Регина ван Фрассен родилась телепатом. В шесть лет ребенок впервые узнал сладость власти и горечь запретов. В двенадцать она познакомилась с террором и насилием. В шестнадцать — с соперничеством и ложью. В двадцать один год — с войной, любовью и предательством. В двадцать пять спасла гуся из кувшина, химеру от голодной смерти и себя — от изгнания из Храма № 3. В тридцать с небольшим ее настиг корабль-призрак, научив хоронить пациентов. В тридцать четыре года она лечила джинна от аутизма, чуть не потеряв зрение. Да, космический мир Ойкумены дорожит своими менталами, как отчаянной редкостью, но и силовое поле не оградит тебя от холодных ветров реальности. Танцуй на холмах, женщина с флейтой! Когда реальности соприкасаются, рождается сила — и надо идти дальше, потому что Вселенная бесконечна.
А всего-то и надо, что признать: не мир, но я. Не любимый в юности поэт утратил мощь таланта — я остыла к его строкам. Не пейзаж лишился былого очарования — я смотрю на него, близоруко щурясь. Стоит только признать, признаться, взять вину на собственные плечи — и мир вновь засияет.
Техника (технология), согласно мнению Джаядратхи, ограничивает культуру, формируя у населения соответствующие антикультурные стереотипы. «Техника — инструмент решения проблем? — иронизирует брамайнский социолог. — Это самообман. Скорее уж инструмент замены одних проблем на другие. «Игрушки для взрослых детей» отвлекают внимание людей от собственного развития. Получив очередной гаджет, никто уже не хочет развивать свои собственные способности, предпочитая проблематичной телепатии простой в употреблении уником. В итоге техника, как социальный продукт, работает ограничителем, реализуя функцию подавления врожденных талантов.»
Теперь я меняю решение. Я буду поступать так, как сочту нужным. Когда захочу, по своему выбору. Потому что выбирающий всегда прав. А сомневающийся всегда в убытке. Помнишь