Оглавление

Знакомство

Сказка для бывших комсомольцев и не только

Часть 1

Будешь сеять, а жать не будешь;

будешь давить оливки, и не будешь умащаться елеем;

выжмешь виноградный сок, а вина пить не будешь…

(Мих.6:15).

МАИ. 1994 год

Большая Треугольная площадь перед главным корпусом Московского Авиационного Института всегда была местом притяжения для студентов. Справа от Дубосековской улицы располагается Главный административный корпус и ДК МАИ, слева — один из секторов общежития студенческого городка.

Сентябрь 1994 года выдался теплым и солнечным. Великая страна развалилась уже почти три года как, но нас это тогда мало волновало. Ветер перемен, казалось, надувал паруса нашей бригантины под названием Жизнь, планы ближайшие и отдаленные переполняли нас, но главным вопросом оставался, конечно, вопрос женского пола. Да. Параллельно мы были озадачены заработком денег, желательно легких или даже шальных. Всевозможные схемы, невероятные комбинации, появлялись одна за другой так, что сам Остап Ибрагимович мог бы нам позавидовать. И, пожалуй, топтался бы в нерешительности на обочине скоростной трассы, главной жизненной магистрали, по которой мы, набирая обороты, с упоением мчались навстречу самым сказочным предприятиям, смело и подчас безрассудно, окунаясь в самую гущу разворачивающихся событий и подчас, прямо скажем, авантюр. Казалось, наступившая свобода не просто гарантирует, а с необходимостью обязывает к финансовому успеху.

Мы только что окончили институт, защитили дипломы, кое у кого даже красные, и готовы были во всеоружии полученных знаний, задора молодости и открывавшихся капиталистических перспектив встретить начало взрослой жизни.

Однако что это я все мы да мы? Пора уже переходить и к личным местоимениям. Итак…

Итак, меня зовут Вертоградов Виктор и мне 23. У меня серьга в ухе, клипса в левой брови, длинные, где-то до лопаток, волосы, крашеные перекисью, естественно. Бритые виски. Я ношу драные джинсы и всякие типа импортные футболки, иногда под рубашку, иногда поверх водолазки. Да, еще я, как правило, ношу левый и правый ботинок от разных пар. И еще, если уж совсем хорошее настроение, цепляю к волосам пару бельевых прищепок. Стиль и экстравагантность во всем!

А что? Друзья уважают, девчонкам нравиться. Сейчас, знаете ли, не так просто кого-то чем-то удивить. Вы спросите, как меня не отчислили из института с такой внешностью и соответствующими замашками? Ха-ха! На этот вопрос есть ответ, но обо всем по порядку.

Вырезка из одной газеты.

Лучше и ярче! Так сейчас одеваются те, у кого есть возможность доставать вещи из-за границы. Или из-за бугра, как говорит наша молодежь. Их привозят родственники или покупают в «Березке» за чеки или за валюту. Все это могут себе позволить лишь те, кто, опять же, возвращается из заграничных командировок.

Внешность тех, кто причисляет себя к неформальным движениям, регламентируется довольно жестко. Если ты хиппи — а сейчас у нас появилась новая волна «системных» хиппи, которые возрождают традицию встреч 1 июня на Гоголях, весной ездят в Вильнюс на Казюкас, летом тусуются в Симеизе и работают сторожами и дворниками, — ты носишь вполне определенную форму одежды. Джинсы из секонд-хенда, свитер крупной вязки, кеды или туристические ботинки, туристическая куртка, рюкзак, собственноручно сшитый из очередных старых джинсов. Длинные волосы и феньки — по умолчанию.

Панки копируют внешний вид с Сида Вишеза: английские булавки, косухи в заклепках, цепи, всклокоченные волосы или ирокез. Металлисты внешне отличаются от панков, в сущности, только длинными волосами, ну, и музыкальным вкусом, разумеется.

Я же, по сути, старался быть неформалом в квадрате, не прислоняясь при этом ни к одной из регламентированных каст. И дело тут было — да, в музыке. Как-то так получалось, что я умудрялся находить хорошие вещи в любых течениях, что автоматически исключало для меня возможность ограничивать мои пристрастия по части принадлежности к той или иной субкультуре какими-либо форматами или цензами.

Где-то на 4м курсе меня затащила на 204-ю кафедру Виолетта Альбертовна. Она всегда меня любила. Ну, вот. Кафедра называется «Авиационная и космическая теплотехника». Ну, а Виолетта — зав. кафедрой, ведет на потоке теоретическую механику. Там, на кафедре у нас вроде как исследования в области управления процессами тепломассообмена в двигателях, разработки новых способов преобразования энергии и всякое такое. Ну, я там и ошиваюсь уже пару лет, даже лабы у первокуров веду, и что-то как-то Виолетта Альбертовна отпускать меня не собирается. Сейчас, по окончании института взялась настаивать, чтобы я оформлялся у нее на полную ставку. Какой-то там проект чуть ли не правительственный светит, я не знаю. Она, правда, и раньше намекала. Но я пока думаю. Мы сейчас вроде как с американцами все свои ракеты пилим, а они там к ним новые двигатели придумывают. Ага, смешно! Но тут ребята еще предлагают один коммерческий проект, вроде денежный. В общем, я пока не определился.

Вырезка из архива МАИ.

В 1987–1993 гг. кафедра выполняла исследования по международным контрактам с фирмами Биотех (Болгария), SEP (Франция), Interturbine (Нидерланды), Volvo (Швеция). Более 20 сотрудников кафедры выезжали в зарубежные служебные командировки. Установлены деловые контакты с крупными фирмами США, Южной Кореи, Бразилии, Германии, Франции, Японии и других стран.

Сотрудники кафедры активно участвовали в различных международных конференциях по тепломассообмену, проводимых в США, Канаде, Португалии, Бельгии, Югославии, Польше, Германии, Индии, Китае, Турции, Бразилии, Южной Корее, Италии, Англии, Франции. За период 1987–1993 гг. сотрудники кафедры подготовили более 120 докладов на 47 международных конференциях.

Кафедра является ведущей теплотехнической кафедрой авиационных вузов страны. Она внесла огромный вклад в становление и развитие МАИ, в развитие отечественной авиационной и ракетно-космической техники.

Тут, вот только что, закончилась абитура, девчонки из деканата уговорили меня в начале лета помочь в приемной комиссии. Я им говорю, вы чё! Я вам всех абитуриентов распугаю. А они такие, давай-давай, мол, не отлынивай. Выручай! Ну, ладно, думаю, смотрите сами! В общем, вроде разгреб все дела с документами, но приходится еще заглядывать в деканат. А там Зоя Ивановна, наша зам. декана, каждый раз, как увидит меня, такая: «Что, Вертоградов! Не отпускают родные пенаты?», и смеется. Ну, а я что? Тоже смеюсь. Мы Зою Ивановну всегда любили, хоть и гоняла она нас, особенно первые три курса!

Попытка намбер раз. Среда

Одним словом, 14 сентября 1994 года, среда. Тепло, солнечно. Треугольная площадь перед ДК МАИ полна народу. Мы с ребятами тоже курим на ступеньках. Ну, то есть, они курят, а я нет. Так, побаловался когда-то на первом курсе, да и завязал. Дыхалка не та. Надо сказать, что мы все — те еще панки! Но такого прикида, как у меня, ни у кого, конечно, больше нет. Виолетта нас всегда поддевала: «Панки? Всех вон из комсомола!». Хотя, комсомола то уже и след давно простыл.

Вообще, решить в наше время, что ты панк — это выход. Помню, раздобыл я невероятными усилиями новые джинсы. Дело было на третьем курсе. У меня кореш был «утюг» из Питера. Что за «утюг»? А-а, понимаю… Ладно, кто такие «утюги» расскажу позже. Хотя нет, давайте сейчас. В двух словах. Так вот.

Пока мы мечтали о косухах и джинсовых куртках, в Москве были люди, способные добыть что угодно. Это были утюги — люди, которые утюжили иностранцев. В основном они тусовались на Арбате. Основная задача была менять одежду, которую называли ки́шками, на товары, которые производили у нас и которые пользовались спросом. Это были командирские часы, шапки с кокардами, ремни,