Пролог
Медвежьим ходом, волчьим скоком

– Мистер Питтвик. Мы прощаемся.

Мистер Питтвик, эсквайр, тяжело вздохнул и поднялся, плотнее запахивая роскошный шёлковый халат, облачившись в каковой и попыхивая трубкой, читал вечерний выпуск «Норд-Йорк Дэйли Газетт».

– Всё-таки уходите, мисс Таньша? Мистер Всеслав?

– Нам тут больше нечего делать. – Лицо верволки осунулось, глаза лихорадочно блестели. – Эликсира вам хватит достаточно надолго.

– Верно, хватит, – печально кивнул толстяк. – Но я всё равно буду передавать сведения. Не за гинеи и не за эликсир, мисс Таньша…

– Мы знаем, что не за гинеи, мистер Питтвик, – вздохнула Волка. Её брат, мрачнее тучи, молча стоял у двери, ведущей в подвал.

– Надеетесь её спасти? – с горечью проговорил хозяин. – Надеетесь, что она права и другого выхода нет?

Оборотни дружно отвернулись.

– Молли сделала то, что сделала, – сухо сказала Таньша. – Она решила, что этот путь остаётся единственно возможным.

– Это всё равно безумие, – покачал головой мистер Питтвик. – Департаментские сами не свои от радости, вчера в клубе один из них заказал ящик наилучшего галльского, по сотне фунтов за бутылку…

– Молли… будет… в порядке, – проговорил Всеслав, не глядя на толстяка. – Она… идёт… лицом к лицу…

– Но это же глупость, мистер Всеслав, – поморщился хозяин. – Я же предлагал – спрятаться, схорониться, отлежаться, переждать. Никакой Департамент не может всё время пребывать в самонаивысшей готовности. Любой часовой устаёт, внимание его рассеивается…

– Молли считала, что спасёт этим свою семью, родную кровь, – пожала плечами Таньша. – Я не могу встать у неё на пути.

– А что вы теперь станете делать?

– Вернёмся… домой, – выдохнул Всеслав. – Нужно… совет. Старших…

– Что они вам посоветуют? – с напором сказал мистер Питтвик. – Их здесь не было. Они не знают того, что знаете вы. Делайте то, что сами считаете нужным! Или послушайте хотя б меня. Чтобы помочь мисс Молли, вы должны быть здесь!

– А если её увезут?

– Тогда, мисс Таньша, мы последуем за ними, – ухмыльнулся мистер Питтвик. – Поверьте, у меня достаточно гиней, в том числе и полученных от вас. Мы последуем за ними – дядя с племянницей и племянником. Поезда и пароходы, купе и каюты первого класса. У меня есть загородный дом на южном взморье – мы смогли бы там остановиться, если доктора Блэкуотера и его супругу отвезут куда-то в те края. А дальше… дайте мне недельку-другую в курительных местных клубов и на ипподромах, и мы будем точно знать, где они и что с ними. В конце концов, у меня есть членство и в столичных заведениях. И самое меньшее три… – нет, четыре! – члена Палаты Общин в однокашниках, товарищей по «старому школьному галстуку»[2].

– А если на запад? – не отступала Таньша.

– Куда? В Гвиннед? Помилуйте, мисс, – отмахнулся толстяк. – Пустыня. Глухие места. Там можно проехать сотню миль и не встретить ни единого департаментского дармоеда. Да и магики там редки, как я слышал.

– А если всё-таки появляются? – заинтересовалась Волка.

– Местные привыкли, как мне говорили, – пожал плечами мистер Питтвик. – Да и народ там дикий. Одной нищенской лачугой больше, одной меньше – кто их считает? Совсем не то, что в Норд-Йорке, Ланкастере или в самой столице.

– Значит, туда их не повезут?

– Наверняка нет, мисс Таньша. От кого им прятаться? От вас двоих? Варвары, то есть, простите, вы, никогда не проникали так глубоко в земли Королевства. Мисс Молли у них. Юный мистер Уильям Блэкуотер у них. Так что едва ли господа пэры откажутся от излюбленного ими комфорта с уютом. Если родителей мисс Молли и отвезут на юг, то скорее всего это будут фермы к западу от столицы. Там всегда нужны рабочие руки, ну, или врачи, чтобы эти руки не приходили б в негодность слишком уж быстро. Не надо вам никуда уходить… – Он покачал головой. – Во всяком случае, пока я точно не буду знать, куда увезли доктора Блэкуотера с супругой. Если их вообще увезут.

Всеслав молча отвернулся, Таньша вздохнула.

– Спасибо вам, мистер Питтвик. Но нет, нам нельзя оставаться.

– Послушайте, – возвысил голос хозяин. – Я понимаю, мисс Молли вас убедила. Но подумайте сами, какой у неё шанс? Не знаете? А я скажу. Пэры только потому могут заставить её повиноваться, что держат стволы приставленными к затылкам её родни. Вырви семью Блэкуотеров из лап Департамента – и всё станет куда проще.

– Мы… не… смогли. – Медведь тяжело опирался о столешницу.

– Даже вместе с Молли, – кивнула Таньша.

– Потому что тут был весь цвет Департамента, пэров не исключая, – возразил мистер Питтвик. – Теперь, когда Молли увезли, родителей её охранять будут далеко не так строго. А может, даже и вообще не тронут.

– Но их ведь могли увезти туда же, куда и её саму?

– Помилуйте, мисс Таньша. Пэры, конечно, отъявленные плуты и мерзавцы, но отнюдь не дураки. Держать родителей мисс Молли рядом с ней – это просто самим её подталкивать… к «глупостям», с их точки зрения. Нет, мисс Таньша, отрада очей моих…

– Гм!

– Ну, простите, простите, мисс, простите старика. Но вы действительно так очаровательны, что я…

Медведь предостерегающе зарычал.

Часть первая
Пэры Империи

Глава 1

Норд-Гвейлиг, Северное море, казалось, не знает покоя вообще никогда. Здесь вечно плохая погода, вечно стоят низкие непроглядные тучи, грязно-серые, словно наглотавшиеся гари из топок Норд-Йорка. С востока идут волны, сильный ветер срывает белые гребни.

Посреди серо-стального пространства, под серым же небом, с волнами и ветром упрямо боролся крупный, хоть и довольно низкобортный броненосец. Броненосец береговой обороны, две двухорудийные башни главного калибра, надстройка, широкая дымовая труба, по бортам – башни поменьше, со спаренными четырёхдюймовками.

Мониторы не ходят далеко в открытое море, их дело – прибрежная война. Этот же броненосец, куда больше своих собратьев, не боялся волн, упрямо тараня их так, что брызги облаками взлетали чуть ли не до клотика.

На палубе – ни души, наглухо задраены все люки и иллюминаторы. Валит из трубы густой чёрный дым: там, под бронёй, вовсю трудятся кочегары.

Справа и слева от броненосца, так же, как и он, зарывались носами в волны два дестроера. Держались они близко, в паре кабельтовых, можно сказать, по морским меркам просто прижимаясь к большому кораблю. На корме его красовалось название – «Гладстон».

Мисс Моллинэр Эвергрин Блэкуотер сидела в крошечной каюте «Гладстона», вперив невидящий взгляд в задёрнутые короткие занавески на месте иллюминатора.

Но иллюминатора там не было. Глухая стена, и всё.

Боевым кораблям никаких занавесочек (тем более таких, весёленьких, в цветочек) не полагалось ни по каким уставам и руководствам, самое большее – заслонка из негорючего материала, если иллюминатор есть, или, как здесь, выкрашенная масляной краской сталь. Однако старичок «Гладстон», которому больше не вменялось в обязанности охранять подступы к Норд-Йорку от теотонского или галлийского флотов, мог позволить себе известные вольности.

Даже в помещении, что служило тюремной камерой.

Молли закрыла глаза.

Каюта очень напоминала приснопамятный пенал госпожи старшего боцмана на бронепоезде «Геркулес». Узкая койка, опускной столик, встроенный шкаф. Больше ничего. И то между койкой и стеной пришлось бы протискиваться боком. Тем не менее каюта считалась привилегированной, офицерской; «вам следует радоваться, мисс, что вас не посадили в карцер», как заявил ей во всеуслышание лорд Спенсер, запирая за нею дверь.

На столике стоят жестяной кувшин с водой и жестяная же кружка.

Всё, на сём удобства кончаются. Ах, ну да, это если не считать ночной вазы под койкой.

Бугры заклёпок под светло-серой краской. Больше здесь смотреть не на что.

Её продержали в Норд-Йорке чуть ли не две недели. Может, даже и больше, Молли почти потеряла счёт времени. Под строгим надзором, но не в тюремной камере. Даже разрешили свидания с семьёй.

Бедные мама и папа, от этих беспрерывных тревог они за последние дни постарели лет на десять. Но – держались, несмотря ни на что. Фанни – если верить Спенсеру – поместили в дорогую частную лечебницу, даже не в тюремный госпиталь.

А потом Молли без долгих рассусоливаний приказали «собираться в дорогу». Это, конечно, тоже было насмешкой – куда и как собираться ей, пленнице?

Её доставили в гавань Норд-Йорка, где на рейде застыл низкий серый броненосец. А на самом корабле – засунули в этот карцер, по-другому сие обиталище и не назовёшь, что бы там ни утверждал досточтимый лорд Спенсер…

И броненосец немедля вышел в море.

…В двери звякнул, приоткрываясь, досмотровый глазок. Молли не вздрогнула. Господа пэры приходили посмотреть на неё почти каждый час, словно до сих пор не могли поверить своей удаче.

Неуловимая и непобедимая Моллинэр Блэкуотер, с которой не смогли справиться аж пять пэров Империи, явно знавших, что такое магия и как с ней надлежит поступать, явилась прямо к ним и заявила, что сдаётся!..

Уголок её губ чуть дрогнул.

Переполох был знатный. Сильно, видать, она успела им насолить.

Сразу же после звяканья глазка – стук в дверь. Настойчивый, властный, резкий.

Молли не повернула головы. К чему? Она смиренная пленница, сдавшаяся на милость победителей!

Шипение пара, щелчки – отходят многочисленные засовы, скрытые в толще бронированной створки.

– Мисс Моллинэр. – Граф, он же эрл, Спенсер, «наш юный друг Джонатан», шагнул через комингс. Одет с иголочки, как в клуб, чёрный галстук-бабочка, под мышкой зажата трость.

– Ваша светлость. – Молли поспешно вскочила, сделала книксен, несмотря на широкие штаны и грубоватый вязаный свитер, никак этому не соответствующие.

– Перестаньте, мисс. – Граф прикрыл за собой дверь. – Вы позволите? – Он указал на койку рядом с Молли.

– Разумеется, ваша светлость, какие могут быть сомнения?

– Благодарю, мисс. – Лорд элегантным движением сел, слегка поддёрнув брюки. Трость со скрытым внутри клинком положил поперёк колен.

– Предосторожность не помешает, мисс Моллинэр. – Он перехватил её взгляд.

– Понимаю, – смиренно сказала Молли. – Как вам будет благоугодно, ваша светлость!

– Ну, довольно, довольно, – слегка поморщился (но, похоже, больше для вида) достойный эрл. – Честно говоря, бунтовщица Молли нравится мне куда больше тихой и покорной. Это так на вас не похоже, мисс!..

– Я же объяснила, ваша светлость, – тихонько ответила Молли. – Мне нужно спасти маму и папу. И потом… Rooskies всё равно чужие. Они научили меня, да… но потому, что им самим это было нужно.

– С чужими долго жить не станешь, да, – кивнул лорд Спенсер. – Хоть и выгодно порой, и хорошо. Но… предателей, мисс Моллинэр, нигде не любят. Ни здесь, ни за Карн Дредом. Там, наверное, ещё и больше, чем у нас.

– Да, ваша светлость. – Молли смущённо потупилась. – Всё так. А в Норд-Йорке я должна была шпионить…

– Этой возможности – установить связь с варварами, выявить их сеть в городе, наладить канал дезинформации, – надо сказать, мне до сих пор жалко, – почти по-человечески вздохнул вдруг лорд. – Но у нас с вами вышла… размолвка, скажем так. И всё погибло.

– Не совсем, – осторожно сказала Молли. – Я, когда уходила, сказала оборотням, что попытаюсь с ними связаться…

– Разумно, мисс, весьма разумно, – кивнул лорд. – Но вот поверили ли они вам?

– После всех, кого я убила? – Молли не смотрела на графа, только на свои пальцы, на аккуратно подрезанные, чистые розовые ногти. Пэры отнюдь не собирались донимать её простыми бытовыми неудобствами. Ей не отказывали ни в горячей ванне, ни в услугах опытных горничных. Ну, правда, покидать каюту слишком часто не разрешали.

– Да, признаюсь, я был… крайне удивлён, когда нам доложили о вашем появлении, – кивнул Спенсер. – Господа пэры решили, что это очередная ваша хитрость… что вы хотите покончить с собой, взорваться или сгореть, захватив с собой побольше нас, пэров, на манер погибающих варварских чародеев… – Он покачал головой. – А я сказал им, мисс Моллинэр, что всё не так просто. Что вы никогда не оставите свою семью и что с вами всё равно можно договориться.

– Вы правы, ваша светлость. – Молли сжалась в комочек. – Я не могу без мамы и папы…

– С ними ничего не случится, – в очередной раз заверил её лорд. – Иные пэры желали, чтобы вы доказали бы так называемым «делом», чтобы вы выдали ваших друзей-оборотней… Но я сказал, что это безумие и что вы скорее умрёте и, даже если приставить револьвер к виску вашей матушки, друзей вы не предадите.

Молли несколько раз молча и быстро кивнула.

– Кое-кто из лордов настаивал на… экстремально болезненных методах, – скривившись, словно сам испытывал боль, быстро проговорил Спенсер. – Мол, под пытками ломаются все. Я ответил, что авторы столь замечательного решения, очевидно, очень боятся не получить самых лучших мест в аду и стремятся зарезервировать их для себя. Не хочу хвастаться, но слова мои их, гм, убедили.

– Благодарю вас, мой лорд…

– Не стоит благодарности. Гораздо лучше, мисс Моллинэр, если вы сумеете восстановить контакт с варварами. У нас, как я уже имел честь сказать, на вас обширные планы.

– Я должна спасти брата, – молвила Молли. – Я сдалась, потому что видела – вы умеете управляться с магией, ваша светлость…

– Гм, мисс Моллинэр, ну, «умеем», это несколько не совсем точно… – вдруг замялся лорд. – Если бы это было так, не потребовался бы Особый Департамент… Но с вашим братом, да, мы можем попытаться как-то затормозить… замедлить… Он сейчас в Норд-Йорке, мы наблюдаем – нет-нет, ничего особенного, просто наблюдаем! – Он вскинул руки чуть ли не умоляюще.

– Позвольте мне его учить. – Молли не смотрела на лорда, не поднимала глаз. – Позвольте, ваша светлость! Его взнесённость герцог Бедфорд толковал мне про инуитов, про то, что люди Королевства, ну, мы то есть, плохо сопротивляемся разрушению магией и что я – счастливое исключение… но я не хочу верить!

– Сила вашего духа, мисс Моллинэр, заслуживает всяческого восхищения, – кивнул граф. – Признаться, иметь вас во врагах… малоприятное занятие. – Он прочистил горло. – Собственно говоря, мисс Моллинэр, я пришёл сказать, что вас ожидает. Все эти дни Совет пэров заседал непрерывно. И здесь, на броненосце, и в столице, в Тауэре, и ещё кое-где. Но решение наконец-то принято, мисс.

– Трепещу в ожидании ваших слов, ваша светлость…

– Вы сама не своя, мисс Моллинэр, – покачал головой Спенсер. – Я надеюсь, огонь ваш никуда не делся, а вы всего лишь очень, очень озабочены судьбой своей семьи.

– Я озабочена, да, ваша светлость. Судьбой семьи. Особенно братика…

– Да, чтобы спасти молодого мастера Уильяма, придётся повозиться, – кивнул граф. – Но у нас кое-что имеется. Собственно говоря, кое-какие наработки, задел, технологии. Вы уже имели возможность лицезреть их в действии. Не догадываетесь, о чём идёт речь?

– О ваших клинках, мой лорд…

– Вы очень наблюдательны, мисс. Да, наши клинки. Залог того, что мы продвигаемся в нужном направлении в деле контроля над дикой магией. Пока что это оружие, хоть и шедевр, на сегодняшний день – вершина наших изысканий. Однако каждый из них стоит… стоит как три дредноута. И каждый нужно изготавливать несколько лет, даже нет, строить, в точности как боевой корабль. Тем не менее я надеюсь, что у нас найдётся что-то подходящее и для вашего брата. Надо каким-то образом затормозить, замедлить процесс, как я уже говорил… – Лорд досадливо поморщился. – Имейте в виду, мисс Моллинэр, предыдущие эксперименты завершились не столь благополучно, и…

– И тогда мне позволят его учить? – перебила Молли.

Глядя на выражение лица девятого эрла, можно было предположить, что его терзает сильнейшая зубная боль.

– Под строжайшим контролем, – нехотя выдавил он.

– Благодарю вас, ваша светлость.

– Вообще-то, – вдруг сказал господин граф, и уже второй раз за сегодня – почти человеческим голосом, – я шёл вас поздравить, мисс Моллинэр.

– Поздравить? – искренне удивилась Молли. И тотчас спохватилась, сообразив: ах, ну да, поздравить…

– Вы забыли? – усмехнулся лорд. – Впрочем, неудивительно, с вашими-то приключениями. У вас ведь сегодня день рождения, мисс Моллинэр. Поздравляю. Вам исполняется тринадцать.

– Да, ваша светлость, спасибо… Тринадцать, ага.

– Прекрасный возраст. С подарками, вы уж извините, не успели. Отмечать и праздновать станем чуть позже, когда закончим все формальности. – Граф побарабанил пальцами по столу. – Мисс Моллинэр. Вам предстоит увидеть и пережить… многое, что наверняка покажется вам странным, чуть ли не пугающим…

– Я уже пережила, ваша светлость. Там, за перевалом.

– Здесь будет не легче, – посулил граф. – У вас есть черта, мисс Моллинэр, что, как я говорил, делает вас подобной нам, родовой аристократии Королевства. Никто не знает, откуда она в вас взялась, самые тщательные генеалогические изыскания пока что ничего не дали. Но вдобавок к этому вы ещё способны управлять магией!.. Да, конёк его взнесённости герцога Бедфорда, «инуитская теория волшебства», к вам не применим. И потому мои коллеги по палате пэров очень хотели бы подвергнуть вас различным испытаниям.

– Испытаниям? – сочла нужным испугаться Молли.

– В вас, мисс, разом есть и магия, и то, с чем вы становитесь похожей на пэров Королевства, – осторожно, словно подбирая каждое слово, ответил лорд Спенсер. – Это показали мои предварительные исследования. Палата пэров желает окончательно убедиться, прежде чем… сделать вам те предложения, которые они собирались.

– А эти испытания… больно очень? – Молли старательно захлопала ресницами.

– Не думаю, – отвёл глаза граф. – Во-первых, будут приборные исследования, подобные тем, что вам уже знакомы. Это просто и совсем не больно, как вы знаете. Остальное же вы увидите сами. Но, конечно, никто не станет резать вас ланцетами и подвергать вивисекции, мисс!

– Ваша светлость, а могу ли я спросить вас кое о чём? – с самым невинным видом поинтересовалась Молли.

– Разумеется, мисс. Постараюсь ответить, если, конечно, это не будет относиться к категории тайн Её Величества Королевы.

– А что, разве нет пэров, у которых бы, как и у меня… была б магия?

Граф Спенсер утвердил трость между колен, упёр в пол, сплёл пальцы на оголовье. Всё это он проделал не спеша, со вкусом, словно любуясь каждым своим движением.

– Нет, мисс Моллинэр, – ответил он негромко, веско, основательно. – Ни одного пэра, что владел бы магией, нет. И никогда не было. В этом суть пэров Королевства. В нас нет магии. Есть… иное, о чём я не хотел бы говорить второпях, до срока. И вот это иное, насколько я понимаю, есть и в вас, мисс. Но есть также и магия. И она вас не убила. Это делает вас… особо ценной для нашего дела. Поэтому мы согласились на все ваши условия. В том числе и на то, чтобы отпустить всех без исключения малолетних преступников из шайки Уильяма Мюррея, равно как и мальчишек из работного дома.

– Не на все, – напомнила Молли. – Мои родители не свободны. И Билли тоже.

– Да, это было единственное, в чём мы не сошлись, – вздохнул лорд. – Однако они в полной безопасности. Им ничто не угрожает. Даже Билли. Он, конечно, под наблюдением – мой опыт слежения за… эволюцией магиков, скажем так, – подсказывает, что у нас ещё есть некоторый запас времени. Как мне представляется, шесть-восемь недель самое меньшее, если судить по тому, что смогла считать камера… в сопоставлении с другими, гм, детьми того же возраста. Поэтому, мисс Моллинэр, ему нужно сейчас прежде всего спокойствие. Домашняя обстановка, родители. Мы могли бы взять его с собой сюда, но едва ли это было бы разумно. Скажите, мисс, смогли бы вы остановить его… гм, воспламенение?

Молли опустила голову. Да, тут Спенсер был прав. Она никогда этого не делала, госпожа Старшая даже вскользь не упоминала ничего такого. И сама старая колдунья, когда к ним явился тот несчастный, мучимый не находящей выхода силой, обратила его в чудище, стража границ и пределов народа Rooskies…

Госпожа Старшая не смогла оставить его человеком. А она, Молли, сможет?..

Лорд Спенсер кашлянул.

– Как вы понимаете, мисс Моллинэр, – говорю с вами совершенно открыто, безо всяких скидок на возраст, ваши родные – то единственное, что позволяет как-то с вами договариваться. Вот потому-то за них и шла такая, извините за выражение, борьба, словно у ахейцев с троянцами за тело Патрокла. Ценность ваших родителей для нас необычайно высока, так что не беспокойтесь, с их голов не упадёт ни один волос. Нам нет никакого смысла их убивать или мучить. Мистер и миссис Блэкуотер – самые обычные люди. Подданные Её Величества. По закону их ожидала бы релокация, но… в виде исключения…

Молли подумала, каково её родителям сейчас в наполовину опустевшем доме, где нет ни её, ни Фанни, ни даже кошки Ди. Только братик.

О да, двери починены, вставлены новые рамы, тщательно заштукатурены все следы от пуль и усыпляющих шприцев, заменена повреждённая мебель – но в нём пусто.

И Фанни. Фанни, собой закрывшая её, Молли.

Лорд негромко кашлянул.

– Догадываюсь, о чём вы сейчас думаете, мисс. Да, ваши родители – под неусыпным наблюдением, это верно. Но мы… но я, – поправился он, – я достаточно высокого мнения о ваших способностях. Я не сомневаюсь, мисс, случись с вашими мамой, папой или братом хоть что-то, вы это мгновенно почувствуете. И тогда, – губы его скривились, это должно было стать знакомой полупрезрительной усмешкой, но в конечном итоге получилось что-то почти растерянное, – и тогда я не завидую тем, на кого обрушится ваш гнев. Вы сожжёте и себя, и всех, кто окажется в радиусе… думаю, миль пяти-семи. И потому я – от себя лично – хочу вас поблагодарить за, – он вновь кашлянул, словно не в состоянии сразу подобрать слова, – за проявленную мудрость.

– Вы спасли Фанни. – Молли опустила голову. – Я благодарна вам за это, мой лорд, ужасно просто благодарна!

– Пустяки, – отмахнулся граф. – Ну, точнее, не пустяки, но всё равно. Она поправится, хотя и далеко не сразу. Не завтра, даже не послезавтра, но встанет на ноги. Видите, мисс, мы – и я в том числе – очень хотим с вами помириться. Наложенные на вас ограничения не выходят за рамки обычных предосторожностей. Конечно, если бы вы проявили бóльшую склонность к сотрудничеству… наверное, вы бы уже направлялись в Тонбридж. Хотя, я надеюсь, вы там ещё окажетесь – по завершении всех необходимых формальностей.

– Я поняла, – смиренно ответила Молли. – Но всё равно не возьму в толк, зачем я так уж вам нужна. Если варвары смогли обучить меня, значит, это смогли бы сделать и в Империи. И мне всё равно кажется, что его взнесённость герцог Бедфорд преувеличивает со своей «инуитской» аналогией. В Королевстве наверняка ещё были такие, как я, «устойчивые»…

– Быть может, – развёл руками Спенсер. Молли упрямо казалось, что разговор для него неудобен, если не неприятен, и тем не менее лорд не выказывал ни малейшего желания его прервать. – Вполне допускаю. В нашем мире достаточно того, чего мы пока не понимаем до конца. То явление… аппарация… сущность… в подземельях Норд-Йорка, от одного факта существования которой у профессоров Королевского колледжа в столице ум зашёл бы за разум!..

– Вы что-то о ней знаете, мой лорд? – выпалила Молли, не в силах побороть любопытство.

– Немного, – признался девятый эрл. – В нашей среде не любят это вспоминать. Обстоятельства дела из архивов изъяты. Даже мне пришлось довольствоваться по большей части слухами.

– А ещё эти полуживые механизмы внизу… – почти шепнула Молли. Перед глазами вновь встала картина шкивов, шестерён, рычагов и передач, абсолютно самостоятельно пришедших в движение. – Про них тоже ничего не известно, ваша светлость?

– Вы задаёте очень правильные вопросы, мисс Моллинэр. Пэры предпочитают от подобного просто отмахиваться. Дескать, случайности, флуктуации, отклонения, порождаемые хаотической и не алгоритмизируемой в принципе природой магии. Ни наблюдавшаяся вами аппарация, ни эти старые механизмы никогда не представляли большой угрозы. Знаете, в иных приключенческих книжках любят писать о «бунте машин», о том, как вычислители наши якобы смогут развиться до такой степени, что будут сами управлять различными механизмами, – чистая фантастика, конечно, хотя на тех же кораблях никак не обойтись без автоматов стрельбы, вычисляющих поправки на ветер, волнение и так далее, – но никто из пэров не считает это «живое железо», как вы выразились, угрозой. О нём известно много лет, феномен остаётся феноменом, но… разве не феномен сама магия?

Он перевёл дух.

– Однако, мисс Моллинэр, как бы ни была интересна мне и, не сомневаюсь, вам эта тема, её придётся оставить. Сейчас нас гораздо больше интересует, какие последствия возымеет ваш дар, мисс Моллинэр. Королевство давно оставило мысль создавать полки и дивизии из боевых магов, но… с учётом вашего случая Военный Департамент вполне может к этому и вернуться.

У Молли похолодело внутри.

– Полки и дивизии из одной меня? – Она постаралась, чтобы голос не дрожал.

Граф снисходительно усмехнулся.

– Мисс Моллинэр, после того как я имел счастье наблюдать ваш более чем впечатляющий перформанс сперва в работном доме, а затем и в стенах Особого Департамента, скажу, что вам одной вполне можно было бы присвоить наименование Первого Особого Магического Корпуса с вручением штандарта и прочих регалий. Но – шутки в сторону – почему бы и нет? Ведь если всё подтвердится, – он загадочно понизил голос, – почему бы вам и в самом деле не начать учить? Может, мы сумеем не только спасти вашего брата, но и воспитать из него верного слугу Короны, офицера, боевого мага? Конечно, сперва требуется задержать его неизбежное в иных обстоятельствах, э-э-э, простите, мисс, сгорание…

– Я понимаю, – слова приходилось почти выпихивать из горла. – Но я одна… я слишком мало ещё умею…

– Именно, – кивнул лорд. – Вот почему так важно было бы продолжать ту игру со связником варваров. Кто знает, может, вам удалось бы вернуться к ним, продвинуться дальше в освоении магии и затем, уже здесь, в Норд-Йорке, и в самом деле взяться за обучение чародеев Империи?..

Увлёкшись, граф говорил быстро и горячо; но потом вдруг приугас, словно что-то вспомнив.

– Впрочем, далеко не все пэры разделяют мои взгляды, мисс Моллинэр. Считают их чересчур радикальными, грозящими разрывом с традицией. А вы ведь знаете, что такое традиции для Королевства!.. И особенно для благородного сословия. Итак, нам с вами предстоит большая работа, моя дорогая. Работа и на благо вашей собственной семьи – брата в особенности, – и всей Империи.

Работа на благо Империи. На благо тех, кто изо всех сил пытается убить моих друзей.

– Я постараюсь, – тем не менее сказала Молли вслух. – Я очень постараюсь. Королевство – моя родина. Я хочу ей всяческого блага.

– Как и мы, мисс Моллинэр, – подхватил достойный эрл. – Как и мы. И скоро – очень скоро, дорогая моя, вы получите все алкаемые вами ответы. Возможно, не все они вам понравятся. Что поделать, мисс, наш мир – жестокое место. Может, когда-нибудь он станет лучше. Может, вам тоже предстоит внести в это свою лепту. Но только если мы с вами, мисс, будем сотрудничать, а не вцепляться друг другу в глотку.

– Я понимаю, ваша светлость.

– Прекрасно, что понимаете. И… я хотел бы вас предупредить, мисс Моллинэр, вот о чём. Только что я упоминал, что иные пэры со мной не согласны. Нет единого мнения и в Палате пэров. Идёт борьба, мисс, и, к сожалению, борьба не только идей. Но и самолюбий, предвзятостей, семейных традиций, гордости… Понимаете меня, мисс?

Молли кивнула.

– Есть достаточно много таких, – Спенсер понизил голос, – кому ваше появление поистине словно кость в горле. Кто гордится «чистотой крови», кто ставит свои два десятка поколений непрерывности титула выше блага Империи или кто способен думать о процветании одного лишь своего графства или в лучшем случае – Королевства. Они могут строить нам козни.

– Козни, мой лорд? Но почему? – Притворяйся растерянной и испуганной, притворяйся как следует!

– Им кажется, – прежним полушёпотом проговорил девятый эрл, – что дела в Королевстве и в Империи идут лучше не придумаешь. Наши колониальные владения расширяются. Мы производим товаров больше, чем кто бы то ни было ещё, и эти товары выше качеством, чем, к примеру, галльские или теотонские. Наш флот сильнее взятых вместе морских сил уже упомянутых Галлии, Теотонии, Иберии и Латиники. Наши гинеи принимают во всём мире. Цены не меняются, благородный человек может жить на оставленный ему прадедом годовой доход. Поэтому, говорят эти пэры, менять ничего не нужно. Любое изменение есть риск, утверждают они. Особенно такой риск, как вы, мисс Моллинэр.

Молли невольно сжалась в комочек. Она слишком хорошо помнила вставших плечом к плечу против её магии пэров.

– Кого-то мы сможем убедить, – продолжал Спенсер. – Кого-то, увы, придётся… гм…

– У-убить? – робко предположила Молли. Эрл криво ухмыльнулся.

– «Взгляд, конечно, варварский, но верный», как написал один древний поэт. Нет, мисс, разумеется, никого мы убивать не будем. Ввести в заблуждение – возможно. Потому что неудача Горного Корпуса за Карн Дредом – суровый урок, не всеми – далеко не всеми! – понятый. Варварам удалось обучить вас. Не требуется быть пророком, чтобы понять – за вами могут последовать и другие. Другие, кого они сумеют похитить, сбить с толку, соблазнить, обмануть, увести с собой. Далеко не все они могут оказаться столь же стойкими и преданными делу Короны, как вы, мисс.

– Спасибо, мой лорд… – Молли опустила голову. – То есть вы опасаетесь…

– Появления новых чародеев за Карн Дредом, да, – кивнул Спенсер. – Варвары сумели додуматься до вашего похищения. Смогли успешно его осуществить. Где гарантия, что они вновь не проделают нечто подобное? У них уже есть разведывательная сеть в Норд-Йорке. Тут, как говорится, и к гадалке не ходи: им помогают, кто-то из местных жителей, подданных Её Величества. Настоящие предатели, враги Короны и всех нас. Возможно, из недовольных, из тех, кто считает наши меры против дикой магии слишком суровыми, возможно, из тех, чьи друзья или родственники подверглись релокации. Всё возможно. – Глаза его сузились. – И это крайне затрудняет нашу задачу. А остальные пэры благодушествуют. Даже поражение Горного Корпуса там воспринимают как – не удивляйтесь, мисс Моллинэр! – как отличный повод увеличить военные ассигнования, ускорить разработку новых боевых машин, перебросить за Карн Дред туземные войска, набранные в том же Раджпутане… То есть ответить так, как они привыкли. А ваш «казус», как они выражаются, – необходимость сворачивать с проторённых дорог. И потому, мисс Моллинэр, нам с вами надо быть очень, очень осторожными. Пэры с лёгкостью откажутся от всех перспектив, с вами связанных, если пострадают их покой и ощущение извечной правоты. Поэтому, мисс, прошу вас – когда мы прибудем, не упрямьтесь и делайте то, что я вам скажу. Поверьте, это продиктовано только и исключительно заботой об успехе нашего общего дела.

Ничего себе. У нас уже появилось общее дело?

– Я всё понимаю, ваша светлость, – тем не менее ответила она.

– Прекрасно, мисс. Это всё, что я хотел бы вам сказать. А пока что, – он светски улыбнулся, – позвольте откланяться, мисс.

– Простите, ваша светлость, но не могли бы вы приказать, дабы меня сопроводили… – Молли потупилась. – Понимаете… Меня редко выпускают отсюда, а хочется просто пройтись, и… я клянусь, всё будет тихо и мирно!

– Хорошо, мисс, – поднялся граф. – Сейчас позову охрану.

…Молли вели длинными, узкими и низкими переходами броненосца. Связки труб устремлялись куда-то вдоль стен; горели тусклые лампы в железных сетках. Впереди и сзади топали офицеры Департамента; на Молли они смотрели со смесью страха, ненависти и непонятного почтения.

Может, оттого, что чёртову девку не расстреляли сразу у стенки, не повесили по приговору справедливого королевского суда, а вот, гляди ж ты, хоть и посадили под замок, а нянчатся да цацкаются?..

Молли шла по узкому коридору; под подошвами чуть вздрагивал металл. Броненосец старательно рубил воду винтами, резал форштевнем, раздвигал скулами бортов. Он был большой, мощный, с толстой бронёй, с могучими паровыми машинами («Тройного расширения, 8600 лошадиных сил, – непременно добавила бы прежняя Молли и продолжила бы: – Полное водоизмещение 5780 тонн, длина 325 футов, осадка 21 фут, максимальная скорость 17 узлов, вооружение – четыре орудия BL Mk III, 9₁/⁵ дюйма, длина ствола 31₁/² калибра, а также восемь четырёхдюймовых орудий, установленных попарно в четырёх башнях, по две на борт…»).

Старому броненосцу тоже ведь страшно, вдруг подумала Молли. А что, если и он… немного живой, как то железо под Норд-Йорком?! «Гладстон», конечно, не может ни говорить, ни думать, но вдруг – может чувствовать?

– Простите, сэр… не могла бы я воспользоваться… раз уж мы тут…

Процессия остановилась возле узкой двери корабельного гальюна, один из офицеров отрывисто кивнул и распахнул перед Молли дверь.

В этот миг броненосец ощутимо вздрогнул.

И Молли тоже вздрогнула – потому что словно наяву увидала, как в глубине, под корпусом, в бессветной чёрной воде, рассекаемой стальным форштевнем, по металлу днища вдруг скользнуло длинное, толстое, усаженное присосками щупальце. Скользнуло почти что нежно, точно погладив, и враз отдёрнулось, свернулось, скрывшись в неведомой бездне, словно передав, просигналив: «Ты не одна, мы тут, мы тут, мы всегда рядом…»

Молли улыбнулась и закрыла за собой узкую дверь.

– Пи-пи-пи… – раздалось из угла.

Там сидела крошечная серая мышка, сосредоточенно умывавшаяся, словно она никакая не мышь, а самая настоящая кошка. Заметила Молли, однако не бросилась наутёк, а чуть склонила голову набок и совершенно по-человечески подмигнула.

Молли подмигнула в ответ.

Миг – и на месте мышки появилась Ярина, «маг-превращальщик», единственная чародейка, умевшая не «перекидываться», как оборотни Всеслав и Таньша, а именно превращаться в самых разных существ, правда, по большей части некрупных.

На вид – тощая девчонка лет восьми, но язвила и рассуждала она так, что Молли частенько сомневалась, правда ли ей восемь. А спрашивать было неловко.

Молли молча и торопливо протянула укрытый от надзирателей хлеб. Ярина так же молча кивнула, впилась в краюху белоснежными зубами. Мышью, похоже, как следует наесться ей не удавалось – по броненосцу шастал пронырливый корабельный кот Фитиль, чёрный как ночь.

Ярина, жуя с лихорадочной быстротой, вопросительно вскинула подбородок. Молли вздохнула, покачала головой. Девчонка досадливо поджала губы и тоже вздохнула еле слышно. Указала кивком вниз, рукой проделала змееобразное движение, снова кивнула, словно хотела сказать: да, он здесь, он с нами, нас не бросили. Положила ладонь Молли на плечо, чуть сжала, словно взрослая.

И вновь сделалась крошечной серой мышкой, юркнувшей куда-то в щель, куда обычный человек не смог бы просунуть и пальца.

…Когда Молли шагнула в коридор, у двери её встретил, кроме офицеров охраны, и помянутый уже корабельный кот Фитиль. В отличие от кошки Ди был он тощим, недоверчивым и Молли откровенно не любил, несмотря на все её попытки подружиться.

И сейчас кот напряжённо к чему-то принюхивался. Строго зыркнул на Молли и скользнул в приоткрытую дверь.

– Чего это он? – самым невинным голосом поинтересовалась Молли у департаментского.

– В мои обязанности, мисс, не входит слежка за корабельными котами или же толкование их поведения, – ледяным тоном отрезал тот, даже не пытаясь прикинуться любезным. – Потрудитесь проследовать в свою каюту, мисс.

– Конечно, сэр, – смиренно откликнулась Молли. – Я готова.

Департаментский только дёрнул длинным усом. В глазах его была ненависть и ничего, кроме ненависти.

Молли сделала вид, что ничего не заметила. Скромно потупилась, заложила руки за спину, как положено.

– Вперёд, мисс.

Вперёд так вперёд.

Вот и её каюта, знакомая морская полутишина. Молли села, крепко зажмурилась, вслушиваясь в себя.

Сила медленно возвращалась. Медленно накапливалась – так, как в пещерной глуби со свода срываются капли, падая в каменный бассейн. Они его, конечно, когда-нибудь наполнят, но когда?..

Медленно, словно картинки волшебного фонаря, сменяют друг друга воспоминания.

Лица департаментских. Их много, и все они таращатся на Молли, целясь в неё из всего, что только может стрелять. Она одна как на ладони, достаточно только шприца с сонным зельем, и…

Но мисс Моллинэр Блэкуотер улыбается глазами, обратившимися, словно у нечисти, в два заполненных тьмою провала, и протягивает левую руку.

На руке горит огонь. Языки его лижут пальцы, поднимаются всё выше и выше; Молли проводит над пламенем правой ладонью, и та тоже вспыхивает, ярко и буйно, словно сухой хворост. Молли стоит, вскинув обе руки, в жесте сдающейся; и ладони её, раскрытые, обращённые к департаментским, пылают, словно факелы.

Молли ждёт.

Лордам, пэрам и герцогам передали её слова. Они здесь, за спинами уцелевших – или только что прибывших в Норд-Йорк с подкреплениями – офицеров Департамента. Они смотрят.

Молли медленно разводит широко в стороны пылающие руки. Огонь поднимается от ладоней к запястьям, дымятся манжеты.

Тишина на площади.

Одна-единственная пуля – и всё кончено. Опасная магичка будет убита наповал, на месте, – однако никто не стреляет.

Они боятся, понимает Молли. Они страшатся, что, если меня убьют или усыпят, магия вырвется на свободу, и на месте Особого Департамента останется лишь груда развалин.

Кажется, что молчание это будет длиться вечно. Множество стволов смотрит сейчас на Молли, и ни один из стрелков не решается нажать на спуск.

А вот Rooskies бы не испугались, вдруг осознаёт Молли.

Они бы выстрелили, они б не поколебались. Как же я мало про них ещё знаю… Как они живут, во что верят, как управляются – ничего не знаю!

Но они бы не мешкали.

Огонь двигался к локтям.

– Ну, прощайте, – громко сказала Молли. Она сама не знала почему. Огонь полз и полз, скользя по предплечьям, спускаясь к плечам.

– Стойте! – тотчас донёсся торопливый возглас. Кажется, кто-то из пэров, похоже, Сомерсет. – С дороги, болваны! С дороги! Мисс Блэкуотер, остановите это немедленно, слышите?! Остановите и давайте поговорим!..

– О чём тут говорить? Я согласна сдаться в обмен на свободу моей семьи!..

…Так всё начиналось.

Они сидели друг напротив друга: пять герцогов и примкнувший к ним граф.

– Если это называется «я сдаюсь», то это какая-то весьма странная капитуляция. – Герцог Бедфорд баюкал раненую руку. – Больше походит на требование, чтобы сдались бы мы с вами, джентльмены.

Ответом ему было мрачное молчание.

– Моего брата нужно спасти, – непреклонно отрезала Молли. – Сделать это могут только за Карн Дредом.

– Чтобы он превратился во вторую Моллинэр Блэкуотер? – поморщился Спенсер. – Абсолютное оружие варваров? За кого вы нас принимаете, мисс? Нет-нет, это исключено. Ваши родители – пожалуйста. Пусть живут где хотят, пусть остаются в Норд-Йорке, если пожелают. Под присмотром, разумеется…

…Она уступала. Медленно, шаг за шагом, но уступала. У лордов же, напротив, настроение улучшалось, понемногу, но тем не менее.

И всё кончилось тем, чем кончилось. Она, Моллинэр Блэкуотер, – на борту броненосца береговой обороны, направляющегося куда-то в открытое море; родители и братик остались в Норд-Йорке; Фанни тяжело ранена, но её выхаживают лучшие врачи.

Лорды выиграли. Вернее, они так считают.

Молли позволила себе лёгкую, наилегчайшую улыбку.

Пусть думают что хотят. Пусть верят, что победили, что переиграли её. Что «вынудили к сотрудничеству». Или даже «взяли в плен». Она там, где должна быть, где она хочет быть. Она, а не они.

Она закрыла глаза. Пройти по тонкому мосту над пропастью к Зверю Земли. Только ошибки её ждут теперь не алые очи подземного пламени, а пэры Королевства. Огонь милосерден – он убивает быстро.

С пэрами на такое рассчитывать не приходилось.

Но она сможет. Обязана смочь. За себя и за других, по обе стороны Карн Дреда.

Броненосец уходил всё дальше и дальше от берега, но – знала Молли – следом за кораблём в глубинах чёрной воды скользит стремительное тело.

Братик в Норд-Йорке. Один на один с пробудившейся силой, и всё, что сумеют в случае чего Таньша с Медведем, – это дотащить его до госпожи Старшей.

А она ведь вполне может и повторить тот жуткий опыт, свидетелем которого стала тогда Молли…

Девочка вздрогнула. Нет, нет, я не буду думать про это. Вот не буду, и всё тут!

Оборотни должны были спрятаться, глубоко-глубоко. И не высовывать свои волчьи и медвежьи носы. Лучше всего идти одной. Так хотя бы не надо бояться за друзей. Ярина же… Ярина всегда успеет обернуться мышкой или ящеркой.

Молли решительно натянула одеяло на голову. Как бы то ни было, ей сегодня тринадцать. Пусть мне хотя бы приснятся торт и свечки…

Она спала. Возле узкой двери в её каюту-пенал бродил корабельный кот Фитиль. Хвост его раздражённо мотался туда-сюда.

Неподалёку, в сплетении железных рёбер броненосца, отделённая от Молли стальной стеной, притаилась крошечная серая мышка. Сидела, сжавшись в комочек, зыркая чёрными бусинками глаз, прислушиваясь к мягким, неслышимым шагам кота за крепко запертой дверью.

Молли видела сны. Оборотни на мрачных улицах Норд-Йорка, мрачных, несмотря на наступившую весну…

И никаких тортов со свечками.

Глава 2

Она пробудилась среди ночи внезапно, толчком. Ей снились оборотни в Норд-Йорке, с ними что-то происходило, они с кем-то говорили, но… никаких деталей память не удержала, кроме одной-единственной, самой главной, – они на свободе и с ними пока всё хорошо.

За дверью кто-то скрёбся. Очень властно и настойчиво.

– Мр-р-ряу!

– Только тебя мне тут не хватало, – пробормотала спросонья Молли.

– Пи-пи-пи-и-и…

Возле её изголовья устроилась крохотная серая мышка. Требовательно взглянула на Молли, совершенно по-человечески покачала головой.

– Не пущу я тебя, Фитиль, – громко сказала Молли, в свою очередь кивнув мышке. – Во-первых, я сама тут заперта, а во-вторых, охрану просить тоже не буду! Ты грязный, от тебя плохо пахнет, и ты царапаешься. Проваливай давай!

Корабельный кот Фитиль в ответ возмущённо взмяукнул и пуще прежнего принялся скрестись в дверь.

– Давай-давай, – злорадно сказала ему Молли. – Коготки не сломай только.

Мышь тоненько хихикнула.

Фитиль ещё поскрёбся какое-то время, потом затих.

Молли выжидательно взглянула на мышь Ярину. Такая мелкая, крошечная даже, хотя сомнений не было: в случае надобности Фитилю досталось бы на орехи, вздумай тот за ней гоняться.

Мышь спрыгнула с койки, отбежала к двери, перекинулась. Обычно Ярина старалась держаться подальше, соблюдала осторожность. Но, видать, что-то уж очень срочное нужно было передать.

Молли видела её превращение не впервые, но всё равно изумлялась. Там, где только что было крошечное серое существо с премилым хвостиком, появлялась растрёпанная девчонка – из ниоткуда. Не сверкала молния, не гремел гром, не клубился даже пар, как при обращении Медведя и Волки. И сама мышка не росла, трансформируясь при этом в человека, – нет, она просто исчезала, и на её месте возникала Ярина.

Настоящий маг-превращальщик, ничего не скажешь.

Ярина гибко склонилась к самому уху Молли, зашептала:

– Охрану сняли уже, потому я и… в общем, через час прибудем. Тот самый остров, про который Питтвик говорил. Я выскользну первой, всё узнаю. Тебя найду. Ничего только не делай, поняла?!

Молли очень хотелось осадить нахальную девчонку – чего это она тут раскомандовалась? – и сдержалась она с известным трудом.

– Веди себя хорошо, глаз не поднимай, ни с кем не спорь, со всем соглашайся! – продолжала шипеть прямо в ухо, давая абсолютно ненужные наставления, ехидина Ярина. Молли мрачно воззрилась на неё, выразительно показывая кулак.

Ярина закатила глаза, но умолкла.

– Я буду рядом. Всё обегаю, всё разузнаю. На этом острове ещё никто из наших не бывал.

– Кота берегись, – шепнула Молли. – Не нравится он мне. Вот не знаю чем, но не нравится.

– Мне тоже, – без тени улыбки прошелестела Ярина. – Не так с ним что-то. Не должен он меня так лихо чуять. А он чует. Через три переборки, через три палубы. Ходит по пятам, у каждой щели стережёт. Но ничего, я ему ещё хвост-то прищемлю. Всё, подруга, я ухожу. Первой по трапу прошмыгну.

* * *

Ярина оказалась права. Меньше чем через час в двери Моллиной каюты-пенала грубо и громко заколотили, лязгнули запоры.

– Вставайте, мисс. Мы швартуемся. – Голос департаментского был полон злобы и ненависти. – Его светлость лорд Спенсер лично сопроводит вас в отведённое вам помещение.

– Да, сэр, – смиренно отозвалась Молли.

Рассвет едва-едва занимался, тьма отступала медленно, неохотно выпуская из когтей шáрового цвета башни, трубы и надстройки броненосца. Совсем рядом вздымалась тёмная громада горы, едва можно было различить плоскую, словно ножом срезанную вершину. «Гладстон» отделяла от берега внушительная полоса воды, с его борта спускали катер.

– Нам туда, – девятый эрл, он же граф, он же «наш юный друг» лорд Спенсер, возник рядом с Молли из предрассветного мрака. Всё такой же лощёный, в лаковых штиблетах и щегольском смокинге. Белый шарф, цилиндр, перчатки, трость – он словно собрался в оперу. – Надеюсь, мисс, вы хорошо почивали. Переход выдался спокойным, теперь, не мешкая, за дело.

– Да, милорд. – Молли была сама кротость и послушание.

Лорд Спенсер метнул на неё короткий взгляд.

– Оставьте этот тон, мисс. Честное слово, вам он не идёт, а меня заставляет подозревать вас в самых коварных намерениях. Ну, спускайтесь, спускайтесь! Время не ждёт. Если вы хотите и в самом деле помочь своему брату. А, и последнее: в целях элементарной предосторожности я надену на вас эти наручники. Не волнуйтесь! Мы их снимем, когда доберёмся до Найт-холла[3].

Пыхтящий паровой катер доставил их на берег – Молли, лорда Спенсера и ещё троих департаментских, включая памятного Сингха.

На пристани их ждала старомодная карета. На двери – герб, какого Молли ещё никогда не видела.

Три рогатые оленьи головы, серебристые на чёрном фоне. Сперва они показались ей не то летучими мышами, не то странными хищными птицами.

– Герцоги Девонширские. – Спенсер перехватил её взгляд. – Они традиционно являются хранителями этого места. Садитесь, не мешкайте! Дайте я помогу. – Он подал Молли руку, помогая взобраться внутрь, сам сел рядом.

Кучер без команды тронул лошадей.

От гавани неширокая дорогая вела в обход горы, на другую сторону острова. Молли молчала и глядела в окно, хотя особенно смотреть тут было не на что. По склонам карабкался редкий и низкий лес, с другой стороны пенилось море, выставив из белых гребней прибоя тёмно-коричневые каменные клыки, мокрые и блестящие.

Ничего необычного.

– Вот он, Найт-холл. – В голосе лорда Спенсера сквозила несвойственная восторженность. Молли прилипла к стеклу.

Небольшая бухта, вытянувшиеся в море серые туши волноломов. Подступившие здесь совсем близко заросли, громадные можжевельники – таких она никогда и нигде не видывала и даже не знала, что они вообще бывают.

На востоке всходило солнце, тучи разошлись, лучи коснулись склонов исполинской горы, разогнали предутренние туманы, и Молли едва не раскрыла рот от удивления.

Гора была не серой, не коричневой, не чёрной – а красной. Цвета красной охры, щедро рассыпанной по склонам.

Гора цвета крови, остров цвета крови.

– Да, необычно, мисс, – заметил её удивление лорд Спенсер. – Весьма редкое геологическое образование. Гематит, киноварь, очень высокое содержание окиси железа и сульфида ртути. Уникальное место, такого нигде больше нет. Монахи, когда только устраивали здесь первый приорат, сочли это божественным указанием. Их старые здания чуть дальше, Найт-холл более новой постройки.

Молли заставила себя оторвать взор от кроваво-красной громады. Чуть дальше, возле бухты, сгрудились какие-то строения. Низкие, приземистые, с терракотовыми черепичными крышами; видна небольшая церквушка, вросшая в землю и словно бы заброшенная.

А перед старым приоратом – сам Найт-холл, готический, с крышами острыми, словно ножи, с устремляющимся вверх шпилем, квадратной башней и воздушной галереей к ней. Главное здание в три этажа с мансардой, фасад кремового кирпича украшают бесчисленные горгульи и ещё какие-то фантастические существа. Кирпичная стена окружает просторный двор, в ней – кованые решётчатые ворота. Их венчает странное изображение – Молли сперва решила, что чей-то герб: расправившая крылья летучая мышь размером с орла, вцепившаяся когтями в нечто, похожее на клубок змей.

Что это?..

Карета замедлилась.

Летучая мышь и…

И кракен.

Молли похолодела.

Да, этот клубок щупалец был именно кракеном. Не кальмаром, не осьминогом, не каракатицей, но именно кракеном. Молли не знала, откуда пришла и как родилась эта уверенность.

Кракен. Они знают о нём.

– Ваша светлость, могу ли я спросить…

– Спрашивайте, мисс Моллинэр, а то, признаться, меня уже несколько пугает ваше затянувшееся молчание.

– Эта фигура… изображение… над воротами?.. Чей-то герб?

Она знала, что это не герб, но спросила всё равно. Пусть думают, что она ни о чём не догадывается.

– Нет, мисс, это не герб, – тонко улыбнулся лорд. – Чудовище с