тем более.
Отцы — как тени, которые живут рядом, но вас не видят. И потом, повзрослев, из общения с ними вспомнишь только то, что они говорили кулаками. Они вас избегают, но бьют сильно, ой как сильно — как бы говоря: я здесь. Если надо прочувствовать смысл своего существования — кулаки отца к твоим услугам.
запах горячего хлеба переносит в детство, особенно когда своего у тебя не было. Сунешь нос в самую мякоть — пускай жжется — и мечтаешь о матери, как в книжках, ласковой, и все такое, которая никогда не крикнет, — и о ее теплых руках, как в тот день, когда родился.
Прости, бабуля, видишь, я взрослею. Чуть-чуть.
Я говорю ей, что не хочу походить на отца. Но, говоря с ней, я и сам старею и все больше смахиваю на папу. На всех тех, кто больше не мечтает, кто отрекся, кого навсегда покинула жизнь и вкус жизни. На тех, кто на границе, кто гибнет в океанских глубинах или в той стране, откуда я уехал. На наших соседей, друзей, братьев, сестер и родню, чья смерть — лишь вопрос времени, и с каждой жертвой, с каждым терактом всем плевать все больше.
