Оглавление

РОМАН РАССЛЕДОВАНИЕ
(Посвящается 150-летию, со дня рождения Владимира Ильича Ленина)

Вместо эпиграфа: в январе 1924 года, почувствовав улучшение здоровья, после очередного приступа болезни, Владимир Ульянов-Ленин, обсуждая в разговоре с Надеждой Константиновной Крупской дальнейшие перспективы событий, сказал ей, «сделают они из меня боженьку», под «они» Ульянов-Ленин подразумевал членов «Политбюро». Из воспоминаний Н. К. Крупской «О Ленине».

Предисловие

За годы советской власти в России, до 1993 года, была проведена гигантская работа по мифологизации и обожествлению личности, образа жизни и деятельности Владимира Ильича Ульянова-Ленина, первого председателя советского правительства «Совет Народных Комиссаров», образованного в 1917 году после Октябрьского переворота в «Российской республике». История России была переписана в угоду политической пропаганде идей Маркса-Энгельса и Ленина.

Над этим трудились коллективы Академий, Университетов, Институтов. Заполнявшие их многосотенные коллективы учёных мужей получали себе за это научные степени, ордена и лауреатские денежные премии, учёные звания. Академиками, профессорами, специалистами по истории коммунистической партии Советского Союза, верными «ленинцами», а ещё более убедительно деятелями культуры, писателями, поэтами, драматургами, актёрами, художниками и скульпторами за эти годы был сформирован образ сверхчеловека, который всё знал, предвидел и совершил, что произошло в Российской империи, включая Октябрьский переворот, и всё это для счастья вновь созданной национальности, советского народа. Эти мифы о Ленине были активно внедрены в культуру и коллективное сознание советского общества. Всё написанное «о Ленине и партии» подлежало обязательному изучению всеми слоями советского народа, школьниками, учащимися, студентами, аспирантами, научными работниками, рабочими и военнослужащими, со сдачей экзаменов по усвоенному материалу.

В этом романе-расследовании, на основе материалов, опубликованных в биографии Владимира Ильича Ульянова-Ленина, изданной Институтом Марксизма-Ленинизма при ЦК КПСС в 1972 году, с помощью сведений, размещённых и доступных ныне в сети интернет, приведены факты несоответствия образа жизни и деяний Владимира Ильича Ульянова-Ленина и происходивших исторических событий в России, со дня его рождения, в апреле 1870 года по 1924 год, год его кончины, и помещения его тела-мумии под стекло в мавзолее, для всеобщего обозрения и поклонения.

Жизнь и деятельность Ленина дана в контексте с личностями, с которыми он взаимодействовал в период своей жизни, показаны те стороны его характера и деятельности, которые было запрещено публиковать для всеобщего обозрения.

Глава 1.
Семья, Рождение, юность, учёба в гимназии, смерть отца и казнь брата Александра, Казанский университет

По биографии ЦК КПСС, далее для краткости «Биография», отец Владимира Ульянова происходит из бедных мещан города Астрахани, отец которого, дедушка Владимира, был портным и умер в нищете.

Мать Владимира Ульянова, Мария Александровна, была дочерью Александра Бланка, который происходил из мещан.

Фактически, позже было установлено, что мужская линия семьи Ульяновых происходит из обрусевших представителей мордовского племени «эрзя», а бабушка Владимира по отцовской линии, Анна, крещённая калмычка. Мать Владимира из семьи еврея Абеля Бланка, в крещении принявшего имя Александр, а бабушка по маме из «немок шведского происхождения». Получается, что у детей, родившихся в семье Ильи Ульянова и Марии Бланк, славянская «кровь» не присутствует.

Отец Владимира, Илья Николаевич, в возрасте 19 лет, окончил Астраханскую гимназию с серебряной медалью в 1850 году, был зачислен на физико-математический факультет Казанского университета и в 1854 году закончил его с отличием и по действовавшему тогда законодательству ему была так же присвоена степень, «кандидат математических наук».

Обучал Илью в гимназии и университете его старший брат Василий, который был на 11 лет старше Ильи, так как отец Николай у семьи Ульяновых в Астрахани помер рано, и Василий остался кормильцем в семье из мамы, двух сестёр и маленького брата Ильи. Семья Ульяновых проживала в Астрахани в собственном доме, который по городской описи оценивался в 700 рублей, деньги не малые по тем годам. Дом был двухэтажный, низ каменный, второй этаж деревянный. Наверху проживало всё семейство, в нижнем каменном этаже располагалась портновская мастерская, хозяином которой был Николай Васильевич Ульянов, дедушка Ленина по отцу, который по биографии значился бедный портной. После ранней смерти отца, заботы о семействе взял на себя старший в семье Василий. Он имел хорошо оплачиваемую работу, служил приказчиком в семействе астраханских миллионеров Сапожниковых, деньги в семье Ульяновых водились, Илью вырастили, выучили, мальчик оказался способным к наукам.

Мама Владимира, Мария Александровна, с 12 лет проживала в имении своего отца, которое он приобрёл в 40 километрах от Казани, в селе Кокушкино. Поместье Александра Бланка занимало 462 десятины земли, что в пересчёте на гектары равно 503 га земли, и имело 15 дворов, 40 крепостных крестьян мужеского пола. Иметь крестьян разрешено было только при наличии потомственного дворянства. Получить «потомственное» дворянство еврею любого исповедания, по Российскому законодательству, разрешалось при условии, «пожалование по особому усмотрению самодержавной власти», со времени правления императрицы Екатерины II, с 1780 года. Поскольку «крёстными отцами» у Абеля (Александра) были граф Апраксин и сенатор Баранов, они и способствовали получение дворянства Александром посредством «пожалования по особому усмотрению самодержавной власти».

Мама Владимира получила «домашнее образование» и получила диплом «домашней учительницы иностранного языка», с чем и была отправлена отцом «в жизнь», на заработки и поиски жениха, так как семья у Бланка была многодетная, один сын и пять девочек, которым надлежало выделить приданое при их замужестве. Единственный брат Марии Александровны, будучи студентом юридического факультета Казанского университета, покончил жизнь самоубийством, не имея на это никаких видимых причин в условиях явного жизненного благополучия, что является фактом наличия в наследственности Бланков, по линии мамы, у детей семьи Ульяновых скрытых угроз для их психики.

Илья Ульянов и Мария Бланк повстречались и познакомились в Пензе, где и вступили в брак в 1863 году, совершив православный обряд венчания, с соблюдением всех требований церковного обряда. Илье Николаевичу было 32 года, Мария Александровна имела возраст 28 лет, семья была создана на прочном основании. После бракосочетания, «молодые» переехали в Нижний Новгород, где Илья Николаевич получил должность старшего учителя математики и физики в Нижегородской мужской гимназии. В 1869 году, Илья Николаевич Ульянов, был зачислен на службу во вновь учреждённую организацию, «Инспекцию народных училищ», инспектором с переездом на службу в город Симбирск, город на волжском берегу с населением 27 тысяч человек. Петербургские связи семьи Бланк с их крёстными отцами в православие, стали приносить плоды.

Илья Николаевич не забывал семью брата в Астрахани, поддерживал с ним отношения, с женой и старшими детьми, Анной и Александром он часто наведывались туда в гости.

Во время рождения Владимира Ульянова, в апреле 1870 года, через год после приезда в Симбирск, Илья Николаевич занял должность, «директор народных училищ» губернии. Когда Владимиру стало 8 лет, в 1878 году семья Ульяновых поселилась в собственном доме с большим участком земли, купленном за 4000 золотых рублей, семья Ильи Николаевича Ульянова в Симбирске материально уже процветала, приобретение им недвижимой собственности повысило его социальный статус в обществе.

При доме в Симбирске был большой, зеленый летом, двор и обширный фруктовый сад. Участок при доме тянулся на целый квартал, и калитка в заборе сада давала возможность выйти на соседнюю Покровскую улицу. Недалеко протекала река Свияга, где дети Ульяновых летом купались, а зимой катались на санках с высокого берега к реке. Семья была многочисленная, восемь детей, Владимир стал четвёртым ребёнком. Во дворе дома имелись надворные постройки, конюшня, каретник, что позволяло держать двух коней и экипажи, летний и зимний, для выездов. Кроме этих надворных построек, конюшни, каретника, была баня и разные амбары и сараи, где держали кур. Блюда из яиц входили в ежедневный рацион питания семейства Ульяновых. У ворот, располагалась будка дворовой собаки, где днём она сидела на цепи, а ночью бегала по двору, охраняя дом и двор, подавая хозяину сигналы лаем, при появлении посторонних. На участке при доме был и небольшой флигель, который сдавали «жильцам». Дом был «записан» на маму, Марию Александровну Ульянову (Бланк).

В 1877 году, получив чин действительного статского советника, Илья Николаевич стал «потомственным дворянином», в дворянское сословие, согласно действовавшего законодательства России, были записаны и все его шесть детей, двое детей умерло в младенчестве, мама Мария Александровна была дворянского звания по своему отцу Александру Бланку. Все члены семьи Ильи и Марии Ульяновых стали дворянского сословия с 1877 года, включая и казнённого Александра.

Всё свидетельствовало о благополучии, знатности и зажиточности семьи Ульяновых. Все эти факты из жизни семьи Ульяновых в биографии от ЦК КПСС предпочитали не озвучивать, а искать в роду Ульяновых «крепостных крестьян». Тех кто пытался при советской власти нарушить эти запреты и искать тех, кто в роду Бланков и Ульяновых не из «бедных мещан», их работы попадали в разряд «запрещённых» и не публиковались.

Биография: «Володя Ульянов рос резвым, здоровым, жизнерадостным ребёнком. Внешностью он был очень похож на отца, от него он унаследовал и весёлый, общительный характер… В гимназии сразу же проявились способности и трудолюбие Володи. Живой, пытливый ум, серьёзное отношение к занятиям сделали его лучшим учеником, переходя из класса в класс, он получал первые награды. Он обращал на себя внимание своей собранностью, умением довести начатое дело до конца, общительностью, искренностью и простотой в обращении с товарищами, готовностью помочь им в подготовке трудных уроков. Среди молодёжи он был известен как хороший пловец, конькобежец и шахматист».

В интернете есть фотографии Ильи Николаевича, с сыном Владимиром он абсолютно не похож, совсем другой тип черепа и лица, как и положено по законам Менделя, по генетике, Владимир больше похож на маму, Марию Александровну. Сын и мать имели сильное портретное сходство, как говорили очевидцы и родные, «были похожи, как две капли».

В «Биографии» тщательно не упоминается, что директором и учителем мужской и женской симбирских гимназий был Фёдор Михайлович Керенский, отец Александра Керенского, первого президента «Российской Республики». Две семьи, Ульяновых и Керенских, встретились в Симбирске, подружились, помогали друг другу. Володя Ульянов был старше Александра Керенского на 11 лет и часто посещал его, когда Александр Керенский, в детстве, перенёс заболевание, туберкулёз бедренной кости. После операции Александр полгода был вынужден провести в постели и затем долгое время не снимал металлического, кованого сапога с грузом. Владимиру Ульянову было в это время 16 лет, и он навещал маленького Сашу дома, читал ему свои любимые книжки, «Хижину дяди Тома», Диккенса, рассказы об индейцах Майн Рида и Карла Мая, Пушкина, «История Пугачёва», «Капитанская дочка», «Руслан и Людмила», стихи Лермонтова. Эти месяцы, которые мальчики провели за чтением книг, очень сблизили их и повлияли на всю их дальнейшую судьбу и взаимоотношения. После ранней смерти Ильи Николаевича, Мария Александровна получала всяческую помощь от Фёдора Михайловича, который стал директором народных училищ Симбирской губернии после Ильи Николаевича.

Несмотря на «весёлый, общительный характер», который присвоили Володе в «Биографии», друзей по детству, по учебе в гимназии и по последовавшей «революционной деятельности» в жизни у Ульянова-Ленина не наблюдалось. Друзья у Владимира Ульянова не заводились, потому что Владимир Ульянов стремился доминировать над окружающими, и впадал в ярость во время споров, когда с ним не соглашались, что особенно присуще молодым людям. С возрастом, эта маниакальная страсть к доминированию у него только нарастала.

Среди молодёжи Владимир Ульянов с юности получил прозвище «Старик», потому что, зная свой «характер», он не посещал дружеских и танцевальных вечеринок, не имел романтических отношений с девушками, не дружил с однолетками ни в гимназии, ни в университете.

В шахматы Владимир учился играть в возрасте 19—20 лет, проживая в Самаре, у присяжного поверенного Хардина, который был сильным шахматистом и учил Владимира Ульянова премудростям шахматной игры. Естественно у Хардина Владимир выиграть не мог. Когда Ульянов-Ленин встречался на острове Капри у Горького с Богдановым они играли в шахматы, и когда Ульянов проигрывал Богданову, дело у них доходило до драки, успехов в шахматной игре Владимир Ульянов так и не достиг, шахматистом он был посредственным.

Биография: «Детские и юношеские годы Владимира Ульянова проходили в обстановке жестокой реакции, царившей в ту пору в России. Всякое проявление свободной, смелой мысли подвергалось преследованию. Впоследствии Владимир Ильич охарактеризовал это время, как период «разнузданной, невероятно бессмысленной и зверской реакции». Поэтому гимназия не могла способствовать формированию передовых общественных идеалов… От брата Александра, который был старше его на 4 года, Володя узнал о марксистской литературе, впервые увидел у него «Капитал» К. Маркса. Александр Ульянов был исключительно одарённым юношей… В одном из сохранившихся его гимназических сочинений на тему: «Что требуется для того, чтобы быть полезным обществу и государству». Он писал: «Чтобы быть полезным обществу, человек должен быть честен и приучен к настойчивому труду, а чтобы его труд приносил сколь возможно большие результаты, для этого человеку нужны ум и знания своего дела… Честность и правильный взгляд на свой обязанности по отношению к окружающим людям должны быть воспитаны в человеке с ранней молодости, так как от этих убеждений зависит и то, какую отрасль труда он выберет для себя, и будет ли он руководствоваться при этом выборе общественной пользой или эгоистическим чувством собственной выгоды».

Фактически: «Капитал», работа Карла Маркса, изданная Фридрихом Энгельсом в 1867 году в Гамбурге, в России редко у кого была и то, на немецком языке, без перевода на русский. Народовольцы, к которым присоединился Александр Ульянов, «Капиталом» особенно не интересовались, поскольку в нём рассматривались вопросы политической экономии, а не вопросы террористической практики. У народовольцев, к которым принадлежал брат Владимира Александр, труды Маркса присутствовали в переводах с немецкого киевского профессора Зиберта, ходили эти переводы по рукам с условием, «почитал отдай товарищу, чтобы не видали чужие и не попали в руки полиции».

Гимназические сочинения Владимира Ульянова не сохранились, потому что не попали в дела Судебного Департамента, поскольку Владимир Ульянов так и не попал в разряд «государственных преступников» в отличии от его брата Александра, и впоследствии Владимир Ульянов вёл себя в «революционной работе» очень аккуратно, законы он знал, стремился их не нарушать так как очень боялся «заточения». Со своим взрывным, склочным «характером», жизни в камере с «коллегами» он бы не вынес, вынесли бы его. Всячески помогала ему в этом, избежать заключения и «разнузданной, невероятно бессмысленной и зверской реакции царизма» его мама Мария, применявшая во всех случаях для уклонения от уголовного наказания и заключения в тюрьму Владимира, семейные, родственные и дружеские связи в Санкт-Петербурге, СПб, и «барашка в бумажке», как тогда называли взятку судейскому чиновнику за принятие нужного решения для смягчения статьи наказания. За всю свою бурную, революционную жизнь Владимир Ульянов ни разу не был осужден к тюремному заключению или каторге.

А если бы гимназические сочинения Владимира даже попали в руки чиновников, вряд ли они смогли бы их прочитать. Почерк у Ульянова Ленина был отвратительный и со временем стал совсем нечитаемым, несмотря на уроки чистописания, которым в гимназии посвящали много учебного времени. Продвигал его в лучшие ученики гимназии её директор и одновременно преподаватель и друг семьи Ульяновых, Фёдор Михайлович Керенский.

Биография: «Революционные настроения юноши проявлялись даже в его классных работах. Однажды директор гимназии Ф. М. Керенский (отец небезызвестного впоследствии эсера А. Ф. Керенского), всегда ставивший сочинения Ульянова в пример другим учащимся, предостерегающе сказал: «О каких это угнетённых классах вы тут пишете, причём это тут?».

Фактически, директор гимназии, преподаватель и друг семьи Ульяновых Фёдор Михайлович Керенский, был в гимназии у Владимира покровителем, который поддерживал Владимира и прикрывал все его «революционные попытки», в виде его письменных работ и спровоцированного им в гимназии «котлетного бунта» и «бойкота» гимназиста одноклассника, проводил с ним воспитательные собеседования на эти темы, чем и ограничивался.

Владимир Ульянов подговорил своих товарищей гимназистов устроить коллективный протест против плохих обедов в пансионе, где жили иногородние гимназисты, чьи родители проживали в своих сельских поместьях. Гимназисты отказались есть «вчерашние» котлеты. Сам Владимир, в этом пансионате не кормился, в «бунте» не участвовал. Расследовав «бунт», директор Фёдор Керенский «вычислил» Владимира Ульянова, но его не наказал, не отчислил из гимназии как других «руководителей бунта». Не пострадал Владимир Ульянов и тогда, когда организовал бойкот одного из гимназистов, которого обвинил в доносе на товарищей. При том, что действительный статский советник Фёдор Михайлович Керенский был очень строг, из 26 учеников, начавших вместе с Володей Ульяновым обучение в гимназии, только пятеро достигли выпуска. Друзей среди одноклассников гимназистов у Владимира Ульянова так и не завелось.

Биография: «Ещё в ранней юности Владимир Ульянов начал пристально вглядываться в окружавшую его жизнь. Искренний, не терпящий никакой лжи и ханжества, он порывает с религией. Толчком к этому была сцена, которая возмутила его до глубины души. Однажды в беседе с гостем Илья Николаевич сказал о своих детях, что они плохо посещают церковь. Глядя на Владимира, гость сказал: „Сечь, сечь надо!“. Гневный выбежал юноша из дому и в знак протеста сорвал с себя нательный крестик.»

Гостем Ильи Николаевича бывал только Фёдор Николаевич Керенский, преподаватель и директор гимназии, где обучался Владимир Ульянов и происхождением Фёдор Николаевич был из семьи священника, сам учившийся в семинарии. Володя не стал при нём срывать свой крестик, убежал сначала, спрятался и тут в знак протеста «психанул», потихоньку выбросил крестильный крестик. Мама Мария обнаружив это, повесила ему новый, чтобы не было скандала. Владимир Ульянов с детства научился совершать свои дела тайно, втихомолку, не афишируя. Маму Владимир очень уважал и побаивался, она была в семье домоправительницей и держателем-распорядителем финансов семьи. Обряды церковные, когда было надо, Владимир Ульянов выполнял, церковь посещал, семья требовала, учебный предмет «Закон Божий» в гимназии он сдал на отлично, всю свою жизнь «революционную» он к месту цитировал притчи из Евангелия, жития Апостолов и Святых, был свидетелем в церкви на венчании у сестры Анны с Марком Елизаровым, венчался с Надеждой Крупской в церкви в Шушенском, а для этого тоже требовалось подтверждение исполнения установленных церковных обрядов, регулярное посещение храма, прохождение исповеди, причастия и прочее.

Биография: «в последних классах гимназии Владимир Ульянов вёл занятия с учителем чувашской школы Никифором Михайловичем Охотниковым, готовя его к экзамену на аттестат зрелости. Чуваш по национальности, человек больших математических способностей, Охотников страстно мечтал о получении высшего образования. Но для поступления в университет требовался аттестат зрелости, которого у него не было. Чтобы получить аттестат надо было сдавать экзамены по многим предметам, в том числе и по древним языкам. Самостоятельно изучить эти языки Охотникову было трудно, а средств на то чтобы нанять учителя, он не имел. Узнав о безвыходном положении Охотникова, Владимир Ульянов взялся бесплатно подготовить его и в течении полутора лет систематически, три раза в неделю занимался с ним. Охотников успешно сдал экзамен на аттестат зрелости и поступил в университет».

Фактически, Никифор Охотников, чуваш, был на 10 лет старше Владимира Ульянова. С 1873 года он обучался в школе села Савруши и уже через год оказался в числе трёх учеников, которые были отобраны для учебы в Симбирской чувашской школе. В это время Володе было 4 года от роду. Спонсором и покровителем Никифора Охотникова был Иван Яковлев, попечитель и основатель народных школ в Симбирской губернии, чем он впоследствии стал заниматься совместно с Ильёй Николаевичем Ульяновым. Илья Николаевич не «нагружал» сына безвозмездным репетиторством, чтобы не отвлекать его от учёбы в гимназии. Обеспечение неимущих учащихся при царизме осуществлялось богатыми купцами, попечителями и назначались государственные стипендии для показавших свои способности учеников из бедных семей. Учился Охотников исключительно усердно, почти по всем предметам показывал отличные знания. Ульяновы проживали уже в Самаре и на своём вновь купленном хуторе под Самарой, в Алакаевке, когда Охотников, в 1890 году, уже будучи студентом Казанского университета принял участие во Всемирном конгрессе астрономов и математиков в Париже. Победителями в решении сложного математического примера и обладателями золотых медалей были признаны двое, ученый из Австралии и Никифор Михайлович Охотников, студент III курса, Казанского университета а Владимир Ульянов в это время проживал на Алакаевском хуторе, где в саду под деревом читал учебники, готовился к сдаче экзаменов экстерном в университете СПб по юридической специальности.

Биография: «в январе 1886 года в возрасте 54 лет скоропостижно, от кровоизлияния в мозг, умер Илья Николаевич. Осиротевшая семья осталась без средств к существованию. Мария Александровна начала хлопотать пенсию, в ожидании назначения которой прошло несколько месяцев».

В 1886 году, 1 января, Илья Николаевич, получив орден Святого Станислава 1-й степени и имея «IV класс» гражданского чина, «действительного статского советника», получил и «потомственное» дворянство, с занесением в «3-ю Книгу Родословий» Российской империи. Производство в чины выше статского советника, «V класс», отсчёт «высоты чина» вёлся в обратную сторону, низший чин «табели о рангах» имел «XIV класс», к этому времени осуществлялось не за «выслугу лет», а по «Высочайшему соизволению», то есть подписывалось лично императором. Кто-то ближний к семье Ульяновых, из родственников Марии Александровны Бланк, это «пожалование» организовал и внёс его к императору на утверждение. Это позволило получить дворянский титул и всем детям семьи Ульяновых. Все они были рождены в «податном сословии», так как Илья Николаевич числился «из мещан», до «пожалования потомственного дворянства». Благодаря указу от 1874 года, снявшему ограничения с детей «пожалованного», дворянский титул давался и детям «пожалованных». Это давало ряд льгот при поступлении и обучении в высших учебных заведения, императорской России, в частности, освобождение от оплаты за обучение, при наличии документов, подтверждающих бедность.

12 января 1886 года, через 11 дней, после получения ордена Станислава и потомственного дворянства, Илья Николаевич умер на службе, от кровоизлияния в мозг, в возрасте 54 лет. Вероятно, этому способствовали и его переживания от награждения и от получения потомственного дворянства, торжества по данному случаю, а также сыграли свою роль и новости, получаемые из СПб, от родственников Марии Александровны, известия о бунтарском поведении его отпрысков, Анны и Александра. Александр и Анна оказались вовлечены в деятельность террористической народовольческой организации. Трудно понять такое их решение, потому что оно, по российскому законодательству, ставило «вне закона» не только лично их, но и всю их семью. Александр и Анна все эти последствия своих поступков знали, но игнорировали, реализуя свои понятия «о долге, совести и чести» внедрявшиеся революционерами в студенческой среде.

До нужды и бедности семье Ульяновых было давно очень далеко. В этом же году, как скончался супруг, Мария Александровна стала получать пенсию, в связи с кончиной супруга, в размере 100 рублей в месяц, что по курсу сегодняшнего дня приравнивается к 120 тысячам рублей, и денежное вспомоществование от Казанского учебного округа, на банковском счёте Ильи Николаевича оставалось 2000 рублей, около 2,5 миллионов современных рублей, был в их владении и дом с участком в Симбирске, купленный в 1878 году, за 4000 рублей, во дворе которого стоял дом-флигель, который сдавался в наём жильцам «по комнатно» и приносил доход. Средства к существованию имелись у семьи и не малые, Мария Александровна всю свою жизнь, до самой своей кончины в 1916 году, помогала Владимиру Ульянову деньгами, которые она имела как годовые проценты с её банковского вклада, основную сумму вклада она только добавляла, увеличивала.

Биография: «не успела семья прийти в себя от одного удара, как на неё обрушилось новое несчастье — 1 марта 1887 года в Санкт-Петербурге, за участие в подготовке покушения на царя Александра III, был арестован Александр Ульянов. Вслед за ним была арестована и его сестра Анна, учившаяся в Петербурге. О революционной деятельности Александра Ильича в семье не знали… Александр Ильич участвовал в кружках революционной молодёжи и вёл политическую пропаганду среди рабочих. Идейно он находился на пути от народовольства к марксизму… Об аресте Александра и Анны в Симбирск сообщила родственница Марии Александровны, но боясь за Марию Александровну, она послала сообщение не ей, а близкому другу их семьи — учительнице В. В. Кашкадамовой… Мария Александровна присутствовала на заседании суда над Александром и его товарищами, слышала речь сына, в которой он смело обличал царское самодержавие и говорил об исторической неизбежности победы нового общественного строя — социализма…8 мая 1887 года Александр Ульянов в возрасте 21 года был казнён царскими палачами в Шлиссельбурге… Газеты многих стран писали тогда о мужестве Александра Ульянова».

Фактически, Александр Ульянов не мог вести политическую пропаганду среди рабочих, так как в рабочую среду невозможно было попасть представителю дворянского сословия в то время. Территории фабрик охранялись, казармы где проживали рабочие находились под надзором фабричных инспекторов, у рабочих была высокая интенсивность труда. Несмотря на установленный «Фабричным законодательством» 10-часовой рабочий день, работа продолжалась 12—14 часов, рабочий приходил в своё жилище, которое называли казарма и падал спать. В выходные дни рабочие предпочитали «отдыхать», ходили в трактир и выпивали алкоголь, это называлось «гуляли». Воскресные школы, куда ходили на обучение некоторые рабочие, так же были под надзором инспекции.

Что «народовольцы», что «марксисты» все эти виды социального движения в Российской империи продолжали существовать одновременно, культивировались в Европе и продвигались в Российскую империю с одной целью, обрушить, ликвидировать самодержавие в России. Такая международная политика осуществлялась для борьбе с Российским самодержавием давно, уже со времён «декабристов». Методы воздействия на самодержавие и названия «революционных» организаций менялись, в зависимости от изменяющихся исторических условий, но местом их зарождения всегда были Англия, Франция, Швейцария. Во время жизни семейства Ульяновых начала действовать первая массовая международная организация рабочего класса, учрежденная 28 сентября 1864 года в Лондоне, её назвали «Международное товарищество трудящихся» или «Международное товарищество рабочих». Органы управления этих организаций, Бюро, включали в себя национальных представителей разных стран, в том числе и из России, в них присутствовали все разновидности социального протеста, хозяева «Организации» стремились расширить протестную социальную базу как можно шире. Весь этот «революционный» процесс хорошо финансировался, члены Бюро получали субсидии, денежное содержание для себя, «партийную зарплату» и суммы денег для материальной поддержки рядовых членов своих партий, деньги на печать «революционных» изданий. В зарубежных типографиях печатались программные и агитационные материалы для распространения и продажи на языках национальностей, всё было организованно основательно, революционное движение получало материальную поддержку во всех государствах Европы, за границей скрывались и проживали вожди всех революционных российских движений, укрываясь от полицейского преследования за антигосударственную деятельность.

Суд над террористической организацией в СПб проходил с 15 по 19 апреля 1887 года. Мария Александровна, только узнав об аресте сразу поехала в СПб и стала заниматься «делами» Анны и Александра.

Анну, учившуюся в СПб, на высших женских «Бестужевских курсах», Мария Александровна сумела отстоять, добившись смягчения наказания. Анна, проходившая поэтому же делу, что и брат Александр, была с курсов отчислена приговорена к 5 годам ссылки в Восточную Сибирь. Но и ссылку судейские чиновники постепенно сумели заменить «на жительство под надзором полиции», получая взятки от Марии Александровны.

Для этого были подключены все ресурсы, родственные связи, адвокаты, «барашки в бумажке», деньги на взятки, в итоге было составлено «Прошение на имя императора». «Прошение» подал знакомый Александра Ульянова, недавно окончивший университет Марк Елизаров, из богатых крестьян Сызранского уезда, Самарской губернии. Марк обучался на математическом факультете, проходил практику в СПб, в казённой палате, по финансовой части, и получил рекомендации для приёма на службу, куда в мае 1886 года Марк, закончив университет, поступил на службу. Марк, общаясь с Александром Ульяновым, был им познакомлен с его сестрой Анной, которая училась на «Бестужевских» женских курсах. По «легенде» для следствия Марк объявил Анну своей невестой и сделал ей «предложение» стать его супругой. 1 марта 1887 года, Марка вызвали на допрос в жандармское управление, при допросе спросили, «является ли он женихом арестованной Анны Ильиничны Ульяновой?», Марк ответил утвердительно. С работы в СПб, из финансовой палаты, Марк был уволен как «неблагонадежный».

Мария Александровна, используя подсказки «судейских», так же подтвердила этот факт «сватовства» Марка и Анны. Было подано «Прошение на имя императора» от Марка Елизарова, с просьбой облегчить судьбу его «невесты» и заменить ссылку в «Восточной Сибири» на ссылку в «село Кокушкино», в 40 верстах от Казани. Император был милостив, поставил резолюцию, «на замену места ссылки для Анны Ульяновой». Вместо «Восточной Сибири» Анна отбывала «ссылку» у дедушки в деревне, в Кокушкино.

Александр Ульянов был вовлечён в «организацию», созданную двумя студентами, Шевырёвым и Лукашевичем, которые назвали её «Террористической фракцией Народной Воли» и был рядовым участником. Целью организации было убийство императора Александра III, в шестую годовщину гибели его отца, императора Александра II, во время панихиды по погибшему, 1 марта, при огромном скоплении народа. Те, кто «надоумил» этих студентов на такое смертельно опасное дело, остались в стороне, но они несомненно были. Весь «заговор» проходил под контролем полиции. Исполнителей взяли на месте, в день проведения «теракта», вместе с бомбами и ручным оружием, револьверами, для доказательной базы. Затем пошли аресты активных участников, было арестовано 74 человека, на суд попало 15 человек, приговорили к казни пятерых. Руководители «заговора», Шевырёв и Лукашевич, от своего участия в покушении отказывались, Александр Ульянов всё «дело» взял на себя, потому что, перед проведением покушения, Шевырёв сослался на нездоровье и уехал лечиться в Крым, а проведение акции поручил Александру Ульянову, Александра просто подставили.

С Александром Ульяновым «Прошение на имя императора» не сработало. Под давлением мамы Александр «Прошение» подал, вот он что в нём написал, уступив мольбам матери, «Я вполне сознаю, что характер и свойства совершённого мною деяния и моё отношение к нему не дают мне ни права, ни нравственного основания обращаться к Вашему Величеству с просьбой о снисхождении в видах облегчения моей участи. Но у меня есть мать, здоровье которой сильно пошатнулось в последние дни и исполнение надо мною смертного приговора подвергнет её жизнь самой серьёзной опасности. Во имя моей матери и малолетних братьев, и сестёр, которые, не имея отца, находят в ней свою единственную опору, я решаюсь просить Ваше Величество о замене мне смертной казни каким-либо иным наказанием.

Это снисхождение возвратит силы и здоровье моей матери и вернёт её семье, для которой её жизнь так драгоценна, а меня избавит от мучительного сознания, что я буду причиной смерти моей матери и несчастья всей моей семьи». Подписано: Александр Ульянов.

В качестве аргументов для смягчения собственного наказания, Александр выдвинул здоровье мамы и малолетних братьев, Владимира 17 лет и Дмитрия 13 лет, совершеннолетие в Российской империи наступало с 22 лет.

Мария Александровна пришла к выводу о психическом нездоровье Александра, очевидно он попал под полный контроль вожака-предводителя «панургова стада» террористов, Шевырёва и впал в «умоисступление, умобесие», как выражался Фёдор Михайлович Керенский, друг семьи и дипломированный выпускник Пензенской духовной семинарии, который в вопросах психологии разбирался профессионально.

Александр Ульянов, будучи назначен Шевырёвым в руководители, на месте акции по разработанному плану не присутствовал. В случае удачного проведения акции погибло бы большое количество участников панихиды, присутствовавших в месте подрыва бомбы, так как две бомбы террористы снарядили большим количеством поражающих осколков, обработанных ядом «стрихнин». Террористы были народ «продвинутый», студенты химики СПб Университета, на граждан, участников панихиды и на детей, которых они с собой приведут, им было «наплевать», «умобесие» было не только у Александра Ульянова, а у всех участников террористической группы.

Шевырёв всё-таки, был осужден на казнь, а Лукашевич, подав «Прошение», получил замену повешения на 18 лет каторги, которые благополучно отсидел и в 1905 году вышел на свободу.

По словам Марии Александровны, при последнем прощании с Александром, она смирилась и благословила его своим крестом, он к нему приложился, мать его напутствовала, «мужайся».

Биография: «Казнь брата потрясла молодого Ленина и вместе с тем укрепила его революционные взгляды… Преклоняясь перед светлой памятью брата, его самоотверженностью и мужеством, Владимир, однако, отверг избранный Александром путь террористической борьбы. „Нет, мы пойдём не таким путём, — решил он. — Не таким путём надо идти“ … он взял себя в руки и блестяще сдал экзамен на аттестат зрелости. Самый молодой в классе, он, единственный из всех сдавших экзамен, получил золотую медаль».

Фактически, Владимир Ульянов, став студентом Казанского университета, так же, как и брат Александр начал с участия в студенческих протестах, сдержал своё слово, пошёл не тем же путём что брат, отучился всего два месяц и в дальнейшем, в отличии от брата, который писал в своих сочинениях что «желает стать достойным членом общества и трудиться для общего блага», Владимир Ульянов-Ленин направил все свои силы на то, чтобы это общество уничтожить. В университет он был зачислен только по протекции Фёдора Михайловича Керенского и должен был понимать, что участие в протесте означает для него окончание его студенчества. Сами организаторы протеста, студенты старших курсов, наказания и отчисления избегли, благополучно окончили университет.

Владимиру Ульянову в гимназические годы до титула «Ленина» было ещё далеко, только через 14 лет он приобрёл себе эту партийную кличку, а фактически присвоил себе имя и фамилию ярославского дворянина Николая Ленина, по паспорту которого Владимир Ульянов проживал во время эмиграции за границей Российской империи, чтобы скрыться от преследования Зарубежного Департамента полиции Российской империи.

Владимир Ульянов будучи гимназистом находился под сильнейшим покровительством директора гимназии, преподавателя и друга семьи Ульяновых, Фёдора Михайловича Керенского, отца Александра Керенского, будущего первого президента Российской Республики, ставшего им в 1917 году, после Февральской революции. Фёдор Михайлович как директор гимназии был человек жёсткий, из 26 одноклассников Владимира Ульянова, гимназию закончили только пятеро, за всякие провинности, озорные выходки гимназисты беспощадно изгонялись.

Все выходки и проступки Владимира вроде, организации котлетного бунта в пансионе, бойкота товарища за доносительство, «революционные» высказывания в сочинениях, отвратительный почерк, плохие успехи по предмету логика, Фёдор Михайлович «не замечал» или проводил душевные, отеческие собеседования с Владимиром. Несмотря на то, что предмет «логика» Фёдор Михайлович преподавал собственноручно, в аттестат Владимиру Ульянову он был вынужден поставить ему удовлетворительно, а не весьма удовлетворительно, что не препятствовало получению «золотой медали». Впоследствии, при советской власти, такие оценки стали обозначать цифрами 4 и 5.

Биография: «В конце июня 1987 года семья Ульяновых покинула Симбирск. Месяц семья жила в деревне Кокушкино, а потом поселилась в Казани где Владимир Ильич поступил на юридический факультет университета. Твёрдо решив посвятить себя революционной борьбе, он стремился изучать общественные дисциплины. „Теперь, — говорил он, — такое время, нужно изучать науки права и политическую экономию“. Владимира Ильича не сразу приняли в университет. Университетское начальство боялось взять на себя ответственность и зачислить его в число студентов. На его прошении была наложена резолюция: „Отсрочить до получения характеристики“. И лишь после того, как была получена блестящая характеристика из Симбирской гимназии, его приняли в университет».

Начальство не боялось, по законам Российской империи родственники государственных преступников подвергались поражению в правах. Поскольку Владимир Ульянов был 17 лет от роду и не достиг возраста совершеннолетия, 21 года, он под действие закона не попадал.

Мария Александровна, в связи со сложившимися обстоятельствами, ссылка дочери Анны в Кокушкино, имение её отца в 40 верстах от Казани, и с планируемым зачислением Владимира в Казанский университет переехала всей семьёй в Кокушкино, в отцовское имение. Дом в Симбирске был с выгодой продан, так как при доме был хороший участок земли с садом, во дворе дома имелся флигель, комнаты которого сдавались в наём жильцам, имелись хозяйственные постройки, конюшня на два экипажа, и прочая живность. Полученные деньги, Мария Александровна сразу поместила в банк, который выплачивал хорошие проценты, она умела беречь и копить деньги. Семья вначале поселилась в усадьбе отца Марии Александровны, где ей досталась доля в наследстве после кончины отца в 1870 году.

Затем семейство, кроме Анны, которая оставалась жить в Кокушкино, так как это было место её ссылки, переехало в Казань и поселилось в доме купеческой вдовы Куклиной, рядом с Университетом.

Первоначально Владимиру Ульянову в зачислении в университет было отказано, хотя он был потомственный дворянин и имел золотую медаль после окончания гимназии, но его брат был казнён как государственный преступник, что по закону Российской империи влекло за собой ущемление в правах и для прямых родственников. Пришлось матери побегать по инстанциям и писать «Прошения» для зачисления Владимира.

Была затребована характеристика на Владимира Ульянова с места обучения, из Симбирской гимназии. Директором гимназии был друг их семьи, Фёдор Михайлович Керенский. Он выдал Владимиру Ульянову соответствующую «мудрую» характеристику, прибегнув ко лжи, в которой он сделал упор на хорошее поведение Владимира и его православную религиозность, хотя Владимир Ульянов и объявлял себя атеистом с юности в партийной биографии. В этой характеристике, Фёдор Керенский не указал на свои беседы с гимназистом Владимиром Ульяновым по поводу «угнетённых классов» в его сочинениях и на его умение организовывать коллективные «протесты», прячась за спины сотоварищей. Представленная директором гимназии Фёдором Керенским в Университет характеристика, позволила ему, Владимиру Ульянову, быть зачисленным в Университет, но не надолго, на несколько месяцев.

13 августа, 1887 года на вторичном прошении Ульянова о зачислении в Университет, появляется резолюция, «Принять», на первом прошении была резолюция «Запросить характеристику из гимназии». С этого дня Владимир Ульянов становится студентом и подает новое прошение, «об освобождении его от платы за обучение, как члена семьи без кормильца». Его мама, Мария Александровна умела беречь и копить денежки, оформила соответствующее свидетельство «о бедности», хотя у неё на счёте в банке лежало более 7000 рублей, очень большая сумма по тем временам, на современные деньги это более 8 миллионов рублей. В университете просьбу «бедного» поддержали, и 8 сентября правление университета включило его в списки лиц «православного вероисповедания», нуждающихся в льготе по оплате за обучение, «на основании свидетельств о бедности, баллов по аттестатам зрелости и характеристики из гимназии». 12-го сентября списки просителей утвердили и отправили далее по инстанции. Но, в СПб Владимира Ульянова из списка «бедных» исключили, его брат Александре совершил государственное преступление, льгота для семей государственных преступников отменялась, так что за обучение пришлось платить, и даже значительно больше, чем в предыдущие годы, так как плата «за обучение» была поднята в этом году.

Занятия в университете Владимир посещал крайне нерегулярно. В ноябре он присутствовал на лекциях лишь 8 дней. Гораздо больше его привлекала протестная студенческая жизнь, которая буквально бурлила в университете. Именно в это время, в июне, министр просвещения Делянов издал циркуляр, вошедший в историю как «циркуляр о кухаркиных детях», который в несколько раз повышал плату за обучение в университетах, что закрывало доступ детям «низших сословий», разночинцев, процент которых в Казанском университете до этого был высокий. Тогда же приняли и новый «Университетский устав», лишавший университеты остатков автономии и запрещавший сходки, собрания и любые студенческие организации, кассы взаимопомощи, студенческие библиотеки, землячества. Одновременно существенно расширялись права «инспекторов по надзору за студентами», которые выполняли полицейские функции надзора и сыска.

Биография: «В Казанском университете Владимир Ильич становится деятельным членом нелегального самарского-симбирского землячества… Установив связи с передовыми студентами, Ленин принял активное участие в революционном кружке, который полиция характеризовал как кружок „крайне вредного направления“. …4 декабря 1887 года в актовом зале Казанского университета состоялась сходка студентов, требовавших отмены реакционного университетского устава, разрешения организации студенческих обществ, возвращения ранее исключенных учащихся и привлечения к ответственности лиц, виновных в их исключении. Владимир Ильич был одним из деятельных участников студенческого выступления. Попечитель Казанского учебного округа сообщал потом в департамент просвещения, что Ульянов „бросился в актовый зал в первой партии“, а инспектор университета отмечал его „как одного из активнейших участников сходки, которого он видел в первых рядах, очень возбуждённого, чуть ли не со сжатыми кулаками“. Уходя со сходки, Ленин одним из первых оставил свой студенческий входной билет… По распоряжению казанского губернатора Ленин был арестован и заключен в тюрьму… Ему было воспрещено проживать в Казани и 7 декабря он был выслан в деревню Кокушкино».

Стремясь создать образ революционера и борца с самодержавием со студенческой скамьи, партийные биографы лишь показывают что Владимир Ульянов был не более чем рядовым участником протестной толпы, «панургова стада», за что он и был отчислен из университета. Существовавшие студенческие землячества, в Казанском университете их было 20, имели уставную организацию, управлялись на основе устава, устраивались общие собрания, а для сбора средств в фонд землячества, организовывались вечера. В среде землячеств распространялись нелегальные издания народников и группы «Освобождение труда», Георгия Плеханова, не за так, даже только за прочтение литературы надо было оплатить небольшую сумму, с обязательством возврата её. В этом году выступления студентов были организованы и прошли по всем университетам империи в Москве, Харькове, Одессе, Киеве и Дерпте, а также в других высших учебных заведениях. Студенческие волнения были проведены по команде «из единого центра», руководители которого существовали и скрывались, проживали за границей России, предпочитая Женеву, Лондон или Париж.

Сразу, после зачисления в Университет, Владимир Ульянов дал расписку, в которой, согласно существовавшим тогда правилам обучения, обязался «не состоять членом и не принимать участия в каких-либо нелегальных, запрещённых сообществах, а равно не вступать членом даже в дозволенные законом общества, без разрешения ближайшего начальства». Но формальная расписка нисколько не помешала Владимиру Ульянову сразу же вступить во все запрещённые сообщества, упомянутые в расписке-обязательстве. Став студентом университета Владимир Ульянов стал посещать собрания землячества, на лекции ходить стало некогда, лекции посещал он изредка. Проучился в университете три месяца, после сходки в актовом зале написав «прошение об отчислении», по примеру многих, и был отчислен через 4 месяца после зачисления. Затраты на обучение в связи с этим оказались небольшие.

Как говорил об этом впоследствии Фёдор Михайлович Керенский у Владимира Ульянова сработал «эффект Панургова стада», он поддался указаниям вождей и пошёл в «стадо». В сходке участвовали 256 студентов, а уволили по личному прошению и исключили, 164 студента. Элемент всеобщности протеста, по отношению к общей студенческой массе, объём «панургова стада», студентов университета, подверженных «умоисступлению и умобесию», истерической психопатии и выполняющих волю вожаков, составил 18%, в их число вошёл и Ульянов Владимир. Это было признаком у него больной психики, как и у его брата Александра, унаследованной ими по материнской линии.

Сами вожаки сходки-выступления, студенты старших курсов, не пострадали, даже в полицейской «предварилке» ночь не провели вместе со всеми задержанными, а продолжали обучение в университете и благополучно его окончили.

После группового задержания и проведения одной ночи в полицейской «предварилке» вместе с группой задержанных и отчисления из университета с запретом проживания в Казани, Владимир Ульянов был отправлен в имение Кокушкино как «неблагонадёжный», где проживала и его старшая «ссыльная» сестра Анна. Отселение «неблагонадёжных» студентов, отчисленных из университетов практиковалось не только в Казани, а во всех университетских городах Российской империи.

Биография: «Лишённый возможности продолжать образование в России, Владимир Ильич ходатайствует о том, чтобы ему разрешили поехать за границу для продолжения учения. И снова ему отказывают. Казанский губернатор получил из департамента полиции приказ, Владимиру Ульянову «заграничного паспорта… не выдавать».

Владимир Ульянов сам себя лишил возможности получить образование и специальность юриста. Мама Мария Александровна начала подавать «Прошения» о выезде Владимира Ульянова за границу, для лечения желудочной болезни, гастрита, а цель была выехать ему из России и поступить в заграничный университет, доходы «бедной» семьи это позволяли.

В апреле 1889 года, Мария Александровна вновь предпринимает попытку добиться разрешения на выезд Владимира за границу, для продолжения учебы, после отчисления из университета прошло уже полтора года. Владимир Ульянов проходит медицинское обследование и 29 апреля получает справку, подписанную профессором кафедры медицинской диагностики Казанского университета Николаем Котовщиковым о том, что «Владимир Ульянов страдает болезнью желудка, гастритом, и нуждается в лечении щелочными водами за границей».

К месту рассказать о питания в семье Ульяновых. Несмотря на педантичность в отношении приема пищи, домашнее питание в семье Ульяновых было специфическим, не русским. На столе практически отсутствовали супы, их считали «вульгарными», предназначенными для простолюдинов. Хлеб подавался по расписанию, в будни к обеду, черный, к ужину и чаю, белый, в выходные и праздники, ситный. Хлеб из муки, просеянной сквозь сито, очень вкусный, мягкий, с тонкой золотой хрустящей корочкой, мякиш великолепен, хлеб «царский».

Повседневным продуктом на столе Ульяновых были яйца. Яичница, зажаренный в яйце вымоченный в молоке белый хлеб, арммиттер, яйца вкрутую, яйца всмятку, все это ежедневно употреблялось в пищу. Мясо готовили редко, и во избежание долгой возни с жаркой, его чаще всего отваривали. Распространенной едой были бутерброды, с маслом или с волжской копченой рыбой. В детстве Владимир Ульянов не знал вкуса сладкого. Его мать считала, что сладости это женский продукт, и мужчинам его есть неприлично. В соответствии с таким питанием, уже к 17 годам, у Владимира Ульянова, была приобретена болезнь желудка, гастрит.

Соответствующее «прошение о выдаче загранпаспорта», для лечения, подается губернатору. И уже 14 июня последовал категорический отказ, с ответом, «лечиться можно и на Кавказе». В выдаче заграничного паспорта, Казанский губернатор Владимиру Ульянову также отказал.

По решению административного отдела кабинета министерства императорского двора, имя Владимира Ульянова вносится в секретную книгу лиц, коим навсегда запрещалась государственная служба.

Биография: «Вскоре Ленин вступил в один из марксистских кружков, организованных Н. Е. Федосеевым, одним из первых революционеров в России провозгласившим свою приверженность марксизму. По условиям конспирации члены организованных им в Казани кружков не общались друг с другом, фамилии без особой надобности не назывались, каждый знал только членов своего кружка. Поэтому Владимир Ильич, состоя в одном из кружков, с Федосеевым ни разу не встретился… Владимир Ильич был одним из первых русских марксистов, творчески овладевавшим революционным учением, горячим, убеждённым и пламенным пропагандистом великих идей научного социализма».

Идеям социализма была уже не одна сотня лет, это была разновидность государственного капитализма для бедных, которым внушали что социализм это рай на земле для них. Благодаря усилиям мамы, Марии Александровны, Владимиру и Анне Ульяновым было разрешено проживание в Казани. По «Прошению» матери, Марии Александровны, в котором она просила разрешения переехать семье из Кокушкино в Казань, по причине необходимости лечения дочери Анны, семье разрешили поселиться в Казани, но в Университет, к обучению, Владимира Ульянова не допустили.

Владимир Ульянов в Казани стал появляться на квартире у Марии Павловны Четверговой, которая после окончания срока своей ссылки в Вятскую губернию, куда она была выслана за соучастие «по делу 50-ти», поселилась в Казани. Мария Павловна, став вдовой штабс-капитана, поселилась на Старо-Горшечной улице и продолжила свою былую народовольческую деятельность под негласным надзором полиции. У неё на квартире начал действовать «ново-народовольческий» кружок, входивший в организацию Сабунаева. Здесь, с хозяйкой квартиры Владимир Ульянов часами обсуждал статьи Чернышевского. В это время Николай Гаврилович Чернышевский находился в ссылке, в Астрахани.

Михаил Сабунаев террорист-народоволец, осужденный по «Лопатинскому делу», бежал из ссылки в Восточной Сибири и проживал нелегально, в этот период, в поволжских городах. Он объявил себя «новым народовольцем» и готовил кадры для «новой организации». Сабунаев пытался создать организацию, в которую вошли бы все протестные силы тогдашнего российского общества, включая марксистов, а не только сторонники народовольческого террора. Владимир Ульянов, несмотря на его попытки, в члены «организации Сабунаева» принят не был, поскольку в работе местных революционных кружков участия не принимал.

В «кружке саморазвития» у Четверговой проводились занятия по программе, составленной Николаем Федосеевым, в программу входили, кроме всего, и работы Карла Маркса и Георгия Плеханова, а не только народовольцев. Данные работы, лекторами брались у местного статистика Павла Николаевича Скворцова. В этот период времени, Владимир Ульянов о Марксе и Плеханове только слыхал на занятиях в «кружке», рядовым слушателям их работы были недоступны. Народовольцы и марксисты не противостояли друг другу, они были членами одного и того же социального движения, финансировавшегося в Российской империи «руководящим центром» из Европы, поэтому постоянно сотрудничали между собой. После отмены «крепостного права» в России, в 1861 году, Россия встала на путь интенсивного капиталистического развития, как результат, народовольчество так же стало заменяться вновь возникшим учением, марксизмом, в основе которого было заложено понятие об установлении коммунизма. Сама идея коммунизма основывалась на учении, возникшем за много сотен лет до новой эры. Колыбелью её стал древний Египет времён Иосифа Египетского. По легендам, Иосиф реализовал в Египте мечты о единении священничества и государства, как единственных собственников создаваемых народным трудом богатств, которые и стали единственными посредниками в распределении труда и богатства среди народа.

В 1883 году, в Швейцарии была создана первая российская организация последователей Карла Маркса, группа «Освобождение труда» во главе с Георгием Валентиновичем Плехановым. Эта группа и занялась распространением идей научного социализма в России. Плеханов и члены его группы вошли в состав организации, «Международное товарищество рабочих», образованной Карлом Марксом в Лондоне.

Занятия в «кружке саморазвития», собиравшемся у Четверговой, Николай Федосеев не проводил, поэтому и никакой встречи у Владимира Ульянова с ним состояться не могло. Это был «кружок» для занятий с начинающими, к которым «присматривались» руководители. Занятия в «кружке» проводил Михаил Мандельштам, присяжный поверенный, который перед этим был также выслан из Казани в Симбирск. Михаил приезжал нелегально в Казань из Симбирска, проводить занятия в кружках и повидаться со своей семьёй, которая осталась проживать в Казани. В тогдашней Казани, в кружках, в целях конспирации, фамилии участников оставались неизвестными друг другу, посетители называли себя псевдонимами. Владимир Ульянов с Мандельштамом не общался, вопросов ему не задавал, сидел среди «слушателей», остававшихся неизвестными для Мандельштама. Лишь позже, Мандельштам узнал, что в числе его слушателей, в «кружке саморазвития» на квартире Четверговой, в зиму и весну 1888 года у него бывал Владимир Ульянов, хотя с Александром Ульяновым, Михаил был знаком по университету в СПб.

Николай Евграфович Федосеев, родился в городе Нолинске, Вятской губернии, 27 апреля 1869 года, в семье судебного следователя. Он был всего на год старше Владимира Ульянова. В 1880 году Федосеев поступил в первую Казанскую гимназию, где успешно учился, переходя из класса в класс с наградой первой степени. Уже в 5—6 классе, в 16—17 лет, в гимназии он изучал классиков русской литературы, много читал по истории и социологии. Федосеев группировал вокруг себя «революционных» гимназистов. На его квартире часто собирались товарищи, которые читали запрещенные цензурой книги и обсуждали злободневные вопросы общественной жизни. За Федосеевым был установлен полицейский надзор. На его квартире провели обыски. В декабре 1887 года Федосеева исключили из гимназии, «за политическую неблагонадежность, вредное направление мыслей и чтение недозволенных книг».

После исключения из гимназии Федосеев углубляется в революционную работу, настойчиво изучает общественные науки, приступает к изучению марксистской литературы и подготовляет создание революционной организации. На жизнь он зарабатывал частными уроками, у его родителей не хватало денег на его содержание.

В кружках саморазвития Федосеева изучалась не только марксистская литература. Члены кружков, знавшие немецкий язык, переводили труды Маркса на русский, чтобы дать возможность ознакомиться с ними всем слушателям. Федосеев изучал произведения Маркса и Энгельса в подлинниках. В кружках изучались и произведения, изданные основателями марксистской группы «Освобождение труда», в частности работа Георгия Плеханова «Наши разногласия», разногласия с народовольцами, что не мешало им состоять в одной организации, «Международное товарищество рабочих». Кружки саморазвития были двух уровней, на верхнем уровне занятия проводил Федосеев сам, на начальном уровне, куда и приходил Владимир Ульянов, занятия проводили лекторы, по учебной программе, составленной Федосеевым. Федосеев пытался и издавать марксистскую литературу на русском языке, им была нелегально издана работа Фридриха Энгельса «Развитие социализма — от утопии к науке», которая была напечатана на гектографе. В Российской империи революционные агитаторы проповедовали социализм как рай на земле для рабочих и крестьян, не разъясняя что социализм это форма государственного капитализма для отсталых, бедных стран.

В кружках начального уровня Федосеев свою роль ограничивал устройством кружка, выбором для него руководителя, вручением руководителю программы занятий и общим контролем за процессом занятий. В кружках высокого уровня занятия он проводил лично. Владимир Ульянов занимался в кружке начального уровня, в котором Федосеев не преподавал, поэтому с Федосеевым в Казани Владимир Ульянов не встречался.

В 18 лет, Владимир Ульянов находился на начальной ступеньке ознакомления с марксизмом, жил «на полном пансионе» у мамы, Николай Федосеев в Казани, в 19 лет, проводил организаторскую и преподавательскую работу по изучению марксизма, готовил труды Маркса для изучения, добывал себе «хлеб насущный» личным трудом, давал домашние уроки, находился под полицейским надзором.

Николай Федосеев в Казани проживал в семье Мандельштамов и арестовала полиция Михаила Мандельштама, а Владимир Ульянов был не востребован для ареста, кружок саморазвития куда он приходил был для начинающих. Впоследствии арестовали Мандельштама и в СССР, после его возвращения в 1928 году из эмиграции по разрешению Совнаркома, так как при царском режиме он выступал защитником на всех процессах революционеров, добивался смягчения наказания и отмены смертных статей для защищаемых, умер Михаил в Бутырской тюрьме в 1939 году.

Николай Федосеев, начав «революционную работу», развивая марксистское движение в России, после ареста сгинул в Восточной Сибири на царской каторге, закончил жизнь самоубийством, не выдержав тяжелейших условий ссылки от безденежья.

Глава 2.
Переезд в Самару. Сдача экзаменов экстерном
в СПб Университете. Начало «трудового» пути.
Участие в революционном движении

Биография: «в начале мая 1889 года семья Ульяновых выехала в Самарскую губернию, на хутор близ деревни Алакаевка, а осенью поселилась в Самаре. Вскоре после её отъезда жандармам удалось напасть на след казанских революционных кружков. В июле был арестован и заключен в тюрьму Н. Е. Федосеев, были арестованы также некоторые члены кружка, в который входил Ленин. Таким образом, лишь благодаря счастливой случайности — отъезду из Казани — Ленин избежал ареста… В течении мая-июня он помещал в «Самарской Газете» объявление: «Бывший студент желает иметь урок. Согласен в отъезд. Адрес: Вознесенская ул., дом Саушкиной, Елизарову, для передачи В.У. письменно».

В конце 1888 года, Мария Александровна приобрела хутор, близ деревни Алакаевка, купленный Марком Елизаровым по её доверенности. Марк числился в женихах у Анны Ульяновой. Хутор находился близ деревни Алакаевка, Богдановской волости Самарской губернии. Представлял хутор из себя 83,5 десятины земли или 91 гектар по метрической мере, большей частью непахотной, имел мельницу, сдававшуюся в аренду местному крестьянину Алексею Евдокимову. Прежнему владельцу хутора, золотопромышленнику Серебрякову, было уплачено 7 тысяч 500 рублей серебром, то есть все деньги, вырученные от продажи дома в Симбирске, и часть накоплений. В сегодняшних ценах эта сумма соответствует 11,4 миллиона рублей. Поместье для покупки Марк Елизаров приискал по поручению Марии Александровны недалеко от Самары, где он после сватовства с Анной и потерей работы в СПб, нашёл для себя работу.

Мария Александровна, покинув Казань и переехав в своё вновь приобретённое имение, надеялась прервать двухгодичное безделье Владимира и оторвать его хоть какими-то делами от чтения «революционных» книжек. Мария Александровна решила, что отъездом из Казани избавляет Владимира и от нежелательных знакомств с «социалистами» и рассчитывала отвлечь его от «революционного движения» работами по сельскому хозяйству. Но не тут то было, Владимир проявил явное нежелание к постоянному напряжённому труду, тем более в сельском хозяйстве, он объявил что будет заниматься подготовкой по университетскому курсу для сдачи экзаменов экстерном.

В отдалённом углу хуторского сада Владимир Ульянов устроил себе «кабинет» и сюда, после утреннего чая, уходил с кучей книг и тетрадок и оставался там дотемна, обед ему подавали в «кабинет».

Кроме того, рядом с Алакаевкой, в трех верстах от хутора было поселение земледельческой коммуны под названием «Борская колония». На участке в 100 десятин земли, трудились поселенцы из бывших студентов, участников народовольческой организации «Чёрный передел», которые «пошли к крестьянству». Некоторые стали захаживать к Ульяновым в гости к семье повешенного государственного преступника, количество знакомых «революционеров» у Владимира только добавилось.

Семейные дела в Кокушкино закончились полным разделом наследства отца и выделением для Марии Александровны денежной доли, её счёт в банке пополнился.

Семья Ульяновых на пароходе приплыла из Казани в Самару, и с ними няня Марии, Варвара Сарбатова, где их встретил жених Анны, Марк Елизаров. Затем всё семейство с речной пристани переехало на железнодорожный вокзал и на поезде Самара-Сызрань доехало до станции Кинель. Здесь их ждал кучер с пролёткой, в которую была впряжена лошадь Буланка, их собственность, купленная вместе с хутором. Все прибывшие были доставлены таким способом в хуторскую усадьбу. Переезд в Самару из Алакаевки планировался позднее, «частями», на квартиру, которую снял Елизаров. Пока переехали туда Владимир с Дмитрием, Марией, няней Марии и Ольгой. Мария Александровна с Анной, перебрались в Самару позже, так как надо было оформлять особое разрешение на переселение в Самару для Анны, срок «ссылки» у которой ещё не закончился, и она прибыла в Алакаевку с «проходным свидетельством» как «гласно-поднадзорная».

С Александром и Анной Ульяновыми Марк Елизаров, выходец из зажиточных крестьян Сызранского уезда, познакомился ещё в СПб, когда он учился там в Университете на математическом факультете. Марк вышел из «крестьянского» сословия, после окончания университета. В 1886 году, окончив университет, Марк проработал год в СПб в Казённой Палате, а в 1887 году был уволен, как «неблагонадёжный», за знакомство с Александром Ульяновым и Анной, и переехал в Самару, где получил должность помощника секретаря Самарского мирового съезда. Познакомился с Анной Марк в СПб при посещении им Александра Ульянова.

И вот теперь, после приобретения хутора в Алакаевке, для исполнения ранее поданного «Прошения о замене ссылки в Восточной Сибири» для Анны, Марк и Анна обязаны были оформить брак и устроить венчание Сама Анна не желала брака с Марком, но по настоянию матери она согласилась на брак, порешили «с терпится, с любится».

28 июля в селе Тростянка, недалеко от Алакаевки, в 15 километрах от хутора, в церкви прошла процедура венчания-бракосочетания, Владимир Ульянов присутствовал на их венчании в храме, в качестве свидетеля-поручителя. Как свидетель-поручитель при заключении брака, Владимир Ульянов должен был выполнять и соответствовать многочисленным церковным требованиям, как-то наличие православия, крещения, посещение церкви, причащение и прочее. При проведении бракосочетания всё соблюдалось строго, требовалось представление письменных свидетельств, как того требовало законодательство Российской империи.

Надежды Марии Александровны на спокойную сельскую жизнь в Алакаевке так и не оправдались. Беспросветная нужда крестьян, живших в Алакаевке, неизбежно порождала конфликты вокруг земли, в количестве около 100 гектаров, принадлежавшей Ульяновым. Пасущаяся деревенская скотина постоянно заходила на «хуторские посевы» Ульяновых, а судиться и ругаться с крестьянами за потравы никому из Ульяновых не хотелось. Мать Мария пыталась, чтобы Владимир занимался хотя бы этими делами, но не получалось, у Владимира была уважительная причина, «подготовка к экзаменам экстерном». В хозяйстве Ульяновых имелись лошадь, корова, посеяли пшеницу, гречиху, подсолнух. Всем этим занимался Марк, выходец из крестьянской семьи. Но дела не заладились, у Марка была своя работа, он зарабатывал деньги и стал нести деньги по содержанию семьи Ульяновых. А когда у Ульяновых «пропала» корова, так как за хуторским хозяйством никто не приглядывал, то решили, что с этим «фермерским опытом» надо заканчивать, и на следующий год Мария Александровна сдали всю землю в аренду некоему Крушвицу, оставив за собой дом и сад, как дачу. «Дача» вместе с землёй была продана только в 1897 году крестьянину Данилову.

Уйдя от полицейского надзора в Казани, семья Ульяновых так и не избежала его в Самаре. Из сообщения Самарской жандармерии в Департамент полиции, «4 минувшего мая, прибыла состоящая под гласным надзором полиции дочь действительного статского советника Анна Ульянова на хутор при деревне Алакаевка. Вместе с ней прибыли ее мать, сестры Ольга и Мария, брат Владимир, состоящий под негласным надзором полиции, и бывший студент, сын крестьянина, Марк Тимофеевич Елизаров, человек сомнительной политической благонадежности. У Ульяновых Елизаров состоит в качестве доверенного по делам и управляющего их хозяйством».

Главным «поднадзорным» лицом в сообщении выступала Анна, были в сообщении и неточности, о дате прибытия Анны и матери, отсутствовал в сообщении брат Дмитрий, по малолетству.

Биография: «Не имея возможности поступить в университет ни в России, ни за границей, Владимир Ильич старался получить разрешение сдать экзамены за университет экстерном. Ему отказали и в этом. Лишь весной 1890 года он получил такое разрешение… в то время в Самаре действовало несколько нелегальных кружков революционно настроенной, главным образом учащейся молодёжи. Большинство этих кружков придерживалось народнического направления».

Маме Марии Александровне во всем приходилось принимать самое активное участие, чтобы «решить вопрос» с получением разрешения на сдачу экзамена экстерном.

28 октября 1889 года, не в первый уже раз, Владимир Ульянов пишет министру просвещения Делянову «Прошение» с просьбой, «разрешить ему сдавать экстерном экзамены при любом российском высшем учебном заведении», ссылаясь при этом на крайнюю нужду в каком-либо занятии, «чтобы поддержать своим трудом семью, которая потеряла кормильца».

Фактически «семья» и все в неё входившие, включая маму Марию Александровну, вплоть до её кончины в 1916 году, помогали Владимиру, регулярно высылали ему денежные переводы и дополнительные деньги по его завуалированным «под великую нужду» просьбам и всегда с его заверениями, «возвратить в ближайшее время», как только получит причитающиеся ему гонорары, заверения эти никогда не выполнялись, а их выполнения никто и не требовал. Высылавшие свои деньги для Владимира члены семьи стали для Владимира Ульянова «кругом первым» его диктатуры.

«Прошения о допуске к экзаменам» направлялись по положенной форме, со всеми титулованиями лица, к которому обращаешься и всегда были подписаны, «потомственный дворянин Владимир Ульянов». Министр отклонил «Прошение», в очередной раз, и в конце декабря 1889 года Самарское полицейское управление вручило очередной отказ потомственному дворянину Владимиру Ульянову.

Тогда Мария Александровна решает подключить для подписания разрешения свои родственные связи в СПб. В мае 1890 года она едет в СПб, где подает «Прошение» в Департамент полиции и добивается личного приема у министра просвещения.

19 мая, министр Делянов пишет на «Прошении» поданном Марией Александровной резолюцию, «Можно допустить к экзамену в Университетской комиссии», а в конце июля приходит и разрешение на сдачу экзаменов экстерном, при СПб университете.

Владимир Ульянов, хотел закончить курс юридического факультета одновременно со своими бывшими казанскими однокурсниками. Сдавать экзамены экстерном в Казанском Университете, где заканчивали обучение его однокурсники, Владимир Ульянов не стал, несмотря на то, что в финансовом плане была бы хорошая экономия денежных средств семьи. Официальные биографы Ульянова-Ленина, объясняют это тем, что близкий его знакомый по Самаре, Аполлон Шухт, дал ему адреса марксистов в СПб, чтобы через них запастись марксистской литературой, но было и много бывших соратников Александра Ульянова, которые имели «подходы» к членам экзаменационной комиссии в СПб, в частности Василий Водовозов, а в Казани «подходов» не было.

Со всей энергией, присущей его неуёмному темпераменту, Владимир Ульянов взялся за подготовку к экзамену. Для этого надо было освоить за год тот объём знаний по программе Университета, который его однокурсники усваивали за четыре года обучения. Активные занятия в летнем кабинете в Алакаевке длились не долго, три недели, в конце мая, Владимир переехал в Самару на квартиру, которую снял Елизаров, вместе с Дмитрием, Марией, няней Марии и Ольгой. Потом «летний кабинет» посещался Владимиром во время его редких приездов в Алакаевку.

В Самаре, семья Ульяновых два раз меняла съёмные квартиры по разным причинам, поселилась семья окончательно в доме купца Рытикова, на первом этаже которого была лавка, а семья заняла комнаты второго этажа. Марк Елизаров, ставший супругом Анны Ульяновой, с конца июля этого же 1889 года, после венчания стал проживать вместе с семьёй Ульяновых, молодым были отведены два помещения, кабинет и личная комната. Супружество Анны с Елизаровым было необходимо по условиям судебного приговора Анны и для получения ей разрешения на проживание в Самаре. Вместе с Ульяновыми, в квартире проживал и племянник Марка, из его родной деревни, учившийся в Самарской гимназии. Пока Анна не получила разрешения на проживание в Самаре, племянник Марка поселился у него в комнате. Прожили здесь Ульяновы-Елизаровы до 1893 года.

Марк Елизаров материально заботился о вновь обретённой семье, кроме основной работы он стал давать и платные уроки, стал кормильцем семьи, в том числе и для Владимира Ульянова, Марку в этом помогал и его отец, состоятельный крестьянин деревни Бестужевка, Сызранского уезда.

Так уж в то время повелось, что Самара была излюбленным местом поселения «высланных политических», после отбытия «ссылки» здесь проживали многие из видных народовольцев и часто скрывались в Самаре всякого рода нелегалы и беглые с каторги. Здесь в это время жили такие ветераны «народовольцы», как Иван Краснопёров, пытавшийся поднять крестьянское восстание в Казанской губернии в 1863 году, Николай Долгов, осужденный по «Нечаевскому делу» в 1871 году, Василий Филадельфов и Александр Ливанов, привлекавшиеся по известному «процессу 193-х» в 1878 году, Григорий Клеменц, проходивший по «делу 1 марта 1881 года», Мария Голубева-Яснева, входившая в группу «якобинцев» Зайчневского. Здесь же скрывался и народоволец Михаил Сабунаев, сбежавший с каторги.

Появление в Самаре семьи повешенного государственного преступника Александра Ульянова, вызвало в этой народнической революционной среде всеобщее сочувственное внимание и приязнь к членам семьи. Ульяновы сразу же произвели на местных, «протестующих против самодержавия», большое впечатление, которое усиливалось ореолом мученичества, который окружал «казненного повешением» в 1887 году Александра Ульянова, и этот ореол распространился и на семью казнённого, в которой уже была «поднадзорная» Анна Ульянова, Владимир Ульянов этого ещё не заслужил.

Время Владимира тратилось теперь не на подготовку к сдаче экзаменов экстерном, а на хождение по «революционным» собраниям.

Уже в августе 1890 года, вместе с сестрой Ольгой, Владимир едет в СПб. Ольга поступает на Высшие «Бестужевские» женские курсы, а Владимир «по месту» наводит справки о порядке сдачи экзаменов. Ольга, по поручению Анны, знакомит Владимира Ульянова с Василием Васильевичем Водовозовым, в свое время сотрудничавшего с Александром и Анной Ульяновыми по делам «Террористической фракции Народная Воля», но благодаря связям отца прошёл «по мягким статьям обвинения». Василий проживал в СПб, его отец Василий Водовозов, сын вязниковского купца из Владимирской губернии когда-то обосновался в СПб, стал педагогом и имел обширные связи в высшем обществе столицы через своих учеников и учениц, «решать вопросы» было через кого, «барашки в бумажке», взятки для исполнителей-чиновников помогали, дело без них всё равно не обходилось.

Нужные справки-информацию и контакты с экзаменаторами Владимир Ульянов от Василия Водовозова получил, и он провёл Владимира на экзамены экстерном для ознакомления с процедурой сдачи. На экзамене присутствовала большая толпа народу, человек больше трёхсот, Ульянов затерялся в ней и просидел несколько часов слушая, запоминая и делая пометки, шёл ему уже 21 год, схему сдачи экзаменов он разработал и успешно осуществил.

Близкий знакомый Владимира Ульянова по Самаре, Аполлон Шухт, дал ему адреса и связи с марксистами в СПб, чтобы через них купить марксистскую литературу, кроме этого были восстановлены связи и с бывшими соратниками Александра Ульянова, которые помогли получить «подходы» к членам экзаменационной комиссии.

5 сентября, Ульяновы всей семьёй переезжают на жительство из хутора в Самару, где была Марком Елизаровым снята и приготовлена квартира для всех, включая молодожёнов. Надо было учиться в гимназии брату Дмитрию и сестре Марии. В Самаре количество знакомых «революционеров» у Владимира Ульянова начинает прибавляться с каждым днем.

20 сентября 1889 года Марк Елизаров получил разрешение Министерства внутренних дел о переезде его жены Анны Ульяновой-Елизаровой в Самару, для чего венчание-бракосочетание и совершалось.

Было в Самаре много и народнической молодежи, студентов, высланных за участие в беспорядках, среди них стали появляться и «марксята», как их называли «народовольцы». «Ветераны» народовольцы в Самаре «ворчали на молодежь» и по-своему были правы. Молодежь, как всегда, действительно была уже «не та», не как они. В конце 80-х годов, опыт хождения в народ, аресты и ссылки, уже не вызывали энтузиазма в сторонниках народничества. «Народники» к этим годам успели разочароваться в «прирожденной преданности» крестьянства коммунистическим идеям. Чувство неудовлетворенности народничеством, характеризовало настроения революционной молодежи этого времени.

Но что-что, а уж ворчание «ветеранов» менее всего пугало Владимира Ульянова и его одногодков, они принадлежали к числу тех, кому «лезть за словом в карман», не приходилось. В двадцатых числах декабря 1889 года, в Самаре появился находившийся в бегах, «ново-народоволец», как он сам себя называл, Михаил Васильевич Сабунаев, по кличке «лысый», который занимался собиранием сил разгромленной царским правительством «Народной воли», для продолжения «революционных действий». Для встречи с Михаилом Васильевичем, которому уже исполнилось 45 лет, собралось человек 12–15 самарской молодежи. Сабунаев зачитал им проект программы «Союза русских социально-революционных групп», получается «эсеров» и пояснил, что «ново-народническую» партию надо считать переходной или, вернее, партией, объединяющей народовольцев, народников, социал-демократов и прочие оппозиционные группы в единое целое для борьбы с царским правительством. А поскольку, их практическая программа действия среди фабрично-заводских рабочих нисколько не разнится от программы марксистов, социал-демократов, то они готовы сгруппироваться и под знаменем марксизма. Для чего надо было бороться с царским правительством, на этом особо не останавливались.

По официальной «партийной биографии», главным оппонентом Михаила Сабунаева на этой встрече выступил Владимир Ульянов. Он решительно отверг возможность объединения народников с марксистами на столь неопределенной платформе, хотя он лично ещё ни одной из этих платформ не изучил, и ни к одной из них не принадлежал и в их деятельности никак не участвовал. Сабунаев знал, что «хозяин и руководитель» у обеих «платформ» один и тот же, «руководящий центр» в Англии, поэтому в прения с неофитами не вступал.

В Европе «народники» и «марксисты» уже были на единой платформе, которую стали называть «социал-демократической», поэтому и на Россию распространилось это же «объединительное» движение.

Владимир Ульянов попал в город, где постоянно шли разговоры, обсуждения и споры по разнообразным вопросам теории и практики разнообразных «революционных учений» по свержению самодержавия в России, включая и терроризм. Принимал ли в них участие и Владимир, постепенно формируя свою «марксистскую» платформу, мало вероятно, членом ни одной из «антигосударственных» организаций он не состоял и посещая разношёрстные собрания предпочитал слушать других.

В разговорах-спорах, в которые он пытался войти, если собеседник пробовал опровергать его «точку зрения», Владимир Ульянов «зажигался», включался его «неуёмный темперамент» и он переходил к оскорблениям спорящего с ним. В качестве оскорбления, он награждал спорящего с ним именем какого-либо отрицательного персонажа из русской литературы. Как правило, собеседник предпочитали уйти от «темы», закончить разговор с ним. Если Владимиру попадался в разговоре такой же тип с «темпераментом» и делал ему аналогичные оскорбления или просто призывал «соблюдать приличия, а не то…», Владимир Ульянов сразу сникал и начинал вести себя «ласково, соглашаться».

По «биографии» Владимир часто и много говорил о «захвате власти», это была излюбленная тема у «самарских революционеров», бывших террористов-народников. При этом, Владимиру Ульянову объясняли, что власть захватывает не «народ», что «народ» не есть нечто цельное и однородное, что «народ» состоит из классов с различными интересами. Такая тематика разговора в разнородных сборищах представляется невозможной, у полиции кругом были осведомители, сразу попадёшь в список политически неблагонадёжных. С самарских времён у Владимира Ульянова остались несколько долговременных революционных связей, его свояк, Марк Елизаров, который с ним не спорил и помогал ему деньгами, Аполлон Шухт, познакомивший его с «марксистами» СПб и семья Гиршфельды, родственники Шухта по жене.

Шухт Аполлон Александрович, 1860 года рождения, потомственный дворянин и его жена Шухт Юлия Григорьевна, в девичестве Гиршфельд, имели наследственную усадьбу в Царском селе. Родители Шухта входили в круг прислуги Императора, и были знакомы лично с Императором. Сам Аполлон, учился в Царскосельском лицее, на что имели право только «столбовые дворяне». Проучившись в лицее 4 года, он выбывает из него в Николаевское кавалерийское училище, из кавалерийского училища переходит на учёбу в строительное училище. В 1887 году, за участие в студенческой организации «террористическая фракция народной воли», организации, в которой принял участие и Александр Ульянов, Аполлон Александрович, по повелению императора Александра III, был сослан в Западную Сибирь, под надзор полиции. После окончания ссылки, в 1890 году, и в связи с запрещением Шухту жить в Царском Селе, семья остановилась на жительство в Самаре, и поселилась в доме у родственника жены, присяжного поверенного Иосифа Гиршфельда.

В доме Гиршфельда часто собиралась самарская молодёжь на «собрания» под видом вечеринок, проводились и вечеринки, с устройством спектаклей и маскарадов. Стал бывать на этих собраниях и вечеринках и Владимир Ульянов, где он завёл дружеские отношения с Шухтами-Гиршфельдами. Бывал на этих «вечеринках» и присяжный поверенный Хардин, который был сильным шахматистом и учил Владимира Ульянова премудростям шахматной игры.

Шумных молодёжных сборищ с танцами, с бесконечными разговорами на политические революционные темы, заканчивавшиеся пьянками, Владимир избегал. Он не употреблял алкоголь, не заводил он и «романтических отношений» с девицами. Уже в эти годы юности, у него стала проявляться вполне определенная черта, Владимир Ульянов избегал всякой коллективной публичности, не поддерживал фривольные разговоры, грубые шутки были невозможны в его присутствии. У него выработался конспиративный, «скрытный характер». За это Владимир Ульянов получил своё первое прозвище, «Старик».

Была у Владимира Ульянова в этом возрасте и попытка «хождения в народ», к пролетариату. В Самаре, летними вечерами, на спусках к Волге, разжигались костры. Бурлаки, грузчики, рабочие, прихватив «пол диковинную», так называли в народе четвертинку водки, и пива ужинали арбузами, воблой, варили уху. К такой компании рабочих, можно было подсесть и чужому, прохожему человеку, вступить в разговор, а если поставишь ещё «на стол» и от себя, сразу станешь «своим». Однажды такой поступок и совершил Владимир Ульянов. Благо от дома, где они проживали до Волги было рядом, буквально 500 метров. Познакомился он с каким-то рабочим, которого начал «пропагандировать». Рабочий был уже в «хорошем» настроении, после «пол диковинной» с пивом, слушал рассказ Владимира об «эксплуатации и угнетении» и согласно кивал ему головой. Владимир Ульянов привел его к себе на квартиру, чтобы рабочему прочесть одну брошюру. Попили чаю, Владимир читал брошюру и отлучился в другую комнату за новой брошюрой. Когда он вернулся к знакомцу с новой брошюрой, то не нашел уже его в комнате, он ушёл. Вместе со знакомцем «ушло» и пальто Владимира с вешалки в прихожей, так Владимир Ульянов получил свой первый опыт общения с «пролетариатом».

Биография: «в 1891 году Ленин в весеннюю и осеннюю сессии сдаёт экстерном государственные экзамены за юридический факультет при Петербургском университете. Он один из всех экзаменовавшихся получает высшие оценки по всем предметам. Ему присуждают диплом первой степени. Поездки в Петербург для сдачи экзаменов Владимир Ильич использовал и для того, чтобы связаться с марксистами столицы, через них запастись марксистской литературой.

Адреса петербургских марксистов Владимиру Ильичу дал его близкий знакомый А. А. Шухт, в то время после отбытия сибирской ссылки проживавший в Самаре».

Сдача экзаменов экстерном представляла немалые трудности. К «экстернистам» профессора относились с особым недоверием и предубеждением, спрашивая и пытая их гораздо пристрастнее, чем студентов, кроме того, «экстерны» не могли знать хорошо местных требований профессоров, и им для одинакового со студентами ответа надлежало проделать гораздо большую работу, чем студентам. Экзамены все были платные. Экстернам редко-редко удавалось получать при сдаче оценку «весьма удовлетворительно» что было высшим баллом.

4 апреля 1891 года, сдав предварительное письменное сочинение по уголовному праву и уплатив 20 рублей в пользу испытательной комиссии, Владимир Ульянов является на экзамен «по истории русского права». Его билет, «Положение холопов обельных, то есть полных, по „Русской правде“ и холопов всех других категорий времён московской Руси». Оценка за ответ, «весьма удовлетворительно», в то время высший балл.

На следующий день, экзамен по государственному праву, «Сословные учреждения дворянства и крестьянское самоуправление». И опять оценка, «весьма удовлетворительно». Экзамены для него, оказываются очень лёгкими. Сказывались результаты подготовительной работы, проделанной осенью 1890 года совместно с Василием Водовозовым. Обедать Владимир ходил каждый день к сестре Ольге, о чём она сообщала в своих письмах к маме, успокаивая её «как обстоят дела».

10 апреля, экзамен политическая экономия и статистика. Вопросы, «О формах заработной платы и о германском статистике и государствоведе Генрихе Конринге», учёном конца XVII века.

17 апреля, через неделю, экзамен «по энциклопедии и истории философии права». Вопрос, «Сочинения Платона о законах».

24 апреля, экзамен «история римского права». Вопрос, «Законы, издаваемые выборными властями». И по каждому из этих предметов вновь высший балл. На этом весенняя сессия закончилась.

20 мая, скоропостижно скончалась сестра Ольга. Владимир Ульянов хоронит свою младшую сестру Ольгу, курсистку женских Бестужевских курсов, которая умирает от болезни, с диагнозом «от брюшного тифа». Единственное объяснение, привычка домашнего житья в Симбирске и в Самаре, употребление некипячёной воды и некипячёного молока. В Симбирске воду пили сырую, волжскую или ключевую, молоко, парное, от соседки-молочницы. В Петербурге же, и того, и другого, делать было нельзя, надо было всё пить после кипячения.

Жизнь продолжалась. Похоронив сестру, Владимир Ульянов, вернувшись в Самару, продолжил подготовку к экзаменам. Новая сессия экзаменов началась в сентябре.

После письменного сочинения на тему из области права, первым устным экзаменом было «Уголовное Право». Владимиру достались вопросы, «О защите в уголовном процессе, о краже документов». Следующий экзамен, через неделю, из римского права. Вопросы, «О дарении, отношениях, из него вытекающих, и о влиянии времени на происхождение и прекращение прав».

В октябре, третий и четвертый экзамены, по гражданскому и торговому праву, вместе с судопроизводством. Вопросы, «Об исполнении, купле-продаже, поставке, то есть о видах передаточных договоров и о торговых книгах». Пятый и шестой экзамены, по полицейскому и финансовому праву. Вопросы, соответственно, «О науке полиции и ее содержании» и «О государственном бюджете и его составлении, и исполнении».

В ноябре состоялись два последних экзамена, по церковному и международному праву. Вопросы, «Об истории русского церковного законодательства» и «О праве нейтралитета». За сочинение и все устные экзамены этой сессии Владимир вновь получил высшие оценки и из 134 экзаменовавшихся, кончил первым в этом выпуске «экстернов». Василий Водовозов всегда находился поблизости.

Где проживал Владимир Ульянов в СПб, весной и осенью 1891 года, официально не установлено, можно предположить, что проживал в доходном доме Волькенштейна на улице Широкой, рекомендацию к которому ему выдал Аполлон Шухт.

С конца января 1892 года, Владимир Ульянов был зачислен в Самарской коллегии помощником присяжного поверенного, по поручительству самарского присяжного поверенного Андрея Николаевича Хардина, знакомца Владимира Ульянова по вечеринкам-собраниям в доме Иосифа Гиршфельда в Самаре.

Российская интеллигенция, занимавшаяся «революционной» деятельностью, чтобы не попасть в разряд «неблагонадежных», под надзор полиции, всегда прикрывала эту свою «деятельность» какой-нибудь «службой». После получения университетского диплома юриста эту проблему надо было решать и Владимиру Ульянову. Это необходимо было для него и по его официальному статусу, «кормилец семьи», чтобы иметь освобождение от воинской службы, призыв на которую проводился в царской России с 21 года, с возраста совершеннолетия, и предстоял для него в 1892 году. Освобождение от воинской службы он получил, так как был единственный «кормилец семьи», регулярно получая от мамы деньги на свои личные расходы и не рубля не заработав для семейного бюджета.

В свое время, получив «генеральский чин», действительного статского советника, отец Владимира Ульянова Илья Николаевич сшил для официальных визитов фрак. Подобных визитов оказалось немного, и после его смерти этот, почти новенький фрак, продолжал висеть в шкафу. Теперь мама извлекла фрак оттуда, примерила, отец был фигурой пониже сына Володи, в котором росту было 162 сантиметра, но фрак для отца шили «с запасом», то и Владимиру Ульянову он пришелся впору. Направляясь в окружной суд для выступлений, в качестве помощника присяжного поверенного, он каждый раз облачался в генеральский фрак отца. Но у Владимира была только частная практика, казённой службы Владимир Ульянов так и не получил, так как был в списке лиц, запрещённых к приёму на государственную службу. Кроме того, государственная служба плохо сочеталась с «революционной» деятельностью, на неё надо было являться каждый рабочий день и на «революцию» времени не оставалось.

5 марта 1892 года Владимир Ульянов впервые занимает место за адвокатским столиком в суде.

В присяжные поверенные принимались лица возрастом старше 25 лет и надо было уже иметь, перед этим приёмом в присяжные, стаж судебной работы не менее 5 лет, помощником присяжного поверенного или в судебных органах, при наличии высшего юридического образования. Помощник присяжного поверенного, был адвокат-стажёр, который должен был покупать свидетельство «частного поверенного» у суда, и мог быть отстранён судьёй от ведения дела, в случае каких-либо нарушений законодательства со стороны помощника присяжного. Помощник присяжного поверенного занимался гражданскими делами общей юрисдикции, не являлся чиновником, и вносил взносы со своих вознаграждений в фонд той коллегии помощников присяжного поверенного, в которую он был принят. Помощник поверенного выполнял функции частного поверенного.

В течении 1892—1893 годов Владимир Ульянов «выступал» в Самарском суде 20 раз, то есть примерно 1 раз в месяц. Подзащитными, его были крестьяне-бедняки и ремесленники, не имевшие возможности оплачивать услуги адвоката. Работа была без перспективы вознаграждения, подзащитным платить Владимиру Ульянову было нечем, поэтому и помощнику поверенного редко чего доставалось.

Владимир Ульянов за время своей работы выиграл два дела, которые касались лично его. Первое, он возбудил иск к соседским крестьянам в Алакаевке, за потраву своих посевов ихней скотиной и второе, против перевозчика через Волгу в Сызрани, купца Арефьева, который вернул его и Марка Елизарова, когда они переправлялись в Сызрани через Волгу на нанятой лодке, в месте, организованном Арефьевым для коммерческой переправы и платившим за это налог в казну. Владимир не захотел переправляться как все, на пароме Арефьева, и настоял, чтобы Марк нанял для переправы подешевле местного лодочника. Марк и нанятый лодочник убеждали Владимира, что их всё равно возьмут на буксир и вернут обратно. Владимир, вошедший при споре «в азарт» настоял на своём, но всё так и произошло, хозяин, купец Арефьев, послал за лодкой в погоню свой катер, катер взял лодку на буксир и привёз к хозяину, на пристань. Владимир долго ругался и стращал купца, но пришлось Марку заплатить за переправу и купцу. Марк и Владимир переправились через Волгу, заплатив два раза, за лодку и за паром, они ехали в гости к отцу и брату Марка в деревню Бесстужевка, знакомиться с родственниками. Владимир Ульянов, вернувшись в Самару подал иск к купцу Арефьеву. Заседания суда проводились в Сызрани. Владимиру неоднократно приходилось ездить поездом Кинель-Сызрань на заседания суда, уезжать надо было ночным рейсом, чтобы прибыть до начала заседания. Мать и близкие уговаривали его «плюнуть» на это дело, но он не сдавался, купцу Арефьеву было вынесено решение суда, месяц ареста, денежного ущерба купец не потерпел, Марк также остался «без своих» кровных денег, пришлось ещё финансировать свояка для поездок на суды в Сызрань.

Поскольку работа в адвокатуре занимала немного времени, Владимир Ульянов всю свою энергию и силу воли направил на активное участие в работе народовольческих кружков.

Биография: «Наиболее деятельным из них был кружок А. П. Скляренко, который печатал и распространял нелегальные издания, вёл пропаганду среди учащейся молодёжи, имел связи с отдельными рабочими. Через М. Т. Елизарова — мужа старшей сестры — Ленин познакомился со Скляренко и вскоре близко сошёлся с ним, связался с членами его кружка и другими кружками… Появление широко образованного марксиста произвело в самарских революционных кружках большое впечатление. Со свойственной ему страстностью, способностью убеждать людей и вербовать сторонников Ленин начал и здесь пропаганду марксизма. Особенно активной была его деятельность в кружке Скляренко. Под влиянием марксистской пропаганды, которую вёл Ленин, многие члены кружка, в том числе сам Скляренко, порвали с народническими взглядами… В Самаре Владимир Ильич перевёл с немецкого на русский язык „Манифест Коммунистической партии“ К. Маркса и Ф. Энгельса. Этот рукописный перевод ходил по рукам, его читали в самарских кружках и даже за пределами Самары. К сожалению, рукопись ленинского перевода погибла… В 1892 году Ленин организует первый в Самаре кружок марксистов… В кружке разбирались произведения К. Маркса — „Капитал“ и Ф. Энгельса — „Анти-Дюринг“, „Положение рабочего класса в Англии“, работы Г. В. Плеханова и другие… Члены кружка вели деятельную пропаганду марксизма… Во время пребывание в Самаре им было написано несколько работ. Среди них, по свидетельству участников кружка, была, до сих пор не разысканная, статья о книге В. П. Воронцова „Судьбы капитализма в России“».

В 1892 году Владимир Ульянов стал посещать народовольческий кружок, собиравшийся на квартире у Алексея Скляренко, работавшего то ли в железнодорожных мастерских, то ли служившего секретарём мирового судьи. Со Скляренко его познакомил Марк Елизаров, фактически ставший единственным кормильцем семьи Ульяновых. Сам Скляренко был внебрачный сын военного врача Василия Ивановича Попова. За организацию кружка Скляренко был исключен из гимназии, арестован и около года он просидел в петербургских «Крестах». Квартиру Скляренко снимал в доме священника Белогородцева. Участники этого кружка собрали и держали у себя хорошую библиотеку запрещённой в России революционной литературы, были в ней и работы Маркса, Энгельса, Плеханова, Бакунина и работы других запрещённых писателей. Владимиру Ульянову не было нужды переводить «Манифест» Маркса с немецкого на русский язык, «Манифест» был переведён на русский язык Михаилом Бакуниным и Георгием Плехановым задолго до него и в библиотеке кружка имелся. Владимир Ульянов сам стал пользоваться нелегальной политической литературой из библиотеки кружка, которую очень тяжело было достать в России. Были в библиотеке и произведения Маркса, 1 том «Капитал», Энгельса, «Анти-Дюринг», «Положение рабочего класса в Англии», работы Георгия Плеханова и других марксистов, труды Белинского, Чернышевского, Добролюбова, Писемского, что можно было достать в Самаре. Были и художественные произведения. Книжный фонд библиотеки систематически пополнялся самими «кружковцами», они вырезали из журналов статьи по вопросам социологии, истории права, философии и делали из них сборники, переплетали их. Владимир Ульянов стал активным пользователем этой библиотеки, у библиотеки имелась и заведующая Мария Лебедева, которая содержала её всю в порядке и следила за возвратом книг обратно.

Собрания в кружке проходили в разговорах и спорах на политические темы за чаепитием, практиковали и посещение самарских пивных. Никакой определённой программы, типа «Федосеевской» кружок не имел, рабочих из крестьян в кружке так же не было, как и в большинстве подобных кружков, собирались в основном разночинцы.

По официальной версии партийных академиков, под влиянием Владимира Ульянова члены кружка Скляренко окончательно порывают с народническими взглядами и переходят на позиции марксизма. Этот кружок позднее объявили первым самарским марксистским кружком и на здании, восстановленном на месте сгоревшего первоначального дома священника Белогородцева, повесили мемориальную доску, «Здесь бывал Ленин», хотя в этот период времени он был просто Владимир Ульянов.

По воспоминаниям самих «скляренковских марксистов», занятия кружка проводились и в новом, роскошно отстроенном, каменном пивном павильоне Жигулёвского пивоваренного завода, на набережной Волги. До середины 1893 года было проведено больше 15 посещений-заседаний только в пивном павильоне. Здесь Владимир Ульянов, под давлением окружавших его «кружковцев», пристрастился к пиву, пиво стало входить в его ежедневный обеденный рацион. В дальнейшем он очень любил посещать этот павильон, но не ради пива, а ради общения с коллективом кружковцев, по версии биографии. В пивной можно было спокойно вести разговоры на любые темы, в зале стоял сплошной шум и гам от говорящих за всеми многочисленными столами, подслушивание, о чём говорят, было невозможно. Владимир Ульянов прозвал Скляренко за его уменье организовывать такие заседания «доктором пивоведения». Здание пивной сохранилось на своём месте по сию пору. Мемориальную доску на здании павильона, «Здесь бывал Ленин», никогда не вывешивали.

Проводились занятия «кружковцев» и на природе, в летнюю пору. Устраивались загородные прогулки, катание на лодках. Лодку останавливали в безлюдном месте у берега и начинались дискуссии.

Встречу Нового, 1892 года, «кружковцы» устроили в складчину, в квартире зубного врача Анны Абрамовны Кацнельсон. К этому времени еврейская община Самары сильно разрослась благодаря притоку беженцев из-за еврейских погромов в южных губерниях России и в царстве Польском, а также началась миграция финансово-торгового и ремесленного населения этих же областей в слабо обжитые ими районы Российской империи. Способствовала этой миграции и развивавшаяся сеть железных дорог в европейской части России и начавшиеся работы по прокладке участков железной дороги, нарождающейся «Транссибирской магистрали».

Это была не первая вечеринка в жизни Владимира Ульянова, недавно дипломированного юриста, 22 лет от роду. Бывал он на вечеринках-собраниях и в доме Иосифа Гиршфельда. Пришёл он на вечеринку встречи Нового Года, за 10 минут до его наступления. Владимир Ульянов уже знал, как чего происходит на вечеринках, все гости были уже в «возбуждённом» состоянии от принятых тостов, поэтому он старался подойти как можно позже, чтобы не принимать алкоголь, который ему был противопоказан. Все уже танцевали кадриль, танцевать пришлось и Владимиру, так как танцевать были обязаны все.

По версии биографии, в кружке Скляренко Владимир Ульянов произвёл «раскол». Образовались две группы, марксистская и народническая. «Народническое» движение постепенно свёртывалось, способствовала этому и активная работа Департамента полиции, контролировавшей давно и успешно народовольческое движение и ссылавшая всех «неблагонадёжных» в северные и восточные губернии Российской империи, был это и естественный процесс перерастания одного вида социального движения в другое, более современное. Позиции российских революционеров народовольцев занимали «марксисты», которые были более социально ориентированы, казались более политически безопасными для самодержавия, потому что пока не призывали к терроризму. Из «новообращённых» народовольцев кружка Скляренко образовался и первый в Самаре марксистский кружок. Этим «новообращённым» был и сам Владимир Ульянов, который в Самаре впервые получил безопасный доступ к запрещённой революционной литературе в библиотеке кружка. Этот период времени в Самаре Владимир Ульянов-Ленин в своей биографии объявил началом своего участия в социал-демократическом, марксистском движении, 1892 год.

Биография: «Вооружённый марксистским научным методом, Ленин всесторонне изучал экономику России. Он собрал и проанализировал огромный материал о крестьянском хозяйстве, в особенности данные земской статистики. Свои анализы и выводы он изложил сначала в докладе на кружке, а затем в статье „Новые хозяйственные движения в крестьянской жизни“, написанной весной 1893 года. Это первая из сохранившихся научных работ Ленина… В. И. Ленин предполагал напечатать в либеральном журнале „Русская мысль“, но редакция отклонила её… Рукопись статьи „Новые хозяйственные движения в крестьянской жизни“ была впервые опубликована лишь в 1923 году».

В апреле 1893 года Владимиру Ульянову исполнилось уже 23 года. В это время, весной, свои анализы по статистике крестьянского хозяйства и выводы, Владимир Ульянов изложил в статье «Новые хозяйственные движения в крестьянской жизни». Это была первая из сохранившихся работ Владимира Ульянова по «марксизму» и политэкономии. Основой его статьи послужили материалы работы статистика Постникова, изложенные в его работе «Южное-русское крестьянское хозяйство». Ульянов критиковал автора за непоследовательность и методологические ошибки, сам не владея основами статистики. Он, только начав знакомиться с работами Маркса по положению пролетариата в Германии, давал «марксистскую» характеристику положения русской деревни, разбивал народнические учения об особом укладе российского крестьянского хозяйства. Пожив недолго в селе Кокушкино и на хуторе в Алакаевке, он стал считать себя специалистом по крестьянскому вопросу в России. Настоящим экономистом он так и не стал, не смотря на все свои усилия по стремлению к этому, образования фундаментального ему не хватало, оно просто у него отсутствовало.

Пытаясь опубликовать свою статью в журнале «Русская Мысль», Владимир Ульянов отправил туда свою рукопись, но не получил от редакции даже отказа, рукопись не смогли прочитать, его почерк не читался, и просто выбросили в корзину. Эта его статья, была опубликована впервые в 1923 году, в Советской России, над этим уже поработали специалисты нарождавшегося поколения «советских историков-академиков, орденоносцев», сам Владимир Ульянов-Ленин в этот период времени уже находился в состоянии тяжелейшего психического и патологического заболевания, проще говоря в состоянии идиотизма.

В декабре 1892 года, за опубликование аналогичной статьи Павла Скворцова, Казанского статистика-марксиста, закрыли умеренный «Юридический вестник» и редакторы были начеку. Лавров, редактор журнала «Русская мысль» писал Антону Чехову, «Теперь, когда цензура насторожилась и смотрит на нас взором аспида и василиска, я опасаюсь, как бы не вышла какая-нибудь пакость».

И мысль о том, что время неумолимо идет вперед и используется оно отнюдь не лучшим образом, видимо, не раз приходила в голову Владимиру Ульянову. В народившихся марксистских кружках СПб и за границей он был никому не известен даже дистанционно, по его не опубликованным работам и мифической «революционной» деятельности. Почерк у Владимира Ульянова был очень далек от каллиграфического, был неразборчив, характеризовался низкой читабельностью и это несмотря на окончание гимназии с «золотой медалью», где много времени уделялось чистописанию и каллиграфическому почерку. Чтобы почитать его «работы» в рукописном виде или передать в редакцию для печати надо было их переписать «понятным почерком», нужен был переписчик, с которым рядом надо было сидеть Ульянову и расшифровывать ему свои каракули.

Присяжный поверенный Хардин, внимательно следивший за юридической работой своего помощника, считал, что со временем из Ульянова выйдет отличный «цивилист», адвокат, специализирующийся на гражданском праве. А пока, пусть занимается мелкими уголовными делами, которые дадут ему и судебный опыт, и интереснейшие жизненные наблюдения. Дела, которые вёл Владимир Ульянов представляли из себя мелкие кражи, семейные конфликты. Ульянов добивался наказания по минимуму. Чтобы стать полноценным адвокатом, присяжным поверенным, надо было отработать в должности помощника, не менее 5 лет, впереди его ждала рутина семейных и хозяйственных дрязг и конфликтов.

В своём первом процессе, 5 марта 1892 года, Владимир Ульянов защищал мастерового, портного из села Шиланский ключ, Василия Муленкова, обвиняемого в «богохульстве». Благодаря своей защите, Ульянову удалось добиться довольно мягкого наказания для обвиняемого, одного года тюрьмы. В конце июля 1892 года, Владимир Ульянов получил свидетельство на право ведения чужих судебных дел. Ярким примером гражданского дела является иск купца Константинова к Шимковичу и Брискеру. Ульянов представлял сторону Брискера. Всего за время своей работы в Самарском суде Владимир Ульянов вёл 18 судебных дел, из которых 15 уголовных и 3 гражданских.

Впрочем, все образовалось как бы, само собой. В июне 1893 года младший брат Дмитрий успешно сдал гимназические экзамены, и решено было, что поступать он будет в Московский университет на медицинский факультет. А стало быть, и семье надо перебираться на жительство в Москву. Исключение составил лишь Владимир, ему надо было в СПб, центр тогдашнего марксизма и революционного движения в России, да и нужные ему знакомства-связи, которые там он уже заимел, могли помочь включиться в революционную работу.

В 1893 году, незаменимый, безотказный и финансово достаточный Марк Елизаров перевёз семью Ульяновых в Москву, где сам он получил место в управлении железных дорог. Владимир Ульянов остался временно в Самаре улаживать дела с продажей или арендой хутора в Алакаевке.

Владимир Ульянов не захотел поселяться в Москве, куда направилась вся его семья, вместе с поступающим в Московский университет, на медицинский факультет, младшим братом Дмитрием. Москву жители СПб называли большой деревней, в ней было много провинциального, а Владимиру Ульянову был нужен промышленный центр, наполненный рабочим народом, «безжалостно угнетаемым» фабрикантами. Он решил поселиться в более активном и революционном СПб. Чтобы взяться вплотную за революционную работу, необходимо было поселиться самостоятельно, не в семье, членов которой он скомпрометировал бы, хотя семья и так уже была вся под надзором полиции, за исключением матери и младших, Дмитрия абитуриента университета и Марии, гимназистки последних классов.

24 апреля и 12 мая Владимир Ульянов последний раз выступил в самарском суде и уехал в Алакаевку «пристраивать» хутор. 23 июля был составлен договор о продаже за 8 тысяч рублей хутора и мельницы их соседу, помещику Данненбергу. Но эта сделка сорвалась, и Алакаевку перекупил местный крестьянин Данилов, но 500 рублей на разорённом хуторе Владимир Ульянов всё же «нажил», торговаться он умел.

12 августа Ульянов вернулся в Самару и через четыре дня подал прошение председателю Самарского окружного суда, в котором он просил выдать ему справку о том, что он состоял в должности помощника присяжного поверенного в Самаре, намереваясь перечислиться в округ СПб судебной палаты, на аналогичную должность в возрасте 23 лет.

В августе 1893 года Владимир Ульянов уезжает в Санкт-Петербург, стремление присоединиться к революционному движению победило в нём обязанность устраиваться в Москве и стать кормильцем в семье.

Глава 3.
Переезд в Санкт-Петербург, среди петербургского пролетариата, Поездка за границу, встречи с Плехановым, «Союз борьбы за освобождение рабочего класса», Второе пребывание в тюремной «предварилке» под следствием