Главным было показать, что благоустройство — дело самих жителей не тогда, когда их выгоняют с лопатами, чтобы делать чужую и скучную работу, а когда они действительно ощущают собственное авторское участие. Это так тривиально, но ведь до сих пор простое это обстоятельство напрочь игнорируется городскими властями в подавляющем большинстве случаев. Но сейчас, по крайней мере, можно обнаружить примеры иного отношения, а в 1984 г. дело обстояло иначе.
Конечно же, первенство здесь бесспорно принадлежит Москве, которую в конце XV в. заезжий итальянец Амброджо Контарини весьма удачно определил как terra di Moscovia, ясно отличая ее от il Castello, т. е. от Кремля. Заметим, что лишь в завещании Ивана Третьего Москва была впервые определена как вотчина наследника престола, хотя в действительности земельные отношения долго оставались запутанными. При самом же строителе Успенско
прибыль и, ведя тщательные подсчеты расходов на семена, рассаду и прочее, собственную работу не рассматривают вообще в экономических категориях. Они знают цену любой коммерческой услуге, которую приобретают или выменивают, будь то засыпка гравием, укладка асфальта или починка кровли, тогда как их собственный труд не обладает в их глазах стоимостью. И здесь, в натуральности, мы находим чрезвычайно любопытные аналогии у Фета:
ой машины от прежних своих обязательств по отношению к универсальному наемному работнику архаика[67] аграрного труда на собственном приусадебном участке обеспечила сносные условия существования миллионам семей. С другой стороны, — за этим реверсивным явлением просматривается новая драма, так как подавляющее большинство новых «полевых работников» уже непригодно к обратному движению, вследствие чего на заводы какого-нибудь Ижевска в 2002 году приходилось вербовать рабочих в Казахстане, Молдавии и Украине.
Особенно важно то обстоятельство, что, опираясь в жизнеобеспечении на архаику аграрного хозяйства[68], «полевой работник» новейшего времени всё же остается в плену сугубо натуральных представлений. Продолжительные интервью во множестве малых городов со всей убедительностью показывают, что труженики огорода и хлева не различают доход и при
Тургенев, для которого единственной достойной функцией поместья, наряду с пересылкой денег от управляющего, была охота, в 1861 году писал Анненкову о Фете: «Теперь он возвратился восвояси, т. е. в тот маленький клочок земли, которую он купил среди голой степи, где вместо природы одно пространство (чуждый выбор для певца природы!), но где хлеб родится хорошо и где у него довольно уютный дом, над которым он возится как исступленный. Он вообще стал рьяным хозяином. Музу прогнал взашею — а впрочем такой
Милостивый Государь Петр Васильевич…Приложа, как говорят, руки к делу, место сие выйдет, мало есть ли сказать, лучшее из Подмосковных. Натура в нем все
Как и в Бузулукском районе, здесь появляются «дачные» поселения в зоне, ближайшей к Кувандыку и Медногорску, но, в отличие от Бузулукского района, где появление таких поселков почти целиком определяется расстоянием до Бузулука, в Кувандыкском районе значительную роль играют и природные условия: дачники перезаселяют здесь не только бывшие сельскохозяйственные деревни, но и посёлки баз отдыха.
Разумеется, эти сведения неполны, но, судя по опросу местных экспертов, представления о едва ли не нашествии из Казахстана, распространяемые прессой не без корыстного интереса губернских властей, сильно преувеличены.
панслободском пространстве, поступательно поглощавшем и городское, и сельское начала, что не вписывается в классическую дихотомную (город — деревня) схему истории цивилизации[54].
всё же естественным ходом событий ростки реального самоуправления пробивались и начинали укореняться — не в городской черте в первую очередь, а «на даче», о чем, к примеру, может свидетельствовать добротный «Устав общества благоустройства поселка Левашово, определением С-Петербургского Губернского по делам об обществах Присутствия от 14 апреля 1912 г. внесенного в реестр обществ и собзов С-Петербургской губернии за № 11», утвержденный губернатором графом А.В.Адлербергом. К началу первой Мировой войны усилия экспертов, опиравшихся на недурное знание европейского опыта, начали уже собираться в осмысленное целое, так что у Временного правительства имелись все материалы, чтобы приступить к делу радикальной городской реформы. По обычной мрачной иронии отечественной истории проект этой реформы, включавший развернутую модель городского Устава в нескольких вариациях, был готов к рассмотрению в октябре 1917 г.
В силу некоторой инерции и за недосугом властей, работы над уставами, основами информационной базы и учебными курсами для подготовки городских менеджеров ещё продолжались в годы НЭПа, пока им не был положен предел — в одно время с кровавым, расстрельным финалом краеведческого земского движения. В силу органической двойственности нового Учения, согласно которому, с одной стороны, полагалось всемерно растить объем индустриального городского населения, а с другой — всякая автономность города как социального института отрицалась, ничто уже не могло препятствовать торжеству слободы над страной.
И тем не менее, культура обнаружила способность воспроизводиться в этом странном пансло
