В эти же дни (сентябрь–октябрь. — К. Б.) я начинаю посещать первый теософский кружок, собирающийся у Кохманской при ближайшем участии Батюшкова <…>; здесь знакомлюсь, между прочим, с Писаревой и М. В. Сабашниковой, тогда — юною девушкой; «теософы» отталкивают меня от себя; и я прерываю посещение кружка, но с Батюшковым — продолжаю дружить, хотя несколько подсмеиваюсь над теософией, —
писал Белый в 1924 году в «Материале к биографии» [467]. О посещении этого салона он упоминает и в «Касаниях к теософии»:
В 1907 году Поплавские жили на Новинском бульваре, в сохранившемся до наших дней доходном доме Ф. Н. Плевако (д. 18а, кв. 22) [463], в 1914‐м они переехали в Георгиевский переулок, д. 10 [464]. Наконец, в 1915 году Ю. И. Поплавский с семьей переехал в Кривоколенный переулок, д. 14 (доходный дом Е. А. Скальского), кв. 35 [465]. Отсюда в 1918‐м он и Борис отправились на юг, в поездку, ставшую изгнанием
интересовался мистикой, был страшно религиозен и остался. Приехав в Париж, занялся сперва живописью, затем, разочаровавшись, стал писать стихи и уехал в Берлин на время, где Пастернак и Шкловский меня обнадёжили. Долгое время был резким футуристом и нигде не печатался. В настоящее время погружен в изучение мистических наук, например, каббалы и т. д. Учу в университете историю религий, думаю часто — не в этом ли мое призвание
Всё о делах, еще о моей биографии. Я происхождения сложного: русско-немецко-польско-литовского. Отец мой по образованию дирижер, полурусский, полулитовец. Занимался промышленными делами. Мать — из дворян. Жили богато [448], но детей притесняли и мучили, хотя ездили каждый год за границу [449] и т. д. Дом был вроде тюрьмы, и эмиграция была для меня счастьем. С детства
Шторм вспоминал, как они с Поплавским посещали библиотеку Мореходного училища, где Поплавский читал Герберта Уэллса [415].
Как отмечает В. Хазан, сам «отец футуризма» Ф.‐Т. Маринетти «боготворил скорость», меняющую «мир привычных атрибуций и (пере)движений человеческого тела, его функционирование по изначально предписанным ему правилам и законам»
Георгием Петровичем Штормом
рукописные материалы, сохранившиеся в архиве литературного объединения «Никитинские субботники» (Отдел рукописей РГБ. Фонд 178)
Соловьев В. С. Полное собрание сочинений и писем: В 20 т. Т. 4. М.: Наука, 2011.
Соловьев Вс. «Современная жрица Изиды»: Мое знакомство с Е. П. Блава
основоположником академического подхода к изучению эзотеризма Антуаном Февром (1934–2021). Февр описывает эзотеризм как особую «форму мысли» и выделяет четыре признака, внутренне присущие эзотеризму, а также еще два, которые важны, но являются внешними. Внутренними характеристиками служат: 1) вера в незримые и в то же время неслучайные «соответствия» между всеми видимыми и невидимыми измерениями космоса; 2) восприятие природы как пронизанной и оживотворяемой неким Божественным присутствием или жизненной силой; 3) сосредоточенность на религиозном воображении, на переживаниях как силе, обеспечивающей доступ к разным мирам и уровням реальности, каковые служат посредниками между миром материальным и миром божественным; 4) вера в процесс духовной трансмутации, посредством которой внутренний человек возрождается и воссоединяется с Божеством. Две «внешние» характеристики, которые часто, но не всегда присутствуют в эзотерических учениях, таковы: 5) вера в фундаментальное соответствие, согласие между различными или даже всеми духовными традициями; 6) представление о более или менее тайной передаче духовных знаний
