* * *
На Юрьев день
сугробы с крышей вровень…
Мой день рожденья
сорок лет назад…
И мой отец
был так обеспокоен,
как маму отвезти
в роддом сквозь снегопад.
На Юрьев день
меня снега встречали,
и землю завернули в пелену.
И ветры
нас с землей слегка качали,
как будто мы попали
в колыбель одну…
В день снегопада
я на свет явился —
чтоб чистым быть,
как первозданный снег.
С самим собой
Все эти годы бился,
то путь к себе начав,
то от себя же бег.
На Юрьев день
снег чист и многоцветен —
он краски жизни
смог в себя впитать.
Я быть хочу,
как самый белый снег на свете.
Не дай мне, Боже,
грязно-серым стать.
* * *
Родина моя, Родина,
черная от бед,
как смородина,
и, как рябина,
горькая.
Ты, в связи с поговоркою,
ждешь холодов,
чтоб сладкою
стать?
Для меня загадкою
ты остаёшься, Родина,
черная от бед,
как смородина.
Но —
после дней затмения —
белая от цветения.
Ты, как шиповник,
колкая
для врагов своих —
сколько их!
Ты в саду мироздания —
подснежник,
пролеска ранняя.
* * *
Неси, народ, чернобыльский свой крест
Под ношей спину, всю в рубцах, сутуля,
Изгнанник из своих родимых мест,
Сраженный радиацией как пулей.
Чернобыль горькой пылью окропил
Твой дом и душу. Черный стал чернее.
Звезда-полынь упала в реку. Пил
Ты воду черную– и боль земли всей с нею.
Неси, народ, свой крест и не стони,
Хоть кажется, что непосильна ноша.
По-зимнему студёны стали дни
И черным снегом сад твой припорошен.
Ты выдюжи и к Небу воззови,
Покайся и придет конец утратам.
Ведь ты рожден для жизни, для любви,
А с ними совладать не в силах атом.
* * *
